Под знаком Василиска - 11. Пит-стоп

(Предыдущая глава: http://proza.ru/2017/12/11/1947 )

Глава 2.11     Пит-стоп

« - Движение и смерть. Скажи мне, друг,
что общего меж ними?
- Не скажу я.
Пока в руке блистает верный меч,
нисколько над судьбой моей не властна
безносая старуха при косе.
Напротив, властен я без лишних слов
одним клинка ударом обезглавить,
одним лишь мановением руки
того врага, что встанет предо мною
иль преградить мне возжелает путь.
Я твой властитель, Смерть, пока я жив.
И, покоряя города и страны,
несу тебя на острие меча.

То – первая строка: "Движенье смерти".

А в предначертанный богами час,
чей срок неведом нам, ничтожным смертным,
я знаю,  ты возляжешь предо мной
и примешь в леденящие объятья,
я ж радостно вложу в твои уста
свой стон последний. И, мечу подобно,
пронзит мой уд движением одним,
последним лоно терпкое твое,
и тут же успокоится навеки.

То – "Смерть движения", последняя строка.

И эти две короткие строки
сойдутся вместе на надгробном камне,
как два клинка в неистовом бою.
Но мудрый прочитает между ними
слепящий снег на склонах дальних гор,
и нежный плеск волны на побережье,
и аромат цветения садов...
Букет вина, что полнит кубок мой,
и жира жар, стекающего с мяса,
красотки необъятные бока
и сон детей. И многое другое,
что пожелают боги и судьба
вложить меж двух, таких коротких, строк.
Вложить всего одним движеньем. К смерти. »

Актёр был великолепен. Пафос, пластика, дикция... Настоящий трагик, вполне достойный выступать на лучших подмостках Эскуадора, Хеертона или Алатырь-города. Но вот, поди ж ты! Развлекает толпу посреди рыночной площади в захолустной Каррехоне – последнем асконском городке по эту сторону границы.

Энцилия сокрушенно вздохнула. Хотя, собственно, уж кто бы говорил? Еще неделю назад она сама, титулованая дворянка и волшебница с университетским дипломом, точно так же веселила разношерстную публику, изображая гадалку на деревенских ярмарках. Но сегодня вечером они с Юраем и Максом позволили себе расслабиться и взглянуть разок на тот же самый мир с другой стороны зеркала. Честь и слава жреческому сословию асконского королевства, чьи щедрые отступные позволили им оставить заботы о хлебе насущном! "И с комфортом быстренько смотаться из пределов того королевства куда подальше, -  ехидно продолжил внутреннний голос. – Тем более, что это полностью совпадало с вашими планами, или как?"

- А  ты, маленькая, помолчи! – осадила девушка свое второе "я". После чего воздала должное запеченной рыбе с капустным салатом, не переставая при этом любоваться доблестным рыцарем в роскошных доспехах, который как раз приступил к следующей сцене своего вертепа.

- Тьфу ты, тоже мне доспех! – презрительно скривился сидевший напротив Макс, в очередной раз глотнув красного из своей кружки. - Сплошная показуха, местным тёлкам да коровам пыль в глаза пускать, и только. Нет ребята, "здесь  вам не тут".

Шевалье рассмеялся почти в полный голос, вспомнив усатого сержанта эскуадорского гарнизона, у которого эта армейская присказка буквально не сходила с уст.

- Да уж, здесь вас быстро отвыкнут самогонку пьянствовать и безобразия нарушать! Случись хоть самая малая заварушка...

Заварушек, впрочем, пока что не случалось. Даже странно как-то: с тех пор, как он вместе с энграмскими искателями приключений на собственные турнюры и фижмы благополучно ускользнул от погони в Эскуадоре, дальнейшее их передвижение инкогнито по асконским градам и весям протекало совершенно спокойно. Как-то подозрительно спокойно. Хотя надо отдать должное всем троим: беглецы за время путешествия весьма успешно вжились в новые личины и даже умудрялись неплохо зарабатывать в роли балаганных артистов.

