Памяти моей... памяти

Память – плёнка, крутит кадры взад-вперёд, то скачет, то плывёт, щедро сыпля деталями. Рисует картинки на внутреннем экране.

«Госпитализация, однозначно», - Аида Алексеевна отнимает фонендоскоп от моей груди, я опускаю майку. Рыжеволосая женщина-врач непреклонна. До Нового года – неделя. Мне четыре или около того. Боль «приговора» обрушивается лавиной. Вся в слезах бегу в соседнюю комнату. В темноте проскальзываю к окну, рывком отдёргиваю гигантскую штору и замираю. Белый слепящий свет проливается сверху и застилает сознание. Через секунду на окне проступает сложносочинённый узор. Тяжело дыша, утираю сопли и прислоняю горячий лоб к ледяному стеклу. Всё замирает. Стоп-кадр.

Новый год. Стучит нож, посуда гремит, на кухне варится холодец. Оливье, селёдка под шубой – всё как у всех. В зале, за большими липовыми дверями, – ёлка. Дед принес недели 2 назад, воткнул в сугроб возле веранды: «Пусть пока тут постоит». Достали из сарая голубой мешок с игрушками: дореволюционные, советские и те, что тётя привезла из ГДР. Год назад вместо них вешали безопасные открытки и крупные шишки, собранные под соседской елью. Дождик с мишурой, резиновый Дед Мороз и пластмассовая Снегурочка, старая гирлянда – большими фонариками. В расписной сумочке из тонкого картона жесткие конфеты и самое драгоценное – мандарины. Один или два. И, о, счастье, можно не спать хоть всю ночь.

Первый класс: бантики-косички, поверх белой блузки ненавистная синяя кофта – дедушка купил в Москве. Натуральная шерсть, колючая как старый ёж. Сколько раз просила бабушку…Ну почему, почему нужно носить непременно её? «Дашь линейку?» - спрашивает Кристина. Соседка по парте – белокурый ангел со смешной фамилией «Хомич». «Пойдёшь со мной в столовую?» - бесстыдно шантажирую. На обед все ходят парами, я - почти всегда одна. Одноклассники меня не любят, не упускают шанса подразнить. Через год я перейду в новую школу и буду поражена дружелюбием городских детей.

Память – шкатулка, большой сундук, вроде того, что стоял у бабушкиной сестры на лестничной клетке. В её квартире давно живут другие люди, и дом выкрасили в голубой цвет. Но я неизменно смотрю в эти окна, когда еду в трамвае по Галактионовской.