Тайны снов, или Дневник сумасшедшего

   
 ПРОЛОГ
Наверное, многим мой рассказ может показаться совершенно фантастическим и даже абсолютно нереальным – слишком уж многое переплелось в нём в своей причудливой и непривычной форме. И всё же это не вымышленная история из моего воображения, не плод остроумных фантазий – это всего лишь обычный рассказ из моей жизни о необычном. И пусть это будет трудно (да, пожалуй, и невозможно) как-то проверить или тем более документально подтвердить, думаю, многие смогут это просто почувствовать, а главное, несомненно увидеть ту малознакомую нам сторону жизни, которую я попытаюсь только лишь приоткрыть...
     Официальная наука об этом мало что говорит, не признавая до сих пор даже существование человеческой души! – и, наверное, ещё долго будет пытаться уложить её на исследовательский в белых простынях стол, дабы провести, наконец, все необходимые для этого процедуры и объявить о признании её, собственно души, существующей. Что уж говорить о прочих живущих и умирающих на земле нашей бренной… И всё же однажды, посовещавшись со своей непризнанной и неуёмной, я решил написать эту повесть – и хотя предвижу определённые сложности изложения, постараюсь максимально правдиво и точно отобразить в этих строках, все наиболее важные моменты и тонкости, моего необычного и странного путешествия.

     Основные события произошли со мной на смене эпох, в то самое шумное время, когда «гуру» разных религий и публичные предсказатели объявляли о конце света, часто поминая календарь древних индейцев майя. И в то же самое, уже и без того тёмное время, когда, согласно верованиям далёких славян и их же, запрещённого с XVII века календаря Коляды, эпоху рыжей Лисы-Марены, сменяла эпоха белого Волка-Велеса… Это был интересный и познавательный календарь, соединяющий в одно целое земное и небесное – и пускай древнеславянский календарь, как и вся русская культура мне всё-таки ближе, это никак не отражалось и не отражается на моих симпатиях к тому или иному народу в целом.
     Я в то время был уже довольно взрослым и, как мне казалось, многоопытным человеком: за спиной боевой опыт Афганистана, долгие навигации, едва седеющая бородка на лице и погоны капитана речного флота на плечах. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что моя жизнь по какой-то странной и загадочной причине разделится в ту пору надвое, и я вновь, как много-много лет назад, вдруг почувствую себя юным подростком.
     Я и сам не знаю, почему решился об этом рассказать... Может, потому, что наша жизнь гораздо интересней и многогранней, чем её представляют современная наука и многочисленные религии? А может, потому, что наше существование не заканчивается смертью физического тела и, рано или поздно, в это придётся поверить всем, даже великим учёным, атеистам и агностикам? В общем, единого ответа у меня нет, и я неспешно продолжу свой необычный и странный рассказ!..
     С одной стороны, моя повесть о снах – необычайных, нереальных или, как их ещё называют, осознанных! – но с другой… Наверное, много уже сказано и написано на эту тему, много страданий душами принято и слёз горьких пролито, но ещё очень-очень долго, эта сторона нашей жизни будет оставаться великой Загадкой и вечной тайной за семью печатями… а мы так же вечно будем к ней стремиться, лишь бы озариться её сиянием, взлетать над облаками и, обжигаясь, падать в пропасть, безмолвно разбиваясь на осколки, и возрождаясь снова. Думаю, что именно поэтому все те, кто опалил или сломал когда-то свои крылья, будут неустанно тянуться к перу, чтобы исступлённо писать и писать о Ней, непрерывно множа очередь «несчастных», – и всё затем, чтоб только помнить… чтоб, настрадавшись, все равно любить… чтобы лелеять… и трепетно в тоске хранить.
     И всё же начиналось всё именно со сновидений. Сейчас для меня совершенно уже очевидно, что наши сны, это неосознанное блуждание наших Душ-Сущностей в то время, пока наше тело отдыхает, то есть спит, – иными словами это такая же реальность, только плохо воспринимаемая нами до определённого уровня осознания и, соответственно, плохо управляемая или не управляемая нами вовсе. Конечно же я знаком с теорией, согласно которой видеосюжеты нам «крутит» наш собственный мозг, причём в форматах 3D, 4D, 5D и так далее… Но в это можно верить только до определённого уровня осознанности в сновидениях, когда вы уже сами совершенно точно сможете понять, что находитесь далеко за пределами своего мозга, казалось бы, не отделимого от нас и нашего сознания… Но даже и в то время, когда я был ещё совсем маленьким и несмышлёным, я видел только то, что видел. Для меня не существовало всё объясняющей науки и подавляющих мой дух учений, я хорошо знал, где я есть, а где меня просто нет! Конечно, моя уверенность простиралась лишь только до той поры, пока взрослые дяди и тёти не спустили меня с небес на землю и не разъяснили мне глупому и неразумному, что видеть можно то, чего (оказывается!) на самом деле не существует, и просто нет!.. И что наши сны, фантазии, мечты – это всего лишь пустота, не стоящая внимания человека, цивилизованного и несомненно разумного нашего общества. К моему сожалению, уже с тех самых босоногих детских лет, наша реальность пыталась вселить в меня, обманчивость и иллюзорность мира…

I
ПОЗНАНИЕ
     Родился я в одной из подмосковных деревень, с наспех построенными после войны домами и странным названием Шанхай, хотя китайцев у нас не было и в помине – и всё же жили мы очень тесно и по-семейному обособленно. В нашем доме тогда проживало три семьи, - нашей семье из четырёх человек, доставалась маленькая комнатушка с прожорливой каменной печуркой и ужасно холодными зимой полами. Справедливости ради стоит отметить, что остальную часть дома занимали тоже родственники и, можно сказать, мы жили одной большой семьёй, так что, как говорится; в тесноте, да не в обиде.
     После смерти моего деда, который умер в тот же год, что я родился, бабушка была старшей в нашем доме, и её мнение было важным для всех родственников. Я хорошо помню, как она всегда сидела во главе стола, когда мы собирались все вместе по каким-либо особенным случаям, и после окончания праздничной трапезы неизменно заводила какую-нибудь свою, добрую и печальную песню, на которые была так щедра когда-то деревня и почему-то, часто болью поющая, русская душа.
     Впрочем, наше поселение вряд ли можно было назвать настоящей деревней. После страшной войны с ополоумевшей очередной раз в лице Германии Европой погибли миллионы людей, многие были согнаны с родных, насиженных мест, теряли свои дома, хозяйство, а иные просто спасались бегством от европейских наполеонов в поисках лучшей доли. Тогда союзники в конце 1945 года уже делили шкуру в очередной раз поверженного зверя. Теневые устроители этих войн считали барыши ленд-лиза, алчно захватывая всё, что только можно было захватить. Ну, а мой дед в то время строил то, что мог построить. Так моим родовым гнездом и стало Подмосковье.
     Прожил я в той деревне совсем недолго, всего восемь лет, пока нас не расселили в соседний посёлок по пятиэтажкам, а поселение не приговорили к сносу. Моя деревенская жизнь оказалась очень недолгой, но и за этот относительно короткий период своего детства, я всё же успел полюбить тот непростой, порою излишне суетный, но временами так неожиданно замирающий образ жизни, что пусть и неблагоустроенный тогда, он всё же оставил в моей памяти добрый отпечаток – щедро родящей Матери-земли и говорящей в тишине природы. И вот однажды, когда мне было около двух с половиною лет, в одну из своих прекрасных деревенских ночей я неожиданно вдруг проснулся и заявил маме, с которой я тогда спал в одной кровати, что она… не моя мама! Да не просто заявил, а кричал и просил вернуть меня к моей настоящей маме. Я очень долго плакал тогда, поднялся жар, и мать до утра успокаивала меня – сначала по-детски обидевшись, а потом и порядком испугавшись. И по сей день в моей памяти живёт, как всё это было, однако ни тогда, ни теперь я так и не смог вспомнить: что же произошло в том ночном сне? Кто мог привидеться малышу – такой родной и близкий, что показался ближе родной матери? Видимо, память закрылась той же ночью, давая мне возможность успокоиться и жить дальше.
     После этого я на некоторое время замкнулся и больше любил играть один, хотя и в детском саду у меня был закадычный друг, с которым мы были очень дружны и даже обменивались своими вещами в знак нашей неразрывной дружбы. Родители нас конечно отчитывали и заставляли возвращать «мену» назад, а мы, досадуя на непонимание взрослых и всё понимая по-своему, многозначительно переглядываясь слушались. Бывало, пытался увязаться за своим старшим братом, играть, лазать по деревьям и напропалую шалить вместе с ребятами постарше, что обычно выливалось с моей стороны в синяки и ссадины, а брата ждала изрядная головомойка со стороны старших родственников. Но и находясь без товарищей, я почему-то не чувствовал себя одиноко: те самые фантазии, несуществующие как реальность и рождённые моим воображением, уже тогда помогали мне строить свой, детский, но вполне реальный мир и находить в нём новых, вовсе непридуманных друзей. Так, в те годы, во время одной из таких игр в одиночестве, кто-то научил меня сажать в землю семена, из которых вырастают настоящие, большие деревья. Я залюбовался однажды серёжками, висевшими на берёзовых ветках, и по-детски наивно стал спрашивать: Почему и зачем, что и когда? Я не знал, у кого спрашиваю, просто чувствовал, что кто-то мне непременно должен ответить… Вот тогда-то и появился впервые этот загадочный и всезнающий Кто-то, который всё разъяснил мне и даже подсказал, куда нужно бросить семена, чтобы выросло настоящее большое дерево. И я, не в силах терпеливо ждать и опережая события того времени, каждое утро бегал смотреть – не взошло ли моё большое волшебное дерево? Мне казалось тогда, что оно непременно должно быть именно большим и волшебным! Но оно всё не появлялось и не появлялось, пока, наконец, я не устал ждать и не отвлёкся на другие, такие же важные и такие же неотложные ребячьи дела.
     Этот добрый Кто-то так же подружил меня с кусачими пчёлами, которых я тогда уже порядком боялся, будучи однажды ужаленным. И какая это была радость – смотреть, как пчёлки бегают по моим рукам и совсем не собираются меня жалить. Там прошли, пожалуй, самые лучшие годы моего детства… или, может, оно просто там закончилось?.. Трудно сказать. В то время отец мой сильно выпивал, а мать целыми днями работала на заводе… в памяти моей так и остался этот таинственный, и нечастый мой собеседник, добрый и всё понимающий Кто-то.
     С того самого босоногого детства мои сны были уже очень яркими и реалистичными – в них я довольно часто летал, знаете, этак оттолкнёшься от земли и паришь в небе, как воздушный шарик, – над оврагами, над полями, над деревьями. Иногда, правда, казалось, будто ветерок вот-вот сейчас подхватит меня и унесёт в открытое, как мне виделось, небо… и тогда уже возникал небольшой страх. Этот ветерок, будто играясь со мной, поднимал меня иногда слишком высоко, и тогда я начинал немного волноваться, мне казалось, что сейчас совсем оторвусь от земли и не смогу больше на неё вернуться – я тогда впервые уже пытался что-то делать и, испуганный, искал способы как-то повлиять на свой полёт. Но хотя мне и нравились эти сны, утром приходилось просыпаться и спокойно возвращаться в реальную жизнь.
     Школьные годы пронеслись будто совсем незаметно и довольно скучно. Надо сказать, я был не слишком прилежным учеником и к тому же отменным троечником, а по поведению так и того хуже. После первого этапа обучения, когда мне было уже четырнадцать лет, в моём аттестате о восьмилетнем образовании (выдавались до 90-х годов) красовался жирнющий «неуд» за поведение – следовательно, вырисовывалась очень невесёлая перспектива попасть только в самое захудалое, в самое никчёмное училище, и потерять ещё несколько лет, своей совсем ещё невзрослой жизни. Но школа тогда так просто не избавилась от меня: я пошёл в девятый и десятый классы и, проучившись ещё два года, получил всё же аттестат с удовлетворительным поведением, и приличное среднее образование.
     К сожалению (а может быть, и к счастью), единственное, что серьёзно заинтересовало меня тогда в школьной программе, – это уроки астрономии и разделы физики, о свете и звуке. Самые же лучшие мои уроки литературы, которые я запомнил на всю жизнь, – это было чтение учительницей какой-либо интересной книги, которую она читала нам вслух, на свой страх и риск, немного уходя от школьной программы. Весь класс тогда просто замирал на весь урок, и тогда уже сами авторы этих произведений становились нашими учителями… Вот, в принципе, и всё, что мне запомнилось о моих школьных годах – если, разумеется, не считать школу уличную и книги, которые я очень любил и время от времени надолго ими увлекался, – благо что библиотека была у нас рядом. И всё же, распрощавшись с десятым классом и имея оценки и характеристику отъявленного хулигана, мне каким-то чудом удалось после вступительных экзаменов поступить в Московский речной техникум, и окончить уже реформированный в восьмидесятые годы Институт водного транспорта, по специальности техник-судоводитель.
     Была также служба в армии, война в Афганистане, реабилитация, долгие навигации и долгая семейная жизнь. Но на всякий случай, понимая нестандартность и странность своего рассказа, замечу: серьёзных ранений или контузий за годы службы я не имел.
     А теперь уж пятый десяток подкрался незаметно – и нельзя сказать, что все эти годы я жил благочестиво и праведно. Но в то же время и не скажешь, что где-то сильно оступился или потерял себя. Однако, по неизвестной мне доселе причине, именно на эту, вторую половину моей жизни, сновидения приготовили мне основной сюрприз – когда мне было уже изрядно за сорок, а жизнь (как будто) совсем успокоилась и текла себе спокойно и размеренно. Я так же, как и раньше, почитывал книги и даже не помышлял о чём-то сверхъестественном и таинственном… Но вот однажды, совершенно неожиданно, я вдруг увлёкся древнеславянской азбукой, даже не предполагая, какие тайны она мне откроет и в какие дальние дали уведёт…
     Ещё до реформы русской азбуки греко-булгарскими монахами она состояла из сорока девяти букв и представляла собой уникальную, образно-информационную систему или, так скажем, культурную матрицу, которая не могла появиться на Земле случайно или в процессе эволюции от обезьяны к человеку. К тому же она содержала множество посланий, которые, кроме как от богов или от очень далёких и многомудрых предков, я лично принять не мог! Они прозвучали во мне, как живая речь, коснувшись чего-то сокровенного, глубоко спрятанного и давая возможность по-другому видеть и понимать слова, вызывая при этом непримиримый конфликт с морфологией и всеми известными мне последними реформаторами русского языка. Кирилл и Мефодий были одними из первых, наиболее известных таких преобразователей, и они не создавали, а именно изменяли славянскую азбуку в более удобную для греческих писаний церковнославянскую, и даже не скрывали этого в оставленных Константином (в монашестве Кириллом) записях. Но сами записи постарались скрыть – впрочем, как и всю историю, или, точнее будет сказать, наследие славян.
     После этих моих древних изысканий в поиске истин, русский язык мне открылся совсем в ином виде и значении. Я с замиранием в сердце понял, что он до сих пор является носителем важных для миропонимания людей знаний, и с ужасом обнаружил, как эти знания с регулярной методичностью искажались реформаторами и правилами русского языка – причём на официальном, научном уровне!.. Но, так или иначе, в генетической памяти многих людей, видимо, всё же остались ключи к правильному толкованию слов, их смысла, этимологии и образа. Сохранение этих образов как основы культуры и древних знаний мне показались очень важными не только для русского народа: они причудливым образом проявлялись и переплетались в культуре и древних языках многих народов.
     Именно после этих моих изысканий и стали происходить первые чудеса в моих снах… я стал видеть то, что и описать сложно, былины и сказки начали запросто оживать в моих ночных видениях. В одном из первых таких сказочных снов, ко мне прилетела женщина-птица, которая села рядом прямо на воду и изобразила непонятное, странное действо, похожее на удивительный и страстный танец, фрагмент которого я позже увидел на одной из картин Васнецова! Это тогда так сильно потрясло меня, что, не скоро успокоившись, я стал впервые вести личный дневник, куда начал кратко записывать свои особенно невероятные сны, и страницы этого дневника к концу моих странных путешествий будут почти все заполнены.
     Но, продолжая череду видений столь удивительных и необычных, оказалось, всё только начиналось. В одном очень ярком и реалистичном сне ко мне прилетел орёл (или возможно сокол?) и, сев на моё плечо, подарил мне – в прямом смысле слова – свои крылья! Он будто обнял меня сзади, так, что его крылья вдруг стали моими. После этого я впервые уже смог взлететь, как птица, и впервые почувствовал некую неразрывную связь – с чем-то или кем-то очень далёким и забытым. К сожалению, забытым не только мной, а многими и многими людьми, потомками некогда раздробленного народа, населявшего огромную часть Евразийского континента и не только его. Почему-то только сейчас вновь вспомнились старые былины и сказки, в которых герой, обернувшись птицей или зверем, прокладывал себе путь в иные земли или таким образом спасался от ворогов – об этом упоминается и в древнем литературном памятнике «Слово о полку Игореве». И всё же… то, что произошло со мной далее, может показаться совсем фантастичным и невероятным. Но попробуйте взглянуть на это без современных стереотипов и голливудских шаблонов. Я лишь пишу то, что видел, – и каждый сам вправе решать, как ему относиться к снам, во что ему верить, а во что нет…

     Надо сказать, я считал себя довольно обеспеченным и состоятельным человеком. Конечно, не в понимании так называемых новых русских, которые множились после каждого государственного переворота, кризиса или революции, как мухи в нечистотах, а в понимании нормального городского человека, который имел всё необходимое для жизни и безбедного существования. Приличная квартира, дача, машина, семья с двумя уже совершеннолетними детьми, а также молодой эгоистичный кот, неплохо дополнял картину этого семейного благополучия – и хотя кот обладал весьма добродушным нравом, его образ жизни и график сна, никак не хотели совпадать с жизненным укладом его хозяев и домочадцев. Впрочем, тогда мне было не до кота.
     В то тихое зимнее утро я сидел на кухне и напряжённо думал о прошедшей ночи… Я был абсолютно уверен, что не ночевал сегодня дома!.. Я понял это сразу, как только ровно в семь утра смог осознать себя лежащим в постели, и ко мне вернулась обыденная реальность. Прислушиваясь к самому себе и вспоминая то, что возможно было вспомнить, у меня совсем не осталось сомнений, что первое чувство меня не обмануло! Невозможно перепутать те ощущения, когда ты проспал в постели целую ночь, и то, когда ты только что в неё лёг!
     Поднявшись как обычно с кровати, я удивился своему невероятному состоянию лёгкости и прямо-таки детскому, бодрому самочувствию; к тому же, моё тело не имело абсолютно никаких желаний! Такой идеальный баланс и гармонию в теле я ощутил, пожалуй, впервые в своей жизни. Почему-то я тогда вспомнил известное ироничное высказывание: «Если вам за сорок, вы проснулись утром и у вас ничего не болит, значит, вы умерли». Конечно, это был юмор, но мне эти слова пришлись по душе, и это впоследствии действительно станет очень похожим на правду…
     Медленно и не очень уверенно я прошёл на кухню и сидел теперь возле окна, пытаясь вспомнить: где же я всё-таки был нынешней ночью?.. В доме стояла необычная, какая-то удивительная, просто звенящая тишина… казалось, этим утром весь многоэтажный дом притих. Даже полуночный бродяга-кот, который всегда просыпался раньше всех, почему-то продолжал спать, как убитый, не выпрашивая своего обычного раннего завтрака. Когда-то мы ему стали давать по утрам сырое мясо, и это была большая наша ошибка, он с каждым днём начинал всё больше наглеть, требуя своей утренней порции всё раньше и раньше, совсем уже не желая дожидаться, пока кто-то проснётся, и не принимал никаких возражений. Кот даже готов был быть битым, отстаивая закреплённое им самим право на вожделенное мясо, лишь бы скорее удовлетворить свой звериный аппетит мелкого хищника. Но сейчас, в это воскресное зимнее утро, вся моя семья, включая полуночного эгоиста-кота, спали будто под наркозом и совсем не собирались из него выходить!
     Что же произошло сегодня ночью? – думал я. То, что удалось мне в эти минуты вспомнить, показалось бы безумием для большинства людей, и я хорошо понимал, что даже своим близким не смогу этого рассказать. Мне хотелось какой-нибудь дополнительной информации, хотя бы просто для понимания того, – что может, я не совсем сумасшедший или, по крайней мере, не один такой?! Но всё, что мне удавалось вспомнить тогда, из навязчивых фильмов и документальных проектов, большей частью было каким-то бредом, который никак не хотел стыковаться с тем, что я видел, и тем, что в итоге радостно осознавал и понимал. Похищение людей инопланетянами, нападение и захват космическими пришельцами Земли и всё тому подобное было совсем не тем, что я чувствовал, и не то, что оставалось в моей памяти. После развала СССР широкий поток подобной продукции хлынул на российские телеэкраны, и организаторов этих проектов, похоже, интересовал не только рейтинг, кто-то упорно навязывал и навязывает теперь, угрозу из Космоса. С учётом последних разработок космического оружия и миллиардов долларов, потраченных США (и не только!) на эти программы, эту тему легко можно использовать для агрессии и даже уничтожения целых стран! Особенно, если иметь в руках ещё и информационное оружие, которое уже давно активно используют. Эти мысли чётко сформировались в моей голове, но мне по-прежнему хотелось вспомнить главное… Скрытые подробности своего ночного путешествия…
     Я отлично помнил, как вчера, около двенадцати ночи, все наконец успокоились и легли спать… И сразу после этого я почему-то оказался на берегу незнакомой реки… просто стоял и смотрел на бегущую воду. Было довольно светло, но солнца не было видно, похоже было на тихие вечерние сумерки. Вода мирно журчала и мне отчего то было приятно слушать её мелодичное пение. Именно тогда я и увидел тот самый шар, который вылетел из-за леса и медленно плыл над деревьями, как будто что-то или кого-то высматривая. Интересно, что я не испытал в тот момент никакого страха, скорее наоборот, очень захотел, чтобы этот объект подлетел ко мне ближе и как-то инстинктивно, мысленно позвал его… А дальше случилось ещё более странное… объект сразу изменил курс, ускорился и, подлетев ко мне ближе, приземлился метрах в пятидесяти – это был небольшой шаровидный модуль, метра три или четыре в диаметре, белый и местами полупрозрачный. Я стоял и смотрел на него не только без чувства страха, но и испытывал непреодолимое чувство радости и даже непонятного, совсем ещё неясного счастья – как бывает, к примеру, перед встречей с очень близким человеком.
     Как только эти мысли стали ясны и несомненны, совершенно обычный женский голос пригласил меня войти. Было непонятно, откуда со мной говорили… я приблизился и для начала попытался понять, был ли ещё кто-нибудь на этом объекте. Кабина, куда я вошёл, была пуста, но при этом я слышал разговор теперь уже двух женщин, который не относился ко мне и имел скорее технический характер, однако был мне вполне понятен и хорошо ясен. Я даже подумал вначале, что они говорят на русском языке, но потом понял, что это несколько иной способ передачи информации – и мне стало удивительно приятно от того, что от меня ничего не пытались скрывать в тот момент, давая возможность слышать все эти диалоги. Кабина, в которой я находился, изнутри была полностью прозрачной, и лишь за спиной, где чувствовалось чьё-то присутствие, стояла непроницаемая вертикальная перегородка. Далее со мной не разговаривали… но то чудо, что осталось или, точнее сказать, оставили в моей памяти впоследствии, вообще трудно передать…
     Набирая высоту, объект-шар за какие-то считаные секунды облетел всю Землю, и за эти мгновения я будто увидел всю многомерную и восхитительную красоту Матери-Земли… с её синими морями, голубыми океанами, зелёными островами, бегущими реками, дымчатыми лесами. Как будто в этот момент мне удалось заглянуть в её живые бирюзовые глаза, и во всей этой лазурной, бездонной красоте, где-то очень-очень глубоко, увидеть необъяснимую печаль, страдания и надежду! И какими же прекрасными, даже знакомыми показались тогда мне эти глубокие, бесконечно добрые и одновременно такие грустные глаза… будто сам Творец на миг отразился в них – в своём творенье.
     «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье». Вот уж прав был Сергей Есенин – эти строки тогда непрерывно крутились в моей голове, снова и снова прокручивая в памяти непостижимый образ нашей Матери-Земли. Мне казалось, космонавты обязательно должны были рассказать всем о том, что наша Земля живая, непременно должны были увидеть – только это и должны были видеть! Но они больше рассказывали о следах, которые оставил на Земле человек, и которые, на мой взгляд, подобны шрамам на её теле. Наверное, чтобы увидеть душу Земли, надо и смотреть душой? Или снова всё дело в закрытой системе и секретности?
     И всё же через полчаса напряжённых раздумий я – и огорчённый и, одновременно, радостный, понял, что больше ничего не смогу вспомнить о прошедшей ночи. Да и надо ли было теперь это делать? Теперь, когда я понял, может быть, главное, что нужно было мне сейчас понять, и точно знал, что наша Земля не окружена лишь враждебной средой или бездонной тёмной пустотой. Когда я точно знал, что Земля такая же живая, как и сам человек… и не видим мы этого только потому, что за последние столетия под воздействием ложных теорий и всё упрощающих учений сузили своё сознание до понимания лишь себе подобных существ, да и то только поверхностным, а потому неверным (то есть ложным) восприятием. Теперь, когда я точно знал, что Тьма и Свет продолжают вести непримиримую борьбу и за Землю, и за всех людей, её населяющих – и эта борьба проявляется в каждом человеке: в каждом поступке, во всех помыслах его и во всей его жизни, в которую он вносит то или иное… и каждый человек, даже часто не ведая того, является участником этой борьбы, направляемый либо силой своего духа и совестью, либо безволием и малодушием; либо упорством беззлобным, с любовью к людям достойным, либо злобой и разрушением, так как злость не выбирает достойных и недостойных, она слепа и управляема, она всегда разрушает.
     Так в раздумьях прошло больше часа… за окном совсем уже светало, время пролетело незаметно. Я подумал, что хватит уже на сегодня размышлений и немного успокоившись, захотел кого-нибудь разбудить, но, поднявшись, я вдруг снова остановился… Моё тело до сих пор ощущало какую-то непонятную негу… я это чувствовал каждой клеткой своего физического тела! – словно был сегодня в отличной бане и совершенно этого не помнил. Это была полная противоположность тому, как бывало в моих поздних снах – когда чем только в них не занимаешься, а проснувшись, обнаруживаешь своё тело обиженным и неудовлетворённым. Но сейчас всё будто поменялось местами – это была какая-то измена… тело определённо что-то помнило и просто издевалось над моей же собственной возмущённой памятью. Оно в одиночку и будто в отместку наслаждалось своей ночной тайной – и, казалось, посмеивалось над моим же сознанием и моей собственной душой! Видимо, за все мои прошлые (а возможно, и будущие!) обиды…
     Я так никого и не разбудил этим утром… Но через некоторое время дом сам проснулся и, как обычно, зашумел, загалдел. Только я ходил, задумавшись, и весь день мою голову не покидали мысли о прошедшей ночи: хотелось ещё что-то вспомнить, узнать хоть самую малость! Я даже попытался осторожно расспросить домочадцев, и в первую очередь, свою жену, которая была этой ночью казалось рядом. Но после всех своих стараний и расследований я ещё больше задумался… потому что все этой ночью очень крепко спали, и никто из них ничего не смог вспомнить или хотя бы разок проснуться, чтобы составить мне хоть какое-нибудь ночное алиби!.. Для меня так и осталось тайной – ночевал я той ночью дома или нет?.. Особенно удивил меня тем утром кот, который умудрился проспать, наверное, единственную в своей жизни ночь, ни разу никого не разбудив как обычно, давая всем спать беспробудно.

     Думаю, многие сновидцы непременно захотят мне пояснить, что подобные ведения это всего лишь результат внетелесного опыта и проявления созданных мною иллюзий. Я возможно с ними даже соглашусь – но только если они так же признают иллюзией всю нашу реальность, тоже создаваемую или изменяемую во многом нашими мыслями, желаниями, устремлениями, и лишь проявляемую в нашей жизни гораздо медленнее и привычней, со всеми элементами последовательности материального мира и приложения наших физических усилий. Согласитесь, если мы не задумаем когда-нибудь посадить дерево, построить дом или увидеть новые страны…  этого и не будет.
     Так что это ночное путешествие, пока так и осталось для меня загадкой – как и многое другое в моих последующих снах…

 ***
     В этом же году напророченного конца света ко мне пришла пора сильных душевных потрясений и осознанных астральных путешествий. Но для меня это вновь был ещё не конец света, это скорее походило на его начало! И пусть не совсем правильно в данный момент будет соблюдена очерёдность, я именно с последнего продолжу свой рассказ. Я расскажу, как впервые попал в мир необычайных снов и начну с одного из первых таких сновидений. Конечно, этому предшествовал некий продолжительный путь, и я много ранее уже задавался вопросом: Не сон ли всё это? Но всё же основные события происходили довольно стремительно, и полная осознанность наступила в течение полугода от начала загадочных явлений незнакомцев и незнакомок в моих сновидениях. Я буду рассказывать о наиболее ключевых (с моей точки зрения) снах и как сам всё это видел, опуская лишь некоторые подробности, и вот как это начиналось…

     …После недолгих приготовлений меня в очередной раз провожали в армию (?) – этот сон мне тогда почему-то снился довольно часто. За накрытым столом мирно пировали мои родные и знакомые, а я сидел и размышлял: «Почему опять в армию, ведь я уже там был?..». Сон был настолько ярким, что разум просто отказывался ставить под сомнение происходящее. Я тогда только ещё начинал спорить с собственным разумом – вопреки всем своим чувствам, на которых строится наше привычное миропонимание. Я продолжал внимательнее присматриваться к людям и уже не в первый раз подумал: да не сон ли всё это? Однако вокруг всё было настолько реально и неотличимо от привычного нам мира, что понять, где я! – впервые попадая в мир осознанных сновидений, оказалось весьма непросто. Разумеется, бывают разные фазы осознанности, но в моём случае была одна проблема – имея в тот момент стопроцентную осознанность и сравнивая тот мир с нашим, я никак не мог найти отличий, даже небо было абсолютно таким же… Тогда я начал изучать разные предметы, используя все имеющиеся у обычного человека органы чувств, надеясь найти хоть какие-нибудь различия, но, как оказалось, они тоже все прекрасно работали и не отличались от привычного нам земного восприятия! Я попробовал еду на столе, отхлебнул даже немного водки из рюмки, но и это всё было точно таким же и на вкус, и на цвет, и на запах, и на ощупь – поначалу различать два мира оказалось для меня очень непростой задачей. Я никогда не видел мир снов в таких тонкостях и подробностях как теперь, и никогда не думал о такой его схожести во всех мельчайших проявлениях с нашей реальностью! Немного позже я для эксперимента даже напивался во сне, после чего был точно так же, как в яви, пьян, чувствуя неотличимые от нашей реальности хмель, расслабление и т.д. Самое интересное в этих опытах было то, что, проснувшись утром, я никогда не испытывал похмелья или какой-либо усталости – и вообще ничего из того, чем бы там активно не занимался!.. Но в этот момент я пытался найти хоть какие-то определения или ориентиры и наконец понять – в какой же я реальности?
     Не зная, что делать дальше, я встал из-за стола и попробовал побегать, попрыгать, при этом чувствуя себя очень хорошо и легко, но и это не давало ответа на мой вопрос – сплю я или нет? Все гости в это время сидели за столом и продолжали меня «провожать», не особенно обращая внимание на мои раздумья и терзания. Тогда я снова присмотреться к гостям и обратил внимание, что некоторые мои знакомые выглядят немного моложе, чем я их привык видеть, и это тоже было странно. Но тогда я ещё не решался подойти и с кем-то заговорить об этих странностях. Перепробовав в итоге все возможные и доступные мне тогда способы определения, я задумался и вспомнил одну свою «наработку» – способ, который придумал на всякий случай накануне, опасаясь не вернуться из сновидения, всё лишь начиналось, и я тогда по возможности старался быть осторожным. Я подумал, что если сплю, то значит, могу попробовать и проснуться. Определив число, как это делают обычно при гипнозе, я начал медленный отсчёт: один, два, три… Вскоре счёт стал где-то далеко и глубоко отзываться – как будто эхо! – всё вдруг поплыло и я, возбужденный и радостный, очутился в своей постели… я даже не могу сказать, проснулся, потому что выглядело это с моей стороны, именно как очутился!
     Было около трех часов ночи, но я был настолько окрылён и взволнован, что мне захотелось непременно всех разбудить и рассказать о том чуде, что со мной произошло. Однако, немного поразмыслив, я тут же с досадою понял, что ничего хорошего из этого не выйдет и никто не сможет меня понять – мне просто трудно будет всё это объяснить! Немного расстроившись своим единоличным счастьем и вероятностью вновь переживать все эти удивительные события одному, я через некоторое время снова лёг спать, втайне надеясь ещё раз попасть в такой загадочный и теперь уже сильно меня манящий мир снов.
      Это был мой первый опыт путешествий в мир невероятных или, точнее сказать, осознанных сновидений, а дальше было ещё интереснее… Но всё же сны не слишком спешили, открывать передо мной все тайны…