Но всё-таки! Как ни прикрывала их Энцилия своей магией (уж не знаю, что там насчет Юрая), но и королевская стража, и Белое Братство тоже не вчера на свет родились. И чем ближе к шахварской границе, тем настороженнее становился юный дуэлянт и бретёр, подвизавшийся ныне в роли провожатого для энграмской парочки. Тем более, что и наниматель его тоже настоятельно советовал быть готовым к любым неожиданностям.

- Кстати, о Юрае, – размышления Макса  незаметно перескочили совсем в другую сторону. - О чем это он сейчас задумался, служивый?

А задумался Юрай о многих вещах сразу, но прежде всего о предназначении того самого шестого металла, что получен был у кобольдов в пещерах далекого Фанхольма и теперь покоился у него в кошеле, надежно упрятанный в стеклянную оболочку. Привел же Отшельника к этим мыслям последний монолог фигляра, о движении и смерти. Ибо монолог тот полностью и едва ли не дословно повторял слова матушки Эстриги, сказанные в их памятную ночь наедине:

- Страшный это металл, скажу я. Для стремительного бега предназначенный и для смерти леденящей. Страх он сеет великий и богатство немеряное, так вижу я во тьме меж звезд! Но только лишь вижу, - деревенская ведьма рассмеялась тогда и поспешила вернуться с пророческих интонаций к светской манере разговора. – А вот что именно мои видения значат, так то уж вам трактовать придется, достопочтенный.

Сокрытый знак Зодиака, прикосновение к Грани,  иные смыслы и Откровение великое... Много высоких и не всегда понятных слов наговорила ему той ночью матушка Эстрига. Хотя  какая она, к троллям и демонам, матушка? Чресла Юрая буквально застонали от воспоминания о том действе, которым эта немолодая уже, но еще очень привлекательная ("когда умоется и как следует оденется") женщина демонстрировала ему начертание астрального знака Василиска, а потом вершила свое последнее испытание. Настолько застонали, что мужчина даже окинул взглядом всю рыночную площадь: не попадется ли на глаза подходящая шлюха, скоротать остаток ночи?

Но потом все-таки передумал и сдержался, из уважения к леди д'Эрве: не поймёт-с. Хотя холостая жизнь евнуха ему за время странствий уже порядком поднадоела. Ну да ничего, вот доберутся они до шахварских пределов, там и разберёмся.

...

Оказалось, однако же, что разобраться с Юраем и его спутниками решили также и совсем другие силы. Причем не только не дожидаясь границы, но очень даже беспокоясь, как бы они трое, упаси Арман, ту границу не пересекли.

- Энси, Макс! Комар!

Голос Юрая был напряжен и отрывист, и слова его означали сейчас совсем не то, что слышалось. Какие, к тинктаровой бабушке, комары в цветущую весеннюю пору? Нет, восклицание "комар" на том условном языке, который придумали себе путешественники, означало сигнал об опасности, причем об опасности немедленной и серьезной. Сигнал, понятный только им троим. 

Хотя внешне никаких поводов для тревоги, казалось бы, не было. Макс и оба энграмца неторопливо тряслись в нанятой повозке, коротая немногие оставшиеся лиги от Каррехоны до Ар-Раиса – маленького пограничного городка, находившегося уже в пределах Шахваристана. Кучер в колоритной широкополой шляпе и широких штанах неопределенного цвета, где-то между болотным и грязно-коричневым, лошадку свою особенно не погонял, и бедолажная животина плелась себе шагом, предаваясь задумчивым размышлениям о свежем сене. Так, по крайней мере, подозревал сам Юрай, в бытность знахарем в Медвежьем Углу научившийся неплохо понимать домашних животных.

Сам же бывший знахарь пока что пытался поупражняться в "Слове стоячей воды" – последнем заклинании, которому его научила Энцилия. Юрай вообще старался по ходу их бегства из Эскуадора не терять времени даром, продолжая уроки, начатые еще в Вильдоре. Вечерами девушка  наставляла его в магии, а сменивший Зборовского Макс – во владении мечом, и мало-помалу бывший деревенский увалень приобретал некие черты воина и мага. Пусть не первоклассного, но все-таки остановить волшебством кровь из порезанного пальца или пару раз прокрутить кистью свою Дайлу он был уже в состоянии. И Юрай совсем уже было настроился сделать надлежащий пасс для заклинания, как указательный палец словно обожгло огненным всполохом.

