Отражение

Лето 1988 года надолго останется в моей памяти. Солнце нещадно пекло изо дня в день, а температура окружающего воздуха в послеобеденное время, достигала порою девяноста пяти градусов по Фаренгейту. Было начало июля, но, даже несмотря на это, такая жара была аномальной для нашей местности.

В последний раз подобное было ещё в далёком 1932 - ом. В том году природа никого не жаловала, лето выдалось необычайно жаркое и засушливое; местные крестьяне и фермеры молили о том, чтобы небо сжалилось над ними, и наконец, послало бы, так всеми долгожданную влагу. Но, за два месяца не выпало ни капли воды. Листья на деревьях начали желтеть как поздней осенью, гибли посевы и люди старались спасти хотя бы часть своего урожая. В начале осени наступила долгожданная пора для всех: пошел дождь. В то время я был ещё совсем ребёнком, хотя мама мне позже не раз рассказывала о том зное.

Воздух был сухим, и когда человек стоял возле своего дома, могло показаться, будто находишься посреди пустыни. Я был уже довольно пожилым человеком, и такая жара очень плохо сказывалась на моём здоровье: прихватывало сердце, ломило суставы, да и давление было всегда повышенным. Переносил такие капризы природы каждый по-своему. К примеру, мы с друзьями, собирались под вечер в беседке, у меня во дворе: играли в шахматы, рассказывали друг другу всякие истории, которые когда-либо случались с нами, да и просто чесали языками. Иногда отправлялись немного порыбачить на здешнее озеро, которое находилось неподалёку.

Вот и в тот вечер, в своём привычном составе: Джон, Лесли, Роберт и я, собрав свои удочки, и прихватив наживку, отправились на рыбалку. Пошли мы пешком. Ехать на машине в такую погоду было бы равносильно самоубийству. Путь пролегал через лес, там у нас была своя тропа, по которой вряд ли ещё кто-то ходил. В лесу было довольно прохладно, но не было слышно ни одной птицы.

- Видимо, попрятались от жары, - нехотя, заявил Джон.

- Ну, вообще-то, это довольно странно, - поддержал разговор Роберт.

- Обычно, даже когда очень жарко, всё равно, заходя в лес, слышишь беспрерывное пение птиц.

- Да, разве это так важно, не хотят чирикать сегодня, да и ладно, - сказал я.

Мы все рассмеялись, вот только Лесли выглядел не очень хорошо: какой-то угрюмый, круги под глазами. Сказал, что в последнее время высыпается плохо, видимо из-за чрезмерной духоты.

Да, до чего же всё-таки в лесу было красиво. Листья на деревьях издавали мерный шелест от лёгкого дуновения слабого летнего ветерка, трава переливалась всеми цветами радуги на маленьких, освещаемых солнцем, полянках. Наверное, лучшее место для приведения своих мыслей в порядок и успокоения от суеты привычных будней.

Спустя двадцать минут, мы уже вышли к озеру, и снова ощутили на себе жгучие солнечные лучи. Несмотря на то, что был уже седьмой час вечера, жара так и не сбавила своей силы. Духота была просто невыносимой.

Потихоньку, разложив вещи, и устроившись на стволе старого, когда-то поваленного бурей дерева, мы принялись насаживать наживку на крючок. Через пару минут уже забросили свои удочки, и стали ждать клёва. Джон закурил, и сизый дымок от сигареты стал подниматься всё выше и выше, в бесконечность.

- Что-то мне сегодня нездоровится, - прошептал Лесли, - тошнит с самого утра, может съел чего-то не того.

- Да, на тебе лица нет, дружище, наверное, не следовало тебе сегодня идти с нами, - прошептал я в ответ.

Я был обеспокоен его состоянием.

Последующие минут десять мы сидели, сосредоточенно наблюдая за поплавками, иногда посматривая на своё отражение в воде перед собой. Боже, до чего же моё было смешным: казалось, что у меня невероятно выпученные глаза, и большие, похожие на жабры, уши. Сам похож на рыбу. Интересно, неужели все мои приятели так «замечательно» выглядят.

Повернув голову, чтобы посмотреть на физиономию Лесли, он ближе всех находился ко мне, я обомлел: он сидел так же как и все остальные на упавшем дереве, но провалиться мне под землю, - он не отражался в воде. Да, и ещё раз, чёрт подери, да, вы не ослышались – у него не было отражения!!!

Я сидел и молчал, не осмеливаясь заговорить ни с кем из присутствующих, и был настолько поражён увиденным, а точнее неувиденным, что потерял дар речи. Моё сознание никак не могло понять, что происходит. Может, конечно, мерцание солнечных лучей на поверхности воды всему виною. Не поверив своим глазам в первый раз, я снова, украдкой, посмотрел на ровную, как зеркало, водную гладь, но это не дало никакого результата, у моего друга по-прежнему не было отражения.