     Следующий мой выход в астральное пространство случился только месяца через два и был таким коротким, что я от своей кровати и трёх шагов не успел сделать.
     Я проснулся тогда ночью и, лёжа с закрытыми глазами, мечтал: хорошо бы снова осознать себя во сне и попробовать что-нибудь сделать. Очень хотелось полетать, например – как это было бы, наверное, волшебно! – думал я. Рядом мирно посапывала жена, а я всё лежал на левом боку и продолжал думать, думать… Потом вдруг открываю глаза и вижу… жена куда-то исчезла!.. Я лежал уже совсем на другой кровати, и передо мной было совсем другое окно – занавешенное лёгкими шторами, а в стороне были открыты две створки, через которые в комнату лился приятный янтарный свет, то ли восходящего, то ли заходящего солнца. Лёгкий ветерок едва шевелил прозрачные занавески, и этот свет и этот ветерок как будто манили, будто приглашали меня. Я тут же посмотрел на свою руку и увидел на ней «ночной браслет», который в то время надевал перед сном. Возможно, я не первый, кто это придумал, но тогда я тихо порадовался своей смекалке и, осторожно поднявшись, сел, прислушиваясь к себе, и побаиваясь спугнуть это наваждение и это едва знакомое мне состояние. В теле чувствовалась непонятная и приятная энергия – как будто электрические, поверхностные разряды струились по всему телу, а само состояние можно было назвать лёгкой негой и невероятным восторгом… Медленно поднявшись, я осторожно направился к этому манящему невероятным светом окну, и вдруг… жена, которая, казалось бы, исчезла, где-то отдалённо начинает ворочаться… а я, в этот момент останавливаюсь, пытаясь понять источник помех… и вместо полёта из окна, естественно, вылетаю из того состояния и той реальности в которой так восторженно пребывал. Конечно, я немного расстроился тогда, но всё же… это уже было что-то новенькое, точнее – астральный выход, а не осознанное сновидение, и я успел тогда запомнить особые вибрации тела, которые позже помогут мне быстрее ориентироваться в подобных ситуациях.
     К этому времени, на ряду со своими необычными снами я стал помнить так много обычных снов, во всех их нужных и ненужных подробностях, что память моя можно сказать отяжелела. Чтобы хоть как-то «разгрузить» её, мне приходилось сразу после пробуждения прокручивать мои ночные видения и большую часть отправлять как бы в «архив» или, проще говоря, не закреплять в ближайшей памяти, ведь за одну ночь в моих снах, бывало, проходила целая неделя, где я тоже ложился спать и так же видел сны. Тогда уже я искал литературу и усердно «копал» интернет, но подходящей информации смог найти совсем немного. Очень понравился роман «Пирамиды астрала» Кувшинова, правда, он определён в жанр фантастики, но с этим приходилось мириться многим авторам, избегая обвинений в сумасшествии и получая возможность доносить до читателя свои знания, в несколько адаптированном для современных реалий, варианте. Даже не знаю, почему меня сейчас это не беспокоит? Наверное, желание рассказать об увиденном преобладает, а может, просто время пришло? – точно не могу сказать. Но, как бы то ни было, я продолжу свой рассказ.
     Естественно, я пробовал некоторые техники, когда всё только начиналось: очень уж хотелось скорее попасть в тот загадочный и для меня уже вполне реальный мир снов. Наконец, вырваться на те скрытые от нас просторы, гуляющих и спящих наших душ… На первых порах была придумана довольно простая, но действенная вещь, перед сном я надевал на руку тот самый ночной браслет, чтобы при его наличии быстрее понимать – сплю я в данный момент или нет? Сознание моё, в физическом теле, или находится уже в астральном? И браслет, как ни странно, неизменно оставался у меня на руке, хотя одежда во снах могла меняться. Для браслета можно использовать любую вещь, которая хорошо держится на руке и одевается только на ночь. Прочитал так же «Искусство сновидений» Карлоса Кастанеды, где видение южноамериканских шаманов показалось мне немного усложненным и запутанным в области сновидений. Но это скорее потому, что автор пытался передать своё видение, выступая лишь в роли посредника и исследователя. Лично мне не очень близко, когда человек полностью доверяется шаманам или учителям в каких-либо исследованиях – это было похоже на самопожертвование с его стороны. Его практические видения были довольно тяжёлыми, автор явно внутренне был не готов к этому и рисковал… Но он писал книги и, возможно, осознанно шёл на этот эксперимент, тем более что Дон Хуан (его учитель) так же желал передать исчезающие знания. Будем считать, что раз родилась такая книга, его риск оправдан. Ничего не могу сказать по поводу остальных книг. Говоря лично о себе, подобная литература не для меня, в больших количествах она не только не помогает, а скорее замедляет развитие целостной личности. Если слишком сильно погружаться в чужие мысли и образы, то можно со временем потерять свой канал восприятия и окончательно переключиться на работу ума, постепенно переходя на посредника или посредников (учителей) и начиная ходить по кругу, медленно запутываясь, но не осознавая этого. Сейчас я всё больше и больше прихожу к выводу, что только при условии гармоничного духовного развития и обладания настоящими, сильными чувствами возможно серьёзное продвижение на этом пути, хотя временные «выходы» или как бы выталкивания сонной души из тела возможны и под действием некоторых препаратов и шаманских практик. Но это путь в никуда, он ведёт не к развитию души, а к её разрушению – насилие и несвобода на этом пути невозможны.
     Следующий мой полноценный выход из тела (а это именно так выглядело с моей стороны) произошёл только через три месяца, хотя и в моих обычных снах было немало увлекательного и достойного описания. Но это не главное, о чём я бы хотел рассказать: хотя эти детали могут быть любопытны, но касаются не только меня, но и умерших, которые, за редким исключением, такие же живые, как и мы с вами. И всё же пока я вернусь к тому, с чего начал свой рассказ, а именно – к своим первым астральным выходам…

     В одно прекрасное утро, поднявшись, как обычно, с постели, я пошёл было в ванную комнату, но, проходя мимо кухни, заглянул в дверь и, изумлённый увиденным, остановился прямо в дверях. Мебель на кухне была совершенно другая – даже кухонное окно выглядело совершенно иначе! А все цвета были настолько сочными и яркими, что даже утренний свет, льющийся из окна, казался вновь каким-то живым, янтарным и уже очень знакомым... В этот раз, очень скоро ощутив уже приходившие ранее вибрации, я довольно быстро понял, что пришёл на кухню… как бы это сказать… не весь! Кое-что очень важное и пока ещё ценное для меня оставалось лежать на диване, и абсолютно спокойно продолжало спать дальше! Но мне сейчас важно было уже совсем не это…
     Трудно передать нахлынувшее на меня в тот момент чувство восторга и счастья! Я понял, что вышел наконец из собственного тела в другую реальность, хотя и по-прежнему продолжал находиться в своей квартире. Поймите меня правильно, я чувствовал себя абсолютно так же, как если бы на постели остался лежать мой халат или пиджак, а не моё физическое тело! А по ощущениям даже намного лучше… Не теряя много времени на восторги, я попробовал для начала осторожно подняться над полом… и это у меня замечательно получилось! Но из-за низкого потолка я перевернулся в горизонтальное положение и лежал на высоте полутора метров, как пловец на воде, да и двигаться в первый раз начал примерно так же, слегка загребая руками… Ну и, конечно же, сразу направился к манящему своим нереальным светом окну. Будто подплыв к нему, я попробовал просунуть руку сквозь стекло, почему-то уже понимая, что здесь возможно многое. Рука удивительно легко вышла наружу, ощутив лишь небольшое сопротивление! Дальше я попробовал вылететь на улицу полностью – уж очень хотелось настоящего полёта на просторе… Но насколько всё же силён оказался в человеке инстинкт самосохранения! – это удивительно. Я жил тогда на десятом этаже и, высунувшись из окна наполовину туловища и глядя при этом вниз, вдруг засомневался: что, если в этом мире тоже можно разбиться? Немного подумав, я решил не рисковать и вернулся назад, что бы выйдя на лестничную площадку, попытаться спуститься по ступенькам и попробовать взлететь уже с земли – это мне показалось тогда более безопасным и надёжным способом… но я не учёл некоторых сюрпризов. Пройдя сквозь входную дверь, я совершенно неожиданно очутился в тёмном коридоре (у нас на площадке не было окон). Там стояли датчики движения на включение света, но на меня они, понятное дело, не захотели срабатывать, и я, неожиданно для себя, оказался в полной темноте. Пробираясь во мраке, натыкаясь на стены и проходя сквозь них, я перепутал все направления и в конце концов окончательно заблудился в чужих квартирах. И даже, вспомнив одну из прочитанных на досуге книг, озорно подумал: интересно было бы ещё наткнуться сейчас на какую-нибудь соседку в душе. Но мои предвкушения чего-то весёлого не оправдались и постепенно затихли: все комнаты были пустыми и почему-то темными, и я уже начал бояться, что не смогу выйти из чужих квартир – материализуюсь прямо там и что скажу хозяевам? Испугавшись этих своих маловероятных мыслей, я рванул напрямик сквозь все стены, уже меньше опасаясь вывалиться с десятого этажа, чем оказаться без разрешения в чужом жилище. Но стены всё не кончались и уже так сильно утомили меня, что через каждую следующую проходить было всё труднее и труднее. К тому же нормального освещения всё не было, и я стал сильнее всматриваться, пытаясь шире раскрыть глаза, и почувствовал, что моё отдыхающее на диване тело делает то же самое, усиленно открывает глаза – просыпается, зовёт!.. И вскоре я к нему вернулся.

     Так начинались мои первые осознанные сновидения, астральные выходы и эти странные путешествия в таком таинственном, многими забытом и волшебном мире снов.
     Далее моя жизнь разделилась практически на две части. Одна часть – это хорошо всем нам знакомая и видимая реальность, а другая… это тоже моя реальность и тоже моя жизнь, но не видимая окружающим меня людям и проходящая как бы за гранью нашего мира. Мне придётся сделать теперь некоторое отступление и поведать всё же о том, о чём не смог рассказать в самом начале.

РОЖДЕНИЕ ЛЮБВИ (За гранью)

Неясных грёз хрустальный сон
В иных забвеньях, дивный он
И лики так его милы –
То краски лета, то зимы
И в снеге вдруг взойдёт подснежник!
В душе заплачет уголок
Печальным светом улыбнётся
И зацветёт в ней островок…

     Теперь уже осень… осень за окном, осень в душе. Я полюбил её, кажется, очень давно. Когда-то вышел на крыльцо своего старого дома и полюбил… Полюбил вместе с моросящими дождями, холодными блестящими лужами и чудными солнечными деньками, игриво смеющими на заливающихся янтарём листьях. Кажется, она отвечала мне взаимностью? – но странная штука: однажды я снова вышел на крыльцо своего дома и… снова влюбился! Но это была уже зима…  такая чистая, приветливая, пушистая, что я не смог устоять… Теперь каждый год она зовёт меня в свои объятия свежевыпавшим снегом, и я иду, раздевшись, как заворожённый в её снега; и купаюсь, и смеюсь, удивляя дворовых кошек и собак. Даже не знаю: почему я это делаю? Может, потому, что мои весна и лето остались далеко позади? За дремучими лесами, за высокими горами – а я просто люблю, и хочу любить?.. Нет… Просто когда-то она пришла… и очаровала!.. И пусть тепло её потеряно, я ни за что не потеряю её цвет, её дрожь, её ауру и образ дивный…
     …Она ушла… оставив несколько слезинок на ладони и кровоточащую рану на всю жизнь… вырвав часть души с кровью и мясом. Постойте!.. Это же был я! И она была тоже! Я не верю, что это всё просто исчезло!.. Вот и музы сказали, что не исчезло… Они, только они теперь – моя отрада и спасенье. И пусть теперь лишь Осень, Зима да Музы в моих любовницах, она придёт, я знаю! Обязательно придёт, не может не прийти… Потому что она – Любовь! Потому что она – Бог!.. И я в неё, верю.

     Но случилось это всё-таки весной… Я не сразу решился рассказать о ней. Долго думал, терзался… и хоть призывал Сергей Есенин «рубцевать себя по нежной коже», именно этой тайной я никак не хотел делиться. Мне тогда казалось, что она должна быть моей и только моей! – даже в мыслях никто не должен её касаться. Наверное, в этом я не слишком отличаюсь от большинства мужчин. И только по прошествии многих месяцев, когда я в смущении понял, что Она сама этого желает, смиренно взялся за перо. Впрочем, рассказать придётся не только о Её чудесном явлении… но, увы, и мучительном, спалившем часть меня уходе.
     Именно с Неё, с Её волшебной сути в том числе, и начались все мои осознанные сновидения, астральные и ментальные путешествия. К тому же, Её явление невозможно и просто нельзя назвать обычным сном, в котором мне довелось впервые увидеть Любовь – как живую, как реальную сущность! Да-да, именно как живую, такую же живую, как и все наши души, блуждающие где-то там, живущие и не живущие на Земле – уходящие, и приходящие рожденьем вновь. Но не буду торопиться и постараюсь рассказать по порядку всё, что для меня кажется возможным.
     Не так давно я думал, что любовь просто появляется в людях и не имел ни малейшего желания задумываться – как? Возможно, многие люди скажут, что это и правильно: зачем пытаться понять то, что и так почувствуешь? – если она, конечно, придёт. Но волею судьбы или, может, по Её собственной воле мне довелось испытать на себе часть того таинства и увидеть Её невообразимое явление сразу в двух мирах и реальностях – и, видимо, по той же Её безграничной воле, попробовать обо всём этом рассказать. Как же Любовь является к людям? Как стрелы Амура попадают в души и что это за стрелы такие? Ибо только теперь мне стало предельно ясно, почему наши далёкие предки слово «любовь», понимали как, «ЛЮди БОга Ведают»…
     Любовь действительно имеет безконечное* число прекрасных образов и может предстать перед нами в любом из них. И всё же ко мне Она явилась, скрыв лицо, стерев из памяти, как ластиком в наброске! Возможно, для моего же блага? – ведь можно увидеть то, с чем будет непросто потом жить. Мне кажется, я непременно бросился бы писать Её портрет, тщетно до конца своей жизни пытаясь запечатлеть на холсте то, что запечатлеть и выразить, к сожалению, невозможно! А может, для того, чтобы я сам искал и узнавал Её на Земле? Или не только на Земле?.. Снова у меня нет ответа, слишком Она загадочна, сложна, и непредсказуема.
     Как бы это ни казалось удивительным, Она приходит к нам ещё задолго до того, как мы встречаемся в обыденной и всем нам привычной реальности. Мы ещё ведём обычный образ жизни, ни о чём не подозреваем, ни о чём не думаем, ещё спокойно продолжаем спать, а она уже пришла… Пришла в неведомом нам до поры пространстве, положила руку на грудь или обняла, определяя ту силу причастия, что душа в состоянии выдержать… и тихо-тихо наблюдает: многомудрым, любящим и сияющим взором, как двое, одарённых ею, встретятся на этих причудливых тропах своего жизненного пути.
     Конечно, мне не хватит никаких слов, чтобы передать в этих строках свои совсем нескромные чувства и Её неповторимый образ дивный, тем более в эпоху сокращённых пришлыми людьми словарей, людьми, не могущими понимать глубинного образа языка и придумавшими массу неразумных правил. К тому же я не писатель и не поэт по призванию, мне явно не хватает некой утончённости и опыта, в столь необычном изложении. Проходя свои главные уроки жизни в армии и на флоте, я могу показаться несколько грубоват с точки зрения романтической любовной литературы. Наверное, если бы я мог представить Божественную суть каким-либо иным способом, то считал бы уже законченным свой путь земных воплощений и устремился скорее туда, куда давно уже моя душа стремится. Сейчас я, как несмелый и неопытный художник, лишь скромно попытаюсь описать увиденное, увы, не в силах передать все чувства, эмоции и ощущения. И было это так…

     Она пришла тихой ночью… мне показалось, я даже не успел уснуть. Лишь только прикрыл глаза… Сколько я так пролежал, не знаю – казалось, какие-то минуты! Но когда снова открыл глаза, то совершенно неожиданно оказался в неведомом и сумеречном пространстве… У меня даже не было времени осмотреться и попытаться хоть что-то увидеть вокруг и понять, где я нахожусь. И всё только потому, что там уже была Она… От Неё шло такое сильное, невероятное излучение, притягивающее всё моё существо, что я уже не мог и не пытался осматриваться! Мой взгляд был настолько прикован к таинственной Незнакомке, что вокруг будто бы простиралась мягкая и пушистая Безконечность*, в которой сияло одно-единственное, очень нежное и живое Солнце… Она была невероятно высокого роста… стояла на некотором отдалении и будто чего-то ждала. Потом медленно стала приближаться ко мне, и непонятное, очень приятное излучение неумолимо нарастало по мере Её приближения, становясь всё сильнее и сильнее… Время полностью замедлилось, а где-то и вовсе потерялось… а она подошла уже совсем близко – пожалуй, на расстоянии вытянутой руки, и вдруг, остановилась… Казалось, Она с интересом смотрит на действие своих же собственных лучей, которые пронизывали меня насквозь и заставляли вибрировать всё моё тело – начиная от груди и до самых моих конечностей… Она ничего не говорила, а я вряд ли мог что-то вымолвить, чувствуя себя в этот момент неспособным думать и находясь полностью в её власти.
     Моё лицо едва доставало её шеи… в эти минуты я совершенно неожиданно снова почувствовал себя юным подростком, который неистово влюбился в книжный персонаж или уникальное произведение искусства, а оно вдруг ожило и восстало перед ним как материализовавшиеся проведение, ошеломляя, чаруя и увлекая – и этот подросток был околдован и плохо осознавал, что происходит. И я на самом деле ничего не понимал, только чувствовал, что Она – это всё, что я когда-либо знал о женщинах и всё, чего никак не мог знать. Она была невероятно женственной и сильной! В Ней одной умещались и матери, и жёны, и страстные любовницы, и любимые дочери, и ветхие колдуньи со всеми своими приворотами, и ещё много-много чего-то забытого и нового, что мне невозможно теперь выразить… В какой-то момент Её излучение стало настолько невозможным и сильным в своей неге, что я невольно «сбегаю» (пытаясь проснуться) в своё физическое тело, которое к тому же неумолимо и настойчиво зовёт меня!.. К своему удивлению, оказавшись в нём, я обнаружил, что тело моё извивается на постели в сладострастии и именно поэтому так отчаянно зовёт… Я даже открыл глаза, пытаясь понять, что со мной происходит, и увидел обстановку тёмной комнаты, но одновременно не переставая чувствовать присутствие Незнакомки и её дивные объятья – Она пленила мою сущность и не отпускала даже в физическом теле! Это длилось всего лишь секунды, и её неведомая сила вновь вытащила меня из моего тела и поставила перед собой не только голым, но даже и без собственной как вы понимаете шкуры, то есть моего физического тела… В этот момент она тоже обнажена… цвет тела нереально розовый, как будто слегка раскалённый… и всё это время будто чудные токи через всё тело идут, и соединяются где-то в груди… Однако в какой-то момент этого чуда, из-за сладострастных конвульсий лежащего на кровати тела я снова не выдерживаю и сбегаю, и снова открываю глаза… но кроме ночной комнаты, опять ничего не вижу продолжая при этом всё чувствовать, будто меня держит женщина-невидимка. Это было невероятно приятно и удивительно, но у меня даже не было времени удивляться. Через мгновения меня вновь вытаскивает из тела её сильное и нежное притяжение – в какое-то неведомое, пушистое, как дивный мех, пространство… Я сейчас думаю: как хотелось бы мне хотя бы голос Её услышать! Но увы, наверное, это было бы уже слишком, всё происходило в полном безмолвии… Сколько всё это продолжалось в реальном времени и когда всё закончилось, я не могу сказать. Но три раза я невольно от неё сбегал, и три раза она вновь меня возвращала, вытаскивая, как котёнка, из моего физического тела… Пока в какой-то момент не посчитала своё действие достаточным и не исчезла так же неожиданно, как и появилась…

     Этой же ночью я долго сидел в ванной под струёй горячего душа и пытался понять: что же это было?.. Я тогда назвал её звёздной Незнакомкой. Она была неземная, нереальная, очень далёкая – и кроме космического её происхождения, больше ничего мне не приходило в голову. Я не мог тогда понять – зачем вообще я ей нужен? Такой далёкой и сильной – такой земной и слабый?..
     Но потом вдруг пришла она... Совершенно простая, земная девушка… и тогда эта встреча или всего лишь сон (как кому удобней для восприятия) возымела вполне земные, реальные последствия. А я совершенно ясно тогда осознал, что это не просто Незнакомка, а сама Любовь приходила и оставила часть света своего, часть себя. Моя земная женщина тоже имела в душе часть той Незнакомки, но, как было, видимо, задумано неизвестностью, сама она ничего не помнила и была настоящей лишь во сне. Настоящая во сне – это как случалось в некоторых сказках, и сложность в наших отношениях была в том, что я мог видеть её в двух мирах (сна и яви) и всё помнить, а она меня – нет, и при этом ей были доступны только обычные сны, но она не слишком любила рассказывать даже о них.
     Мы очень долго встречались в мире снов с той Незнакомкой, которая была уже частью обычной земной женщины… и поначалу были просто счастливы, но когда стало ясно, что на земле что-то пошло не так и наше будущее не будет таким, каким мы его себе представляли, мы очень горько прощались. К сожалению, моя земная половина из реальной жизни ничего этого не помнила – она не помнила того меня и не помнила ту себя! Её земная половина оказывалась сильнее той, более близкой мне и свободной в выборе сущности девушки. Почему так происходило? – мне трудно понять. Так бывает, что физическое тело, имея свой характер, свои взгляды на земную жизнь, не всегда даёт свободу даже высокоразвитой душе! Лишь с возрастом или вследствие каких-либо жизненных осложнений (как ни печально) тело слабеет, и человек начинает лучше слышать голос, а иногда и крик своей собственной души, да и то не всегда. Но кто знает, когда и какие уроки нам будут посланы? На её долю это испытание выпало в довольно юном возрасте – быть может, в отношении меня? – но всё же довольно чистом и зрелом, в отношении себя.
     В нашей жизни случается так, что по непонятной нам причине и неведомой нам силе, настоящие чувства всегда овеяны нешуточной сложностью, жертвенностью, страхом, непониманием со стороны общества и так и неразгаданной извечной тайной. Они всегда ограждены невероятными запретами и заклеймены ложными пороками… они всегда – испытание! И если по каким-либо причинам Любовь не может сделать то, для чего пришла, и воплотить на земле хоть частичку себя, призывая при этом людей полностью открыться ей, изменяя тем самым себя и тот несовершенный мир, в котором мы все живём… то уходит, оставляя рваные раны и пустоту в душах человеческих. И никакие земные законы не изменят этого и не смогут связать её узами брака, венчанием, или другими земными правилами и обрядами. Скорее наоборот – как только мы пытаемся узаконить Бога… Наверное, нет смысла даже продолжать… Думаю, не было и пока не будет ни одной настоящей любви, одобренной государством, церковью, всеми родными и близкими, зафиксированной документами, свидетелями, брачными контрактами и вообще всем тем, на чём строится наше искусственное право. Только лишь абсолютно внутренне свободные люди, способные оградить Любовь от волеизъявлений и участия постороннего в Её деяниях, и открыться друг другу без корысти, без расчёта, без самых глубинных и, казалось бы, совершенно безобидных, даже разумных проявлений всего этого, смогут озариться сиянием Её. Если, конечно, мы говорим о божественной, освещённой небесами и такой нечастой земной гостье, без которой в любом случае не было бы и земной любви, и рода человеческого… да и того самого Бога, творившего Землю и Солнце.

II
 ВЕРА
     Она шла по размокшим весенним дорожкам, ловко перешагивая через множество солнечных лужиц. У неё сегодня было хорошее настроение – весенняя суета придавала ей бодрости, и она шла в своё первое необычное лето…
     Её звали Верой! Это было чудесное имя, и будто всю жизнь оправдывая его, она действительно во многое верила. Она верила в добро, верила в справедливость, и даже несмотря на отрицающую все эти воззрения столицу, она до сих пор верила в сказки. Когда-то (теперь уже, кажется, очень давно) она приехала в Москву и поступила в Государственную академию водного транспорта, и хотя совсем не мечтала стать капитаном дальнего плавания, она именно с неё решила начать покорение суетливой столицы.
     С тех пор уже несколько лет пробежали, а Вера, всё погружаясь и погружаясь в кварталы большого и вечно куда-то спешащего города, творила свою судьбу. Но «злодейка» не спешила раскладывать перед ней свои карты, как цыганка, она заигрывала, заманивала, подмигивала, поджидая удобного и только ей понятного случая… и всё же этой весной она наконец решила кинуть свои карты, выставляя на кон себя, а ей оставляя не щедрый выбор – поставить то, чего она пока не знала… Пока не знала! – но непременно будет знать.
     Жизнь, как известно, тоже есть игра, и мы порой азартны в ней – кто проиграл честь свою, кто совесть, но разве могут они в этом кого-то обвинить? Ведь жизнь не шулер, а учитель – нельзя же думать, что учиться просто! И если уж ты сел играть по-взрослому, то будь готов проигрывать и рисковать. Мы ведь тоже, как не покажется это странным, отчасти выбираем свои уроки жизни, свою игру – только до поры не понимаем этого, не знаем. Вот и Вера теперь шла в свою игру, обласканная весенним солнышком и слушая подсказки говорливых птиц. С таким вот приличным и бодрым настроением, она торопилась впервые взглянуть, на свои брошенные на апрель картинки.
     Солнце с каждым днём грело всё сильнее, на деревьях неумолимо набухали возбуждённые его лучами почки, а карточный стол, устилался травянистым зелёным сукном, мягко укрывая жёсткий судьбоносный кон… Нелёгкая игра на счастье, начиналась…

     Городок, в котором она родилась, был небольшим, но располагался на берегу прекрасной судоходной реки, и корабли манили её с самого детства, своей грациозностью, величием и далью. Её душа всё время хотела простора и летела за ними, как парусник по волнам, нестерпимо куда-то стремясь, требуя размаха и широты. Чувствовался большой внутренний потенциал, который чего-то желал, куда-то тянул и, несомненно выбирал, возможно правильный, но неизвестный до поры ей путь. Казалось, что Москва и есть тот путь, который как нельзя лучше подходит для воплощения этих стремлений, и ей самой ещё до конца неясных желаний.
     И вот уже три года пролетели незаметно, за окошком разливалась весна… Вере было уже двадцать два года, и к этому моменту она полностью вкусила самостоятельной и взрослой жизни… не за горами уже виделось окончание бесконечных семестров, и невольно возникал вопрос: что же дальше?.. У неё к тому времени был уже довольно большой круг друзей и знакомых, но она – если можно так сказать – была не совсем, как все и, несмотря на множество вполне приличных парней, у неё до сих пор ни с кем не было близких отношений. Не потому, что она была недотрогой и ей хотелось подозревать колкости своих подружек. Просто она не встретила, как ей казалось, человека, достойного хоть временно владеть ею, – того, чей образ она бы желала видеть в себе с благодарностью и негой в памяти. Вера была интересной во всех отношениях, но ей казалось, что этот образ будет сопровождать её очень-очень долго, и что-то внутреннее и упрямое каждый раз мешало ей перейти эту грань. Она даже уже стала в сердцах завидовать своим подругам, не имеющим подобных «предрассудков». Сейчас Вере всё чаще и чаще виделась скучная перспектива аспирантуры и одновременно нелёгких трудовых будней. Но пока ещё два года были впереди и, не считая защиты диплома, предстояла очередная летняя практика. И скорее всего, она снова пролетит незаметно, как, собственно, и само красное лето.
     Солнце уже растворяло последние почерневшие сугробы, и весенний прохладный воздух казался проснувшимся и живым. Он носился по мокрым улицам и аллеям, пробуждая своим свежим земным ароматом, разоспавшихся в тёплых квартирах горожан. Во всём проявлялась природа – Мать-Земля уже скинула свой белоснежный зимний саван и, открыв обнажённое, влажное тело, медленно пробуждалась под тёплыми, животворящими лучами Светила.
     В этот радужный весенний день Вера спешила на практику. Она сегодня устраивалась в одно из московских судоходных агентств, которых после девяностых годов в столице, богатой и москвичами, и туристами, становилось всё больше и больше. Агентство было ей уже знакомо, и оставался сущий пустяк – надо было «застолбить» себе место в штате какой-нибудь подходящей команды. Это была лишь рядовая практика, к тому же для неё не первая, и ей не виделось каких-либо трудностей или сюрпризов в уже знакомом и привычном для неё деле. Единственным, что отвлекало ещё её мысли, был странный сон, увиденный ею накануне! Будто стоит она среди странной городской стройки одна, совершенно обнажённая, а из-за туч к ней спускается демон на чёрных крыльях и страстно обнимает её, унося при этом куда-то очень-очень далеко. Вера сначала отбивалась что было сил, но потом ей сделалось так хорошо и приятно, что она неожиданно вдруг подумала: а надо ли так яростно сопротивляться? Она уже проснулась, а по её телу ещё долго продолжали бегать развесёлые, чудесные мурашки. Вера обычно не очень обращала внимание на свои сны, да и этот уже давно бы забыла, но эти странные дивные мурашки были чем-то новым в её снах. Она настолько явственно чувствовала, как её действительно кто-то обнимал, что впервые в своей жизни подумала: а во сне ли всё это было?
     После некоторой официальной проволочки, Вера направилась на один из экскурсионных теплоходов для непосредственного вступления в формальную должность второго помощника капитана, уже имея к этому времени небольшой опыт в этой должности для наработки командного стажа. Там она впервые и встретила уже немолодого по её годам человека, близкого к возрасту разве что её родителей. Он оказался капитаном того самого корабля, на котором ей предстояло потрудиться до конца навигации – с надеждой к тому же поправить своё скромное финансовое положение.
    Здравствуйте! – сказала она вежливо, поднявшись в рубку и глядя прямо в глаза своему новому начальству. Мужчина даже не сразу ответил, он молча взялся рассматривать протянутые ему бумаги и лишь коротко, но довольно приветливо взглянул на Веру… В то время на пассажирский флот стало приходить достаточно много девушек, и многие капитаны совершенно не были против подобных нововведений. На каждодневных маршрутах это даже скрашивало порой будничные и серые ходовые вахты, но, как правило, безобидные симпатии – это всё, чем обычно ограничивались отношения капитанов и молоденьких девушек, прибывающих на практику нарабатывать свой навигационный и командный стаж…
   – Неплохое начало, – пошутила Вера.
Наконец, вспомнив, что от него чего-то ждут, капитан, будто очнувшись, пригласил её сесть и пробормотал непонятную фразу:
   – Нам как раз нужна Вера, – и то ли это была шутка, то ли нет, она не поняла. А он, даже не представившись, начал коротко представлять круг её обязанностей…
     …Вера прилежно слушала, кивала и постоянно ловила себя на мысли, что ей интересно смотреть в его, непонятного цвета глаза. И даже задумалась: что интересного может быть в бородатом, седеющем дядьке, даже без имени? «Ладно, – будто в отместку решила она, – пусть для меня он пока так и останется – просто Он!»
     Примерно так они и встретились… без всякого романтизма, красивых пейзажей и таинственных сюрпризов. Но Вера тогда и подумать не могла, что это может быть нечто большее, чем лёгкий флирт, с чуть интересным (не более того!) начальством.
     Так начинались эти странные дни, недели, месяцы и это первое сумасшедшее лето. В этой неистовой игре всё было сумасшедшим – и мы, и общество, и мир. Но, как оказалось, только пройдя через все эти безумства, можно было робко помыслить о том странном и призрачном счастье, что мы с замиранием называем Любовью.
     Вера быстро освоилась и совсем неплохо справлялась со своими обязанностями: она умела всё делать без лишней суеты, быстро и незаметно, её очень редко можно было застать за какой-либо штатной рутинной работой. Казалось, все необходимые дела выполнялись сами собой, а она лишь спокойно наблюдала за этим, совсем не утруждаясь, по возможности почитывая интересную книгу. Поскольку со всеми необходимыми обязанностями она так непринуждённо справлялась, у неё было много свободного времени. Никто не обременял её дополнительной работой, а тот, кто должен был это делать, кажется, сам предпочитал более общаться с ней на отвлечённые темы, нежели загружать, при желании бесконечными делами по судну. И я, (конечно же это был я) действительно любил с ней разговаривать, рассказывая всякие казалось фантастические истории, из далёкого-далёкого прошлого, настоящего, да и будущего земли нашей. Тогда мне были уже доступны некоторые тайны и познания из разных областей, отличных от официальных наук и религий. Вообще мне трудно было тогда молчать, открывая для себя всё новые и новые знания и видя ту ложь, которой окутывалось сознание людей на «научных» началах. А она была интересным, хотя и молчаливым собеседником – но несомненно прекрасным, и милым слушателем.
     Так вот, изо дня в день, из вахты в вахту мы и узнавали друг друга или, правильнее будет сказать, она узнавала… я лишь болтал без умолку, а она всё слушала, слушала, как будто размышляя о чём-то своём, и всё больше молчала. Мне иногда казалось, что она меня вообще едва ли слышит, но это была, наверное, первая моя ошибка в суждениях о ней. Она не только всё прекрасно слышала, но и хорошо запоминала, или вообще уже знала, но всё равно молчала, и снова слушала, слушала. Тогда мне показалось, что я даже в этом стал к ней уже понемногу привязываться, и мне всё больше нравилось, как она слушает, как молчит… как почти не пользуется косметикой, как ещё по-детски, немного несуразно с её статью и внешностью одевается. В ней проявлялась для меня, вся красота и спокойствие античности. Конечно, я уже влюблялся… Но пока это выглядело, как та самая безобидная симпатия – вполне привычная, приличная и совершенно ещё обычная.
     И всё же через два месяца совместной работы, наши отношения каким-то непостижимым и непонятным образом стали неумолимо меняться. Я неожиданно совсем по-другому взглянул на неё… и отчего-то всё чаще и чаще стал вспоминать ту дивную ночь с явлением странной Незнакомки: что-то неуловимо похожее было и в её стати, и в телосложении – да и сама Вера удивительно менялась – всё отчётливее намечались взаимные симпатии, неожиданные для нас обоих. По всем представлениям, я не мог заинтересовать её больше чем «сказочник» и не должен был строить романтических иллюзий в отношении молодой девушки. Нежелательность этого она понимала даже лучше меня, но эта нежелательность всё равно отчего-то продолжалась и продолжалась – и в моём случае она, в конце концов перешла определённую грань и перестала быть нежелательностью, превращаясь уже в самую желанную желательность. Во мне что-то сломалось и неустанно начинало просыпаться, с неудержимой, незнакомой доселе силой сметая все моральные и нравственные преграды. Однажды я не выдержал и спросил её: «Может ли между нами что-то быть?» Вера даже улыбнулась тогда, и спокойно ответила: «Нет...» Она ещё абсолютно была уверена в себе. Мне казалось, она просыпалась намного медленнее меня и, будучи спокойной и физически хорошо развитой, могла хорошо контролировать свои эмоции и нежелательные душевные порывы.
     Мне иногда и самому казалось, что я какой-то ненормальный и зашёл в своих мыслях и фантазиях слишком далеко и просто морочу ей голову, своим сумасшедшим воображением! Однако самым странным для меня и, возможно, страшным для неё было то, что в глубине души ей это нравилось, и она мне молчаливо верила. Невольно приходили в голову мысли: что она такая же ненормальная, как и я! И то, что казалось совсем недавно невозможным, всё больше оживало, будоражило и пугало. Казалось, она уже корила себя за некоторые излишние симпатии, которых не должно было быть, по её мнению, за те ненужные мысли и слабость, которые она уже проявляла. Она отчётливо понимала, к чему может привести подобное увлечение и совершенно не могла понять: откуда оно возникло?.. В наших отношениях по-прежнему не было никаких ухаживаний, дорогих подарков, обещаний, тайных встреч и всего того, из чего привычно строятся отношения между мужчиной и женщиной. Были только глаза, желавшие много сказать, и слова, говорящие совсем не то… Казалось, я слишком много болтал, а она всё так же молчаливо и будто отвлечённо слушала. И всё равно между нами что-то постоянно происходило, мы это чувствовали даже просто стоя рядом – ощущалась какая-то невидимая душевная игра, какая-то дрожь, независимая от наших желаний или нежеланий. Ощущения были новы для нас обоих, но я тогда думал, что я сильнее всё это чувствую, потому что совсем не мог уже скрывать своего отношения и совсем терял разум – как под воздействием какого-то неведомого и сильного наркотика. Иногда мне казалось, что это просто невозможно контролировать! Но может быть и так, что я оказался лишь слабее и менее сдержанным в этих испытаниях, чем она, ей каким-то непостижимым для меня образом всё же удавалось не терять голову и сохранять рассудок, определённое хладнокровие, ясность ума и необходимую дистанцию. Ну а я, который считал себя многоопытным и умудрённым в этих отношениях человеком, самонадеянно возомнивший, что смогу своим красноречием безответно понравиться молодой девушке, вновь оказался в роли наивного незрелого подростка, посчитавшего себя взрослым, перед глазами доброй и любящей мамы.