- Кольцо!

Его мифрильное кольцо мага. То самое, что сплела Танненхильд из своих волос, и трасформированное потом Вайниэлью в легендарное эльфийское серебро. Единственное в своем роде на весь Круг Земель и поставившее бы в тупик даже ректора Академии, Филофея, найдись у него тогда – во время их короткой боевой стычки на улочках Батау – лишняя минута, чтобы это кольцо разглядывать. Вместо того, чтобы со всего маху садануть Влада Зборовского пониже спины своим заколдованным мечом и попытаться потом стащить его с вампирши-герцогини, пока валькирия на помощь не подоспела...

Все эти мыслекартины промелькнули в голове Юрая за какой-то кратчайший миг, скомканные в единую кучу. Но предаваться воспоминаниям времени не было: кольцо предупреждало его сейчас об опасности. Просто-таки вопило изо всех сил: "Тревога!!!"

Как раз вовремя: уже через минуту эта тревога обернулась несколькими вспышками огня, обложившими их повозку справа и слева - в такой близости, что Максу пришлось  резким рывком отшвырнуть возничего назад на сиденье и самому в стремительном прыжке перехватить поводья. Непривычная к огню боевых схваток кобыла просто ошалела от ужаса, и от шевалье потребовалось все искусство, приличествующее его титулу "всадника",  чтобы не дать животному понести. "Ну же, ну же, моя хорошая, - буквально заклинал он несчастную лошадину, - не бойся, все сейчас утихнет!" И лошадь доверилась вкрадчивому и ласковому голосу Макса. А может быть, было в ее успокоении еще что-то, юному воину и дуэлянту до сих  пор, казалось бы, неподвластное?  Кто знает...

Но перед этим была еще минута между упреждающим окриком Юрая и огненным ударом, нанесенных неизвестным и невидимым врагом. Это была долгая, донельзя долгая минута, особенно для Энцилии. Крик "Комар" воплотился для неё буквально - комариным укусом: то раскалился докрасна висевший в ложбинке между грудями "Талисман переплетения сфер".

Подарок великого князя она носила скорее по привычке, а не из мистических соображений: что ни говори, приятно получить изящный заграничный артефакт из высочайших рук всего лишь за одну неплохо проведенную ночь. Хотя мистики в этих переплетенных сферах также скрывалось немало: недаром единственный раз до сего дня талисман хоть как-то проявил себя на памятной службе в храме Тинктара, после чего монсиньор Вантезе, верховный жрец храма,  объявил ее чуть ли не богоизбранной. "Вот же старый перец, - скептически подумала тогда Энси, - делать ему больше нехрена!" Да и гроссмайстер Нгуен Эффенди, заехавший однажды с недолгим визитом в Вильдор, тоже пробормотал об этом артефакте что-то невнятное, больше скрывая и недоговаривая, чем объясняя – это легко читалось на его хитрой чжэнгойской мор... Ну хорошо, скажем "физиономии", из уважения к званию и опыту верховного мага сопредельного государства.

Все это было, впрочем, уже давно, а теперь талисман на ее груди снова зажил самостоятельной жизнью – всего лишь во второй раз за то время, пока леди д'Эрве имела честь его носить. Молодая волшебница отреагировала мгновенно, в чем и оказалось их спасение. Потому, что заклинанию "магического щита" требуется определенное время, чтобы набрать силу и напитаться потоками Воды и Земли, двумя самыми жесткими из пяти известных Стихий. И магиня старательно подпитывала сейчас возникающую завесу своей энергией, подхлестывая и направляя в основу защитного полотна потоки именно этих двух элементов.

К вящей славе Тинктаровой, она успела.

Удар следующего огненного шара пришелся уже непосредственно по повозке и спалил бы ее легко и ненавязчиво,  в изящной асконской манере – не прими на себя удар стихии  вовремя набравший силу магический щит Энцилии. Но таинственный враг не зевал: новые файерболы сыпались градом, и спасали пока что только этот щит, да еще кавалерийское искусство Макса, заставлявшего не приученную к цирковым трюкам кобылу усердно метаться вправо-влево, уворачиваясь от вспышек огня и при этом продвигаясь все-таки к вожделенному Ар-Раису.