Что же было делать, тайком рассказать всё остальным, но ведь они попросту посмеялись бы надо мной и могли принять за сумасшедшего. Даже, случись всё именно так, и расскажи я им всё, они высмеяли бы меня, я бы не осуждал их. Будучи рассудительным человеком, я впервые в жизни не доверял самому себе, чего уж там говорить о других.

Тут, неожиданно, поплавок Роберта стал слегка подёргиваться. Он застыл в напряжении, взявшись одной рукой за свою удочку, и готовый в любой момент потянуть её на себя. Движения поплавка стали более отчётливыми, и привстав, Роберт стал тащить удило. Но рыба, пару раз ударив хвостом по воде, сорвалась.

- Что б она сдохла, эта проклятая рыбина, - воспалил он, - нужно было ещё немного подождать.

Я почти не обращал на происходящее внимания, думая о том, что со мной только что произошло.

Внезапно, тело Лесли изогнулось как у змеи и его чуть не стошнило.

- А ну-ка, хватит с тебя на сегодня геройств, - обратился Джон к Лесли.

- Давайте отведём его домой, пока совсем худо не стало.

Я и Роберт, конечно же, поддержали эту идею. Лесли покорно встал, и взяв его под руки, мы неторопливо побрели домой. Состояние друга действительно вызывало у нас опасения.

Я пришёл домой, где меня уже ждал шикарный ужин, приготовленный моей дочерью Наоми.

На следующий день я узнал, что Лесли ночью не стало, он умер в своей постели, от какой-то обострившейся хронической болезни лёгких. Так мы потеряли в то лето замечательного и преданного друга, да и просто хорошего парня, готового всегда в трудную минуту подать руку.

С тех пор прошло уже немало лет, и потихоньку те события стали сглаживаться в памяти. Я по-прежнему живу в нашем, ничем не примечательном маленьком городке, вместе со своей дочерью.

Он ничем не отличается от сотен и тысяч таких же обычных и неприметных провинциальных городков. Не сказать, что жизнь здесь течёт очень уж спокойно, нет, просто не происходит ничего из ряда вон выходящего. На протяжении времени он не очень уж сильно изменился, просто стало больше магазинов, разных салонов, да и мусора теперь несоизмеримо больше. Такие города обычно ничем не выделяются и живут привычной для себя своеобразной и скучной жизнью.

Некоторые люди уезжают отсюда, в поисках новой, более перспективной жизни, другие же остаются, чувствуя обреченность: обреченность прожить всю жизнь так ничего и не увидев, не вдохнув жизнь полной грудью. Но, как бы то ни было, это очень маленький городок, с населением всего две тысячи человек и потеря в несколько человек очень значима для него.

Род занятий у людей, проживающих здесь, самый разнообразный: кто-то занимает должности в суде или какой-нибудь фирме, другие же имеют свое хозяйство и целыми днями, не покладая рук, трудятся на своих фермах.

Природа в нашем городке тоже ни чем не выделяется, хотя летом и осенью здесь довольно красиво.

Единственной достопримечательностью, наверное, является городской парк. Здесь я часто гулял в детстве: мне нравилась уединенность и спокойствие, в котором я пребывал, расхаживая вдоль узких асфальтированных тропинок, начавших разрушаться под воздействием времени. Я очень любил тишину, любил оставаться наедине с самим собой и погружаться в самые невероятные размышления о себе самом и обо всем мире в целом.

Тишина прекрасна: она таит в себе много таинственного и неизвестного. Иногда она может нам многое рассказать, но прислушаться к ней и понять ее, может далеко не каждый. Шелест листьев и нежное мерцание солнечного света одухотворяют, успокаивают мысли и противоречивые желания.

Рыбалка, с некоторых пор, снова стала для меня неотъемлемой частью жизни. Вот только рыбачить приходиться одному. Мои прежние друзья разбрелись кто куда. Джон уехал, и живёт сейчас у родственников в соседнем штате. Роберт, после того, как вследствие замыкания сгорел дотла его дом, тоже переехал и живет сейчас где-то в Неваде. Он там купил на свои сбережения чудный маленький домик. Иногда звонит мне, не забывает своего друга.

Вчера дочка захотела сходить со мной на рыбалку. Был несказанно рад такому интересу к моему занятию и с удовольствием взял её с собой. Я сделал лавочку у озера возле воды в 91-ом, как раз на месте того, уже давно сгнившего дерева.

Мы сидели, наслаждаясь закатом, как вдруг, я, посмотрев в воду, снова ужаснулся: у Наоми, также как и тогда у Лесли, не было отражения!

По пути домой в лесу не было слышно ни единой птицы. Дочери, конечно, ничего не рассказал, чтобы не напугать её.

Сейчас я и сам жутко напуган, зная, чем это может закончиться. Всю ночь не могу сомкнуть глаз и сижу в полной тишине и смятении в кресле у себя на веранде. И молю Господа о том, что бы всё не повторилось.