     Между тем время шло, и неотвратимо продолжало сносить мне голову. В долгие часы ходовых вахт, когда основные работы по судну сосредоточивались в ходовой рубке, я снова и снова что-то рассказывал, уносясь мыслями и в историю, и в сказки, и, конечно, в неведомые космические дали. Бывало, рассуждая о великих тайнах мироздания, мне приходила в голову мысль, что Вера ничего об этом не знает, да и не должна была знать… Но иногда мне совершенно явственно казалось, что она знает абсолютно всё! Она сама становилась для меня непостижимой тайной, разгадать которую я так спешил и потерять которую уже так боялся.
     Однажды она спросила меня, знаю ли я настоящую сказку. Я тогда отчего-то сильно заволновался и сказал, что знаю… только она не такая весёлая, как в детстве. Мне показалось, она поняла, что я думаю не о простой сказке, а о той, которую люди, несмотря ни на что, способны воплотить в жизнь и в которую надо лишь поверить! Но вместо этого только спросил, какой бы она хотела стать. Верной и правильной или счастливой? Она ответила: «Конечно, счастливой!» И я тогда долго молчал, будто пытаясь подобрать короткое определение – что же такое счастье? Но лишь посмотрел на неё детскими глазами и спросил: «А как же болота и дремучий лес?» К тому времени мои глаза действительно уже были детскими, и я ничего не мог с этим поделать. Даже пассажиры на нас иногда как-то странно, но довольно дружелюбно поглядывали и улыбались. Словно желая что-то спросить, они бывало подходили, но, глядя на мои телячьи глаза, так же молча и еле заметно улыбаясь, отходили, будто узнавая какую-то страшную тайну и тихо унося её с собой. Эта блаженная печать на лице так и останется у меня ещё очень надолго, как бы я ни пытался прятать её, под маской обыденных спешащих лиц.
     Сама Вера не любила ничего рассказывать о себе, а также о своей затаённой мудрости, которая так неожиданно порою проявлялась, мне удалось узнать о ней лишь сущие крохи. Она предпочитала молчать, удивительно спокойно и мило разговаривая глазами. При этом умела слушать и знала цену словам – и всё же рассказ этой сказки… растянется для неё, более чем на целых два года.

ЗА ГРАНЬЮ (Первый полёт)
 
Если сумасшедших больше!
То здравомыслящие…
Становятся сумасшедшими.

      Обещанный многочисленными предсказателями пророками и просто кликушами конец света, в году 2012 от Рождества Христова и в лето 7521 от Сотворения Мира в Звёздном Храме, так и не наступил! Но всё же что-то незримое для человечества в это время произошло… странным образом именно этот год обозначился для меня приходом нежданных чувств, новыми знаниями и невероятными открытиями в области метафизики. Именно с него в том числе начинались мои астральные и ментальные путешествия, отбитые звоном таинственной звёздной незнакомки на весеннее равноденствие… и в то же самое равноденствие, только спустя уже два года, отобравшей всё назад – будто содрав с меня кожу и оставив в сердце лишь замороженный осколок на память. Именно этот осколок спустя ещё полтора года после всех этих событий и заставит меня печатать свои скупые и нелепые строки.
     Почти пять лет я путешествовал за пределами нашей реальности: летал как птица, видел просторы Вселенной, умирал и возвращался, влюблялся и расставался – разве могу я всё это забыть? Может эти строки и скупы, лишены фантазии прикрас, но они неказисты лишь по причине своей подлинности и достоверности. Любовь в самом деле даёт людям крылья, и как не рассказать, куда они могут унести, и куда безмолвно бросить! Предваряя рассказ об этих странных путешествиях, я не могу не пояснить, как лично я разделял эти путешествия! Буду очень признателен, если это кто-то делал до меня – тем интереснее будет сопоставлять, анализировать и находить собственные истины.
     Осознанное сновидение (правильнее, на мой взгляд, говорить «сноведение», то есть ведение сна) – это когда ты в процессе какого-либо действия и по каким-либо причинам, происходящим во сне, начинаешь понимать, что ты (физическое тело) спишь, а твой разум и сознание, что по ощущениям как весь ты, перемещаются в тот мир в «новом» теле, и в те события, там происходящие, получая при этом новые способности, все ощущения и возможность влиять на эти события.
     Астральный выход – это когда ты выходишь из своего физического тела непосредственно в том месте, где находишься, и начинаешь свои осознанные путешествия с того самого места и в том самом времени, где в данный момент находится твоё спящее тело. Хоть какая-то привязка к месту и времени, – думается мне здесь основное отличие от качественно осознанных сновидений.
     Есть ещё ментальные космические путешествия (не уверен в точности формулировки), но это нечто особенное – они бывали у меня пока крайне редко, и понять – что это, хотя бы без начальных знаний устройства многомерности души (сущности) человека, будет непросто. Такие путешествия тем отличаются от первых двух, что могут простираться далеко за пределы Земли: это как бы окно в большой Космос, второе видение или, как, возможно, называли в древних культурах, третий глаз. Сознание в них перемещается в наиболее тонкую ментальную часть души и, не отключая мозг и разум, уносится вместе с ней настолько, насколько хватает энергии и возможностей данного человека. Для них, я думаю, нужен отдельный рассказ, так как интересно это может быть далеко не всем, разве что как в жанре фантастики.
     Я пользуюсь терминологией, уже принятой некоторыми авторами в наиболее близких мне статьях и произведениях – в частности, книгах Николая Левашова «Сущность и разум», но я никогда не принимал и не принимаю произведения авторов и дошедшие до нас знания, как истину в последней инстанции. В древней культуре ведической Руси использовались другие слова и образы, но суть оставалась похожей, это позволило сделать некоторые обобщающие выводы на основе исследований древних культур, трудов многих поэтов и писателей, а главное, самого себя.
     Хочу сказать, что я занимаюсь изучением работ тех или иных авторов и совершенно не интересуюсь оценкой их личности третьими лицами. Только результаты исследования творчества тех или иных авторов и личный анализ читающего, могут дать истинную оценку человеку и его личности в том числе (если это кому-то необходимо). Моё повествование лишь о том, что мне довелось узнать, увидеть, испытать и сопоставить. Упоминание некоторых авторов считаю необходимым для более полного понимания и дополнения моего мировоззрения, напоминая снова о том, что не может быть единой для всех правды или истины в одном лице. Я постараюсь рассказать и показать наиболее важные моменты некоторых своих путешествий, поведать о том, что помогало или кто помогал мне преодолевать границы привычного нам мира и границы реальности.

 ***
     После моих первых астральных выходов долгое время шла какая-то странная – иногда весёлая, а иногда грустная игра в «кошки-мышки». Я легко выполнял разные свои установки, в том числе рассматривал во сне свои не меняющиеся во всех подробностях руки, начитавшись книгу «Искусство сновидений», но всё же понять, когда я сплю, а когда нет, никак не получалось. Иногда бывало даже смешно! Я почти уже понимал, что сплю, но в это время просыпался… конечно немного расстраивался, ложился снова – а утром вновь смеялся над собой, потому что всё это был сон, и я не просыпался на самом деле… Такая игра в мире сновидений меня и веселила, и расстраивала одновременно. С одной стороны, хотелось скорее попасть в тот манящий и таинственный мир, с другой, у меня появлялось интересное новое чувство, будто со мной кто-то играет. Только получив больше знаний, я наконец понял, почему и как могли происходить сбивающие меня тогда с толку «сны во снах». Это связано с многослойностью и многомерностью человеческой души и переходом видения из одной оболочки тонкого тела в другую. В книге Карлоса Кастанеды, южноамериканские учения называли это вратами сновидений, но, на мой взгляд, слишком всё усложнили в своих пояснениях и в создании образа. Но опять же… мы можем судить об их знаниях только по книге автора, который тоже вносит своё видение и мировоззрение, стараясь понять и объяснить многое, не совсем понятное в тот момент и ему самому. Также надо учитывать, что речь идёт о совершенно разных культурах, которые, как и язык народа, вносят своё видение в понимание тонких материй. Не хочу сказать, что новые знания мне кто-то просто давал, но и не могу сказать, что кто-то незримо не помогал мне их находить. За два года я перечитал целую библиотеку, освоив попутно быстрое чтение, и уже чувствовал некую связь, некий незримый канал, ключи для открытия которого были в этих знаниях. Для разных людей ключи могут быть в разном, и они помогают пробудить потенциал спящей души, если он есть! Но нельзя просто дать знания, не определяя готовности человека к их восприятию, он их в лучшем случае просто не увидит, а в худшем это может вызвать отторжение и даже агрессию. Человеческая душа ведь устроена, как матрёшка, и каждой из её частей свойственно видение другого уровня мира и другого уровня знаний. Даже на этом примере видна схожесть мировоззрений «авторов» русской матрёшки и древних знаний из совершенно разных культур. В той же южноамериканской эзотерике называли это устройство сущностей и миров луковицей – похоже по сути, не правда ли? Русская матрёшка – это уникальный в своей простоте образ многомерного устройства человека и его души – его матрицы, – берущий начало из древней ведической Руси, и, наверное, не случайно их по началу было семь (по числу уровней Земли) и лишь много позже появились вольные поделки, которые гуляют по миру в разных образах и разном количестве. Думаю, она существовала за много-много веков до художника Сергея Малютина, которому часто приписывают её изобретение. Чем более многослойна и полна душа, тем более она развита и готова в эволюционном плане для приёма знаний, но разбудить всех этих «матрёшек», начиная с физического тела, непросто. Слишком много усыпляющих и направляющих не туда наук и религий стоят здесь на страже, но кто сказал, что всё должно даваться легко? Душа пришла за опытом – вот и надо бороться! С самим собой, прежде всего, и чем сложнее эти уроки, тем более без-ценен* опыт!
     Что до осознанных сновидений, то они всё продолжали со мной заигрывать. Даже после первых, уже прошедших моих астральных выходов со мной продолжали случаться разные курьёзы. Один был особенно забавным: во сне я находился в гостях у родственников и вдруг в очередной раз начал понимать, что сплю. Вышел тогда в коридор… и начал осторожно проверять, слегка подпрыгивая, иногда это помогает заметить лёгкость тела и понять, что ты не в физическом теле (не всегда), но мне стало неловко, что меня могут застать за этим странным занятием, и я вышел на балкон. Продолжая проверку и не находя окончательного ответа, решил тогда пройти сквозь стену, уже отлично понимая, что в осознанных сновидениях это возможно. Нацелившись на бетонную с камешками стенку, я медленно пошёл на неё, рассчитывая войти в комнату прямо сквозь бетон, и через мгновение так шарахнулся лбом о стену, что у меня полетели искры из глаз. Было очень больно и неприятно, и всё потому, что до конца не поверил, не осознал себя! Интересно, что я даже не проснулся, а потирая лоб и озираясь по сторонам, вернулся в квартиру через дверь. Надо ли говорить, что щипать себя в подобных снах бесполезно?.. Когда человек близок к осознанным снам, его разум глубоко погружается в мир сновидений, такой удивительно реальный и совершенно неотличимый от привычного нам мира. Все органы чувств тоже работают абсолютно нормально, и необходимо вырабатывать и находить свои точки определения. Как ни покажется странным, помехой часто становится наш ум, который и там пытается диктовать привычные нам законы и правила, удерживая человека в рамках логики и знаний, полученных им на протяжении многих лет. Конечно, с точки зрения ума невозможно ходить по воде, нельзя летать без каких-либо технических приспособлений и так далее. Вторая помеха – это страх перед нарушением писаных земных законов и неприятие отступления от логики, неверие в то, что человек, как частица Божья, может быть выше земных законов и изменять не только их, но и законы природы, создавая свой мир и изменяя его вокруг себя, даже в нашем – твёрдо-проявленном, реальном мире.
     Что же касается ближнего астрального мира, в который попадают души во снах, а также души умерших людей перед тем, как уйти дальше, – то там уже властвуют другие ценности: сила и свобода мысли человека, те самые фантазии, воля, эволюционный возраст и качество прожитых им прошлых жизней. Тот мир, который человек строил в себе, – мечтал, воображал, в который верил и к которому упорно шёл, ища в познании дорогу, – и будет перед ним постепенно открываться. По этой причине очень важно хранить в мыслях светлые образы, и если иметь при жизни какую-то агрессию для защиты, ненависть, или злобу в борьбе, твёрдо понимать, что в последний момент жизни непременно следует от этого избавиться. Это как раз тот случай, когда простить надо даже врагов – они это заслужили.
     Каким я видел ближний астральный мир снов со стороны осознанного человека? Надо сказать, я никогда не заходил в осознанных сновидениях или астральных выходах слишком далеко – ни во времени, ни в пространстве. Исключением были только мои ментальные путешествия, которые происходили, когда я не выходил полной душой из тела. Астральные же мои путешествия были кем-то или чем-то ограничены, и в определённый момент моих приключений у меня появилось довольно стойкое чувство, что за мной кто-то неустанно присматривает, едва заметно корректируя мои путешествия – казалось, он не хотел, чтобы я далеко заходил. Это было абсолютно правильно, так как душа при воплощении человека на Земле имеет неразрывную невидимую связь с физическим телом и, уйдя слишком далеко, можно усложнить возможность вернуться, имея ограниченный запас энергии, получаемой в том числе и от физического тела. По моим наблюдениям, астральные путешествия с полным выходом души (сущности) и сознания из тела, ограничены планетарным (земным) уровнем.
     Интересно, что все мы во время сна частично «выходим» из тела в виде неосознанной оболочки души и гуляем в астральном пространстве по знакомым нам местам, встречаем знакомых нам людей, так же неосознанно гуляющих, ходим на работу, в школу, в гости… там сформирована непостоянная копия нашей реальности. Во снах такие спящие люди-оболочки часто говорят шаблонными фразами и занимаются теми же делами, что и в повседневной земной жизни. Если у них осознанно что-то начинаешь спрашивать, отвечают часто невпопад и не всегда узнают друг друга. Как понимаете, мыслительный процесс в таком состоянии крайне ограничен, память фиксирует лишь некоторые моменты, остающиеся в виде слепков на внутренней части этих оболочек, да и то, если сразу не снять эти слепки-образы, переместив их более глубоко или не записать их утром, они тоже будут в течение дня стёрты, за исключением самых ярких и сильных. Всем известное состояние лунатизма связано как раз с проблемами выхода души из спящего тела, и причины здесь могут быть разными, но факт остаётся фактом: астральное тело, имеющее энергию и желающее её потратить, начинает тащить спящее физическое тело за собой. Можно сказать, все люди прогуливаются своим астральным телом в тех местах, где отдыхает их физическое тело, просто не все могут это хорошо видеть и помнить.
     Эти души-оболочки спящих людей выглядят и осязаемы в астрале так же, как и в знакомом, всем нам хорошо видимом реальном мире. Единственное, что было неполным, – не всегда у них имелись индивидуальные запахи, такие, как у всех физических тел. Пробуя «включать» обоняние, я чувствовал порой запахи, которые, как мне казалось, вполне мог проецировать сам. Мысленные проекции возможны в мире снов не только с запахами, но и с одеждой, обувью и тому подобным, поэтому приходилось в тонких ощущениях учиться разделять – где ты сам создаёшь, а где уже создано.
     По моим ощущениям и наблюдениям, душевная степень наполненности неосознанно разгуливающих спящих сущностей людей была разной. Но так как всё равно они не полная душа, а всего лишь оболочки, то не имели в полной мере всего того, что есть у полноценного человека в обычной жизни и в обычном физическом теле: волю, качественное мышление, стыд, совесть и всё то, что носит в себе сознание, разум и полная душа. Исключение составляет, пожалуй, только страх – он мог проявляться в любой момент и в полной мере. В этом неосознанном состоянии люди, или, точнее, их оболочки легко подчиняются более сильной воле, хотя первоначально ведут себя вполне уверенно. Внешне спящих людей и умерших (незнакомых) мне отличать не удавалось, но это только при исключении общения. Предметы и окружающий мир там имеют те же свойства, что и в нашей проявленной реальности, но в осознанном состоянии появляется способность влиять на их структуру и изменять их. Продукты питания все имели вкус, запах, при их употреблении чувствовалось насыщение, при питье алкоголя – хмель, в общем, всё в мире снов походило на зеркальное отражение нашей жизни. Изменчивой была лишь среда нахождения, именуемая нами воздухом. Он изменялся от очень плотного эфирного, до совсем разрежённого, наилегчайшего.
     Первое время я задавался вопросом: как душа человека может быть в мире снов, если он в это время не спит? Это, конечно, из опыта общения со своими знакомыми и близкими. Ответ здесь оказался довольно простым, хотя понять это получилось тоже не сразу. Мы не попадаем в мир снов в режиме реального времени! Более того, там вообще нет времени в привычном для нас понимании! Это измерение было придумано в нашей реальности для удобства жизни, а там всего лишь последовательные циклы развития, путь души и не предопределённость событий. По причине неопределённости во времени все люди имеют в мире снов своих, если так можно сказать, «дублёров», но это реальная их часть, только в другом более гибком времени и пространстве.
     Вот как происходил один из первых моих выходов в осознанное сновидение, связанный с одним из чудесных в мире снов, явлением – полётом. Отмечу, кстати, что в своих рассказах я называю осознанными не пограничные состояния (что тоже часто бывает), а полное перемещение своего Я в мир снов. Это полная ясность ума, полное осознание, кто ты и где ты, быстрая скорость мысли и способность передвижения в пространстве, а также наличие всех земных чувств и даже более того, так как часто они более обострены, многогранны и ярки.

     …Вначале был обычный сон. Я стою у подножья горы и разговариваю… разговариваю с кем-то, кто находится от меня очень далеко. Содержание самого разговора для меня осталось тайной, но после него я начинаю подниматься на эту гору. Чувствую себя так легко, что без всяких усилий взбираюсь по почти отвесным скалам и даже начинаю сам этому удивляться. Довольно быстро поднимаюсь на самую вершину горы и выхожу на небольшое каменное плато. После этого я начинаю подпрыгивать и с каждым прыжком поднимаюсь всё выше и выше – как будто на планете с ослабленной гравитацией. В какой-то момент я подпрыгиваю очень высоко, метров на двести, наверное, и, уже ощущая полёт… начинаю понимать, что это возможно только во сне. Именно в тот момент, когда я находился в воздухе, и произошло полное перемещение моего сознания – в моё же астральное тело и в тот сказочный мир. Перемещение это оказалось настолько приятным… что я даже не знаю, как это выразить, не используя при этом интимные подробности своего спящего физического тела… но пусть и не всегда точно, думаю многие меня всё же смогут понять, хотя возможно эти переходы будут не у всех одинаковы. И вот, после чувства страстной эйфории и озарения, наступил черёд новой радости и удивления. К осознанию того, что я в другом мире и могу лететь как птица, добавился восторг от сумасшедшей красоты местности. Огромные горы были внизу и располагались будто на зелёном ярком ковре, большие деревья казались маленькими из-за расстояния и плавно переходили в кустарник на склонах, а сами вершины этих исполинов были едва заснежены и, казалось, соединялись с голубым и чистым небом. От всего этого уже не знаю в который раз захватило дух, и я полетел с такой скоростью, что не сразу смог справиться с управлением своего собственного тела. Оказалось, что для пилотирования даже своего собственного тела нужен некоторый навык, и я сначала совершил несколько опасных кульбитов, но довольно быстро успокоил свои мысли и дальше полетел уже совершенно спокойно, наслаждаясь удивительной красотой и самим полётом.
     Надо отметить, что всё управление происходит именно с помощью мысли. Позже я научился летать очень быстро даже в узких коридорах, а также ходить по стенам и потолку, сбивая штукатурку, которая, подчиняясь законам тяготения, как и положено, падала на пол. Иногда, будто специально, мне предоставлялись огромные залы, где можно было практиковаться в подобных странных упражнениях. Много позже в одном таком зале я встретился с двумя незнакомыми мне людьми, они только учились тогда летать, и я помогал им в этом. Оценивать степень их осознанности было некогда, я просто рассказывал, заставляя их поверить в свои способности, и один из них поднялся-таки над полом и завис в воздухе, по-детски удивляясь и радуясь. Наверное, в первый раз я выглядел точно так же.
     Но сейчас, как оказалось, не только мысли нужны были мне самому для удачного полёта. Через несколько минут я вдруг начал терять высоту, а мои мысленные команды постепенно утрачивали силу. В какой-то момент я понял, что следующую гору уже не перелечу… её склон быстро приближался, а я всё пытался набрать высоту и никак не мог. Уже был хорошо виден мелкий кустарник на склонах и отдельно лежащие камни, которые неумолимо и очень быстро приближались… В тот момент я хорошо понимал, что не разобьюсь, но чувство, что сейчас будет очень неприятно, побудило всё же желание проснуться… и я проснулся.
     Тогда я впервые задумался: почему так произошло? В последующих своих полётах, которые я очень любил, происходило примерно то же самое. И хотя я научился безболезненно приземляться, взлететь снова уже не получалось. Как птенец, я подпрыгивал, пролетал десяток-другой метров и вновь опускался на землю, пока не вылетал в обычный сон или не просыпался вовсе. Явно ощущался недостаток какой-то энергии… Энергии! Источник которой я буду искать ещё очень долго.
     Почему-то именно в горах проходили мои самые яркие астральные путешествия, особенно на берегу удивительного, многоцветного в разных оттенках синего, с величавыми волнами моря – где и вода, и волны, и вообще все цвета были настолько глубоки и необычайны, что казалось, это какое-то неземное море или, возможно, другая, более высокая мерность пространства. Любопытно, что там, прямо на скалах, жили люди. Я был в одном жилище – похожем на пещеру, но при этом удивительно светлом и уютном, сразу расположившим меня своей чистотой и аскетизмом. Оно не имело никаких излишеств: деревянная, очень добротная не многочисленная мебель, несколько покрывал крупной вязью и тёплый, будто живой и прямо-таки убаюкивающий очаг, немного похожий на камин… Жила там девушка со стройными ногами… почему такое странное определение? Потому что только ноги я и запомнил. Отчего-то я снова не запомнил лица – для меня это уже становилось загадкой. Может, что-то с моей памятью на лица?.. Девушка очень хорошо была расположена ко мне и хотела совершенно познакомиться со мной, но когда я полностью перешёл в осознанное состояние, то очень захотел увидеть ту неземную красоту, окружавшую её жилище уже с высоты полёта, – как бы искупаться в ней! И я лишь погладил её стройные ноги, с которых сразу стала исчезать одежда… и тут же вылетел через каменный проём, похожий на дверной, на удивительно сказочные просторы. Вот только ноги и остались в моей памяти, хотя всё остальное помню хорошо – это вообще трудно забыть. От тех нереальных видов, от того чудесного единения с тем сказочным, многоцветным, очень насыщенным в красках пространством, моя грудь просто разрывалась тогда на части. Казалось, что я до этого не видел настоящих красок и прожил большую часть жизни в серых мутных очках. Мне хотелось напитаться этим волшебством, этим невероятно прозрачным и чистым воздухом – возможно, как приговорённому к казни хочется надышаться в последний раз, прохладой ясного утра…
     …Очень трудно было прерваться и сказать себе: «Хватит!» Мне кажется, я совсем на какое-то время забылся и потерял счёт времени… Я начал просыпаться прямо в воздухе, даже подумал тогда: «Наверное, сейчас начну терять высоту и, возможно, падать…», но вместо этого очень плавно и даже нежно, будто на чьих-то руках, переместился в свою кровать и к той гостеприимной хозяйке, к сожалению, уже не вернулся. Если бы кто-нибудь только мог представить мою любовь и страсть к достойным женщинам, то смог бы, наверное, с большей ясностью осознать и почувствовать силу той нереальной красоты пространства, которую я тогда предпочёл открывающейся мне душе… со стройными ногами.
     Это была моя единственная встреча с загадочным горным народом в осознанном состоянии, все остальные будут лишь в пограничных, и, разумеется, мне было жаль, что не успел что-то спросить или просто посмотреть на её реакцию, даже если промолчит. Почему-то многословие не приветствовалось там. Но думается мне, что тогда, скорее всего, в наше общение вошли бы постоянно мешавшие мне страсти, быстро поглотившие всю мою энергию… и было бы уже не до вопросов. В отличие от взрослых, в этих странных селениях молодые девушки всегда были очень милы и доброжелательны со мной и, похоже, их (в отличии от меня) интересовали не просто удовольствия – что-то незримое, едва уловимое и не совсем понятое мной было в этих симпатиях. Они не рассматривали интимные отношения как порок! Возможно, были хорошо защищены в своих мирах от проникновения чего-то чужого и тёмного? Вероятно, понимали и ценили совсем иные дары? – более чувственно разумея и быстро определяя, что их мир делает хуже, а что лучше? Такое поведение хотя и не осуждалось, но не всегда нравилось взрослым, они будто старались чем-то занять своих девушек, особенно когда эти симпатии проявлялись слишком быстро, буквально с первого взгляда. Но это не было взглядом страсти, это скорее был скромный взгляд, чего-то тёплого, пробивающегося из глубины, несомненно желанного, но одновременно не имеющего окраса порока! Они были независимы, подчиняясь только Любви и Ладу! – они рождали детей, но как не покажется нам странным, не имея мужей – в привычном для нас представлении.
 
III
ПРОБУЖДЕНИЕ
     Тем временем, в привычной нам реальности, прошло почти уже полгода… Полгода сумасшедших дней и нашего первого необычного лета… Казалось, совсем недавно я был пленён у звёздной незнакомки, в неведомом как дивный мех пространстве – и вот опять, теперь уже в реальной земной жизни, я снова был в её неоспоримой власти. Она, как тихая волшебница, пришла лишь малой своей частью, но вполне достаточной, чтобы сводить с ума, и казалось – творить те страстные дела, что нам давало тело. И всё же в нашем романе… всё не было так просто.
     Навигация тем временем подходила к концу, и уже неумолимо опадали пожелтевшие листья – золотая осень прохладно принимала нас в свои объятия. Я тогда уже тайно любил эту красавицу – за её сказочную красоту, за её свежесть, за долгие часы раздумий в её чаще. Но в те дни я ещё и не подозревал, что так же скоро полюблю и зиму. Мне станут ближе холод и морозы, метелица да вьюга, прозрачный, как алмазы, холодный колкий лёд. Мы ещё «докатывали» свои последние рейсы, могли ещё общаться, улыбаться, но разлука невидимой тенью уже стояла где-то рядом, и мы ещё не знали, навсегда ли? – или, быть может, на дни, на часы, на мгновения? А может, на те самые мгновения, что мы и называем жизнью? В безбрежном и манящем вечной неизвестностью, пространстве мироздания...

         Всё это лето и раннюю осень я ходил как пьяный. Меня тянуло к моей «незнакомке» с такой непреодолимой силой, что я уже не знал, как быть. Сначала мне хотелось просто быть рядом, но через некоторое время всего лишь быть рядом оказалось для меня ещё большей, нестерпимой мукой. На столько нестерпимой, что я уже боялся, как бы моя душа не выдержала этой созданной между нами преграды и просто не выскочила из моего тела в её объятия, а я, как чувствительная барышня, не хлопнулся при этом в обморок, пугая её и себя в этом сумасшествии ещё больше… Понимаю, что это может звучать несколько странно и недостойно с точки зрения настоящего «мачо», но всё же не будьте так самоуверенны до поры, со здоровьем у меня всё было в порядке… Я пробовал тогда хоть как-то себя успокоить и пытался начать относиться к ней, как к дочери! – но и это уже не устраивало ни её, ни меня, и я пред ней был сам как подросток. Понимая, что это ненормально, что этого не должно быть, я одновременно чувствовал, что окончательно ранен счастьем и не могу ничего с собой поделать. Нашим душам не было дела до земных правил и этих странных судьбоносных игр, они просто нашли, что искали, и так отчаянно пытались просто надышаться собой! Эти созданные барьеры были уже настоящим издевательством над нами… Мне всё больше и больше казалось, что в таких отношениях уже не надо себя насиловать, а нужно наконец довериться друг другу! И почему считается, что в этих отношениях мужчина чувствует всегда меньше ответственности перед будущим? Неужели только потому, что лицемерных и малодушных больше?.. Но наши отношения не были простой страстью, которую трудно было даже представить между нами (как между красавицей и чудовищем!). Я понимал, что мы уже не управляем теперь собой и не по своей воле встретились и так целеустремлённо в эти месяцы сходим с ума – ну или большей частью я сходил, но и она была уже больна тоже. Нам не нужно было ничьё одобрение и разрешение: мы уже имели тогда самое главное для всех своих деяний и своего духовного союза благословление… Но это были лишь мои убеждения, и верил в это пока тоже, только я.
     Несмотря на всю нашу взаимность и все мои попытки сблизиться, мы так и не стали окончательно близки. Ещё очень крепко лежали на нашем сознании оковы морали, светскости и благочестия. Я тогда забывал про всё на свете: про разность поколений, про то, что я намного старше её, про то, что я, в конце концов, капитан и должен соответствовать. Мне тогда казалось, что ничего не должно было существовать в мире, кроме нас, и в те дни, пока мы вместе – все преграды должны были просто рухнуть и безвозвратно исчезнуть! Я не мог и не чувствовал себя старше или мудрее её! Я видел её душу, и мне порой казалось, что именно Она, а не я и намного старше, и мудрей, только она сама ещё этого не знала! Как будто Вера только просыпалась и сквозь белёсую дымку наваждения и реальности видела, что на этом уровне отношений у нас вообще нет возраста! Но пелена вдруг вновь спадала, и вот опять… и разность поколений, и вековая даль. Но всё же не возраст был той непреодолимой стеной, что стояла между нами. Всё было и проще, и до исступления сложнее… Я много-много лет был женат – настолько много, что большая часть моей жизни проходила в этом участии, и просто так забыть всё это не могли ни я, ни она. Вера была порядочной девушкой, и в свете современной этики и понимания жизни не могла через это переступить, а я в это время ощущал себя просто вещью, которую кто-то когда-то приобрёл и за которой надо было лезть в чужой карман. Как будто кто-то другой, кроме меня, может решить, кому я могу открыться, а кому нет, хочу связать ещё с кем-нибудь свою судьбу или нет. Словно мне должны выдать вначале официальный документ на новое владение или не владение мною – залезть в мою душу, покопаться в ней, всё разрушая, и лишь потом дать мне право по-настоящему любить и решать свои душевные проблемы. Оказывалось, что Любовь, должна быть «в законе» и покорно стоять ниже светского права, пока мы, ничтожные людишки, не преклонимся пред ним, и не соизволим наконец, открыться ей… Даже не так важно кем мы будем после этого, главное поступать по закону! Но, понимая, что в ответ можно привести тысячи непорядочных историй и сюжетов, которые и в «законе» всё равно остаются, и будут оставаться такими же непорядочными… я покорно продолжал ждать.
     Только лишь однажды – на какие-то жалкие минуты, на мгновения, Вера позволила себе ненадолго приоткрыть незримую завесу своей тайны и стать ко мне чуть ближе, чем она обычно это позволяла в наших отношениях. Каким же я был тогда глупым, считая себя более чувствительным в этих наваждениях и думая, что ей так легко давалась эта завеса. Но правда и здесь не обошлось без тонкого и мудрого расчёта с её стороны. Мне тогда казалось, она читала не только мои мысли, но и точно знала, что произойдёт в следующие часы или минуты. Я был для неё как открытая книга, и если нужно было какое-нибудь провидение, которое поможет ей в непонятной и опасной (как она считала) ситуации вернуться в прежнее состояние разумности и самоконтроля, то оно обязательно будет – и конечно, же всё именно так и было…
     Мы тогда вернулись из рейса на место ночной стоянки, ошвартовались, как обычно, у причала, и так как время было довольно позднее, часть команды быстро разъезжались по домам, а кто собирался уже расходиться по своим каютам спать. Команда у нас была небольшая, и в ту ночь на борту мы остались только вдвоём, однако это было не впервые и ровным счётом ничего не значило. Я, как обычно, проверил все двери и, проходя мимо её каюты, остановился – дверь была открыта, и она ещё не ложилась спать. Мне тогда показалось, что она куда-то собирается, и я, на правах капитана не слишком довольно стал спрашивать – зачем и куда в столь поздний час? Она слегка улыбалась моему недовольному виду, и казалось, её это просто забавляло, ей вообще иногда нравилось почему-то меня злить, мило игнорируя при этом как начальство! Натешившись моим негодованием, она вдруг совершенно спокойно, будто и не было вовсе моего недовольства, сказала: «А расскажите сказку!..» Она всё время была со мной на «вы». Мы даже не обращались друг к другу ни по имени, ни по отчеству, мы и так были всё время настроены друг на друга, лишние обращения нам были просто ни к чему. Но в этот момент она будто преобразилась, став застывшим ночным цветком, который долго рос, полнел и наливался. Она на какое-то время открылась, и теперь я ясно видел, что чего-то ждала. Казалось, она сама ещё не знала – чего, и ей было просто интересно, что же будет дальше? Насколько глубоки на самом деле её собственные чувства? И хотя было видно, что она полностью не рассталась со своими страхами, снова чуть тише сказала: Расскажите сказку...
     …И я начал рассказывать… очень осторожно и трепетно – будто боясь спугнуть редкую бабочку и это ночное наваждение, как когда-то во сне. И это действительно была уже сказка! Тихая, чарующая и затягивающая, как омут. Я в тот момент не был собой и даже не предполагал, что можно рассказывать такие сказки, потеряв при этом всё, кроме силы и нежности…
     … А когда пространство поплыло меж нами, и сумасшедшие белые вихри уже сносили последние преграды, унося их куда-то в даль… когда казалось, что нас уже нет, а есть что-то единое, сливающееся в одну душевную сияющую картину, соединяя при этом две сложные, многогранные фигуры в единый звонкий монолит… когда уже не было нашей власти над происходящим, и в этом нераскрывшимся бутоне ожило и неумолимо забилось проснувшееся сердце... Именно в это время и ворвалось то провидение истошным звоном, грубо вырывая её из той картины, давая возможность вынырнуть из того омута и бежать… Оставив мне лишь терпкий раздражённый вкус, и сладкое, досадное похмелье… А это были лишь, всего объятия.