Они летели со всей доступной лошаденке скоростью. Повозка жалостно скрипела при каждом вираже, а колеса стучали словно при последнем издыхании, когда им случалось попасть в колдобину или наткнуться на какой-нибудь камень - выбирать гладкий путь не было уже ни времени, ни возможности. В какой-то момент они едва не опрокинулись, и только неловкий, но действенный магический тычок Юрая помог их колымаге снова стать на все четыре колеса.

Юрай вообще старался не высовываться, предоставив поводья Максу, а магию Энцилии – их чутью и умению он доверял сейчас больше, чем своим собственным, рассчитанным на более спокойную обстановку. И держался поэтому, что называется, на подхвате.

Пограничная застава была уже совсем близко, когда огненный звездопад оборвался, а вместо этого перед беглецами внезапно возникла сплошная стена огня. И простиралась эта стена и вправо, и влево столь далеко, сколько хватало взору, а перескочить ее деревенской кобыле было тоже явно не под силу. Более того, оглянувшись назад, Макс заметил вторую стену пламени, которая стремительно надвигалась сзади. И у них оставался только один шанс – на прорыв.

- Юрай, держи огонь! – крикнула Энцилия, мгновенно оценив ситуацию. Конечно, она имела в виду не конкретные полосы пламени, но Огонь как стихию, и бывший сельский знахарь из Медвежьего Угла правильно ее понял. Пошли все-таки впрок все уроки магии, которым он поднабрался за эти месяцы. А может быть, и кольцо помогло, впитало же оно чуть раньше жар стеклодувной печи в Батау, когда мастер Виташек запаивал в шар смертельно ядовитую ртуть. Так или иначе, а Юрай напряг все свои силы и старательно сдерживал теперь Элемент, питавший силой оружие неизвестного противника. Тем более, что изо всех пяти огонь был его сущности, пожалуй, ближе всего.

Энцилия же обратилась к своей профильной стихии – воде. И направляемый ее волей стремительный поток влаги хлынул теперь в огненную стену, затопляя и смиряя ее. Отверстие в испепеляющей полосе получилось узким, но все-таки достаточным для того, чтобы повозка с беглецами проскочила сквозь облако пара не только целой, но даже почти и не обгоревшей. Остановившись, наконец, перед скромным домиком заставы уже на шахварской территории, по которой их враг вести свой магический огонь не смел.

- За такую веселую поездку прибавить бы надо, хозяйка, – подал голос возничий, все это время корчившийся в страхе на заднем сиденье. – Кобылу загнали, повозку закоптили, да и за скорость надбавка полагается!

Аскона есть Аскона, однако, и национальный характер никакой магией не вытравишь!

- Ладно, держи, чего уж там, – Юрай небрежно кинул кучеру еще пару серебряных "герцогов". Они трое были целы, невредимы и уже в Шахваристане. А это многого стоило.

...

В частности, стоило это многих нервов лорду Сальве, который в злобном исступлении колотил сейчас кулаками о деревянную столешницу у себя в эскуадорском особняке. Сколько сил потратил он на то, чтобы выследить Энцилию, эту поганую энграмскую шлюшку, с которой у мага были давние счеты. Как старательно готовил этот тайный удар, тем более, что всемогущий дон Рамиреш оказывал своему новому союзнику любую поддержку, которую только можно было пожелать. Деньги – так деньги, сообщения шпионов о местонахождении этой гадины – тоже, артефакты из запасников Магиума – пожалуйста... Одно лишь условие, причем необременительное: отправить к Пламенным Полям не только саму суку д'Эрве, но и обоих ее кобелей впридачу.

Очевидно, у наводившего ужас на всё королевство главы Тайного Приказа были свои высокие резоны в отношении двух спутников Энцилии, но Вачи Сальве предпочел в них не вдаваться: меньше знаешь, спокойнее спишь. А вместо этого старательно настроил свое зеркало дальновидения, готовя смертельный удар из-за горизонта.