     Возможно, наше время тогда ещё не пришло. Случайностей не должно было быть… случайности и мне уже были не нужны. Но после этого наваждения я подумал, что надо подождать ещё самую малость, и тогда всё сложится. Я ещё не знал – как, и что должно сложиться, но был абсолютно уверен, что сложится! Я ведь услышал это ожившее сердце и думал, что его уже не остановить!.. Но я снова ошибался – снова выяснилось, что я слишком мало знал женщин. Не знал той великой женской силы, способной сносить все, казалось бы, непроходимые преграды, обрекая себя на крест. Силы обречённости, самоотречения и самопожертвования… но самопожертвования совсем не того, что я хотел и ждал! Я недооценил эту силу и не верил, что она ударит не в ту сторону, не верил, что при всей жизненной сложности наших отношений это может быть равнозначно!.. Хотя, может, и догадывался… может, и сомневался – и снова оказался наивен, и снова самонадеян, и снова несмел. Но эта сила проснётся позже, а пока проверка наших чувств и сложная игра на счастье продолжались.
     Так пролетали дни, недели… но после этой нашей ночной встречи я не только не дождался следующей, а до самой нашей разлуки попал как будто в настоящую «клетку». Она стала меня ещё больше бояться и оставаться со мной наедине категорически не хотела. Не имея личного опыта близкого общения с мужчинами, многое она знала лишь от подруг, и была уверена, что все мужчины всегда стремятся добиться лишь одной цели, используя для этого разное «оружие» – эти стереотипы однозначности мира и человеческих отношений крепко сидели в её голове. Она увидела оружие в самой себе и, слушая подруг, ещё не знала настоящего оружия, хитрых и лицемерных проходимцев. ещё не догадывалась, что с помощью этих же проходимцев, только в эпоху уже деградации человечества, стало вообще возможным отождествлять своё женское тело с некой конфеткой, которую можно дать, но не просто так, а с каким-нибудь условием, пусть даже самым безобидным, самым скромным раскладом или расчётом! С какой-нибудь самой пусть малой гарантией на будущее, чтобы было всё как у всех, но и одновременно в тайне надеясь, что не так, как у них – и пусть не все и не всегда, да и забота о себе и потомстве, можно сказать, часто оправдывала такие расчёты – но разве хоть кто-то может точно знать! Что нужно этому самому потомству в этой жизни, да и отдельно взятой женщине на самом деле? Ведь в светлых, настоящих отношениях дают друг другу оба и дают именно даром! – и цена этих даров, может быть несоизмеримо высока и несопоставима ни с какими личными жертвами, рисками и раскладами! Она ещё не знала страсти, а уже пришла Любовь – и не могла она знать, что под её защитой можно делать всё, что касается двоих, оставаясь при этом непорочными. Земные сложности и страсти, ходящие за любовью хвостами, без конца пугали её и совсем сбивали с толку, отнимая веру в чистоту любви, не принимая дар без правил.
     Навигация между тем заканчивалась, и мы могли больше никогда не встретиться – и уже казалось, оба мы понимали, что всё происходящее между нами, это то самое, ради чего в том числе и живут люди. Понимали, что пришло время творения будущего и пора отдать себя ему – без всяких предварительных гарантий и стыдливой морали, несмотря ни на что! Но мне, наверное, было проще так рассуждать, а с её стороны только определённая неопытность и чистота, могли быть залогом таких сильных в самом начале, и не успевших даже развиться отношений. Она только вступала в подобные отношения и, возможно, думала, что так всегда это и происходит? Она только просыпалась… и одновременно боялась проснуться, всё продолжая откладывать эту неизвестность на потом, ожидая только ей понятного случая, приберегая свои козыри у груди. Может быть, она и в самом деле тогда была права, и полгода – слишком малый срок для проверки настоящих чувств?
     Возможно, я снова покажусь наивным и это всего лишь мои домыслы, но мне знакомы страсти, и я уже тогда мог хорошо отличить их от того светлого и чистого, что нас окружало. Любовь всегда делает человека чище и лучше, никогда не толкая человека на низости – даже физически она изначально ощущается в районе сердца и затуманенной головы, и лишь позже, очень медленно и осторожно «опускается до района страстей» (живота и прочего). Я в те месяцы был совсем уже другим! – как по мановению волшебной палочки я тогда избавился от всех своих вредных привычек, принимая и желая только один – самый чистый и сильный «наркотик». Наверное, я так и не смогу с высоты своих лет по-другому объяснить причину её страхов перед тем, чего люди так неумолимо ждут! Пред той, о ком мечтают… и той, чьё незримое присутствие и благословение отношений между двумя людьми, считали Божьим участием.
     Обидно и горько мне сознавать, какой потенциал был скрыт в наших отношениях, и что бы мы могли создать, разумно и без страха его используя. Мне не жаль того, что было, но горько от того, чего не было. Я не мог тогда не знать, что такие отношения и чувства бывают лишь однажды – никогда в жизни ни один человек не коснётся больше той глубины, той душевной тайны, что казалось, так была рядом. Все земные удовольствия я не пожалел бы за эту тайну и даже отдал бы всю свою оставшуюся жизнь, тем более тогда уже понимая, что она в любом случае никогда не будет такой, как прежде. Но если бы это касалось только моей жизни… Дело в том, что для воплощения моей сказки мне недостаточно было только её тела – мне нужна была она вся! Вместе с телом и душой – тело как раз здесь было лишь посредником. Только полное её согласие и осознание всех своих действий и трудностей в отношениях между нами, могли мне дать это! Именно по этой причине я будто вредил себе и говорил не то, что говорят обычно в подобных случаях и ничего не хотел скрывать – ни от неё, ни от жены. Они и только они имели полное право принимать решения в отношении самих себя и должны были знать, какие решения принимаю при этом я, куда иду, куда идём мы все. Никто из нас, несмотря на государственные законы не имел больше или меньше прав! Никто не может вообще иметь какие-либо права на человека! Но только наше спокойное осмысление ситуации и вера в искренние, неподдельные чувства могли дать нам правильное понимание ситуации и начало нового пути, если мы конечно стремимся к развитию и говорим о людях, желающих быть свободными не по закону, а по сути! Борьба с привычной нам моралью и собственной гордостью, добавляла трудностей, и споров с собственным разумом.
 
     Всё своё первое лето мы проработали на московских экскурсионных линиях, лишь изредка выбираясь в загородные зоны отдыха, да по святым монастырским местам, раскинувшим свои гостеприимные обители на берегах Москвы-реки. Я не так часто, как мне бы хотелось, попадал с Верой на одну вахту, и наше сумасшедшее лето, казалось, совсем уже закончилось. Нам оставалось лишь проститься и, не теряя надежды на ветер перемен или на жгучие зимние морозы, которые возможно раздуют или охладят всё лишнее, смиренно ждать. Мы наивно думали, что время всё прояснит и расставит на свои места… или, может, сама Судьба распорядится и что-то предпримет, освобождая нас от решения трудных уроков жизни и непростого выбора между любовью и честью. Ей не придётся лезть в «чужой карман», а мне быть не самим собой и поднимать закон выше любви. Мы были как два тяжелобольных человека, уже принявшие смертельные пилюли, но надеющиеся, что кто-то за нас решит все эти уроки, и выложит очень дорогое лекарство на блюдечке, не требуя никаких испытаний и что-нибудь взамен. Мы предпочли переболеть и отсидеться дома, нежели искать противоядие в своих душах, а не в брачных законах и страхе.
     В последний вечер мы простились очень быстро… настолько быстро, что я вновь ощутил досаду и разочарование. Казалось, Вера вновь боялась проявить слабость и случайно приоткрыть ту клетку, в которую теперь уже окончательно и жестоко посадила саму себя. Можно сказать, она снова сбежала… но всё же прислала короткое сообщение на телефон, в котором были и грусть, и та самая слабость… но только теперь уже на дальнем, безопасном от чудовища расстоянии… И всё же у нас оставалась надежда. Мы догадывались, что, скорее всего, долго не увидимся, но также знали, что между нашими душами будет сохраняться невидимая нить, подверженная нелёгким испытаниям на прочность. Предстоящая зима и долгая разлука должны были дать нам свой ответ – не ошибались ли мы? Быть может, она окажется права, и то, что было между нами, окажется лишь короткое сумасшествие?.. Но я уже и тогда твёрдо знал, что это вовсе не сумасшествие, а самая настоящая, как и во многие времена запретная, но чистая любовь.

     Так побежали уже другие дни и недели. Через два месяца пройдёт осень… наступит белая холодная зима. Времена года, как и прежде, будут сменять друг друга, но неизменной будет оставаться только наша грусть. Мы не сможем увидеться почти полгода, но и не сможем ничего забыть… мы будем обмениваться лишь краткими поздравлениями и, музыкой, пересылая друг другу как письма название песен и душевных мелодий на телефон. На долгие месяцы эта музыка станет единственным способом нашего безмолвного и не слишком радостного общения… Тексты песен будут не бессмысленными, а довольно важными и многозначительными для нас. Эту нехитрую игру она придумала ещё летом, когда после моей просьбы дала мне послушать свой музыкальный альбом, и я прочитал в нём много её мыслей. Я тогда пытался больше узнать о ней… просил дать песни, которые ей больше нравятся, и трогают её душу, но она снова опередила и поняла мои устремления, превосходя мои ожидания. Так потом мы и пытались передавать в музыке и песнях, все свои мысли и чувства. Но и здесь я оказался менее тонким и изобретательным, чем она. Моя прямолинейность, торопливость, порой невыдержанность, бывало, надолго прерывали даже это скромное общение… В такие дни я осуждал себя, даже за самую пустяковую несдержанность в нашем музыкальном общении. Долго переживая и не находя себе места, я всё же не выдерживал и, подавляя свою нелепую гордыню, заглаживал свою вину несвойственной мне любезностью и нежностью – и Она как будто меня вновь прощала. Вера и тогда продолжала меня учить, заставляла ценить каждую крупицу нашего уважения друг к другу. Мы должны были отчётливо понимать, что даже случайно обронённое слово может разлучить нас навсегда, и надо было изначально высоко ценить наши отношения и каждый нынешний свой шаг. Мне не хватало осторожности, даже в нашем музыкальном общении, и Вера многозначительными паузами каждый раз указывала мне на эти мои огрехи – она снова и снова продолжала воспитывать и учить меня более тонким чувствам, удерживая каждый раз нашу связь на волоске. Я несказанно благодарен ей за всё, что она для меня делала. Она невольно стала для меня тем самым настоящим учителем жизни, перед которым я мог искренне преклониться и перед которым исчезали все мои чувства стыдливого, низкого и порочного…
     …И вновь пробегали дни, недели и месяцы… но так и не видно было конца этой незримой, некогда установившейся между нами связи – отнимающей все мои думы и мысли. А морозы тем временем уже стали потихоньку спадать, потянуло весной на рассветах, на завалинки и заборы повылезали взъерошенные коты. И всё же время словно остановилось для нас – оно зависло, как полярная звезда на небосклоне… и мучительно и терпеливо, продолжало ждать.

ЗА ГРАНЬЮ (ОТРАЖЕНИЕ)

     К следующей нашей весне мои потусторонние путешествия стали довольно регулярными. Наконец, после довольно краткого и поверхностного ознакомления с астральным миром, я всё же настроился присмотреться к нему поближе. Уже много раз я попадал в осознанные сновидения, и первое чувство эйфории и некой ошалелости потихоньку спадало, пора было уже взглянуть на тот мир более трезво и рассудительно, но я всё по-прежнему больше развлекался, чем познавал его. Мне очень нравилось парить в воздухе, и почти всё своё время я тратил на беззаботные полёты, слишком уж они меня захватывали и манили, своей весёлой независимостью и свободой. Впрочем, как оказалось впоследствии, свободой довольно ограниченной – и по высоте, и по скорости. Поднимаясь слишком высоко, я почему-то оказывался в каком-то сплошном сером тумане, а земля так и совсем терялась из виду… снова, как в детстве, возникало чувство, что я не найду уже в этой мгле землю и не смогу вернуться назад. На некоторое время теряя ориентацию и зависая в этом пространстве, я всё же решал не рисковать и возвращался, хотя вполне допускаю, что там могло открываться некое пространство для ментальных проекций и иной уровень познания, но пока мне было не до них: слишком мало было у меня времени и энергии для расширения пространства.
     Просыпаясь по утрам, я всё чаще и чаще думал, что очень мало времени уделяю изучению довольно неожиданно открывшегося мне мира: общению с людьми, познанию его природы, но чем конкретно мне нужно было там заняться, я, честно говоря, никак не мог почувствовать или понять! К тому времени уже установилась некая периодичность доступных мне сеансов, и повлиять на их увеличение или уменьшение я пока не мог, до сих пор было непонятно, откуда берётся энергия, необходимая на астральные выходы или осознанные сновидения. В то время я уже понимал, что без этой энергии нет возможности не только летать, но и находиться в мире снов осознанно. Кое-что я всё же пробовал в качестве эксперимента: например, меньше затрачивать энергии на активные полёты и больше просто ходить, присматриваться, пытаясь таким образом удерживать осознанное состояние и как можно дольше находиться в мире снов со всеми своими чувствами и разумом (осознанно), но всё-таки не достиг уверенности, что это работает. О мгновенных перемещениях в пространстве пока тоже приходилось только мечтать, мои попытки в этом направлении не увенчались быстрым успехом: снова вставал вопрос ограниченной энергии и моих ненужных мыслей, которые мне изрядно мешали концентрироваться и грозили выкинуть в обычный сон или явь, но всё же я чувствовал, что это возможно и где-то рядом.
     Во время своих астральных выходов я обычно вылетал через окно спальни или в последствии прямо сквозь крышу своего частного дома, и один из таких вылетов запомнился забавным случаем. Однажды, всё тот же мой бродяга-кот, который ночью всегда спал или крутился где-то рядом, умудрился зацепиться за моё астральное тело и выскочил вместе со мной наружу во время моего прохода сквозь окно – во время выхода из тела он просто спал в ногах, и его, видимо, как-то «зацепило». Протащившись за мной сквозь окно, бедняга остался сидеть на узком карнизе мансарды и, переминаясь с лапы на лапу, круглил в изумлении большие глаза. Глядя на него, мне сначала стало весело, но потом пришлось всё же вернуться и просунуть беднягу обратно через стекло в комнату – сам вернуться назад он уже не мог. В моих сновидениях мне иногда бывало безумно весело, но животные очень редко вторгались в мои путешествия, и помешать им по-настоящему мог обычно только этот домашний лежебока, да иногда храп моего собственного любимого тела. Надо сказать, что я очень не любил резких пробуждений, если моя сущность (душа) по каким-либо причинам слишком быстро возвращалась в тело, то получался как будто внутренний удар (скачок давления?), и это было не очень приятно.
     В своих последующих путешествиях я старался уже быть более деятельным и стоит отметить, что пройти сквозь человека как сквозь стену, у меня не получилось. Я один раз пробовал для эксперимента эту «провокацию», но в результате лишь сбил человека с ног – благо что травму таким образом там получить невозможно. Смешным в этой ситуации было то, что на улице стояла зима, а я был совершенно голый! Как раз этой ночью, пролетая, как обычно, сквозь окно своей спальни, с меня почему-то слетела последняя одежда, и я отправился путешествовать прямо так. Моим путешествиям в общем, это не мешало, пока я не увидел с высоты полёта людей на лошадях и не решил провести этот свой эксперимент, и так как происходило всё довольно стремительно, я даже не подумал о своём внешнем виде. После этой авантюры мне пришлось всё же примерить (создать) себе одежду, тем более что во всей этой устроенной мной кутерьме были дамы. Не хочу, правда, сказать, что они сильно смутились, или это смутило меня, но они были в зимней одежде, и наше последующее общение выглядело некоторое время довольно странным. Находясь в ближнем астральном мире, мы ещё имеем влияние привычного нам видения и образа жизни, но у души в принципе не может быть одежды. Душа (сущность) может проецировать разные формы, в том числе и одежду, и даже внешность, но это скорее связано с особенностями контакта, на который идёт та или иная душа, и с общепринятым восприятием в данном пространстве и времени. Даже понятие пола на определённом уровне развития становится достаточно условным и сложным для нашего понимания. Высокоразвитые сущности могут представиться в любом обличье – мужском или женском, но при этом её личные предпочтения мужского или женского начала, может увидеть только душа, находящаяся с ней на одном уровне развития – а в случае более близких или личных отношений между ними, они будут закрыты для всех остальных.
     Чаще всего мои путешествия проходили по тем местам, где я когда-либо жил или работал, и выглядели они большей частью тоже как в те времена, за тем исключением, что в астральном мире знакомые нам места и вообще география местности несколько иные, даже планировка собственного дома может вас немного удивить. Общение с бывшими знакомыми или просто спящими людьми не особенно занимало меня, разговоры большей частью были пустые, хотя эмоции и некие страсти присутствовали. Исключение составляли, пожалуй, только ушедшие (умершие), но об этом чуть позже, а вот действительно интересные люди мне встречались больше в пограничных состояниях, и тут уже мне самому было труднее их понимать и сильно напрягать своё ограниченное в тот момент сознание, благо что многие относились ко мне с пониманием. Единственное, что смущало меня тогда, – мне иногда казалось, что в этих состояниях это был не совсем я (?), это была в общих чертах моя внешность, и по моим ощущениям это был конечно я – и всё же, оставалось твёрдое чувство, Он несомненно лучше меня! Менее подвержен страстям, похотливым желаниям, злости – такой, знаете ли, взрослый и одновременно ребёнок: добрый и непримиримый, наивный и не знающий страха, даже внешне он мне больше нравился и радовал своим отражением. Я иногда, как самовлюблённый Нарцисс, смотрел на себя в зеркала и любовался самим собой, особенно глазами. Вот с таким моим Я, они и предпочитали больше общаться – одни из них, в прямом смысле слова, спускались с неба, и были как очень дружелюбны и даже близки, так и не очень, других же я встречал чаще всего в горах. По первым я ничего не могу сказать, слишком всё непонятно и неясно пока мне самому, а вот вторые, хоть порой и сторожились, всё же встречали гостеприимно: хлебосольно угощали, топили баньку, показывали много нового, но были для меня как иностранцы – очень мало говорили и как будто не знали способа общения со мной. Интересный был один дядечка, внешне очень похожий на сказочного астронома, он был в длинном шёлковом халате и очень увлёкся общением со мной, всё пытаясь мне показать что-то в телескоп, а потом демонстрировал свои старые географические карты (почему-то именно географические). Но, к сожалению, и здесь не удалось мне разобраться на том уровне осознанности, к тому же, мы общались друг с другом как глухонемые, больше догадками и домыслами. Почему-то у нас не получалось качественного общения, на определённом уровне осознанности, но в полном осознании они вообще старались не общаться. У него был очень богатый в плане разных вещей дом, можно сказать настоящий частный музей, и он также показывал мне свою особенную коллекцию – где среди прочих предметов, был пистолет с дуэли А С Пушкина – правда, не могу сказать, какой из дуэльных четырёх? Он лежал в отдельной, как кейс, коробке и только по фамилии и инициалам на ней я понял, что это такое. Он дал мне его подержать, и я некоторое время рассматривал пистолет, даже пытался на нём что-то прочесть, но так и не смог ничего разобрать. Что интересно, я тогда ещё не писал стихов.
     Любопытно также, что известная нам письменность, по которой современные учёные оценивают развитие культуры того или иного народа на земле, не используется в высокоразвитых мирах и, соответственно, нет языков, алфавитов и естественно состоящей при всём этом науки, обучающей «правильному» языку. Знания хранятся и могут передаваться в энергетических образах и со скоростями, для нас невиданными. Хранилища знаний тоже могут лишь выглядеть, как книги, но на самом деле представляют собой нечто иное. Только через просветление души можно постепенно приобщаться к этим знаниям и приобретать способность понимания и построения энергоинформационных образов, множественного происхождения.
     Пограничные состояния, о которых я пишу, – это очень яркие и реалистичные сны на грани осознанности. Интересны они тем, что часто раскрывают глубинную память души человека, и в них уже возможно делать удивительные вещи, доселе, казалось бы, незнакомые: говорить, к примеру, на неведомых языках, искусно владеть разным оружием и проявлять иные способности. Я очень хорошо помню один удивительный танец во сне, который довольно неожиданно даже для самого себя начал исполнять, казалось бы, в совсем неподходящее время: когда на меня нападали недоброжелатели. Легко уходя от их ударов и не желая отвечать, мои движения плавно перешли в такие чудесные кружева с элементами русского боевого пляса, капоэйры, танца с саблями и ещё многого-много чего изящного, воздушного и очень быстрого, что все вокруг, и в том числе нападавшие, замерли… а я совсем разошёлся и всё кружил, кружил, то высоко поднимаясь над землёй, обнажая клинки и яростно (очень быстро) вращая ими, то опускаясь и пряча их снова. Это был удивительный и очень впечатлительный танец, напоминавший послание. Таким образом я (он) показывал непримиримость и, одновременно, своё нежелание любого насилия – в конце концов, это действительно дало результат: разум нападавших восторжествовал, пусть даже и таким странным образом. Наверное, сложно даже приблизительно показать в физическом теле такой танец, наблюдателем и исполнителем которого я оказался, но удивительно для меня было то, как в одно мгновение в нём отразились и пронеслись передо мною, танцы всех мне известных народов мира. После этой оголтелой пляски на меня уже никто не нападал, скорее наоборот, пригласили к своему, как я понял, начальству, и оно, проявив ко мне достаточное уважение, предоставило мне определённые права и свободу передвижения на данной территории, больше не пытаясь проявлять агрессию или насилие. Что может показаться удивительным, в этих состояниях меня часто преследовали странные полувоенные или военные люди, и когда мне надоедало от них бегать или улетать, я довольно шутливо им сдавался и шёл с ними (бывало, они меня несли), пытаясь понять – чего они от меня хотят? Но всё оказывалось до смешного примитивно: всякий раз мне предлагали разные условия сотрудничества, в том числе и за поддержку, и за деньги, и я вновь от них сбегал, иногда это делая довольно грубо. В общем, несвободная наша реальность и там проявляла свои привычные интересы.
     В пограничных состояниях человек уже задаёт себе вопросы и ищет на них ответы. Ещё нет полного и ясного осознания происходящего, но есть неумолимое движение к этому. Эмоциональный мыслительный процесс уже находится на границе осознания – но и осознанные сновидения не одинаковы по своему восприятию. Многие сновидцы называют пограничные состояния уже осознанными и довольно неплохо путешествуют по астральному пространству. Для меня они были удобны тем, что я мог находиться в них довольно долго и, хотя сознание было как будто немного «примороженным», это было удобнее для меня в плане общения с теми же умершими или иными гостями и обитателями астрала – они почему-то лучше шли на контакт. В полном осознании я мог быть только в хорошо защищённых местах, это было необходимо для безопасности собственного сознания, которое использует сущность человека как защиту, а сущность, в свою очередь использует как защиту – физическое тело.
     Бывало так, что находясь в мире снов в осознанном состоянии довольно долго, приходилось периодически проверять себя, задаваясь вопросом: не явь ли? Настолько трудно было привыкнуть к реалистичности того мира, особенно если не делаешь в этот момент ничего необычного. Тогда мне приходилось на всякий случай проверяться, к примеру, просовывать руку сквозь витринное стекло соседнего магазина или ближайшую стену, чтобы таким образом не иметь сомнений, что я действительно нахожусь в астральном пространстве. Однажды во время такой проверки я за чем-то взял с витрины буфета бутерброд и хотел его съесть, неожиданно вдруг почувствовав голод, но, подумав, что возможно следует заплатить, положил на место.
     Вообще, надо признаться, мне приходилось временами подавлять самую мою большую проблему и страсть в мире астрала – это сексуальное хулиганство. Имея по жизни такой сильный гормональный перевес, его отпечаток накладывался, к сожалению, и в том пространстве. К тому же, когда я впервые попал в астральный мир снов осознанно, то налетавшись, мне захотелось в следующую очередь исследовать людей, потрогать их – как они чувствуются там на ощупь? И мне кажется вполне естественным, что я тогда выбрал именно женщину: мне они казались довольно пассивными, и я почему-то думал, что на меня не обратят особого внимания. Я подошёл к первой же спокойно стоящей женщине прямо сзади и, ничего не говоря, стал осторожно трогать… плечи, руки, талию. К моему удивлению, анатомия тела и его упругость были на ощупь абсолютно такими же, как и в привычном нам реальном мире, и женщина действительно сначала спокойно стояла и перебирала мелкий товар на движущей ленте… но неожиданным для меня стало то, что она вдруг стала возбуждаться – её тело стало сильнее дышать, наливаться, хотя я и старался не трогать в своём исследовании каких-либо интимных мест. Потом довольно неожиданно она вдруг повернулась ко мне с уже расстёгнутой одеждой и стала страстно обнимать, всё больше прижимаясь и возбуждаясь… Я тогда, как пробка, вылетел из осознанного сновидения в обычный сон и даже вначале подумал, что проснулся – хотя это ещё был сон, но правда уже другой, обычный. При дальнейшем исследовании выяснилась любопытная особенность: если, к примеру, подойти к кому-то и ущипнуть, или просто шлёпнуть по заду, то можно было тут же нарваться на грубость, но, если я пусть даже случайно проявлял конкретные мысли или невольные сексуальные желания, сразу всё менялось. Так потом и было в моих путешествиях, что даже самые слабые мои проявления мысли или воли в этом направлении, тут же находили ответную положительную реакцию у большинства женщин, и лишь изредка у некоторых из них проявлялся небольшой страх – если, конечно, иметь в виду женщин неосознанных. На этом этапе моих путешествий мне ещё удавалось контролировать свои мысли, (моё первоначальное общение носило лишь характер эксперимента), но земные события навеют другие настроения, другие чувства, другие проблемы – и погружение в порок в нашем, хорошо знакомом нам мире, отразится, к сожалению, и на том. Хорошо ещё, что энергии тогда было у меня немного и не хватало возможности особо распоясываться, но чувство необузданных человеческих слабостей и страстей, с которыми я не всегда мог совладать, всё же и по сей день печалит меня.
     А пока я просто путешествовал, пытаясь как можно больше узнать, понять, почувствовать. И мои чувства мне снова и снова подсказывали, что я не единственный сторонний наблюдатель в мире снов, что и за мной самим кто-то неустанно приглядывает, делая это так тихо, так осторожно, прощая все мои мелкие шалости и при необходимости так едва уловимо ограничивая, а порой и успокаивая, что, в конце концов, я проникся к этому своему тайному смотрителю, искренней благодарностью и любовью. Невидимый мне мой наблюдатель, не хотел чтобы я его считал или называл учителем, потому как человек должен учиться сам, а они лишь могут помочь человеку: наитием, защитой в крайней необходимости, но при этом будут оставаться невидимыми – до необходимого уровня развития души или окончательной смены мерности (смерти). Их задача – проводить человека по жизни, слегка направить, подсказать. Они всегда будут сочувствовать и переживать вместе с вами, когда приходится проходить очень трудные, но так необходимые для личного развития уроки жизни. Они те, кого мы привыкли называть ангелами, и те, о ком мы так часто забываем, обращая свои благодарности и мольбы порой совсем в другом направлении. Они не имеют отношения ко всему тому, что сейчас мы называем верой (часто путая с религией), и даны душе от рождения. Каких ангелов пытается дать людям при крещении церковь, и нужны ли они светлым душам? На этот вопрос каждый находит ответ сам. Все имеют право на выбор, ведь даже незнание – это тоже выбор.
     Конечно, светлые ангелы не подадут всё на блюде и не выполнят за человека того, что он должен сделать только сам, но обязательно подскажут, что нужно сделать, а чего, возможно, не следует, чтобы остаться на правильном пути, и будут смотреть за вами, посылая свою заботу и доброту. Но, как вы понимаете, чем больше мы призываем к себе для поддержки разных других помощников, всё время что-то выпрашивая от жизни и умоляя, тем труднее будет нам их услышать. Покажется мне этот мой милый друг и смотритель лишь однажды – и это будет в конце моих путешествий. Но всё же стоит остерегаться тех, кто идёт с вами на контакт, заявляя чуть ли не прямым текстом – мол, я ангел! – или, например, – я Иисус Христос!.. Это касается в основном тех, кто пытается выходить в астрал раньше времени. Есть, к сожалению «врунишки» пока и в том пространстве. Это служки паразитической системы, установленной на Земле тёмными силами много веков назад. Понятие тёмные употребляется мной довольно условно и могут применяться другие термины, например, неразвитые духовно, неразумные, иначе мыслящие или чужие, но это скрытое противостояние, и они присутствуют, вопрос терминологии здесь не так важен. Их задача, встречать довольно развитые, но неосознанно отказавшиеся от сопровождения своих ангелов души, избравшие себе путь ученичества и, представляясь там учителями или другими персонажами, заставлять добровольно отдавать свой потенциал, кружа их на одном месте. Но думаю, они скоро уберутся из ближнего астрала, а потом и с Земли, но уведут с собой многих и многих… добровольно вкусивших и принявших только лишь материалистичный образ жизни и духовное рабство.
     Довольно часто в своих поздних снах я смотрелся в зеркала и чаще всего видел себя довольно близко к привычной внешности. Обычно более молодым, часто без бороды, но постоянно с длинными, более хорошими, чем в реальности, волосами – и, тем не менее, это был я. Эти отличия в зеркале иногда помогали мне быстрее понять, что я на самом деле сейчас сплю и соответственно переходить в осознанное состояние. Особенно помогало отсутствие бороды, с которой я к тому времени уже окончательно сроднился, но которая почему-то постоянно пропадала на моём астральном теле. Или снова это был не совсем я?.. Возможно, моя душа находится ещё на достаточно юном уровне развития с точки зрения мироздания. Можно сказать, я был ещё подростком – и надо сказать, в последующие годы так именно себя внутренне и чувствовал. А вот очень много людей (особенно важных дядей и тётей на телеэкранах), к своему удивлению и сожалению, я видел (внутренне) только лишь как детей. Но когда я полностью переходил в осознанные состояния моё отражение, чаще было близко к земному и от привычного отличалось значительно лишь дважды: один раз моё тело было полупрозрачным, а другой серебряным – будто из ртути. Однако был ещё один интересный случай, когда моё отражение было настолько иным, что заставило меня, проснувшись рано утром, сразу подбежать к зеркалу.
     События эти происходили в осознанном сновидении и, естественно, до того, как я перешёл в осознанное состояние, моей душе или, точнее, неосознанной её части, предшествовали некоторые события. Какие это были события, мне вспомнить не удалось, и мой рассказ начинается с того самого места, когда память пожелала это запечатлеть. Эти пояснения я сделал для того, чтобы можно было хоть что-то предположить, из того – что всё-таки это было?

     …Я иду по хорошо мне знакомому городку, в котором я тогда жил. Перехожу через дорогу и вдруг, без каких-либо казалось причин, начинаю неким озарением понимать, что я сейчас сплю! В этот момент моё сознание полностью перемещается в мою же гуляющую оболочку души, и с этого момента мои осознанные путешествия, можно сказать, продолжаются. Мир сразу преображается, оживает – и я себя уже чувствую абсолютно так же, как в привычном нам мире, за исключением того, что имею больше чувств и возможностей. Возможности – это в основном способность летать, проходить сквозь стены, изменять гравитацию предметов, создавать вещи и даже изменять мир вокруг себя… но во многом, конечно, это зависит от количества вселенской энергии, которой душа способна в тот момент обладать.
     Итак, в это время на улице весна… остановившись, я начинаю рассматривать людей, суетящихся у дороги. Там были взрослые и несколько разновозрастных детей. Никто не обращает на меня никакого внимания, за исключением одного малыша, который сидит в прогулочной коляске и смотрит на меня с интересом. Крохе годика два, может, чуть больше, и он единственный заметил во мне что-то необычное и с интересом разглядывал. Его мама в этот момент увлечённо беседует с подругой и не замечает нашей молчаливой сцены. Я подхожу к нему ближе, мы немного с ним общаемся и мне хочется непременно его чем-нибудь порадовать. Немного подумав, я беру его на руки, и, пока мама занята разговорами, мы взлетаем с ним высоко над городом… Когда мы поднимаемся, у него немного захватывает дыхание, и он смешно и немного испуганно открывает ротёнок, будто ему не хватает воздуха, но когда мы начинаем парить над городом быстро успокаивается, и вот уже радостно улыбается… ему очень нравится наш полёт… у него совсем уже нет первоначального лёгкого страха. В общем, как говорится в известной сказке: «Мы с ним полетали немного…» Я как будто исполнил в жизни малыша короткую роль эдакого Карлсона, возможно, и сказка Линдгрен была основана на подобных воспоминаниях из детства, но, испугавшись обвинения в сумасшествии, писательница придумала нереальный с технической точки зрения моторчик, и написала приближённую к нашей реальности сказку. Так было понятней читателю и ничего с этим не поделаешь.
     Вернувшись назад, я опустил малыша рядом с мамой, которая так и продолжала разговаривать с подругой, – и пусть вас не удивляет легкомысленное отношение мамы к ребёнку: там люди гораздо спокойнее реагируют на многие вещи. Ну а я, попрощавшись со своим новым другом, пошёл в находящийся рядом большой магазин… Прогулявшись по первому этажу, ничего интересного для себя я не нашёл, зато, поднимаясь по лестнице на второй этаж, заметил большие зеркала на стене. Отчего-то я тогда сразу решил, что мне будет интересно рассмотреть себя как следует и не раздумывая ни секунды направился к ним… Даже не знаю, почему меня тогда совсем не удивило то, что я увидел?.. На меня смотрело абсолютно белое, скорее больше женское лицо, с большими, тёмными и совершенно неживыми глазами. Почему-то тогда я совсем не испугался, мне даже показалось это забавным. Восприятие некоторых событий там отличается от привычного нам здесь, по причине более близкой глубинной памяти. Я даже попробовал показать самому себе язык, но и это у меня не получилось, потому что рта как такового не было! Вместо него была непонятная коробочка со стеклянным глазком, и мой язык, помаячив где-то далеко за этим глазком, так и не показался наружу. Я тогда потрогал лицо руками и понял, что это какая-то маска… она была мягкой – нечто вроде силикона, а брови вообще, как будто нарисованы чем-то, отдалённо напоминающим желатин и, если их потереть, они немного размазывались. К моему теперешнему удивлению, тогда я не захотел снимать эту маску, и единственное, что мне показалось некомфортным, – это женское выражение лица. Недолго думая, я попытался изменить его (мысленным воздействием) ближе к своему земному: вырастил бороду, изменил форму и выражение на более привычное и похожее на моё, так сказать, «официальное» лицо, и получилось что-то ещё более странное и непонятное. Полюбовавшись ещё на себя немного, и подумав, что так уже вполне неплохо я собрался было идти дальше – хотя всё равно это было ужасно и, как ни изменяй, это всё равно была маска!.. Всё же, услышав голос своего привычного земного восприятия, я задержался ещё на какое-то время у зеркала и немного подумав, сделал (создал) себе обычный шарф, закрыл им нижнюю часть своего лица с непонятной коробочкой, которую так и не смог изменить – и совершенно уже удовлетворившись пошёл дальше. Прогулявшись ещё немного у меня появилась новая, слегка озорная идея, возможно полезная для моих скромных наблюдений и исследований того мира. Мне стало интересно – как же на меня в таком виде будут реагировать другие люди именно здесь, в астрале? Примерно так же, как в нашей реальности, или как-то по-другому? – и я поспешил тут же это проверить... Подойдя к ближайшему скоплению людей и обратив на себя внимание, я, к своему удивлению, обнаружил, что никто меня ни чуточки не пугается, не удивляется и вообще реагируют совершенно обычно – как будто я просто вышел из отдела обуви или соседней парикмахерской!.. Я даже немного расстроился таким поворотом событий… Надо сказать, что пугать людей – и как оказалось довольно сильно – я и в самом деле мог, но только если специально этого хотел. Однако, неудачно пошутив однажды, я больше не пытался пугать людей даже шутливо – и в этот раз мои предвкушения чего-то неожиданного совсем не оправдались. Стоит отметить, что астральное пространство, это не то место где можно на эмоциях шутить кого-то пугая как на земле, наши мысли очень быстро материализуются и чем больше у сущности энергии, тем точнее и более ответственно надо подходить к контролю своих мыслей…  После такого холодного равнодушия к моему внешнему виду, мне уже порядком надоело гулять среди неосознанных людей, и в некоторой задумчивости я вышел на улицу. Неужели на людей влияли только мои мысли, и никак не влияла моя внешность… в нашей же реальности всё наоборот? – думал я.
     Не зная чем ещё себя занять, совершенно неожиданно мои мысли вновь отвлекло уличное общение. Рядом со мной проходила молодая женщина с ребёнком, которого она вела за руку, и, неловко споткнувшись о бордюрный камень, упала. Я поднял её, поставил на ноги, но вместо благодарности тут же начал выслушивать целый поток неосознанной речи человека, задушенного современными материалистичными трудностями. Её тирада, если не вдаваться в подробности, сводилась к тому, что «с чего вдруг я ей помогаю, ведь у неё всего однокомнатная квартира и даже нет сегодня дня рождения?». Моей необычной внешности она тоже не замечала или, в любом случае, никак не реагировала, её ребёнок в это время просто стоял рядом и смотрел… Все эти неосознанные речи и хождение по магазину меня немного утомили, и я прямо от неё полетел вверх, даже сам не зная куда. Туда, где я мог отдохнуть, где мне было свободней и комфортней. Женщина всё продолжала говорить… но я уже летел, летел – и вскоре, плавно прекращая полёт, проснулся.
     Я умышленно не даю по поводу увиденного своих размышлений, давая читателю возможность самому делать выводы. В конце концов, это всего лишь маска! Но всё же, как часто мы в нашей земной жизни не видим под маской настоящей сути человека – его истиной души… может, хорошей, может, не очень. Пускай эта маска надолго останется тайной, но придёт время, и все мы в конце концов снимем свои личины – и тогда обнажённой душе ничего не утаить: не спрятаться за модной одеждой, за фальшивыми дипломами, показными знаниями, напускной важностью, ложной добродетелью. Не показаться тем, кем ты на самом деле, не являешься.

IV
СТРАННЫЕ ТАНЦЫ

     В 1986 году советская 40-я армия в составе ограниченного контингента войск твёрдо стояла на территории Афганистана. И, возможно, неплохо бы уживалась с афганским народом, если б не холодная война, которая накаляла обстановку то здесь, то там – через соседний Пакистан, наёмников, пропаганду, наркоплантаторов и военные провокации среди мирных жителей. Мне довелось попасть туда весной того же года в составе войск связи. И тогда это тоже была моя школа, но в то время у меня не возникал вопрос: что делать? Я был не свободным человеком и учился жить, выполняя приказы, не разучившись при этом свободно мыслить.
     Видимо, опасаясь волнений, нам до последнего не говорили, куда нас отправляют. Мы тогда молодняком, только лишь окончив учебку, стояли прямо на взлётной полосе ташкентского аэродрома, а с приземлившегося ИЛ-76 спускались ребята, которых ни с кем нельзя было спутать. Они выходили через грузовой люк самолёта, как обожженные кирпичики из печки – только по одним их, казалось, закопченным лицам и весёлым, но холодным глазам нам уже всё было понятно. Конечно, по экипировке мы и раньше догадывались, что, скорее всего, полетим им на смену, но окончательно прочувствовали это, только когда приземлились на кабульском пересыльном аэродроме и вышли из самолёта. Чужое жгучее солнце и отдалённо рычащие раскаты «Шилки» (четырёхствольной зенитки) быстро разогнали последние иллюзии. Тот афганский дымный воздух, с керосиновым и горьковатым привкусом войны, надолго запечатлеется в нашей памяти.
     Мне тогда было всего восемнадцать, но уже через год службы я окончательно понял, что значит для меня Родина! Особенно, когда долго не мог расстаться с берёзовой доской, прибывшей в виде тары к нам из Союза. Остатки её белёсой коры будто приворожили меня, ведь к тому времени мы уже больше года видели лишь бедные степи да голые скалы. Тогда я понял, что значит любовь к Родине, но ещё был слишком далёк от понимания того, что значит любовь к Человеку и к самой Матери-Земле. Я ещё только узнавал себя, и именно тогда, в те армейские серые будни, впервые ощутил потерю грани между сном и нашей реальностью. Спустя двадцать с лишним лет, в той самой нереальной реальности, орёл даст мне свои крылья… но и по сей день он будет продолжать укорять меня, за все мои глупости и неразумности – как в моей прошлой, так и моей теперешней жизни.
     Я не случайно вновь вспомнил про орла. В реальной жизни я познакомился с этой птицей гораздо раньше, чем в своей нереальной, и это знакомство было не слишком благоразумным с моей стороны… Нас тогда, через полгода службы в кабульском гарнизоне, перебросили в горные районы – для охраны и обеспечения бесперебойной работы точки связи, стоящей на вершине горы. Наша рота насчитывала всего тринадцать связистов и взвод пехотинцев с лёгкой бронетехникой, и эта точка стала нашим пристанищем ещё на целый год. В том районе наша малочисленная воинская часть постоянно имела прикрытие с воздуха – вертушки периодически зачищали территорию вокруг нас и вблизи аэродрома, расположенного неподалёку, так что в спокойное время нам даже удавалось выходить в горы на промысел, чтобы разнообразить наш скудный пищевой рацион. В горах, к моему удивлению, почти на голых камнях рос дикий лук и водились вполне съедобные дикобразы, которые в отсутствие нормального, богатого энергией мяса стали для нас настоящим деликатесом.
     И вот однажды, в один из таких промысловых дней, мы долго лазили по горам и наткнулись на гнездо орла… Трудно сейчас сказать, зачем мне тогда понадобилось тревожить это гнездо. Это был, наверное, самый глупый и бессмысленный поступок за всю мою службу. Мы просто увидели гнездо и решили посмотреть, что там внутри, хотя и понимали, что вряд ли станем есть эти яйца, даже если они там будут. Но что тогда значило гнездо какой-то птицы, которых было довольно много в горах? Целые аулы разрушали только потому, что пара «духов» повадилась оттуда постреливать, прикрываясь мирными жителями – и вот, контрольный час на эвакуацию… и нет аула. Но этот поступок, даже не знаю почему, застрял в моей памяти очень надолго. Казалось бы, война, страдания и смерть людей должны были всё вытеснить, но нет.
      Эта гордая и красивая птица всё продолжает кружить в моей памяти над своим разорённым гнездом – смотрит с небесной высоты на нас… на всё что происходит на Земле, на всё, что происходит в мире! И как будто по сей день нам кричит: «Что же вы делаете, люди?!» Прошло двадцать пять лет, а я всё слышу этот крик… и в эти непростые годы, которые стали для меня ещё более серьёзной школой, особенно отчётливо буду слышать его и так же отчётливо вопрошать: «Что же мы делаем?!».
     …Когда-то мне хватило глупости забраться по крутой скале в орлиное гнездо и вытащить из него яйцо, а спустя двадцать шесть лет, я сам пытался создать новое гнездо на голых скалах, разрушив при этом своё старое. И пусть тот орёл не оказался таким жестоким, и птенцы в моём гнезде давно уже вылупились и выросли, я всё равно не мог решить – что же мне делать?.. Я мысленно уже паковал чемоданы… и вновь их распаковывал. Мысленно был уже где-то там… и снова возвращался под сень дома. Моя душа просто трещала от напряжения, разрываясь надвое, как силиконовая игрушка, в моей душе происходил полный раздрай, а дома всё сильнее шатались стены… Наша незримая душевная связь оказалась намного сильнее, чем мы только могли себе представить, она даже и не думала разрываться – ни через месяц, ни через два, ни через пять.
     Двадцать третьего февраля (видимо, предчувствуя мои эмоции) Вера прислала мне короткое сообщение, обещая: что весной снова придёт на практику или, точнее, уже на работу по срочному договору… Это окончательно нарушило моё состояние душевной нестабильности, и я уже просто не мог что-то скрывать, да и не хотел этого. Я уже был близок к настоящему безумию – при этом даже не дождавшись всё пробуждающей и кружащей голову весны… надо было что-то решать, и я не выдержал, отправив ей на телефон в конце февраля, краткое сообщение о своём мучительном и определённом настрое…
     Она в то время тоже явственно понимала, что не может так просто уйти. Почти полгода разлуки не смогли ничего остудить в наших отношениях, но эта прохладная женская неопределённость и загадочность уже не имели права существовать! Но я так и не поставил вопрос прямо! – и даже толком не понял, получила она моё сообщение или нет. Наша недосказанность, недопонимание и нежелание окончательно открыться друг другу, уже тогда начинали делать своё тёмное дело. У моего дома продолжали шататься стены… а я не знал, что ему ответить… Ведь мы с Верой никогда даже не разговаривали на тему нашего будущего: в нашем положении это казалось ей неприличным. А моё состояние под влиянием всё пробуждающей весны настолько обострилось и осложнилось, что мне непременно надо было уже сейчас что-то решать или куда-то уходить – всё звенело и ждало ответа… И я тогда даже не подумал и начисто забыл, что её не было в это время в Москве, и она может не прочитать моё сообщение, оставаясь на другом номере!.. И я всё ждал, ждал… и, как будто в несколько дней сгорев, остался. Тогда же… я впервые почувствовал слабость, впервые начал сомневаться, впервые изворачиваться, тянуть время, и терять почву под ногами… Это был недобрый знак… что-то пошло совсем не так.
     Спустя две недели я осознал свою горячность, но понимал теперь уже только одно: я не могу быть ненастоящим ни с ней, ни дома. Я не могу, узаконивая наши отношения, стать нехорошим в одном месте, оставаясь хорошеньким и чистеньким в другом. Мы не должны допускать в наши отношения (и в себя особенно) ни грамма фальши, это я тоже ясно почувствовал. А кто и когда что-то пытался узаконить без фальши? Быть может, мы настолько привыкли к ней, что уже не замечаем этой фальши: узаконивая землю, на которой родились, узаконивая дома, которые сами построили, самих себя, чтобы любить – и даже умерших нам надо узаконить, давая им право по-человечески уйти, а нам, спокойно продолжать жить дальше. И ведь на всё мы получаем бесценную бумажку! – дающую нам право на тихое существование и давно уже заменившую нам самого человека.
     Мне даже совестно писать, в какие расстройства я тогда впадал, какие даже скупые горючие слёзы наворачивались на мои глаза. Я не думал до тех дней, что такое вообще возможно! Для меня много легче было тогда просто лечь и умереть, чем переносить разрывание своей души и личности на части, но такой вариант я не видел, и он даже не рассматривался. Мы должны были пройти до конца эту затопленную цивилизацией дорогу, и она в любом случае виделась мне насколько счастливой, настолько же и несчастной. Этой весной, в минуту особенной слабости у меня даже возникло желание уволиться с работы и сбежать куда-нибудь, лишь бы эта пытка раздвоения уже наконец закончилось. Но я тут же отчётливо видел, что для меня это будет самый наихудший, самый никудышный, самый болезненный вариант из всех возможных. Какие-то две неведомые и неугомонные силы держали меня в тот момент дома, и, одновременно, гнали из него как бродягу прочь…
     В конце марта мы, наконец, встретились… и, конечно, она сразу почувствовала моё ослабленное и угнетённое состояние. Провалив свою внезапную и, возможно, поспешную попытку всё решить, теперь все надежды мои и чаяния были только на неё. Права на повторную попытку – после горького и мучительного отступления – у меня уже не было. Я поспешно сжёг лягушачью шкуру и обгорел при этом сам! И хотя Вера пыталась меня поддержать, тогда уже наметился только один путь и только одна возможность связать наши судьбы – время слов и испытания наших чувств заканчивалось.

     Уже в апреле началась наша вторая навигация и наше второе сумасшедшее лето. Но продолжалось оно точно с такой же нелепой закономерностью и сдержанностью в наших отношениях, что и предыдущее. Мы всё так же светились, я всё так же был пьян и нас по-прежнему тянуло друг к другу неистовым магнитом. Но граница незаконности наших отношений так и продолжала стоять между нами… Как несмышлёные дети, которых могут строго отругать родители, мы лишь во время работы наслаждались возможностью быть ближе и со стыдливым замиранием сердца касаться друг друга. Нам всегда нравилось что-то делать вместе – готовить обед, пить чай и даже что-нибудь ремонтировать в машинном отделении. Однажды, в ожидании рейса мы сели играть в карты, и по какой-то мистической случайности, три раза подряд сыграли вничью, после чего оставили это занятие. Но как только садилось солнце и всходила луна… Она тут же сбегала от меня… сбегала, лишь бы не остаться наедине и случайно не дать вновь волю своим нахлынувшим когда-то чувствам. Она по-прежнему боялась меня, и в свободное после заката время бежала от меня, как от огня, как от чумы или сексуального маньяка, который, по какой-то непонятной для неё причине, мог делать её слабой.
     Мне в самом деле тогда сильно недоставало её душевного женского начала, для развития наших же собственных душ, наших же сущностей! Но это хорошо понимал только я, и это самое начало могла мне дать не любая женщина. Точно так же, как и не всякий мужчина может дать женщине ту нужную именно ей гармонию, необходимую для развития именно её внутреннего мира. Наверное, действительно могло казаться, что моя душа ведёт себя иногда слишком активно, буквально соединяясь, сплетаясь в невидимом танце с её душой – и это на самом деле было прекрасно, за этим, в том числе, души и приходят в наш мир и годами ищут друг друга! Но Вера, чувствуя эти новые для себя ощущения, пугалась и в силу своей невинности пыталась закрываться от меня, ограничивая даже эту, казалось, совсем безобидную, но надо сказать, затягивающую связь.  Она всё время пыталась держаться от меня на расстоянии, хотя бы не ближе одного метра, опасаясь того самого омута, который так сильно однажды закружился вокруг нас. Похожую душевную лёгкую игру я тогда чувствовал и с другими женщинами, начиная от взрослых и до совсем маленьких девочек, чьи души были по какой-то причине более чувствительны и близки мне, но там была действительно всего лишь игра, не зависящая от моих желаний. Мы ведь не знаем какая душа и в каком теле находится, пока не почувствуем. Иногда даже в совершенно свободном общественном транспорте могла затеяться подобная молчаливая игра, с похожей женской сущностью, близкой к моей, находящейся при этом, даже на приличном расстоянии от меня, и бывало это действительно настораживало.
     Наверное, многие неискушённые девушки могли бы и в самом деле немного испугаться и посчитать меня своего рода маньяком – чувствуя, но не понимая, что происходит… пусть даже им это и было приятно: но как же мол так, ведь тело в этот момент не спросили! С ним ведь ещё не договорились! Но я повторю, это не было моим желанием или нежеланием! Любовь, которая затевала вот такие странные игры, всего лишь привлекала их собственные души.
     Подобные душевные игры, в то время мне самому доставляли неудобства в повседневной жизни. Я был как будто наэлектризован в те дни, и даже поход к зубному врачу, которым оказалась молодая женщина, оказался сложным для меня, эта игра так сильно отвлекала её, что работа совсем не ладилась и грозила мне плохо залеченным зубом – всё просто валилось у неё из рук. От близкого контакта, что свойственно работе стоматолога, она всё время отвлекалась на непонятные ощущения и даже не сразу взяла с меня деньги за лечение, продолжая делать большие паузы в разговоре и прислушиваться. Она явно хотела о чём-то спросить, о чём-то поговорить… но так и не нашла подходящих слов. Я это пишу не для того, чтобы как-то похвалиться или похвастаться – я лишь пытаюсь передать, насколько любовь может быть сильной и абсолютно чувственно влиять на души, даже совсем незнакомых людей.
     Мои обычные чувства тоже были тогда сильно обострены и, несмотря на тогдашние проблемы с дыханием, я очень тонко чувствовал запахи, и это тоже доставляло неудобства. Моё обоняние докладывало мне, кто на досуге не только что пил или ел, но и прочих – даже совсем уж ненужных подробностей. Наверное, я вполне мог тогда работать собакой-ищейкой. Приходилось даже избегать общения с привлекательными, пробуждающими ненужные мои мысли женщинами, – боялся, что вдруг появится кто-то с похожими чувствами, интересными мне запахами, сильным откликом… В общем, понимал, что если я хоть как-то попытаюсь использовать это в своих неуёмных страстях, то и вправду превращусь бог знает в кого, и всё просто начнёт гаснуть – как и в астральном мире, мне приходилось сдерживать всех своих чертей. Природа, наградив меня с самого детства ненормальным, как мне казалось, влечением, будто издевалась надо мной… Но, впрочем, впоследствии, это сияние всё равно угасло, или может затихло… но я тогда ещё надеялся и хотел сохранить всю свою душевную полноту лишь для одной – только ей я желал и мог всё максимально передать, чувствуя, что иначе меня просто сожжёт, испепелит вся эта полнота… разрушит как карточный домик! И, не имея выхода здесь, очень болезненно уйдёт обратно… оставляя рваные кровоточащие раны и пустоту.
     Конечно, во время этих моих странных чувственных обострений мне был понятен испуг молоденьких девочек, чьи души были всего лишь мотыльками, видевшими непонятный огонёк и хорошо понимавшими, что им ещё рано к нему стремиться. Мне, нужна была тогда только одна-единственная душа и одно-единственное упрямое тело, но как раз то самое тело и бежало от меня как от огня, унося эту самую душу. И это был уже не испуг маленькой девочки, это была холодная рассудительность взрослого человека, представителя разумного, высокоморального общества.
     Такое отношение Веры немало огорчало и удручало меня. Я даже злился, понимая, что дело совсем не в страсти и тем более не в сексе – это слово определяет лишь животный, плотский уровень отношений. Но без этих отношений очень трудно передать всё, что необходимо и на душевном уровне! Ну, так задумано в нашей реальности и заложено в самой природе человека, теперь извращённой и запуганной пороками! Если передать надо друг другу достаточно много, то за два года, пока обычно ждёт Любовь (как небесный открытый канал), как-то по-другому это просто сделать невозможно! Именно эта передача делает отношения такими прекрасными и неповторимыми – если, конечно, действительно есть что передавать друг другу. Как было бы прекрасно, если бы люди понимали и видели, что происходит между влюблёнными на тонком материальном уровне, и как он меняется во время важной в жизни человека близости. Наверное, тогда бы не считали сексуальные отношения простым удовольствием, а гораздо внимательнее присматривались к своим возлюбленным и только с ними вступали бы в эти отношения, не меняя это счастье на пустые развлечения и расчёты… Особенно женщины, в которых каждый мужчина оставляет свой «отпечаток» после близких отношений, и если они оставлены не в любви, то наслоение этих образов (как конфликт в недоброй коммуналке) вызывает со временем хаос в их душах и мыслях, а главное, и в потомстве… Конечно, здесь одна проблема – дождаться бы этих любимых! Хотя снова нет: я, кажется, выдал желаемое за действительное – и это ещё не последняя проблема… В общем, как только я окончательно выходил из себя, терял терпение и, мучительно размышляя, желал со всем этим покончить, каким-то неведомым и непонятным образом Вера это чувствовала и неожиданно вдруг приходила. Приходила очень тихо, как послушный умный котёнок… приходила чтобы остудить… чтобы успокоить меня, утешить пряником, как малое и неразумное дитя! И в эти мгновения она приближалась чуть ближе, как будто касаясь своей пушистой шелковистой шёрсткой… и только на самую малость, приоткрывала свою незримую душевную завесу. И на такую же самую малость, покорно впускала меня в свою ауру, сократив запретную дистанцию до минимума. Она давала возможность нашим душам, в эти минуты немного расти, а моей ещё и успокоиться, наполняя друг друга волшебными, недостающими красками, желающей и жаждущей души… В те минуты мне казалось, что приходила не она. Приходила совсем другая, едва знакомая мне женщина, которая собрала все последние силы и привела знакомую мне Веру, чтобы успокоить… и вновь оставить всё как есть. Почему-то у этой незнакомки не хватало сил или желания отдать мне её насовсем, и как только мои возмущение и досада совсем спадали, как детский ночной жар, как только вновь во мне начинал ровно гореть шальной и жгучий огонёк, а над нами начинали вращаться уже знакомые нам вихри… появлялась та, хорошо знакомая мне Вера, и вновь ставила ненавистную защиту между собой, и несчастным, сгорающим «маньяком».
     Она по-прежнему оставалась открытой для меня лишь во снах. Ах, если бы только она помнила эти сны! Возможно, всё тогда могло бы быть иначе. Сны настолько были ярки и эмоциональны, что после них невозможно было не полюбить друг друга ещё сильнее. По этим сновидениям я знал её много больше, чем она меня, и может, поэтому сильнее к ней тянулся и так уже крепко был привязан.

     Однажды во сне мы танцевали в огромном сказочном зале… Зал был настолько огромен, что стены и потолок его, терялись в очень нежной голубоватой дымке… а пол, будто дополняя эту даль и красоту, был таким плотным и глубоким, что, казалось, состоял из массивных плит горного хрусталя и тоже отражался глубиной и далью.
     В общепринятом для нас представлении не звучало никакой музыки, стояла такая невообразимая тишина, которая, переходя свой определённый предел, сама становилась музыкой – музыкой того пространства, что нас окружало. Наверное, мне это трудно передать, но тишина кружила, дрожала и жила, улавливая те самые тонкие и нужные многоцветия, наших звенящих и поющих душ… Она и там меня учила… а мне хотелось просто слушать эту волшебную мелодию, тихо наслаждаясь и сливаясь с ней. Вера была прекрасной, она там нисколько не сомневалась, что ей надо делать! И когда, радуясь и смущаясь своей неловкости, я, наконец, усваивал её весёлые уроки, то мы начинали кружиться в странном танце, удивительно чувствуя каждое движение друг друга, каждое колебание, превращаясь и сливаясь во что-то единое, летящее по бескрайнему залу в невероятной гармонии… Эта чудесная музыка в нашем танце, постепенно усиливалась и росла, и мы словно росли вместе с ней! Ах, гармония… Наверное, это и была она? – неуловимая, в тихом танце творимая, и вечная.
     Я оказался не слишком ловким партнёром… она снова продолжала учить меня и настойчиво заставляла смотреть ей всё время в глаза, а я постоянно что-нибудь делал не так и отвлекался. Тогда она брала моё лицо в свои ладони и продолжала держать так, глядя прямо в глаза, как будто передавая до тонкостей все свои мысли и движения в этом танце. Иногда она слегка хмурилась, пытаясь быть более строгой со мной – и это было ещё более прекрасно и забавно на фоне её таких милых и любящих глаз. За весь танец мы не сказали друг другу ни единого слова, но это было так необычно и волшебно, что казалось, это и было счастье! В звенящем заоблачном пространстве мы видели только себя – и всё же я точно знаю: кто-то также тихо, всё время наблюдал за нами… безмолвно умиляясь и радуясь всем тем минутам.
     Парные танцы не были моим коньком, мне были ближе одиночные и довольно энергичные боевые танцы. Но это было нечто совсем другое, особенное – это был танец Любви, который танцуют все люди, однажды оторвавшиеся от земли и получившие крылья, а также воины небесные, которым любовь даёт силы и прогоняет лишнюю злобу, и даже боги их танцуют! Подобные танцы предшествуют великому таинству… таинству слияния частиц Божьих, происходящих на разных уровнях развития, в бесконечной череде вселенских восхождений. И всё же в этом танце я оказался на вторых ролях. Быть может, это так и должно было быть? – у него, мне казалось, всё же больше женское лицо.
     Вспоминая всё это, что-то до сих пор сжимается во мне, и горестно и тихо плачет. Позже я узнал, что Вера и в реальности занималась бальными танцами, и, можно сказать, это была её стихия – но где для меня она была более настоящая, а может, и для себя тоже? – мне уже совсем трудно было понять. Там она была частью божественной Незнакомки, что приходила ко мне той загадочной ночью, ещё до нашей встречи в реальности. А здесь – воплощением её сути, которую так крепко теперь держала в себе.
     Почему-то я никогда не встречался с ней в осознанных сновидениях, но тогда мне и не хотелось этого – всё и так было настолько ярко и реально, что не было желания хотеть большего. Мой земной разум был просто ниже всего этого. После каждого подобного сна я бежал к ней, как мальчишка, и надеялся, что в ней, так же, как и во мне, что-то просыпается, изменяется! – но натыкался вновь на искусственно созданную незримую стену и, снова успокоившись, смиренно продолжал ждать. Мы бесконечно чего-то ждали: она – моей свободы… а я – её освобождения… И эти понятия были взаимосвязаны. Однако я уже знал, что не можем мы идти официальным путём – путём двуличия и самообмана… и теперь только её освобождение и открытость принесут ту свободу, которую она так молчаливо ждала и о которой сдержанно молчала. Несколько раз я пытался завести откровенный, открытый разговор, и каждый раз она от него уходила, считая эту тему для себя запретной.
     Любовь моя не могла знать, что как только я стану фальшивым у себя дома и окунусь в установление законности наших отношений, то я уже не буду тем, кто ей нужен! И самим собой уже не буду – после сведения наших отношений к закону, морали и постановки их во главу угла, не будет того ключа, что был так нужен нам обоим – а со временем и любви, и счастья, и уважения, которые мы с таким трепетом и придыханием так долго сохраняли. Будет лишь слабовольный, стареющий жених, мучительно отказавшийся от своего прошлого. Мы будем лишь одними из многих и многих – в вечной суете большого и вечно спешащего жить мегаполиса. Но это лишь мои предположения, и существовала ли ещё, какая-то другая причина, которая подвергала нас взаимному насилию и отречению от неба? На это у меня, пока ответа нет.
     А между тем над нами продолжали сгущаться тучи. Всё больше посторонних людей вовлекались в наши отношения и начинали оказывать на них своё разрушающее и пугающее влияние – влияние разумного, цивилизованного общества. Это было очень опасно до той поры, пока мы полностью не откроемся друг другу. А мы уже второй год продолжали блуждать впотьмах, не давая свершиться тому, что должно было свершиться. Казалось, всё было ещё совсем рядом, но я всё сильнее и сильнее чувствовал, что наше время безнадежно таяло и не могло быть бесконечным. Странное дело, уже тогда я хорошо понимал, что мы не можем быть близки даже единожды, лишь только для удовольствия, или тем более постепенно уходя в подполье, прячась, обманывая и превращаясь в обычных любовников. Возможно, современным обществом это могло быть вполне принято и понято, но уже неприемлемо и унизительно было в моём лице для неё. Она не была для меня девушкой, с которой можно было просто получать наслаждение без заповеданной в любви праведной цели. Я не знаю, как могло всё быть! – лишь чувствовал, что не должен от неё ничего скрывать, хотя излишняя честность лишь понижала мои шансы и казалась даже глупой, мне виделась одна дорога, дающая нам свободу временных изгоев и относительно мирное, начало пути… Но я этого не сказал. Я только взвалил на неё казалось окончательно непосильную ношу…
     Однажды вместо того, чтобы сказать ей, что у нас всё будет хорошо и все проблемы в конце концов решатся, я будто снова желая напугать её сказал, что она будет мамой, вкладывая в эти слова весь смысл того, что я чувствую и что должно было произойти! К моему удивлению, она не стала этого отрицать и ответила, что ей тоже так кажется… А я тогда добавил: ей надо уже принять решение – Она поинтересовалась только, до какого срока, и как же буду я? Но вместо нужных ей тогда тех слов я снова говорил совсем не то… Словно не видя будущего, я сильно боялся её обмануть, как будто только черти мне шептали лишь о моих мучениях – чего мне теперь никак не избежать и о том, что нельзя мне ничего обещать!.. Зачем слова человеку?.. И чего стоят слова, если ты не готов всё отдать! Значит, нет пока той веры или страх перед порицанием общества оказывался всё же сильнее и Веры, и Любви? Но эта дорога не могла быть слишком простой! – получить гарантии, увидеть чудо и пойти за ним могут многие… но двери в то, во что я тайно верил, так не открываются! И чудовище так и останется чудовищем, в том мире где не верят в сказки, и для веры нужны доказательства. А красавица, всего лишь отдаст свою красоту безжалостному времени и изменчивой удаче. Всё возвращая на круги своя – читая детям сказки.
     Она больше ничего не спрашивала… а вечером уехала домой, вновь поразив меня своим мудрым и сдержанным пониманием – и снова я подумал, что ничего не понимаю сам. Вера продолжала оставаться для меня загадкой и тайной, с которой я так хотел связать свою судьбу – таким вот неестественным для всех, и унизительным для неё, в лице окружающих, способом… однако дающим нам неоспоримое право быть вместе! Много я корил себя за то, что не смог ей дать больше силы и надежды – хотя бы в словах… но ни тогда, ни теперь я так и не увидел другого пути из того лабиринта, в который мы так нежданно попали – и ужасно это выглядит, только если осознанно, всё обдумывая, всё просчитывая, к этому идёшь, рисуя страшные картины своей неизвестности и думая, что ты, можешь что-то спланировать и построить своё счастье, – на современных ценностях и морали. Вот и получается, что настоящее счастье, – это пока тёплая печка, котик-мурлыка да муж работящий… А любовь, это как поётся в популярной в 90-е годы песне, «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила!». Но разве может женщина по-настоящему любить то, что можно лепить? Настоящие чувства не могут предавать! Неужели мы ещё не верили, что они настоящие?
     А ведь нужно было всего-то, просто потерять однажды голову… Всё своё поставить на кон… и пойти туда, не зная куда. Стать не от мира сего. Пойти, никого и ничего не слушая! Ничего не обещая, ничего не просчитывая! Поверить в то, что не можем мы всё знать! Поверить в сказку.