- И теперь так опростоволоситься!  - Бывший верховный маг Энграма только замычал, представив, сколько лишних плетей всыплет ему донна Мадлен. Ей ведь, ближайшей помощнице Рамитреша, только хлыст в руки дай. Скажи спасибо, если живым до кровати доберешься.

Нет, зря он всё-таки понадеялся на шанс прихлопнуть эту мелкую вошку, не сходя с места. Стоило, наверное, самому тоже отправиться на юг и нагнать всю компанию по горячим следам. В прямой колдовской схватке пресловутая леди д'Эрве от него бы не прикрылась, будь она хоть пятижды восходящая звезда на магическом небосклоне. Конечно же, стоило.

Но уж больно не хотелось. Во-первых, следы беглецов были не такими уж и горячими. С отвозившим мятежников кучером Сальве побеседовал по душам и примерное направление  бегства себе представлял. Проблема заключалась в том, что они уже успели уйти за пределы прямого телепорта, да и точных координат дальновидение не давало, только картинку. Наводить по ней магический удар – это одно, а мчаться в карете неизвестно куда – совершенно другое, куда более ненадежное.

Это раз. А, во-вторых, тогда под ногами постоянно путалась бы эта Монферре. Тоже мне, железная герцогиня! Что ей нужно было от Энцилии или кого-то из ее спутников, совершенно неизвестно, но уж союзницей она не была ни в коем разе. Единственное, что смог понять дон Сальве из их полного недомолвок и умолчаний разговора, более всего походившем на выяснение отношений, хотя и в галантно-великосветском тоне – так это то, что герцогине беглецы нужны живыми и только живыми. Тогда как дон Рамиреш придерживался прямо противоположной точки зрения.
Ну и, наконец, Вачи просто не хотелось уезжать от Мадлен. Вот и понадеялся он на магию дальнего прицела. Как последний мальчишка понадеялся, на потеху честной публике!

...

Более всех из упомянутой честн'ой публики, наверное, потешался сейчас магистр Рафхат бен Эльм, верховный маг халифата, внимательно наблюдавший за огненным сражением через свое зеркало дальновидения.

Прежде всего его заботило, конечно, чтобы ни один магический удар с асконской стороны не попал по вверенной ему территории. Случись такое, гнев магистра был бы сокрушающим. Причем не только его лично гнев, но и всего сообщества магов. А попасть под пристальный взгляд лорда Буборека, возглавлявшего дисциплинарную комиссию конклава, было, пожалуй, и пострашнее, чем навестить пыточные подвалы Серхио Рамиреша. Мало кто знает, на что способны старшие маги Круга, наказывая нарушителей установленного порядка. Но уж тот, кто знает на своей шкуре – тому, считай не повезло. Очень не повезло. Даже если выживет.

К счастью для Вачи Сальве, тот успел остановиться вовремя. И теперь Рафхат только посмеивался, вспоминая свои молодые годы. Начинал-то он именно как боевой маг, и неуклюжие старания коллеги вызывали у него сочувственный смех, не более того.

- Да уж, недаром этого Сальве погнали из Энграма: слабак и недоумок, одно слово. От меня бы эти трое заживо не ушли, захоти я свести с ними счеты. Сделал бы, как кроликов! В коробочку с двух сторон, а щит можно было бы или загасить, или продавить…

Он озабоченно почесал нос и повторил собственную мысль:

- Точно не ушли бы, захоти я.  А вот захочу ли?

Могущественный и мудрый маг надолго задумался. Действительно, вокруг Энцилии и Юрая идет сейчас какая-то непонятная игра, непонятная и запутаная, и ведет ее никто иной, как Филофей. Ректор Академии и второе лицо в магической лиге Вестенланда, ни более ни менее. Второе лицо, которому очень хочется стать первым?
 
- Ну что ж, может быть. Посмотрим. Да, посмотрим и послушаем, тем более, что ректор, после долгих проволочек, должен наконец прибыть в столицу Халифата в самые ближайшие дни. Вот тогда и решим.

И Рафхат бен Эльм небрежным жестом стер видение окрестностей Ар-Раиса со своего зеркала. Его ждали другие дела.

(Следующая глава: http://proza.ru/2017/12/12/2115