     Вера всю дорогу домой ехала с каменным лицом, и горький ком, то подступал к её горлу, то отступал назад. Сердце как будто успокоилось, но теперь в том месте, где оно билось, появился неприятный мертвенный холод. Волосы её растрепались, но она не обращала на них внимания, и прохожие непрестанно оборачивались, бросая на неё беглые взгляды. Только войдя в свою съёмную квартиру и опустившись на кровать, она, наконец, попробовала собраться с мыслями и решить, что же ей делать. И первое, что отчётливо поняла: она больше не может себя обманывать. Вера смотрела на собственное отражение в зеркале туалетного столика и понимала, что она уже не та – она была уже другая! – это и в самом деле было то, во что она до сих пор отказывалась верить. Она любила женатого человека, и намного старше её! Вдруг от живота и до самого горла всё сжалось у неё внутри, и нестерпимая боль, негодование, и все обиды росинками покатились по её щекам. Обидно ей было и за себя, и за любовь, и за сказки, в которых всё было проще, а не так, как происходило в её жизни. Осознание того выбора, что теперь предстояло сделать, ужасало её! Вера понимала, что теперь ни один человек на земле ей не сможет помочь и не скажет, что сказок не бывает и утром всё пройдёт! Она осталась совершенно одна, и это была её и только её сказка – такая страшная, непонятная, и одновременно такая желанная.

 ЗА ГРАНЬЮ (УШЕДШИЕ) 

Смерть, вы видите только вокруг себя,
В себе же! Вы её никогда не найдёте…
Веды

     Тем временем в другой моей жизни, увлекательные путешествия за пределами реальности продолжались. И хотя самому мне никак не удавалось заглянуть далее ближнего астрала, гостей оттуда я встречал довольно часто. Но насколько удалось мне с ними пообщаться и можно ли это назвать нормальным общением – судите сами.

     Он умер в лихие девяностые, в самом рассвете лет… одурманенный западными ценностями и борьбой за выживание. Я даже не был на его похоронах. Мы тогда водили сухогрузные составы по Волге, и я узнал о его смерти лишь по нашему прибытию в Московский северный порт, а это было уже спустя неделю. Мобильные телефоны тогда были непозволительной роскошью для рядовых граждан и служили лишь непременным атрибутом бизнесменов, бандитов да власти предержащих.
     Тогда многие из крепких ребят сбивались в разгульные стайки братков и «пацанские» группировки – многие хотели жить лучше, и каждый добивался этого по-своему. Как и во все времена хаоса и раздоров, вновь те, кто послабее, схватились за оружие… но он не был злобным, не был жестоким, скорее легкомысленным и поддающимся авторитетному влиянию. Не знаю, много ли он успел наделать глупостей за те годы, что мы с ним не виделись – но вполне допускаю, что его слишком ранний уход из жизни стал для него и спасением, в столь смутное лихое время… только этого он мне не расскажет. В те годы развала и грабежа, неизменным показателем лихого статуса и крутизны обязательно должна была быть иномарка! На одной из таких иномарок он и разбился.
     Мы на флоте в те нелёгкие времена тоже выживали, как могли: меняли в деревнях и ещё живых колхозах соляру на мясо и яйца, тралили на Волге рыбу, а бывало, и приворовывали по ночам капусту с тех же, ещё не окончательно брошенных колхозных полей. Тогда ещё на берегу одного из подмосковных водохранилищ существовало огромное капустное поле, а мы, бывало, ставили неподалёку свои баржи на якоря и, коль дело происходило ночью, как было не воспользоваться такой возможностью? Подобравшись в потёмках на катере, мы порой доставляли нашей сердобольной кокше (как меж собой мы звали повариху) много радостных хлопот. И, похоже, эта традиция «заимствований» у колхозных полей существовала ещё задолго до моего прихода на флот и задолго до этих самых девяностых. Но всё же, если не считать зарплат, которые мы в те времена не видели по полгода, мне казалось самая большая часть негатива и безобразий того времени прошла мимо нас. Переживая развал Союзного государства, мы сохраняли какой-то свой мир и свои, пускай иллюзорные надежды на будущее великой страны. Очень жаль, что всё больше и больше сейчас чахнет деревня. Наши дети в те несытые годы имели возможность хотя бы летом подкормиться и как-то восстановить силы на натуральных продуктах — парном молоке, свежих яйцах, сметане... Мне очень не хочется думать, что будет теперь, когда финансовая система паразитов вновь попытается устроить в России хаос, при помощи тех же самых кукол, что мы называем в разных странах, – Правительство!
     С моим так рано и так уже давно умершим другом, мы провели детство и юность, вместе пошли в армию, вместе встречали те самые девяностые, и так получилось, что именно он стал моим самым частым и даже привычным гостем в мире астрала.
     По прошествии многих лет я буду в своих снах не единожды задавать себе вопрос: а умер ли он на самом деле? Может, это какая-то ошибка? Потому как в период моих астральных путешествий он будет приходить ко мне особенно часто, и большей частью в обычных снах. Просто для того, чтобы ходить вместе со мной, помогать что-то делать, но ничего конкретного при этом не говорить. Я настолько привык к нему, что даже забывал, что он умерший, и в житейском разговоре бывало упоминал его как живого, с кем недавно виделся, вызывая при этом недоумение своих знакомых.
     К тому времени едва ли остался кто-то из моих умерших близких и знакомых, с кем я не встречался в мире астрала. Они приходили ко мне очень часто, как будто из дальнего забвения: иногда тихо повидаться, иногда, возможно, желая помочь, о чём-то предостеречь, но большей частью всё молчали, изливая некую доброту или просто наблюдая. Приходили тогда и белоглазые (глаза чуть голубоватые, почти белые), но кто они и чего хотели, я не могу сказать. Очень хорошо помню свою бабушку, которая происходила из христиан-старообрядцев, и была очень религиозной и правильной по жизни. Она пришла ко мне лишь однажды за много лет и только тогда, когда всё начиналось! Просто села рядом на кровать и смотрела, любящими и добрыми глазами, одновременно такими знающими и чем-то взволнованными… мы обнялись, и это было так трогательно! – до слёз. Наверное, тогда она уже что-то знала… Хотя, думаю, знала не только она: эти явления из того мира и оживление вокруг нас, очень сильно походили на обычное любопытство или какие-то иные ожидания, и означать это могло только одно… не было у нас строго отмеренной дороги, и от нас возможно ждали чего-то большего. Мы действительно тогда играли с судьбой.
     В осознанных же сновидениях я начал встречаться с умершими чуть позже, и первые контакты с ними меня можно сказать немного удивили! – в большинстве случаев они как будто пугались и не хотели со мной разговаривать. Наверное, единственное исключение составил мой дядя, который умер на тот момент недавно и, возможно, не успел ещё полностью оторваться от нашего мира и перейти в тот. Надо сказать, что он при жизни любил побаловать себя алкоголем и в последние годы жизни постоянно болел, а после смерти (смены мерности) начал себя хорошо чувствовать, и как мне показалось был вполне доволен своим новым состоянием.
     Он пришёл ко мне вскоре после похорон – постучал в дверь и был абсолютно уверен, что его встретят либо с небольшим испугом, либо, как обычно, неосознанно. Умершие часто обходят своих родных и близких в первые дни после смерти, но так получилось, что у меня его ждал сюрприз! Как только я его увидел, очень быстро понял, что сплю и переместился в осознанное состояние… очень обрадовался этой встрече, сразу пригласил войти и уже говорил больше сам чем он. Дядя же, встречая до этого лишь обычную реакцию близких и знакомых, был немного озадачен: долго сидел с задумчивым видом, скупо отвечая на мои провокационные вопросы – мол, всему своё время и многое ему пока неведомо, – и всё же по его немного растерянному, но удовлетворённому виду было понятно, что он доволен своим теперешним состоянием, и ему действительно было пока известно немного, но даже это уже было для меня определённой информацией. Тогда я уже хорошо знал, что умершие не очень любят разговаривать со мной в осознанном состоянии, и тем не менее это был хотя бы какой-то прямой и открытый разговор, где он не пытался скрывать, что умерший, а я прекрасно понимал, что живущий! – на этом мы с ним и расстались.
     Ещё до этого случая я так же осознанно встречался со своим погибшим в аварии другом, и именно он впервые меня удивил абсолютным нежеланием открыто разговаривать. Несмотря на то, что мы с ним так часто виделись, и он сам ко мне приходил, он не хотел мне ничего рассказывать о том мире, в котором пребывал. Когда я, уже будучи в осознанном состоянии, прямо у него спрашивал: «Как вы там живёте?», он сразу закрывался… просто начинал молчать или совсем отворачивался от меня, и неохотно реагировал только на тему разговора из его прошлой земной жизни. Удивляло меня то, что в пограничных состояниях он кое-что показывал и даже часто куда-то звал; хотя я и понимал, что это против правил для живущих, но всё же за ним шёл. Однако он предлагал ехать всё время поездом, а меня постоянно высаживали «контролёры». Один раз мы запрыгнули в уже движущийся состав, но так получилось, что за ним сразу закрылись двери, и я смог запрыгнуть только в соседний вагон, и когда попробовал пройти к нему через тамбур, то между вагонами увидел не просто закрытую дверь, а замурованную кирпичную стену! Удивившись, я вернулся в свой вагон и ещё более был удивлён, потому что поезд уже стоял… и не просто стоял – это был старый, заброшенный и пыльный состав на запасном пути! Совершенно очевидно, что меня не пускали туда, куда он звал.
     И всё же однажды я побывал у него в гостях или, по крайней мере, где-то рядом, только я тогда уже добирался самостоятельно, и не поездом, а по воздуху – летел в кабине пилота, но не управлял этим странным аппаратом, а просто любовался пейзажами через удивительно большие, до пола и, казалось, уже знакомые стёкла. Было очень красиво… летели над морем, над горами с глубокими ущельями, встречались корабли и хорошо запомнился одинокий всадник в горах, который долго смотрел в нашу сторону, и мне почему-то захотелось узнать – Кто он? Летели довольно долго и приземлились в месте, похожем на аэропорт, с очень огромным многоэтажным зданием – в этом здании мы с ним и встречались на одном из этажей, причём это не было его домом, а скорее походило на просторную лестничную площадку. Там мой друг был уже совсем другим – более весёлым, раскованным, он всячески пытался меня развеселить: пригласил даже своего знакомого, который был очень стеснительным и похоже, умершим недавно, причём тоже в раннем возрасте, как и мой друг. Он был слишком застенчивым, и я про себя его тогда назвал «Молчун».
     Мой бывший друг всё время что-то говорил, а я всё больше слушал, и в этот день ничего не спрашивал у него. Я не буду останавливаться на подробностях наших диалогов, этот разговор касался в основном только происходящего веселья в тот момент, и поэтому никакой полезной информации не нёс. Наговорившись он начал показывать, как может становится невидимым и затеял со мной похожую на прятки игру, в которой он исчезал, и хотел, чтобы я его находил… Но я всё равно его каким-то образом видел (в преломлении света) и находил довольно быстро: хватал за руку, а он, по-ребячьи веселясь, вновь проявлялся и тут же прятался снова. После этой в общем-то детской забавы, он стал показывать, как может менять свою внешность, превращаясь в разных смешных уродцев и при этом немного пугая своего молчаливого друга, которому и эти безобидные преображения казались не на шутку страшноватыми – в общем, мы порядком повеселились… Не могу сказать, сколько прошло времени, но в какой-то момент я перешёл полностью в осознанное состояние и понял, что нахожусь здесь уже довольно долго, кто-то определённо мне подсказывал, что пора прощаться! И спешно простившись, я ушёл, наверное, для него просто исчезнув, потому что обратно вернулся очень быстро, переместившись постепенно в пограничное состояние, а потом и в обычный сон. Хочу заметить, что пересечение определённых границ может выглядеть по-разному, я лишь рассказываю, как это выглядело именно в моём случае.
     В последующие дни мой друг, как и раньше, приходил ко мне, но не был уже таким весёлым как на той нашей встречи и по-прежнему, как только я переходил в осознанное состояние, тут же менялся и очень мало говорил. В отличие от моего умершего дяди, он, почему-то наоборот, был часто недоволен и, казалось, сам искал некой помощи и поддержки, но при этом никогда не говорил понятными для меня, связанными по смыслу словами, хотя бы как мой дядя. Пускай мы давно друг друга знали, что-то мешало ему быть с моей стороны понятым. Наверное, души могут быть эгоистичными – в смысле развития своего ЭГО как личности и поиска необходимого равновесия, но это не означает, что они могут влиять на судьбу человека и их нужно бояться. Близкие души и родственники часто могут встречать только что умерших и помогать тем, кому это нужно, быстрее адаптироваться при смене мерности (смерти), но обычно они знают, когда уже можно приглашать и, бывает, чуть ранее приходят во снах. Но в моём случае было что-то другое.
     Даже если бы у людей был один-единственный адекватный сонник, который ушедшие могли бы использовать как переводчик слов в образы, вряд ли и тогда происходил прямой разговор между живущими и ушедшими. Есть определённая граница, определённый рубеж, и привносить через него своё сознание и мышление не дано всем, кто этого пожелает. Им чужды наши мировоззрения и понятия – так же, как и их знания, могут быть вредны и опасны нам до определённой поры. Так что, пока как здесь – кто во что горазд, так и там – каждый пытается достучаться, как может.
     Однажды я решил посмотреть – куда он уходит? В этом сновидении мы были у меня на теплоходе, и он снова был слегка расстроен: говорил, что ему чего-то не хватает, а я стоял и молчал. Я был тогда уже в осознанном состоянии и пытался просто слушать и хоть что-то понять – чего же он всё-таки хочет и чем я ему могу помочь? А самому мне уже не терпелось встретиться кое с кем из моих знакомых, которых я чувствовал в тот момент неподалёку, – в это время мне уже хорошо было известно, что мой сеанс осознанности ограничен по времени и продлится ровно столько, на сколько у меня хватит энергии. Мой друг, возможно, почувствовал это и засобирался уходить. Я вышел на причал его проводить и долго смотрел ему вслед, он спокойно шёл вдоль причала… но неожиданно меня отвлекли, и я так и не успел увидеть – куда и как он исчез? Только сейчас, по прошествии некоторого времени, мне всё чаще приходит в голову мысль, что причиной его столь частых визитов тогда являлась та самая энергия, источник которой я и сам уже долго искал и которая позволяла мне быть в мире снов тем, кем я, может быть, и недостоин был? Хочу, правда, сказать, что до него какая-то энергия всё же доходила, когда я оставлял на его могилке гостинцы в поминальные дни – после этого он некоторое время не приходил.
     Как я уже писал, в астральном пространстве внешне я лично не отличал умерших людей от спящих, и порой приходилось только лишь догадываться. В конце девяностых, сменив транзитный грузовой флот на московский экскурсионный, я долгое время не знал, что происходило с моими бывшими членами команды по старой работе. Капитан, который был долгое время моим добрым наставником и с которым я всё то время имел тёплые отношения, пропал из моей жизни на долгие десять лет, и только из моих астральных путешествий я узнал или скорее почувствовал, что он умер. Мы ранее не виделись в обычных снах, но однажды я что-то почувствовал и, гуляя в астрале, вдруг явился к нему в пограничном состоянии, и по тому только, как он испугался… я подумал, что он уже умер. Меня сначала сильно удивило, почему он мне не рад, и отчего так растерян! – он будто не знал: что ему со мной делать? Лишь потом, всё обдумав, я вспомнил, как реагируют умершие на осознанных в астральном мире, и встретившись позже ещё несколько раз, я окончательно закрепился в своих догадках. В жизни мы не поддерживали тесных контактов после того, как разбежались по разным кораблям и работам – лишь однажды встретились на реке. Я узнал тогда его голос в эфире, и мы смогли пообщаться немного и даже поприветствовать друг друга с мостика. А ещё через несколько лет, тоже встретившись как будто случайно, с этого же корабля мне сообщат о том, о чём я уже давно догадывался...
     В своих более ранних снах я и сам часто умирал. В одной из реальных моих прошлых жизней – эпохи позднего средневековья – меня казнили, и я часто в кошмарах переживал эти моменты ожидания своей гибели. Тогда мне уже очень хотелось, чтобы это был сон, но до самого последнего мгновения всё говорило, что это настоящая реальность, и я каждый раз просыпался в холодном поту. Но однажды я по какой-то причине не проснулся, что-то удержало меня в том мире ещё на несколько секунд, и тогда я впервые заглянул за ту таинственную и до срока закрытую для всех нас черту. Оказалось, что все мои страхи и кошмары простирались лишь до этой черты. Как только я ясно осознал, что ВСЁ, и быстро успел проститься со всеми и простить, так все мои страхи и ужасы тут же исчезли! Мир вокруг как будто немного замедлился, и все цвета его каким-то чудесным образом стали наливаться невероятно яркими и сочными красками, всё это происходило на фоне появившегося мягкого и успокаивающе-голубоватого сияния. В эти моменты исчезли не только все мои страхи, а даже появилось чувство необъяснимой радости и блаженства – ещё совсем непонятного и неясного, но уже такого родного и близкого. Потом всё пришло в движение, замелькало, и я очнулся в нашем, для меня теперь уже не таком родном мире.
     Конечно, разные люди по-разному будут пересекать эту черту, но все будут выходить из собственного тела в ближний астрал и потом двигаться туда, где находятся их близкие – но близкие не по крови, а по духу и уровню развития души. Более подробно о том, что происходит с душами дальше, замечательно поведал в своей книге «Путешествие души» врач-гипнотерапевт Майкл Ньютон, который записал множество удивительных рассказов своих пациентов в состоянии пробуждения, глубинной памяти души. Это всё очень близко к тому, что лично я видел и чувствовал в своих путешествиях и в познании самого себя. Конечно, надо понимать, что в книге речь идёт о довольно близких к нам уровнях мироздания, и люди, используя привычные нам слова и термины, не всегда способны описать или рассказать увиденное и, тем более, понятое. Земной способ общения очень ограничен в передаче информации, образа и тем более новых чувств, к тому же рассказана и показана была только та небольшая часть духовного мира, которую на том свете посчитали необходимым в наше непростое время явить миру и тем людям, ещё способным пробиться сквозь баррикады официальной мировой науки и множественных религий.
     После этой первой своей «смерти» мне больше не снились мои казни, и я потерял почти все ночные страхи и кошмары. Нет, конечно, сами кошмары иногда снились, и я так же, как и многие другие, попадал в нижний астральный мир, только страхов у меня больше не было. Замечу, впрочем, что я никогда не был в нижнем астрале до конца осознанным, для этого нужна хорошая защита (примерно, как невесомый скафандр), ну и, конечно, та самая энергия на защиту. В обычных же снах неполная оболочка души не накапливает много негативной энергии из нижнего астрала, и легко потом очищается основной энергетикой души сберегая сознание – естественно, если речь идёт о здоровой душе. Нижний астрал для меня располагался ниже нашего явного мира – то есть визуально и довольно условно я должен был опускаться под землю, но даже и это может иногда оказаться полезным для нашего развития. Как бы не показалось слишком материалистично восприимчивым людям это странно: я, например, разрушал или сжигал там эфирные оболочки умерших физических тел – по крайней мере, я именно так это видел. Эти оболочки мешают душе полностью освободиться, пока захороненные тела окончательно не истлеют в могилах. Они, разумеется, выглядят неприятно, особенно когда сами идут к тебе, но в принципе неопасны, если ты не ощущаешь при этом страха и знаешь, что делать. Сжигая их, я даже чувствовал очень далёкую и едва уловимую благодарность, от уже ушедшей души, ещё добирающей свои осколки энергий после смены мерности. Совсем другое дело были энергетические вампиры, которые, правда, присутствуют и в нашем явном мире (осознанно или неосознанно), и если откинуть голливудские шаблоны, то в ближнем астрале они бывают особенно наглые, и это совсем другое. Мы ведь не знаем истинную причину возникновения утренней слабости или глубинного происхождения клинических заболеваний, официальная медицина изучает лишь последствия их проявления, наблюдая внешние или внутренние изменения организма и относя их к различным факторам риска: генетике, экологии, вредным привычкам, вирусам и жизни вообще – лишь изредка относя их к психологии. Но психология, которая, казалось бы, должна согласно своего названия (с древнеславянского азбучного и древнегреческого - ПСИ) изучать душу человека! Продвигается несколько в ином направлении, а наши души так и продолжают оставаться беззащитными и доступными для паразитирования сущностей разных мастей и калибров. Эти сущности могут принимать разные образы и простым прикосновением отнимать нашу энергию и способность двигаться (так называемый сонный паралич). Могут изменять облик, быть совсем невидимыми, внушать страх и даже ужас, но возможно, что и удовольствия – бороться с ними любым привычным нам оружием бесполезно, а психотерапия, вместо того, чтобы работать в этом направление, превращает людей в невосприимчивые «овощи», окончательно теряющими тонкую энергию развития и превращая их самих в неосознанных паразитов. В моих сновидениях бывало, в пылу борьбы они выскакивали даже в явь, и тогда уже проснувшееся моё физическое тело было некоторое время напрочь парализованным. Однажды я долго не мог достучаться до своего физического тела, оно было просто каменным и совершенно не реагировало на все мои попытки расшевелить его – даже войдя в него и открывая глаза, у меня ничего не получалось! Мне тогда приходилось снова и снова возвращаться в астрал и искать методы воздействия на энергетического паразита, пока, наконец, не находил его слабые места. Помогало мне то, что иногда, там была условная граница, за которую это «нечто» не могло заходить – и это давало мне некоторую возможность на передышку и получалось немного восстанавливать силы (энергию). Но окончательные методы борьбы с энергетическими вампирами так и не успел отработать, так как в совсем обычных снах забываешь все наработки, просто не успевая реагировать. Но всё же один из способов борьбы, был в звуковых вибрациях, которые можно произвести простым схлопыванием ладоней, а также в руках и пальцах – такие вот странные ладушки и мысленное кружение пальцев. Интересно, что и душевнобольные люди так же быстро отнимали у меня энергию в астральном пространстве. Однажды я посетил психоневрологическую больницу и можно так сказать, еле ноги оттуда унёс – многие пациенты нехорошо выглядели и почему-то были уверены, что моя энергия может им помочь в исцелении, они буквально напали на меня, действуя при этом довольно бесцеремонно и агрессивно. Мне тогда даже понадобилась помощь работника этого заведения, которого я хорошо знал, и к которому, собственно, и приходил – удивительно, какими они стали шёлковыми, как только он появился и стал испрашивать причину их поведения. Как персоналу подобных заведений удаётся такой контроль и почему именно моя энергия так заинтересовала душевнобольных, я не стал разбираться – но больше в астрале в подобные заведения не ходил.
     Не хочу сказать, что только в этом причина физических недугов и болезней людей. Системная медицина тоже не сидит сложа руки, подготавливая себе всё новых и новых клиентов уже с самой беременности, и институты пищевой промышленности трудятся не покладая рук, разрабатывая всё новые высокотехнологичные корма для людей. Но источник жизненной энергии людей, живущих на земле, так же является интересным объектом для разных сущностей ближнего астрала, и одно дело, когда это близкие нам души, с которыми мы можем делиться энергией без вреда для своего здоровья, и совсем другое дело искусственно созданные душевнобольные или те же астральные паразиты, осознанные или неосознанные.
     Я умышленно не хочу много писать о нижнем астральном мире, который является, как и верхний ближний астрал, отражением нашей земной обыденной жизни, но только в тёмном её проявлении и с учётом невидимых нам сценариев и сущностей. Осмысленно человеческая душа никогда не должна туда стремиться и даже направление знать. В нашей жизни и так много деятелей, которые указывают туда дорогу: через фильмы, компьютерные игры, разные учения. Относительно тела человека и вибраций, располагается и контактирует нижний астрал с нижней частью тела, то есть человеческое тело, как и сама Земля, расположены как бы на непостоянной границе тёмных и светлых миров. Но если нижние (так называемые чакры) открыты у человека с рождения – для возможности жизни в физическом теле и продолжения рода, то над остальными, душе надо как следует потрудиться. По этой же причине ранее, до определённого уровня духовного развития или рождения настоящей любви в сердце, на Руси обязательно носили особые пояса, и распоясываться ранее этого уровня считалось плохой приметой. Именно туда, в самый низ, бывает, и затягивает страх душу человека, и только жизнь по совести помогает людям избавляться от ненужных страхов, а их душе расти. Страх, страсти и невежество (незнание жизни) – это вообще излюбленное оружие тёмных – только с помощью него они разгулялись в последние века на Земле, и давно уже пора им на своё место. На этом я оставлю тёмные проявления нижнего астрала и вернусь к своим путешествиям.

     Следующая моя попытка попасть в за-астральное пространство и посетить мир славных предков произошла чуть позже, в очень ярком, но не до конца ещё осознанном (так бывает!) сне…
     В этот раз я прыгал на огромных надувных подушках, что лежали на берегу хорошо знакомого мне с давних лет пруда, и было мне очень хорошо и легко, мир казался красочным, как в детстве, и я беззаботно любовался им, надолго зависая в воздухе. В этот момент моего безмятежного веселья я и обратил внимание на волшебное (по-другому не скажешь) облако – оно медленно плыло по небу и было чистым, прозрачным и голубым (?). Может, не совсем, конечно, достаточное и полное определение, но важно здесь не это – мне очень захотелось до него допрыгнуть. Не знаю, с какого по счёту раза, приближаясь к нему всё ближе и ближе, я всё-таки до него допрыгнул и прямо-таки влетел в него, будто в окно. Меня сразу подхватило и понесло с огромной скоростью в какие-то неведомые дали, точнее сказать, я чувствовал скорость, но перемещался как будто на месте удивительным вращением… это было настолько приятно, что я опять не нахожу подходящего определения для сравнения – снова, как в первый раз, вдруг охватило уже знакомое мне чувство невероятного блаженства и радости в голубоватом сиянии – и в этот раз я уже полностью перешёл в осознанное состояние и даже успел порадоваться этому… но, к сожалению или, может, к счастью, меня быстро вернули… я даже не успел рассмотреть – куда я так стремительно и приятно перемещался?
     Меня тогда уже настойчиво манили эти таинственные переходы в неведомые миры и пространства, но меня как будто только дразнили этими переходами, а дальше всё равно не пускали – чего-то у меня ещё не хватало. И всё же я буду продолжать упрямо пытаться попасть туда, делая это потом уже в отчаянии неправильно, буквально рискуя расстаться с жизнью, и тогда уже со мной поговорят – молча… одними глазами – с невероятной любовью и укоризной… но будет это не сейчас.

     Многие видящие яркие сны рассказывают о странном городе в который они попадают, ему даже дали название – Закатный город, и примечателен он тем, что там существуют особые лифты, двигающиеся в разных направлениях. Возможно, город действительно странный, потому что лифты полупрозрачные или вовсе открытые и ездят прямо сквозь дома на большие расстояния, поднимаясь высоко вверх, то сбегая круто вниз – похоже на огромный аттракцион, очень интересно и впечатлительно! Но там бывает много людей, и я встречал даже своих знакомых. Не могу сказать, что это за место и о том ли городе я говорю, но для себя заметил одну вещь – если ты во сне заходишь в какой-нибудь, даже обычный лифт, то, весьма вероятно, что может случиться что-нибудь интересненькое, однако, управлять этими лифтами мне не удавалось, и откроется мне нижний астрал или верхний зависело от того, поедет он вверх или вниз.
     Вообще, ближний астральный мир – это всего лишь граница или улица, не имеющая прямых линий, углов, привычной нам системы координат и, вдобавок ко всему, обладающая довольно нетвёрдой мерностью времени и пространства. В неё могут входить и спящие души, и ушедшие (умершие) – но те, кто умер, как правило, не так давно и ещё имеет ментальные связи с родными и близкими. Также в нём крутятся те, кому понаставили на земле грандиозных памятников, именовали в их честь города, улицы и которые (часто!) этого недостойны – они подпитывают свои слабеющие души тонкой энергией воспоминаний. Ближний астральный мир – это как будто многомерное отражение нашей жизни, создаваемое во многом мыслительной деятельностью Земли и в том числе самим человечеством. По этой причине события, происходящие там, часто опережают и определяют события, происходящие здесь: такой параллельный земной мир, влияя на который, можно и влиять на события, происходящие в привычном нам твёрдо-проявленном мире. Эти ближние параллельные миры очень невелики по сравнению с тем, что лежит за их пределами и куда далее уходят и откуда приходят души людей, просто человек твёрдо должен понять и почувствовать, что глазами можно увидеть несоизмеримо маленькую часть того, что нас окружает. Если взять к примеру, всем известный символ «инь и янь», то наш реальный мир можно определить, как всего лишь тончайшую условную линия между чёрным и белым – даже учёные уже признали, что они, вместе со всеми своими приборами, могут видеть лишь четыре процента материи и ещё меньше энергии, назвав всё остальное «тёмной материей и энергией» (?). Как они высчитывали процент – это другой вопрос, но даже эта цифра о многом говорит. Материя и энергия – это всё, что нас окружает! Мы, правда, проживая в мире твёрдо-проявленной материи, привыкли лишь преобразовывать материю в энергию: сжигая дрова, нефть, или потребляя пищу, к примеру, и даже не задумываемся, что, возможно, существует и обратный процесс – энергией создавать материю? Правда, не энергией безликого большого взрыва и не энергией независимого от нас Светила, а энергией Души и Сознания! Пусть даже человечество пока не в состоянии осознать природу творения Вселенных, но хотя бы встать на путь природы происхождения тварного (сотворённого) мира – здесь, на Земле, ведь уже пора бы! Разве не время уже понять, что Земля пусть не такой как мы, но всё же живой организм? И если как следует поразмыслить, то дело лишь в форме и размерах?.. Ведь она так же, как и все мы, состоит из одних и тех же атомов, и так же когда-то рождала жизнь из оплодотворяемых «электрическими разрядами» и дождями клеток – и процесс этот состоял всего лишь не из девяти месяцев и одного ребёнка, а из веков и великого многообразия видов! Вся разница снова всего лишь в размерах, времени и форме? И только подумайте – разве не возникает электрических разрядов и дождей между мужчиной и женщиной?
     Сколько академическая наука обнаружила материи в строении молекул и атомов? Это ведь совсем не праздный и очень интересный вопрос. С точки зрения современной науки мы все пустота! И в нас так же мало видимой им материи, как и в бескрайнем, космическом пространстве! И если оставить ионические, металлические, ван-дер-ваальсовы и прочие размышления, то до сих пор нет вразумительного ответа на вопрос – Почему мы все не распадаемся на эти самые молекулы, атомы, электроны, протоны, кварки и так далее? Кто или что уравновешивает эти частицы, да и нашу солнечную систему, в том числе? И это будет продолжаться до тех пор, пока официальная мировая наука не перестанет заниматься пространственно-временным словоблудием и не начнёт наконец серьёзно изучать тонкие материи и энергии, хотя бы возвращаясь к до-Эйнштейновскому эфиру, отвергая теории хаоса. Как это ни покажется ужасным, но наша высокоразвитая современная цивилизация до сих пор видит Землю и мир примерно так, как блоха видит собаку – да и использует, к сожалению, примерно таким же образом. Мы так привыкли думать о своём венценосном величии, что пора бы подумать о своей развенчанной ничтожности. По крайней мере, для тех, кто считает себя умом человечества и задает направление официальной науке, глядя на всех с высоты своих пьедесталов!.. И может, пора перестать уже призывать всех молиться на тупиковые теории, притягивая их везде за уши? Перестать уже убеждать всех в их гениальности, без конца всё усложняя и усложняя проблему постулирования в науке… Ведь даже подсмотренные в микроскопы и телескопы процессы, да и сами научные эксперименты давно уже говорят совсем о другом! И может, хватит уже всё искусственно усложнять, когда нет возможности что-либо понять?.. Может, пришло время без нагромождения заумных пустых слов хотя бы честно признать – Хаос (теория взрыва) и случайные процессы движения и соединения элементов материи невозможны! И не могут творить мир!.. Неужели только великая гордыня и бездуховность мешают это сделать? Ну, или хотя бы сойти со своих пьедесталов и унести их с собой… Целостная наука не может быть бездуховной – равно, как и духовность не может быть слепа, без-сознательна и безнаучна.
     Официальная современная наука и религии разорвали некогда единые знания на части, что и было, по сути, верой для далёких предков когда-то одного, единого и светлого народа. И дело не в том, что кто-то хуже или лучше, понятие света и тьмы относительно и зависит от точки осознания смотрящего – просто люди должны знать своё прошлое – и прошлое именно этого народа с приходом тёмных, сильно искажено и извращено!.. По достаточно открытым сегодня источникам и моим личным разносторонним исследованиям, начиная с XVII века на Руси создавалась фиктивная наука и окончательно утверждалась фиктивная вера: не православная, не русская, и даже не христианская. Потому как, всё это, начиная с древней православной традиции и учения самого Христа, уничтожалось многоликой религией, созданной на том самом иудействе, некогда и распявшем Христа по настоянию первосвященников, как опасного элемента, в распространении и утверждении этих религий по всему миру, под разными масками христианства и овечьими шкурами православия.

     В моей жизни всё больше так получалось что, казалось бы, случайные путешествия моего сознания и моей души за пределами реальности, неустанно вели меня к переосмыслению мироздания и осознанию себя как частицы этого мироздания – уводя всё дальше и дальше, от примитивно упрощённого в представлениях, и до безумия, усложнённого в формулировках, мира официальных наук и религий.

V
ИГРЫ РАЗУМА
 Божьи коровки улетают в небо…

     На московских Воробьёвых горах уже опадали первые листья, а Нескучный сад по соседству, потихоньку тоже начинал скучать… и снова наше лето пролетело незаметно. Золотая осень красиво и печально уже заглядывала к нам в окна, но только мы всё отчуждённо продолжали ждать… Насколько это было правильно, а насколько нет, для меня лично уже не играет никакой роли, ведь дело было не только в правильности или неправильности наших решений – просто нужны были силы, и у нас их, к сожалению, совсем не хватало. С самого начала наших непонятных отношений над нами нависло какое-то тёмное облако обречённости и печали, всякий раз, как только наши души подсказывали нам одно… разум тут же начинал подсказывать совсем другое, и мы не могли решиться поверить в себя и прогнать это облако. Я всё время мечтал и, конечно, хотел быть вместе, но не видел и, наверное, не должен был видеть нашего будущего – оно настолько было от меня закрыто, что, казалось, его и вовсе нет!.. Но, возможно, не было просто веры друг в друга? Когда-нибудь мы узнаем ответ и на этот вопрос. Чего бы стоили наши поступки, если б мы могли знать всё заранее?
     Вероятно, кто-то назвал бы неправильным и неразумным вообще всё то, что между нами происходило в эти годы и то, что мы так безответственно позволили вырасти нашим запретным чувствам. Но чувства, к счастью, не программа, которую можно включить, когда надо, а если что-то не соответствует установленным требованиям, выключить, одним нажатием кнопки. Мы были обычные живые люди, и нас в тот момент, никто ни о чём не спрашивал.
     Я тогда искренне верил в нашу сказку...  да я и сейчас продолжаю в неё верить и думаю, только по какой-то глупой, несуразной причине мы остановились в одном шаге от той дверцы, за которой и начиналась дорога в нашу сказку – и часть этой дороги мы могли пройти уже в нашей реальности! Мы никак не решались перешагнуть ту моральную черту страха и ответственности, которую должны были разделить между собой, мы так и не отважились в те дни даже заговорить об этом… хотя бы попытаться совместно найти пути решения и выход из того лабиринта, в который так нежданно попали! Мы предпочли слабовольно и горделиво плыть по течению, отдаваясь на откуп судьбе… и в одиночестве ждать помощи из ниоткуда. Мы так часто тогда вопрошали: «Может, не судьба?», что, казалось, сами уже готовы были в это поверить и списать на волю Бога и Судьбы все наши слабости, всё наше безволие и нежелание брать на себя ответственность за своё будущее, и жертвовать настоящим. Мы судьбу поставили выше себя, выше людей и выше всего земного, не пытаясь даже подумать о том, что судьба, возможно, заключается именно в тех самых трудностях и тех самых людях, стоящих сейчас перед нами.
     Наверное, тогда Вера всё понимала, и уже приняла решение, но продолжала упорно молчать и признаться в этом не хотела и не могла. Не желала признаваться в этом даже себе! Мы вместе всё ещё ждали каких-то чудес… и не хотели поверить в то, что никто не сделает это чудо, кроме нас. Тогда мы и только мы были теми единственными волшебниками и колдунами, умевшими вместе сотворить это чудо. Мне нужно было, чтоб она открылась… а ей нужны были силы, чтоб открыться, и нам обоим катастрофически не хватало тогда этих сил. А между тем время наше таяло… надо было что-то решать и вступить, наконец, на ту дорогу, с которой уже не будет нам пути назад и которая будет достойным продолжением того, что уже давно родилось, и так невыносимо долго продолжало ждать...
     Мне лишь остаётся догадываться о её мыслях. Наверное, много размышляя, она думала, что я хочу её просто использовать, и если я сам не смог разрушить и уйти, то почему я предлагал это сделать с её помощью? И разум просто поедал её своим раскладом. Может, ей стало казаться, что те эфемерные приобретения её души – через чувства, через любовь – не столь сейчас важны, ведь ещё вся жизнь впереди, может когда-нибудь всё сложится иначе? Ведь сделай она ещё один шаг, то будет связана со мной окончательно, и где при этом окажется она или мы, ей с трудом представлялось, но явно далеко от той нормальной и достойной жизни, которую она представляла и ожидала в будущем. Может, ей ещё казалось, что можно любить по-настоящему и без таких жертв – если, конечно, не считать жертвой собственно самою себя – и сильно не задумывалась о сверхъестественном и непонятном? Может, определённое, правильное и более прозрачное будущее уже казалось более разумным и предпочтительным? К тому же, не зря, видно, говорят: «На чужом несчастье своего счастья не построить». Не могла она только понять, насколько будут несчастливы те, которые, казалось, не виноваты в том, что могло произойти? – и, не зная своего будущего, их будущее каким-то странным и непонятным для неё образом, до сих пор виделось в её руках.
     Вопросы, вопросы, вопросы – так много осталось вопросов и так мало у меня ответов, но главным остаётся то, что она не могла и не хотела быть легкомысленной, не имея ни дома в этом городе, ни постоянной работы. Вера чувствовала и понимала, что, хоть она и нашла что искала, но здесь оказалось всё намного сложнее, и она непременно примет дары, которые превратят её в борющуюся за выживание и, может статься, одинокую маму. Снова разум, снова расчёты, снова сомнения… Этот замкнутый круг лежал петлей на её шее. И лишь глаза наши всё продолжали светиться, не желая признавать этих трудностей и принимать возведённых обществом правил морали и права. Они без конца нам всё твердили: «Поверьте же нам!», как будто имели на этот счёт свои, неземные представления о будущем и о понятии совести, чести, и жизни вообще. Будто этими глазами сама Любовь говорила: «Я пришла! И неужели же вы совсем забыли и так боитесь меня? Неужели вы потеряли веру в меня и хотите уложить в свои нормы и правила, опуская ниже их? Неужели же я сама в чистом виде, так мало стою для вас?..». А мы всё продолжали её топить в своих бесчисленных расчётах и страхе перед будущим, отстраняя и отодвигая на потом… И тогда нестерпимо горючая слеза вечности катилась из её глаз, и уже камнем холодным падала на самое дно остывающих наших душ – и ещё очень долго, из собственного страха жизни и этих красивых, но холодных камней, мы будем пытаться строить свои, земные мечты и представления о счастье, оценивая эти камни дороже тех самых глаз, из которых они когда-то выпали. И будем всё равно говорить о высоком! О счастье в достатке, о роскоши в любви – всё путая местами и ставя материальные и моральные ценности общества, всё равно выше её слёз! – превращая их тут же в камни, красиво играющими на наших горделивых шеях.
     Удивительное дело, но мне сейчас кажется, что я рассуждаю как сторонний наблюдатель не имеющей к этому совсем никакого отношения. Может теперь это покажется нелепым и смешным, но я всё же думаю: почему так мало делал для того, чтобы больше ей понравиться? Почему так мало говорил о нас, почему недостаточно ухаживал? Почему именно в эти годы меня мучила ещё и сильная заложенность носа – которая возможно мешала мне быть более привлекательным и интересным для неё с житейской точки зрения? Я слишком многое поставил на любовь и был просто чудовищем, которое морочило девушке голову, перед глазами всего того что её окружало. Я так сильно был сосредоточен на наших душевных взаимоотношениях, что совсем забывал об их внешних проявлениях с точки зрения физического тела, которое всегда будет подвластно комплиментам, внешнему лоску, нежным словам и материальному благополучию. К сожалению, так бывает в нашей жизни, что только этих внешних проявлений порой и не хватает – для покорения, на первый взгляд упрямых, но таких податливых на яркие поверхностные «сласти», любящих нарядность, девичьих моложавых тел.
     Странная болезнь появился у меня незадолго до того, как мы с Верой встретились, и весьма необычным образом стала медленно, но очень уверенно изменять мой образ жизни и понятие отдыха. Псевдоаллергический ринит (так кажется его называют в медицине), он усиливался, как только моя рука по выходным и праздникам тянулась к алкоголю, и ослабевал от активных физических нагрузок. Неустанно в течение двух с половиной лет, эта аллергия будет активно влиять на мои нормы жизни и постоянно вносить в них свои нездоровые, но тем не менее оздоровительные коррективы. Такой вот странной оказалась эта болезнь, которая едва не задушила меня, но принуждала меньше расслабляться и больше трудиться, и которая так же странно исчезнет после того, как наше время закончится и уже ничего нельзя будет изменить. Будто кто-то скажет мне тогда: «Можешь теперь пить и гулять – твоё стареющее физическое тело уже не пригодится для настоящего дела», ещё более усугубляя моё тогдашнее состояние. Но эта аллергия через два года ещё напомнит о себе – будто погрозив из-за леса дубиной, вновь напоминая мне, что я всего лишь ещё скверный подросток, которому нужен хороший, звонкий кнут, чтобы возможно когда-нибудь! Всё же стать взрослым – Человеком.
     Ну а пока стояла тёплая осень, и я достраивал свой первый настоящий дом – добротный сосновый сруб в ближайшем Подмосковье. Тогда я уже серьёзно настроился выбраться из надоевших подмосковных квартир, сменив свой городской однообразный быт на более деятельный и хозяйственный. Все выходные я трудился, как одержимый, без перерывов и праздников, словно куда-то торопился – даже вечерняя ломота в теле стала приятной наградой для меня. Никогда не думал, что от физического труда можно получать такое внутреннее удовольствие! За один день мне удавалось сделать так много, что порой я сам удивлялся своей трудоспособности. Казалось, мне помогали божьи коровки, бабочки и всё живое и неживое, окружавшее меня – а эти загадочные коровки ещё долго будут сопровождать меня по жизни, появляясь порой в самых невероятных местах. Они откроют мне однажды свою удивительную тайну! Ну… может, для меня это (дожившего до сорока с лишним лет!) была тайна, а многие люди это возможно знали, но просто забыли, всего лишь став взрослыми, как и я?.. Мне было долгое время интересно: почему во всём мире эти насекомые имеют такое «божественное» название? Откуда взялась присказка о том, что они живут на небесах? И как же вновь всё окажется просто и даже очевидно… Божьи коровки мне однажды покажут, как показывают и многим другим, наверное, что действительно улетают прямо в небо… казалось – куда им ещё лететь так высоко, если не на те самые небеса?.. И пусть учёный или просто материалист увидит это по-своему, а кто-то и не увидит вовсе, и лишь посмеётся надо мной, это странное название для них так и останется в разных странах божественным – и многие будут верить в случайности, а кто-то, по-прежнему, в сказки… «Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба, чёрного и белого, только не горелого». Какая простая присказка! – надо было сразу у детей спросить – они, наверное, это видят лучше взрослых.
     Единственное, что я себе ещё позволял в недолгие перерывы между строительством – это молча полежать в шезлонге, наблюдая, как резвится ветер в небесах. Это была ещё одна странность, появившаяся в моей жизни: я стал видеть ветер… не плывущие облака, а именно ветер! Как материю, как огромную небесную реку, как перемещение слоёв воздуха – который, как бегущая вода, расплывался, кружился, обтекал предметы над поверхностью земли и виделся как слегка затемнённая подвижная материя на светлом фоне неба, и слегка светлая белёсая, на тёмном фоне земли. В этих созерцаниях было легко размышлять… но даже при всей этой лёгкости и всех моих сказочных помощниках, думы мои никак не выстраивались в один стройный ряд, отвечая на мучивший меня вопрос – что же делать?.. И я вновь вставал, и шёл трудиться дальше.
     Вся работа моя удивительно легко ладилась и умножалась, даже никаких финансовых затруднений я не испытывал ни в то время и не буду испытывать потом, хотя по московским меркам зарабатывал довольно скромно. Мне удавалось настолько минимизировать все затраты, используя свой транспорт и делая многое своими руками попутно обучаясь, что мне почти ничего это не стоило. У меня был лишь фундамент, а дом я строил как раз в те самые два года – в те самые два сумасшедших лета! – когда моя душа яростно рвалась на части…
     И вот ко второй нашей осени все основные работы практически были закончены – в доме уже уютно потрескивала каменная дровяная печь, оставалось лишь внутренние работы по обработке полов и закупки необходимой мебели. Я настроился перенести эти работы на весну и, немного успокоившись, решил передохнуть. Оставив дом на слабом подогреве я отправился зимовать на квартиру – дальше размышлять долгими зимними вечерами, а ночами, конечно продолжать путешествовать… и порой очень-очень далеко от своего дома, и даже нашей Земли.

ЗА ГРАНЬЮ (МЕНТАЛ)

Не надо никому доказывать, что правда, а что вымысел.
Это человек должен почувствовать, и решить сам.

     Сегодня прекрасный вечер… уже даже на окраинах большого города сквозь всенощное зарево, пробились сиротливые звёзды – на землю опускалась осенняя прохлада. Глядя на звёздное небо, я снова и снова вспоминаю, как когда-то впервые увидел его во сне. Это было чудесно! – никогда не видел на небе столько нового и загадочного. Если вам доведётся когда-нибудь это тоже увидеть, то обязательно присмотритесь. Может, какая-нибудь звезда или созвездие засияет для вас особенным светом, указывая на память звёздного неба, спрятанную возможно очень-очень глубоко, в Вас.
     То чудо, которое словно с неба на меня свалилось вместе с моими астральными путешествиями, – это, как ни странно прозвучит, Космос! Не имея подходящего определения данному явлению, я назвал это чудо ментальными путешествиями, хотя точнее было бы сказать – ментальные космические путешествия.
     Для людей, увлечённых медитациями, очевидно, что ментал – это часть тончайшего мира, где обитают наши мысли, воображение, фантазии, мечты и не только. Мне лично этот термин не очень нравится, но раз уж он уже существует, буду так же его придерживаться. Этот ментальный мир человека многие недооценивают, а ведь именно он влияет и порой определяет духовный путь человека, и если обыденные мысли и воображение работают, как правило, в настоящем времени, то фантазии и мечты имеют далеко идущие планы и часто являются проблесками глубинной памяти души человеческой.
     Все чаще и чаще разумные люди утверждают, что наша мысль материальна. У меня есть все основания с ними согласиться: сознание, энергия и материя – те самые три кита, на которых строятся все миры на бескрайних просторах Вселенной! И всё же над всеми ними, светом-сотворяющим, силой-направляющей… предваряя рождение всего, и вся… непрестанно восходит Любовь. И пусть мы ограничены пока в энергиях, а для обучения в творении нового мы занимаемся искусством и творчеством (не лицедейством!), в поиске и развитии сознания нам нет границ. Человек может и должен заниматься саморазвитием! – именно само-развитием, а не пожизненным ученичеством, которое возможно только на начальном этапе.
     Я никогда не увлекался медитациями или другими известными духовными практиками, никогда не имел духовного учителя или наставника, кроме собственной жизни и любви, однако, когда я приобрёл достаточный объём нужных именно мне знаний и смог увидеть мир в разных его проявлениях, эти практики пришли сами. Каждый должен пройти свой путь сам! Отношения Учитель – ученик, неприемлемы в развитых мирах – даже нашего, планетарного уровня! Учителя (этимология — обучающие тело) нужны только на начальном этапе развития души или прихода её на землю, то есть детям – для того, чтобы чисто практически помочь душе научиться управлять своим физическим телом, содержать его в чистоте и заботиться ровно настолько, чтобы оно не болело и выполняло свои необходимые жизненные функции. Также необходимо научиться информативному земному общению: чтению, письму, счёту и, по возможности, дать знание своего Рода (воспитание). Все остальные знания, включая освоение необходимых для жизни людей профессий и ремёсел, человек в состоянии открыть в себе и постичь среди людей сам – что, по сути, и происходит на практике по сей день, несмотря на массу выдаваемых или продаваемых дипломов и дипломированных специалистов. Конечно, очень много людей тратили свои годы и даже жизнь на изучение пустых наук и получение почётных системных профессий под руководством учителей, и с этим не согласятся… они имеют на это полное право. И всё же… знания открыты для всех, кто их ищет, и это большой вопрос – кто и где их больше найдёт.
     Возможно, эти мои путешествия кому-то покажутся ещё более странными и нелепыми, нежели предыдущие, но я пишу лишь собственную повесть – отрывок жизни за пределами жизни. Я отчётливо понимаю, что сейчас многим непросто будет меня понять и поверить, и всё же я бы оставил эти строки даже для одного человека, потому что это правда. Я стараюсь писать довольно просто, без сложных шаблонов эзотерики, шаманизма и непонятных, часто ненужных, излишне умных пустых слов, глазами обычного современного человека.
     А начиналось всё, я бы сказал, не совсем ментально, а вполне даже физически. Как я уже рассказал выше, однажды утром проснувшись, я отчётливо осознал, что не ночевал, как обычно, в постели. Моё тело будто всю ночь висело в воздухе, а все физические процессы были остановлены или невероятным образом оптимизированы. Похоже, в ту ночь начала 2012 года сознание и тело мои окончательно разделились, но поскольку я ничего не могу сказать о том, где пропадало именно этой ночью моё физическое тело, будем считать это путешествие главным образом астральным. И тем не менее, в своих снах я и раньше видел космические корабли невероятных форм и размеров, но именно той удивительной ночью мне удалось с ними впервые связаться и встретится, находясь земной частью своего сознания в астральном теле. Это было как короткое опьянение, и откуда взялась эта способность? Не могу сказать. Я послал мысленный ментальный сигнал определённой чистоты (зов многодольный) и, к моему великому изумлению, мне ответили. От этого первого короткого сигнала у меня даже немного закружилась голова, на несколько минут в неё будто вступил хмель. Тогда мне ещё показалось, что они будто специально облетают Землю и, как на ещё дымящемся после битвы поле брани, выискивают живых. Каким сейчас мне кажется примитивным посылка радиосигналов в Космос для поиска внеземного разума, который, в общем-то, никуда и не уходил. Я не хочу ни над кем смеяться, но дело в том, что это подход ограниченно мыслящей общности, неспособной сопоставить масштаб и уровень развития пространства, с возможностью и применимостью в нём радиосигнала. Можно с таким же успехом, к примеру, стучать в большой барабан и, не дождавшись ответа, заявлять, что мы одни во Вселенной… Но братья по разуму оставили мне тогда не слишком много памяти о нашей встрече. Я сейчас хорошо понимаю, что эта необходимая мера нужна была мне самому, как воздух, для того чтобы душа раньше времени не стремилась покинуть Землю, не завершив все свои земные дела и не пройдя все необходимые уроки, потому что даже после этих контактов я внутренне походил на гадкого утёнка, смотревшего из своего одинокого логова на белых лебедей. Я их уже искал, высматривал, точно зная, что они есть… и, тем не менее, оставленный в памяти невероятный лик Матери-Земли и лишь одно прямое общение с моим разумом – видимо, единственное, что мне оказалось тогда по силам. Позже в своих астральных путешествиях я пробовал подняться на такую же высоту, чтоб вновь увидеть невероятную живую красоту планеты, но у меня ничего не получалось: Земля пряталась в тумане, или может, мне не везло с облачностью, но приходилось возвращаться, опасаясь заблудиться. Однако, когда я находился в астральном пространстве и смотрел с Земли на ночное небо, всё было не просто чётко, а более чем многообразно и отчётливо. Астральное зрение имеет более широкий спектр восприятия, чем доступно нашим глазам в земной жизни, и поэтому, когда есть возможность это делать, не возникает вопрос – есть ли жизнь, к примеру, на Марсе? Это всего лишь частный вопрос – в Космосе много жизни и движения, это особенно хорошо видно в ночном небе. Даже наша Луна казалась мне порой искусственным объектом или, по крайней мере, кто-то под неё часто маскировался. Но мой разум оказался не слишком готов к космическим контактам – я имею в виду именно разум, а не сознание, которое до поры закрыто от всех нас, и мы не знаем, что оно в себе несёт. Мы лишь пытаемся в течение жизни хоть немного приоткрыть завесу и тайну нашего сознания… Мы страстно желаем в определённый период своей жизни непременно узнать – что же в себе несёт именно моё сознание? Или иными словами – кто Я? И это очень важный путь познания себя в мире, и очень важный момент в жизни человека
     В 2013-м году я ещё буду встречаться с теми, кого так активно высмеивает паразитирующая система, посредством своих «фабрик грёз» формируя через зомби-ящики (TV) нужные им мировоззрения – и пока серьёзно говорить на тему пришельцев нет смысла. Каждый человек должен вначале сам понять и осознать: Кто он? Мир на Земле неоднозначен и, несмотря на уверения науки и церкви, не все потомки обезьян и не все твари Божьи! Но ведь чем сложнее разобраться в перипетиях земного бытия, тем ценнее будет опыт, не так ли?
     Уже к середине этого же года ко мне приходило много ментальных видений, но уже почувствовав и вкусив астральные выходы из тела, до поры до времени всё моё внимание было сосредоточено на них. Только лишь когда я понял, что сигналы из ментального пространства приходят именно ко мне, всё же решил попробовать разобраться. Это выглядело как разноцветные сполохи, которые появлялись и удалялись куда-то вдаль: лилово-фиолетовые, бело-голубые, розовые, жёлтые и зелёные. Довольно долго я не знал, что с этим делать – и только когда они стали приходить перед сном чуть ли не каждый вечер, наконец почувствовал, что они зовут! – и тогда я полетел… или, точнее будет сказать, погнался, за одним из сполохов – если это происходит с человеком, значит, он и поймёт, как это делать…
     …Сначала я догнал фиолетовый сполох… который тут же начал разворачиваться, будто впуская меня внутрь, и когда я вошёл в него, передо мной открылась настоящая сказочная страна, окружившая меня причудливыми россыпями, напоминающими развеянные вьюгой красочные облака, состоящие сплошь из огоньков, сливающихся в одну разноцветную палитру и плавно переходящую в разные оттенки цвета. Первые мои мысли были – «Боже, как я далеко и как красиво!», а между тем я всё продолжал лететь с огромной скоростью, всё ускоряясь и ускоряясь. Ближние огоньки пролетали так быстро, что походили на падающие рядом звёзды, а дальние мириады сливались, менялись и переплетались, двигаясь чинно и медленно, как волшебные корабли… Потом всё вокруг стало удивительно соединяться и превратилось в живую сказочную материю, сквозь которую я всё летел и летел, как по волшебному тоннелю, пока материя не стала наконец вновь разъединяться и не показалось лилово-фиолетовое солнце… и тогда я, совсем замедлившись, увидел планеты и подлетел к одной из них, в системе и сиянии этой звезды. Я подлетел с той стороны, где была ночь и, не опускаясь на поверхность этой планеты смотрел на неё с высоты примерно метров трёхсот или четырёхсот… Там, возле небольшой горы, стояло несколько зданий округлой формы, без острых углов и граней… во многих окнах горел фиолетовый свет, и все строения были небольшие – лишь одно в несколько этажей. Для посёлка или небольшого городка домов было очень мало, и мне показалось, что это какие-то технические здания. На улице никого не было видно, и только я успел подумать: «Почему в окнах фиолетовый свет?», как всё вдруг растворилось.
     Таким же образом в этот вечер я заходил в розовое, бело-голубое, и зелёное «облака» – только отдельных планет уже не рассматривал, но это чудо движения сквозь космическую материю и неземная красота просторов Вселенной просто завораживали, и создавалось чувство, что она, эта материя, живая! что Космос живой! Когда я вновь летел с сумасшедшей скоростью по чудесному тоннелю в розовом облаке, то невольно подумал: «Какая часть меня и куда летит?» – потому как понять это совершенно непросто: я лежу в своей постели, прекрасно слышу всё, что происходит вокруг, и мог бы при желании даже тихо разговаривать… а где-то в области чуть выше глаз я лечу – и лечу так, будто у меня открыты глаза!.. Кстати сказать, как раз мои настоящие глаза, стали серьёзной помехой в этих моих путешествиях – они постоянно и непроизвольно приоткрывались, мешая мне сосредоточиться на полёте, и чем больше я разворачивал пространство и быстрее разгонялся, тем сильнее и шире они желали открыться, словно от удивления.
     Чужим для меня оказалось лишь зелёное «облако» – это я почувствовал сразу, как только вошёл в него, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы выйти из его притяжения и вернуться назад. Может, поэтому я не успел как следует рассмотреть бело-голубое «облако», а до жёлтого так и вообще не добрался – моё время и энергия заканчивались.
     Я потом снова вспомнил ту планету с лилово-фиолетовым солнцем – почему же свет во всех окнах был такой приятный лилово-красно-фиолетовый? Мне это показалось тогда странным, пока я не попробовал поставить себя на место обитателей той планеты, и оказалось всё довольно просто: свет фиолетовый по той же причине, что и в наших окнах преобладающе жёлтый! Глаза обитателей планеты всегда более расположены и привычны к тому свету, который излучает их родное светило. И, конечно, искусственное освещение всегда будет близко к частоте света той звезды, в системе которой находится данная планета, и которую в нашей системе мы называем Солнце. Может, это и покажется слишком, но моё внутреннее чувство упорно называло эти сполохи Вселенными, и я ничего не могу с этим поделать.
     После этого сеанса ментальные сигналы надолго прекратились, если не считать разных видений, в которые у меня пока не было желания заходить. Имея в астральных выходах многие способности и возможность заглянуть туда, куда мы все когда-нибудь будем уходить на первом этапе, чего ещё можно было желать? Учителей я не искал, потому как знал, что Небеса никогда не назовутся для меня учителем, и если посчитают достойным и достаточно развитым, просто откроют очередную «дверь», точнее сказать я сам должен буду её открыть развиваясь… ну или закрыть уже открытые, деградируя. Те же, кто называют себя там учителями и часто используют ловушку избранности для своих учеников, – совсем из другого мира. Они отлавливают ещё неподготовленные для самостоятельных путешествий души, которые с помощью различных практик выталкивают в астрал всевозможные гуру, шаманы и маги. Это примерно то же самое, что кидать человека в пруд с пиявками без гидрокостюма, где будут учить его плавать близ нижнего астрала, и заодно попивать «кровь». Но, понятно, это будет очень и очень нескоро.
     Самое нехорошее же в ментальных практиках под руководством учителей – это полная остановка духовного развития человека и рост так называемых духовных амбиций. Наставники им крепко внушают, что они на правильном пути (который они же и определяют), а всё земное – суета, тогда как для каждого Человека главные его уроки были и будут здесь, на земле, независимо от того, попадал он в другие миры при жизни или нет. Сама жизнь его учитель, и всякие соблазны материального плана, карьеры или духовного развития в обход земных уроков, – это те самые ловушки и незачёт в итоге. Заниматься медитациями, к примеру, можно в то время, когда телу нужен отдых, не отнимая время у земного общения с миром, и не воспринимать эти путешествия главным смыслом своей жизни, а только лишь оценкой самого себя и своих способностей – ну и, конечно, восстановления сил, отдыха в созерцании, и непринуждённого познания, в меру своего развития. Или делать примерно так, как это делают иногда дети в своих непонятных для нас мысленных играх, не просиживая днями или даже годами на одном месте, и не уходя таким образом от земных проблем. Я абсолютно уверен, если человек не упорядочил мир вокруг себя и пока не создал ещё ничего здесь на земле! – в том числе равновесия со своими родными, близкими, знакомыми, любимыми… то ему нет смысла стремиться в другие миры – и это я хорошо прочувствую на себе. Нет смысла вообще куда-либо стремиться, если ты не готов всё отдать и хочешь только что-нибудь получить! Уходить от людей или в святые места, пытаясь создавать там равновесие, тоже недорого стоит – и в святости свят не будешь. Прежде чем куда-то собраться, я снова начал бы с того самого места, где впервые почувствовал себя взрослым и не смог по какой-то причине сделать то пусть малое, но очевидно такое важное и возможное, что мог сделать… это нужно, чтобы не пришлось возвращаться.
     Сами же ментальные или астральные путешествия происходят посредствам выхода энергии из ментальной или астральной материи души человека, которая неоднородна по своей сути и от твёрдо-проявленного физического тела стремится к наитончайшей – многомерной и безконечной*. Соответственно, чем более высокодуховна, глубока и высокоматериальна душа, тем большим количеством энергии и энергий она может обладать.
     Образуется материя души от энергии приобретаемых действительных знаний и энергий чувств, возникающих между людьми, наиболее сильно мужского и женского начала. Иначе говоря, по-настоящему любящие друг друга люди, обмениваясь энергетическими потоками, замещают и наполняют себя тонкими энергиями, необходимыми им для образования материи души человека, и открывают в чистых, бескорыстных отношениях соучастную энергию неба, что, собственно, и называют Любовью. Естественно, чем более развиты и гармоничны души влюблённых, тем сильнее этот обмен, и тем выше, тоньше и глубже они его чувствуют. Нет единой и одинаковой любви для всех, только страсть одинакова и работает лишь на гормональном уровне физического и немного эфирного тел, но без любви она – что спичка в сравнении с вулканом. Самый сильный обмен и слияние трёх начал происходят в момент интимной близости, и по своей сути (если влюблённые делают всё правильно,) имеет божественную природу. Лишь только тёмные невежды, захватившие многие властные структуры, под покровительством своего разноимённого князя Тьмы и Господина, могли низвергнуть эти отношения творения новой жизни и роста души до уровня удовлетворения обычной похоти и первородного греха. Это происходит только потому, что в эпоху деградации человечества многие тайны Любви и Её божественное участие в сношениях (совместных ношах) между людьми стали крайне редки, а более доступные страсти, которые всего лишь придаток к Её сути, бесстыже заняли её место – и с одной стороны, «цивилизованно» пропагандируются, а с другой – нещадно осуждаются, всё продолжая мешать Божий дар с яичницей. Самое мерзкое здесь то, что и за тем, и за другим стоит одна и та же суть и одна и та же система… единого Бога-господина и Золотого тельца.
     Впоследствии ко мне будут ещё приходить разноцветные ментальные сполохи из неведомых далей и глубин, но только уже другого рода и иной, меняющейся окраски. Там будут, в основном, удивительные и снова неземные пейзажи, но так глубоко и отчётливо мне уже не удастся их рассмотреть, я не буду уже двигаться с такой невероятной скоростью, когда Космос превращается в живую материю… Моей энергии после определённых душевных переживаний не будет хватать, по крайней мере, мне это именно так показалось. А может, я увидел то, что должен был увидеть? На свой, сегодняшний день.

VI
ВЕЩИЕ СНЫ

     Эта зима была совсем обычная: белая, пушистая и холодная – такая, какой она мне помнилась с самого детства. Катилась себе весёлым снежным хороводом, совсем не разделяя наши печали, и огненные страсти. Можно сказать, моя «зимовка» проходила в некотором уединённом затишье, если, конечно, можно назвать затишьем то подвешенное состояние, в котором всё находилось в моём доме. Это скорее походило на затишье перед бурей, которая по непонятным для меня причинам застыла где-то рядом, и хороводит, хороводит – никак не разражаясь смерчем и не унося меня с собой. Но бурю эту давно я ждал… а вот собственного падения, ещё ничто не предвещало. И всё же так случилось, что именно этой зимой я начну медленно, но очень уверенно умирать для неё – умирать как личность, с которой можно построить вполне достойное, надёжное и не слишком болезненное будущее. На самом деле безболезненного будущего для нас уже не существовало, и первые тревожные предзнаменования придут ко мне этой зимой, уже в начале февраля.
     В моих снах мы станем прощаться ещё задолго до той последней весны… весны надежд и разочарований. Мои сны каким-то странным образом вновь опередят предшествующие события тех дней, и встревожат меня намного раньше их настоящего свершения... и начиналось всё в них довольно неопределённо.

     Мы сидим в моём, изрядно потрёпанном строительством дома минивэне, и, как часто бывало в моих неосознанных снах, приятно беседуем. Это была самая обычная и довольно заурядная наша встреча, одна из многих в моих снах и совсем не самая впечатляющая в эмоциональном плане, – но необычным здесь оказалось её продолжение и неожиданное окончание…
     Сейчас не так важна тема нашей беседы, потому что всё равно в этом случае она осталась незаконченной. Главное, что в какой-то момент нашего разговора к машине тихо подошла неизвестная женщина и прямо через окно выстрелила мне в голову из пистолета… я лишь успел удивиться: «Женщина-киллер?» – и только увидел длинное платье и уходящие ноги… Мне это платье тогда показалось как будто знакомым, но едва ли теперь стоит об этом рассуждать. Тогда я думал, что у меня не существует врагов среди людей, если не считать, конечно, некого неприятия или опасливости некоторых знакомых и тех довольно многих, для кого я был уже просто чужой – но чтобы настолько, даже не подозревал. Кто-то, с кем я был едва знаком или, может, незнаком вовсе, откровенно желал мне смерти!.. И я в тот момент действительно умирал… прямо у Веры на руках, медленно, до последнего момента глядя ей в глаза, и впервые за всё время наших встреч прощался.
     Это было ещё за месяц до весны и за два месяца до всех наших земных событий, но после этого случая мы стали с ней прощаться в моих снах уже постоянно. Я никогда не видел в реальности её слёз, она умела очень хорошо скрывать свои эмоции (может, даже для меня слишком хорошо!), но там её душа была более открыта и не имела земной непроницаемой оболочки – она там была настоящей! – без стыдливой гордыни, без земных шаблонов – обычной девушкой, с полной ответственностью и пониманием того, что происходит… и до гордости ли было нам?
     Эти сновидения тогда так сильно встревожили меня, что я, не дожидаясь новой весны захотел с ней непременно встретиться, понимая, что наступают очень важный момент и очень важное время в наших отношениях. Теперь мы хорошо знали, что так дальше продолжаться не может – и пусть все сроки уже давно прошли, над нами ещё продолжала гореть пленительная звезда… её решение вновь вернуться сейчас, уже означало полностью довериться мне.
     В этот раз мы очень скоро встретились… и вот уже, так же, как в моём прошедшем нехорошем сне, сидели в моей машине и спокойно разговаривали. Вера была совершенно обычной, со своими небольшими странностями, может, немного прохладной – но после долгой зимы это показалось мне вполне нормальным! Главное, что я не ощущал у неё переломного, кризисного настроения или желания уйти. Никакого киллера в платье тоже, естественно, не было, и я совсем было успокоился тогда, даже пытался строить некоторые, пока ещё довольно скромные планы. Мне даже показалось, что наоборот – она близка к желанному мной положительному решению – и я настолько тогда был окрылён новой надеждой, что совсем уже забыл про её прохладность и свои вещие сны…
     Но это была наша последняя встреча в нашей общей судьбе… все остальные были лишь разлукой, которой никто как будто не хотели, но делали всё, для того чтобы расстаться. Март грянул как гром средь ясного неба. Возможно, у меня и оставались нехорошие предчувствия, но я до последнего не хотел в них верить. Во мне тоже возникал иногда некоторый страх перед будущим и мучила неизвестность, но я точно знал, что мы не можем, не имеем права так просто разойтись! Это было выше моего понимания. Ровно два года нам было отпущено, чтобы найти то сложное решение и, никого не обманывая, не предавая, сохранить себя и сохранить тот свет, что был нам дарован… И разве наше будущее могло быть несчастным? Да, ненормальное – наверное! Может, не такое комфортное… неизвестное по времени, может, ненадолго отшельническое, может, просто новое… Ясно было одно: хоть неизвестное, но по-настоящему счастливое! и так необходимое в духовном развитии нам обоим, устыдившимся думать о вечности. Мы могли разойтись мирно с современным обществом, в том числе со своими родными и близкими, при необходимости, но должны были просто пережить те порицания, которые ненадолго обрушились бы на наши головы – и только тогда могли быть поняты и с замиранием блаженных отпущены. Но не смогли… Слишком многое легло на её неокрепшие плечи, а я, не смог поддержать её в эту трудную минуту и убедить не думать пока о будущем, которого мы всё равно не узнаем.
     Всё же занятен и удивителен наш ум! Казалось бы, вокруг тысячи незамужних мам, и гражданские отношения давно не редкость, и не все в супружестве счастливы, и не все несчастны вне брака. Но когда всё происходит неосознанно или как мы думаем случайно, все продолжают себе спокойно жить дальше, уже не задумываясь – что для них на самом деле было бы лучше, а что хуже?.. Но когда приходиться делать осознанный судьбоносный выбор, разбирая всё и раскладывая по полочкам, тут же возникает страх, который гложет и гложет, пугает и пугает! Страх перед ответственностью за себя, за своё будущее, за своих детей… и желание свободы на этом, заканчивается… Уже хочется отчаянного джигита на коне, государства с печатями, одобрения родных, близких, знакомых, кого-то или чего-то… ну, или хотя бы той самой «случайности», к которой мы уже так привыкли, и которая стала для нас такой обычной и вполне приличной, даже в нашей личной обыденной жизни. Лишь бы кто-то или что-то освободили нас от принятия важного судьбоносного решения… не давали нам этот страшный выбор! – мы ведь привыкли что судьба предначертана – разве не так?.. а оказывается, бывает, что не у всех, и не всегда… И снова нет внутренней свободы, и снова рабство: материальное, духовное, законное, незаконное, стыдливое, пугливое, несмышлёное – это не важно! Чему или Кому свои дары дарить, чьи брать, чем жертвовать? – у человека всегда есть выбор… И всё же… вряд ли нашлось бы в наше время много молодых и чистых девушек, сумевших сделать такой шаг осознанно. Но она была не совсем, как все… она могла… я это знал и чувствовал! – и вдвойне мне обидно от осознания того, что значит, сам я чего-то не смог.
     Бывает сложно отказаться от разума, считая его самой главной способностью человека. Но в том-то всё и дело, что главный он лишь только до той поры, пока не начнёт открываться сознание души Человека, под влиянием просветляющих потоков Любви и Знаний, которые часто идут рука об руку. Тогда уже разум не вправе определять или влиять на будущее души и нашу судьбу! Только глубокое, спрятанное в нашей душе сознание способно различить то чёрное и белое, намешанное здесь в одном флаконе, под названием «Реальность». Разум тогда должен встать полностью в подчинение своему проснувшемуся сознанию (совместному знанию) и, проявляя свои недюжинные способности в познании земного мироустройства, помогать с наименьшими проблемами для окружающих и себя, идти, согласно подсказанному сознанием пути. Но это только как должно быть, в одном из вариантов продвижения души – и у нас, к сожалению, было не совсем так... Но с чего я вообще решил, что могу предлагать молодой девушке всё это! – имея со своей стороны лишь сплошные минусы, и считая при этом себя достойным всех её жертв?..
     …Может, и недостоин… я вообще ничего не считал. Но с нами была Она, и мы оба это знали. Только Любовь определяла достойных и недостойных, могущих принять правильное решение и выйти пусть потрёпанными, но счастливыми, не потерявшими себя. Здесь нет и не могло быть не только разума, но и никаких советчиков земных – даже самых близких и родственных! – разве что ко всем Богам обращаться… но и это я знаю не поможет, они, как правило, в такие моменты молчат. Потому что Любовь от Бога и исходит, она сама – Бог!.. И это уроки только тех людей, к которым она – как Бог или Богиня – приходит и обращается.
     Мы до сих пор предпочитаем жить не совсем осознанно, даже в нашей повседневной реальности! Позволяя за нас решать: случаю, судьбе, чёрту, дьяволу, государству, начальству и вообще кому угодно, если это, конечно, не касается вопроса – пить или не пить?.. Нам до сих пор так проще! Что уж тогда говорить об осознанности в мире снов и астрала, если мы не готовы к осознанности даже здесь – в нашем земном воплощении? В подобных случаях нам по-прежнему хочется, как детям малым, прикрыться государственной законностью нежели искать силы в себе, и строить своё будущее с живыми людьми и осознанием того, что мы уже взрослые!..

     Вера так и не найдёт в себе сил скинуть оковы разума и общества, она найдёт себе другую работу и, устав от неопределённости и ожидания перемен от настоящего, откажется от третьей попытки что-то создать и от нашего третьего сумасшедшего лета… Возможность наших встреч таким образом становилась всё более и более редкой, а наша взаимность – всё менее и менее возможной. Сводились к нулю все шансы на спасение любви и на её право жить – оставалось лишь наше, незыблемое право на добропорядочное существованье и проживание своих несмелых лет. И всё же убивала меня не она… убивала нас реальность… та самая реальность, которая не признаёт, не принимает и отвергает. Та «бытийность», которая сделала нас рабами того мировосприятия и мировоззрения – как люди должны жить, как любить, как рождать детей и что ставить по жизни во главу угла.
     Моё предложение оказалось непосильной ношей для неё, а её надежды неисполнимой задачей для меня. Наверное, я слишком многого хотел… и слишком мало делал для того, чтобы оградить её от возможного «позора» и тех психологических проблем, которые уже возникали. Я так и не стал официально свободным, я даже не стал тем самым, всё разрешающим джигитом, выкравшим и покорившим невесту. Я так и не смог ей показать картину хоть какого-нибудь приличного будущего, которого и сам тогда не видел. Я без конца лишь повторял, что наши отношения не сделают её саму и её будущее хуже, как бы всё ни сложилось! И только это я тогда знал точно!.. Я знал о её будущем… но совершенно не видел своего. Я продолжал пугать её неизвестностью и своей неопределённостью. Мне кажется, я неразумно мешал своей же собственной цели! – как обезумевший сказочник, я возводил дремучий тёмный лес, и тут же пугался сам своих творений – пугал её, пугаясь самого себя, пугая нас… Но и одновременно не я, а будто кто-то другой задавал ей такие сложные уроки, используя меня лишь как чудовище, в совсем не сказочных терзаниях красавицы – и кто-то совсем уже другой, любовно звал её, чтобы утешить, безмолвно умоляя поверить ему и пойти с ним в неизвестность. Меня, как и её, в то время было двое, но неизвестности всегда и все опасаются… красавица так и не смогла сказать в тех условиях обществу одно волшебное и действенное слово – слово любви и правды… Но это снова означает только одно, чего-то не смог и я.
     Теперь можно много говорить, но никакие слова не изменят того, что уже случилось… нам лишь предстояло мирно разойтись, но разойтись оказалось так же сложно, как и принять такое непростое решение – ведь умереть должен был не только я, но и что-то отчаянно шевелившееся ещё в её собственном сердце. Несмотря на то, что мы довольно редко встречались, наши души уже успели наплести из невидимых красивых нитей душевный узор, но теперь это только добавляло нам лишних мучений и страданий. Но, как бы то ни было, выбор был сделан – Любовь вновь оказалась под запретом. Вера не смогла отдать себя любви вне закона, а я не смог отдаться закону, оставшись при этом собой. И хотя где-то в отдалённом сознании приговор был уже окончательным, признаваться в этом она по-прежнему не хотела. Вновь оказалось удивительно сложным принять осознанное и открытое друг для друга решение. Медленное и неосознанное удушение опять показалось самым подходящим и гуманным вариантом, для завершения этих странных отношений и этой неразумной, неправильной сказки, которая оказалась совсем не такой, какой привыкли понимать её люди. Мы встали в те дни на путь самообмана, желая доказать самим себе, что просто всё проходит, и мы здесь совсем не при чём… Но если можно обмануть себя, как можно обмануть Любовь?
     Потом я долго в отчаянии думал: может, не стоило так сразу… такие сложности, такие испытания? Может надо было проще, и как чаще случается, добиться пылким словоблудием, обещаниями и уговорами близости – ну, а потом всё как обычно – ведь женское сердце падко на жалость, тем более в любви… случайное ложе, случайные дети, случайные ошибки… и покатилась жизнь в привычном нам житейском русле? Всего-то надо было стать немного не собой… немного приспособиться и, может, всё сложилось бы?.. – Но я же обещал ведь сказку! Я не хотел обычной жизни на ложе угасающей любви!.. Мне нужна была её осознанность! Почему так трудно для женщины сказать «да», даже если это стократ правда?.. Ведь и я играл на этом скорбном травянистом покрывале и делал ставку – всё или ничего! И что ж, ни ложа, ни любви? И теперь кто-то возможно менее, менее, менее меня, окажется более, более достойным и законно займёт её ложе, наверное, тоже уважая и любя… и всё же дальше, нам придётся жить в холоде… Я это говорю не потому, что не желаю любому достойному человеку полного счастья и любви – просто в нашем случае это невозможно! Она так и останется моей, пусть и в чужих объятьях, а я… да теперь не всё ли равно? Но та клетка, в которую она когда-то так жестоко посадила саму себя, так просто теперь не откроется. Мы сделали свой выбор. Ей, как и мне, придётся долго ждать, и какие препятствия на этом пути вновь откроются, и когда…?
     Но свою Любовь не отпускал я… и буду держать её до самых последних своих дней, позволяя все эти годы мучить и терзать себя – но так и не позволю себе усомниться в том, что я делал, усомниться в нашем споре с моралью, обществом и правом на любовь – потому, что только Она и есть всё это!.. и высокая мораль, и истинное право, и разумное общество в том числе. Когда-нибудь мы согласимся с этим и будем жить по другим законам, а Её замороженные острые осколки ещё покажут мне к ней дорогу. Скорее в моём отчаянии тогда говорила и кричала лишь только моя страсть – та шальная глубина, те жалости о сумасшедшем возлиянии – заброшенных невероятных чувств, на остывающем несмятом покрывале. И вновь мне трудно забыть, что было, и ещё невозможнее забыть то, чего не было. Горькая досада и неиспользованный мой потенциал никак не дадут мне этого сделать. Они будут ещё очень долго бить меня по всем местам и разрывать на части, напоминая о моих неудачах… а может быть, ошибках наших.
     Мне часто доводилось слышать, как люди говорят: «Я никогда ни о чём не жалею!» – видимо, считая это чувство чем-то постыдным или путая его со слабостью. Думаю, так люди просто пытаются утешить себя или им ещё не доводилось в жизни сильно ошибаться и терять едва обретённый смысл жизни. Но если человек не переболел, не перестрадал свои ошибки, то он обязательно к ним ещё вернётся… и сделает их вновь... и потом снова вернётся… и вновь ошибётся… и так может быть очень-очень долго – до глубокого сожаления, до искреннего сострадания! Пытаясь сберечь свою психику и избежать душевных болезненных переживаний, мы часто стараемся забыть важные моменты своего прошлого, буквально вычёркивая их из памяти – делая таким образом свою память всё короче и короче, начиная всякий раз будто с чистого листа и к тому же вызывая этим проблему возрастных провалов в памяти. А после смены мерности (смерти) человек непременно вернётся вновь к своим ошибкам, долго будет их обдумывать и готовиться к ним вновь. Начиная всё сначала, пытаясь через страдания всё же запомнить их, и может быть – когда-нибудь – всё же избежать.
     Но я не скажу, что мы встретились не в то время. Это было наше время, и мы должны были его пройти, преодолеть, а насколько хорошо мы это делали...  Впрочем, не нам судить – есть ищущий и есть судящий. Здесь никто не должен выяснять – кто виноват? Мы пострадали оба – бросив свои жизни в холод, на медленное усыпление своей души и полуночное забвение, возможно, до следующего раза… в котором мы вновь не будем ничего помнить, вновь будем сомневаться, страдать, терзаться… ловя лишь редкие просветляющие отблески – в безбрежной памяти своих влюблённых душ.
     Всю весну и лето я пытался выходить из состояния душевной комы – уходя в свой новый дом и просиживая там до звёздного неба или вовсе оставаясь в нём на ночь. Когда всё закончилось и стало понятно, что мы не будем вместе, и мне уже можно было пить и курить, я пытался этим хоть как-то утешиться… но всё это помогало лишь на считаные ничтожные минуты. Даже в часы пьяного забвенья мои мучения не прекращались – потому что и во сне я продолжал страдать… во сне моя душа просто болезненно и мучительно растворялась, становясь всё меньше и меньше – и неизвестно было, сколько меня вообще останется.
     Вера ещё хотела изредка встречаться… а через месяц хотела снова вернуться… Но в этом не было уже абсолютно никакого смысла. В конце марта незримые и грозные колокола уже прозвонили по наши души, и наш приговор уже вступал в законную силу – со всей своей неотвратимостью и неизбежностью! С меня медленно сдирали кожу, раз-воплощая часть моей души, а ей отстригли волосы, лишая светлого пути… и не было никакого страшного суда, не было собственно и самого судьи – наказание мы получили сразу, опуская наши души ниже, на восходящих ступенях лестницы мироздания. И я видел нашу казнь, но не видел только палача – палачами стали мы сами, став умными и взрослыми прагматиками, променявшими любовь на страх и правильность, не верящими в сказки. Мы стали одними из многих и многих в бесчисленной толпе людей, спешащей в потоке сладкого самообмана за призрачным счастьем. Мы стали теми же, кем были.
     Вера пойдёт дальше – наверное, искать себя на поприще науки, возвращаясь в ту систему, в которой мне так невыносимо теперь душно… и, несомненно, найдёт себе настоящего хорошего мужа. Ну, а я перееду вместе с женой в свой новый дом – и после полуторагодовалого тяжёлого похмелья, начну писать стихи. Но ещё очень-очень долго! наши души будут медленно и болезненно разрываться, приходя друг к другу во снах и пытаться получить хоть капельку того тепла, которого когда-то лишились, на сложном перекрёстке наших жизней.
     А мы будем жить дальше и, каждый по-своему, искать извечный смысл жизни. Как говорится в поговорке, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. И если насчёт рыбы в этой поговорке всё ясно, то кто же такой человек, который ищет, где лучше? Это его душа, или, может, предоставленное как дар от Матери-Земли его физическое тело?.. А если взгляды души и тела на лучшее кардинально не совпадают, где же тогда будет на самом деле ему лучше, и где будет истинное Я этого человека? Ведь, думаю, вряд ли судьба человека может вершиться на уровне более грубой материи физического тела и прокладывать путь более тонкой, многомерной душе? Ответ в таком случае очевиден и напрашивается сам собой!.. А что же происходит в реальной нашей жизни?.. Душа часто оказывается неспособной управлять и распоряжаться своим собственным физическим телом – и не в смысле ограничения себя от всех благ и удовольствий, а в смысле выбора того жизненного пути, так необходимого ей для личного духовного роста и эволюционного развития. Под влиянием страха перед нарушением земных законов и правил, под влиянием порицания общества и более комфортных для физического тела условий жизни, человек часто не повинуется зову сердца и запросто отказывается от всех этих «лишних» трудностей и проблем, уходя со своего пути туда, где ему кажется правильнее, лучше и спокойней… до поры. Тем более, что для нашего ума не составляет труда найти личное для самого себя оправдание, для совершенно любых, даже самых сомнительных своих поступков. И тогда развиваться уже начинает быстро стареющее, физическое тело – увенчивая себя званиями, регалиями, авторитетом, ложным уважением… и истинное Я как не печально, тогда становится всем этим.
     Но пройдёт много лет, пройдёт наша жизнь… а мы так и не сможем забыть то, к чему так нежданно когда-то прикоснулись – и по прошествии скоротечно выстроенных лет и устройству правильной, достойной жизни, наши души будут порою так же мертвенно грустны и одиноки. Но я верю, что она справится – это будет лишь далёкое эхо наших казней… и мы, возможно, захотим ещё взглянуть когда-нибудь на своё прошлое с высоты уже прожитых приличных лет, отмеряя их с той самой непонятной встречи, без-страстно опалившей наши души. И вдруг захочется задать себе вопрос: стоят ли они хотя бы части того едва родившегося и не случившегося счастья, что бросили мы под ноги чести, страху и достоинству?.. Да и чести ли? – может, всего лишь гордыне?.. Впрочем, пусть лучше уж до самых этих дней, мои всего лишь размышления, останутся вопросом.

     Конечно, мы были не первые и будем не последние в подобных злодеяниях, и Любовь ещё долго или, точнее сказать, вечно будет испытывать людей на прочность, без конца выдвигая им великие преграды на огненном пути к себе. И будут те, кто их преодолеют. Но и эти преграды не станут для них последними! Любовь вновь выставит им уроки – ещё более сложные, ещё более непроходимые! Потому что, как только они войдут к ней в светлые чертоги, две их искренние, влюблённые души непременно начнут, кружа, сливаться, в невероятном танце наслаждения и гармонии… и не потеряв своей индивидуальности и целостной личности, станут одной – более развитой, более могущественной сущностью и душой, имеющей больше женского или мужского начала – это будет им совершенно не важно, они будут одно целое!.. И пойдут дальше, по светлому пути из разных сказок, теперь лишь воплощаясь лучом просветления, для душ человеческих в тёмных и сложных мирах – коим и является по сей день наш реальный земной мир. Пока вновь не встретят на сложных перекрёстках мирозданья такую же близкую им и развитую душу, в их сложной многомерной многогранности… и вновь соединения Любви как Бога, и снова кружева гармоний – ещё более невероятные, глубокие и для нас трудно вообразимые. И так до вечности, до безконечности* – пока сами они не начнут творить те перекрёстки мирозданий, сияя звёздами, рождая новый мир.
     Познание Любви, Её красоты и совершенства не знает границ, и происходит на всём пути Вселенских восхождений!
     Ну, а мне досталась в этой повести незавидная роль. Я сам не смог ничего сделать и лишь только ждал – а смогут ли они? Я тогда даже и предположить не мог, что умереть для своих близких заживо для меня окажется намного труднее и мучительнее, чем умереть по-настоящему – когда тебя проводят и простят. Я не должен был и не мог оставить после себя злобу и разрушение! И кого я жалел больше в этом – родных или, может, самого себя?.. даже не знаю. Но что-то очень сильное, так же глубоко спрятанное во мне мешало это сделать. Во многом, естественно, это зависит от уровня отношений с родными и близкими, но здесь, как водится, у всех и всё по-разному, что человек создал, то он и ценит по-своему.
     Наверное, я слишком долго жил и не терпел никогда предательства, оставляя это другим, пусть даже в отношении себя, но никому не разрешая распоряжаться собой!.. Позволяя уходить от себя, но не позволяя себе быть не собой! Просто в какой-то момент я стал чувствовать, что сам недалёк от предательства и пытался лишь остаться на своём пути, чтобы идти своей дорогой и дать возможность идти другим – тем, кто может идти, кто хочет! Позволяя выбирать или предавать другим, пока я сам, возможно, когда-нибудь не выдержу и не предам, не ошибусь!.. Но ведь можно и не предавать… и идти, идти, принимая все решения друг друга, все поступки – до самого их сумасбродства, самой их нереальности и несуразности! Пока сияет над тобой рассветная звезда, пока есть силы, пока есть Любовь, пока есть Вера!.. И пока кто-то из нас, утомившись, не сойдёт с пути и не присядет отдохнуть, отпуская других… а оставшиеся будут всё идти, идти… и нас будет всё меньше. Пока совсем не закроется даль, и тяжёлые оковы отчуждения и одиночества уже не лягут сумраком на наши души – неутомимо странствующих, ищущих, и воплощающих земные смыслы жизни.
     Наверное, я переоценил себя… наверное, не прошёл тот путь, что мог пройти. Наверное, где-то был неправ – но я шёл и хотел идти, предпочитая стократно ошибаться, чем безошибочно стоять! И мои ошибки также дорого стоили мне, на этом скорбном перекрёстке наших жизней… в этой неистовой игре, на сказочное счастье. Мы остановились всего в шаге от той двери, в которую вход одиноким заказан – в которую могли войти только двое! – два любящих дрожащих сердца… две светлые души. У нас было так много, чтобы войти в эту дверь: были крылья, была Надежда, была Любовь… у нас не хватило только одного – Веры!.. Веры в то, что это и есть наш путь, невидимый нам лишь до той поры, пока мы полностью не откроемся друг другу и не сделаем свой шаг в неизвестность, открывая в душе свои главные карты, свои главные козыри. Такие правила у этих странных игр, и у самой загадочной Любви, здесь играет только честность, открытость, искренность и доверие. Конечно, бывают и такие, где играют обещания, гарантии, клятвы, законы земные, расчёты и предсказуемость – но это совсем уже из других игр, и совсем других – заблудших – сказок.
     Но мы так и не смогли разойтись, просто простившись. Вера не хотела, чтобы мы расстались сразу – не хотела причинять нам дополнительных мучений и страданий. А я в отчаянье хотел проститься сразу… Понимая, что происходит, я не хотел участвовать в этом медленном, гуманном удушении – мне хотелось любить без остатка, никого не предавая и давая всем возможность выбирать, или погибнуть в этом сумасшествии и уйти вместе с любовью в те неведомые дали, с той, которую я знал и помнил. С той, которую так и не смог явить здесь, на земле, на сложные житейские дороги!.. Но с ней нельзя погибнуть – с ней можно только возрождаться или расставаться, и для меня так же, как и для неё, оказалось невыносимо трудным разойтись, расстаться. Даже пытаясь выискивать какие-то недостатки и в чём-то умышленно и несправедливо обвиняя её, пытаясь злиться на неё, злиться на себя… я всё равно продолжал любить… Любить вместе со всеми её ошибками, со всеми смешными недостатками… до самых мрачных её помыслов, самых несмелых решений, всех возможных и невозможных изъянов… и пугливых кончиков пальцев. К тому же всех моих недостатков и проявленных мной слабостей, оказывалось всё равно гораздо больше… В общем, даже уйти сразу я не смог.

     Ещё целый год, лишь изредка встречаясь, чтобы только коснуться друг друга печальным разговором и немного утешиться, мы будем душить в смятенье то, что наши далёкие предки называли Богом…
     Ещё больше года мой новый дом будет трясти вместе со мной, и я в этой тряске буду пытаться что-то вернуть, уже в готовности дать ей любые обещания и, несомненно, выполнил бы их, даже совсем уже забывая свою обещанную сказку… Но это были скорее предсмертные судороги – уже задушенной, несбывшейся мечты.
     А через два года… так и не находя в себе силы, чтобы проститься, мы всё же тихо расстанемся…

ЗА ГРАНЬЮ (СЛОЖЕННЫЕ КРЫЛЬЯ)

Нет правды и нет вымысла!
Есть событийная реальность –
доступная одним и недоступная другим.

     Тогда была весна! Я стоял на главном распутье своей жизни и до боли в висках всматривался в размытые туманом сюжеты: не моргнёт ли где огонёк, не запоёт ли моя птица под шёпот весёлого бродяги-ветра? Казалось, ещё мгновение, и всё появится! Распахнёт, раздует свежий ветер обозначенный путь!.. Но не пропела… и не унёс попутный ветер к новым мечтам и страданиям. Почему всегда мечты и страдания рядом? И почему лишь они остаются, а Любовь уходит, разжигая в сумасшедшем белом облаке пламя, спалив до дна и оставив в душе лишь замороженные осколки света?
     Этой весной, через два года своих путешествий за пределами реальности, я потерял часть своей души – это выглядит примерно так же ужасно и болезненно, как люди теряют свои руки, ноги или другие части тела. И я говорю это не потому, что мне так кажется – просто так же, как и два года назад, я мог невольно видеть – что происходит с моей душой в эти непростые для меня дни, месяцы и годы. Только теперь уже не когда Любовь приходит, в сумасшедшем озарении, пробуждая желание жить и творить, а совсем наоборот. В безумном омрачении отнимает желание жить – и уходит в молчании, не прощаясь.

…Чужие губы разнесли
 Твоё тепло и трепет тела.
 Как будто дождик моросит
 С души, немного омертвелой…

     Снова есенинские строки так близко мне ложились на душу – неужели он тоже видел то, о чём я только хочу рассказать? – неужели всё же по-настоящему любил свою «Августовскую прохладу», которой посвятил семь своих стихотворений?..
     Когда в очередной раз, после всех своих личных неудач и потрясений, я вышел в астральное пространство и попробовал осмотреться, то с ужасом обнаружил, что с меня спадает кожа! Сползает кровавыми лоскутами, отслаиваясь и растворяясь. Я тогда в растерянности пробовал остановить этот процесс, в основном прижимая сползающую кожу руками, но она всё равно продолжала спадать с меня, не обращая никакого внимания на все мои старания. Отмирала и исчезала приобретённая за последние два года, наработанная и подаренная мне звёздной Незнакомкой часть моей души! – возможно, часть самая лучшая и светлая, потому что никогда я не придерживался такого правильного и чистого образа жизни, как в эти два года. Мне тогда казалось, что ещё шаг, и над нашими головами возгорится Волшебное золотое пламя, которое будет видно всем – даже совсем ни во что не верящим и ничего не любящим в нашей повседневной и серой реальности! Но вместо волшебного пламени над головой… с меня теперь болезненно спадала и растворялась кожа…

     Когда в наших отношениях совсем всё станет прошлым… я довольно быстро начну погружаться в порок, потеряв ко многому интерес и уже не веря в то, что смогу продолжать свои путешествия и иметь полноценное будущее. И всё же, несмотря на все эти потрясения, терзания и повреждения моей души, ещё целых два года я буду продолжать странствовать за пределами нашей реальности, но теперь всё сильнее и чаще определённо стану чувствовать чью-то помощь. Сейчас у меня уже не осталось сомнений, что всё это время мне именно помогали! – но помогали, не выходя со мной на прямой контакт, примерно так же, как и мы, желая кому-то помочь, не кричим: «Это я тебе помог!» – будь то материальные пожертвования или, тем более, передача части своей доброй энергии в мыслях. Если человек правильно развивается, продвигаясь своим путём восхождения, он должен быть духовно независим и свободен! Со временем он сможет узнать тех, кто ему помогал, но на своём духовном пути должен быть полностью ответственен за все свои решения и поступки. Он должен постоянно учить-ся («ся» – сокращённая форма «себя») у жизни, по-новому чувствовать, улавливать мысли и образы, видеть знаки, которые ему будут посылать в особые моменты те, кого мы привыкли называть ангелами или Богом (обобщённо), и эти знаки могут быть в чём угодно и в ком угодно. Для каждого человека эти образы и знаки будут РАЗНЫЕ! Поэтому нет и не может быть на личном жизненном пути для человека учителя или наставника, кроме его собственной души и собственно самой жизни, в которой есть всё для того, чтобы познавать, чувствовать и понимать мир в разных его проявлениях – в том числе через простых людей, через знания, природу и, конечно, любовь.
     Два года, переживая потерю и зализывая раны, я буду злоупотреблять табаком и алкоголем, хотя, думаю, многие назвали бы мои слабости нормой, но я так и не смог заново к этому привыкнуть. Мне почему-то теперь было стыдно это делать, и я, по возможности, старался уединяться – так что любой пьяница мог бы мне посочувствовать, как последнему алкашу, ведь у нас принято коллективно проявлять свои дурные привычки: стараться приобщить других, чокаться с детишками на праздничных застольях… в общем, я и здесь оказался изгоем. Единственным моим настоящим утешением оставались мои путешествия, которые удивительным образом всё продолжались и продолжались. Большей частью это были осознанные сны, в которые меня, бывало, чуть ли не за уши вытаскивали мои неведомые и очень близкие мне сущности (так я их чувствовал). Это происходило по-разному: иногда это было голубое облако, спустившееся с неба и будто облизнувшее мне лицо, иногда на сонной рыбалке вдруг невидимая сильная рыба потянет меня не в воду, а в небо, отрывая меня от земли… А иногда меня просто выбрасывали из спальни в полёт вместе с кроватью, вызывая сначала удивление, а впоследствии переход в осознанное состояние. И во всех таких случаях осознание происходило от уже увиденного и чего-то знакомого. В этот сложный период моей жизни чья-то внешняя помощь для меня была более очевидна и очень поддерживала меня.
     Конечно, я всё равно по-своему пытался утешиться и заглушить свою душевную боль, которая во многом оказалась сильнее физической. Мне даже умышленно хотелось именно физического страдания, чтобы хоть как-то отвлечься от душевного – даже зубы в то время я просил лечить без анестезии. Наверное, такое состояние – это тот самый случай, когда ношение вериг может быть вполне оправданно? Но и старые слабости не обошли меня стороной: табак, алкоголь и всё сопутствующее им разложение вновь вернулись, как будто и не уходили никуда. Казалось, ещё немного, и моё физическое тело вместе со всеми своими страстями полностью завладеет моей душой! Я вновь выпустил на волю всех своих чертей, которые как оказалось вовсе и не собирались никуда уходить – они лишь тихо сидели до поры и терпеливо ждали, и вот, наконец, дождались своего мрачного и разгульного часа. В моём более чистом астральном мире этих страстей и чертей тоже становилось всё больше и больше, и, конечно же, такой я был уже совсем не нужен и нежелателен там. Казалось, я неумолимо деградирую, и вместе с Любовью теряю смысл жизни. Что меня ещё держало в астральном мире, который на доступном мне уровне был уже известен, а проходить дальше я оказался совсем не готов? Да и что меня держало вообще на Земле?
     У меня было две жизни – одна в нашем явном мире, а другая за той гранью, что мы называем реальность. Была Любовь, открытая для нас, как незримый небесный канал. Я обладал возможностью путешествовать в разных мирах. Моё сознание могло перемещаться, как я чувствовал, в четыре составляющих душу тела: из физического в эфирное, из эфирного в астральное, а из астрального в ментальное или скорее всего несколько ментальных тел. Они были моими двойниками, причём в последнем, ментальном теле я мог путешествовать в невероятные космические дали, не выходя полной душой из тела. По сути, выходил только мой ментальный двойник – он был моими глазами, ушами, руками, ногами, всеми чувствами, созданными моей энергией – но забравшись слишком далеко, мне казалось, он просто растворялся в глубинах Космоса и его нужно было вновь восстанавливать. Этот способ путешествий мне казался наиболее безопасным, нежели астральный – потеря ментального тела не так рискованна, у многих ментальные тела вообще очень условны и ограничены! – а вот потеря даже части верхне-астрального тела непременно приведёт к серьёзным психическим расстройствам и неприятному падению. Но и с ментальными телами это можно проделывать, только если есть необходимый запас тонкой энергии, частью которой ты можешь пожертвовать для чего-либо или кого-либо – с другими телами это, несомненно, сложнее. И вот всё это, постепенно закрывалось от меня, давая лишь надежду и чувственное состраданье.
     Все события, что со мной происходили, я воспринимал и воспринимаю как абсолютную реальность, такую же, как и все события в нашем явном, всем нам привычном мире – но оторвавшись от земли и не сумев сохранить свои крылья, я теперь стремительно падал. Потеряв Любовь, я терял лучшую часть себя, и моя душа постепенно таяла и как будто каменела. Лишь те светлые сущности, кого мы привыкли называть ангелами, отчего-то всё помогали и помогали мне – и только лишь они замедляли моё падение, стараясь хоть как-то облегчить и смягчить для меня холодные, и жёсткие объятия земли…
     В своей жизни я лишь дважды что-либо просил у Бога – причём второй раз это было во сне, но, несмотря на это, обе мои просьбы были скоро выполнены, и я тогда впервые по-настоящему задумался о некой непостижимой силе и разуме, стараясь больше не тревожить это пространство без крайней необходимости. И вот опять, находясь во второй своей астральной жизни, я всё же не выдержал и в третий раз обратился к Небесам. Я видел, куда обратиться… и просто попросил забрать меня! – это был способ мысленного общения, больше ничего не могу сказать. Думаю, в тот момент, это конечно было проявление моей слабости, однако меня вновь услышали… и вот уже знакомо закружилась голова, и я полетел в появившийся светящийся шар… но не успел даже этому обрадоваться, как вдруг потерял сознание и очнулся уже лежащим на кровати…
     Сначала я подумал, что просто проснулся! – но рядом со мной стоял незнакомый, совсем седой, будто весь белый, старец и как-то странно, укоризненно молчал. Тогда я сел, и мне вдруг показалось, что это мой отец! – но ни при жизни, ни после смерти я его таким не видел! И дело было даже не в том, что у него никогда не было бороды и длинных седых волос – глаза были не его! У моего кровного отца не было таких спокойных, с такой любовью и мудростью глаз. Старик просто стоял и ничего не говорил, но одновременно эти удивительные глаза говорили казалось очень много. Он приковывал всё моё внимание, и я, как и в ту ночь с Незнакомкой, совсем не мог осмотреться. В моей памяти запечатлелись только серое пространство вокруг и этот, невероятно близкий мне человек! И хотя по первому взгляду казалось он молчал, он тем не менее явно что-то говорил – но это был какой-то непонятный, для меня немой разговор, который шёл со мной, и в то же время мимо меня! – как будто это был неведомый мне или давно забытый язык, пронизывающий мой разум насквозь и уходящий куда-то очень далеко, в недоступную пока мне часть сознания… И всё же через несколько секунд я каким-то непостижимым для себя образом всё понял… так же молча встал, подошёл к нему и взял у него из бороды седой волос, который тут же в моих руках превратился в тонкую серебряную спицу (?)… Только тогда он едва заметно улыбнулся… и только после этого я уже на самом деле проснулся… Больше попыток досрочно уйти из земной жизни я не предпринимал.

     Так я встретился с одним из своих очень далёких Предков, которых на древней ведической Руси почитали наряду с Богами своими. Очень много из той культуры сейчас оклеветано, спрятано, извращено, и я не буду спорить с пришлой историей и людьми от науки и религии. Пусть каждый идёт своим путём и каждый делает своё дело, в конце концов все придут (или их приведут) к тому, во что они верили и за что боролись: потомки обезьян – к обезьянам, твари — к тварям, рабы – к Господину своему, ну а дети божьи – к Родителям своим, в тех Мирах всем места хватит. И пусть церковь по сей день не признаёт в людях детей божьих, кроме Христа – сам Христос так не считал, и сама Библия признаёт существование братьев и сестёр Христа – причём по тексту, даже не только в духовном смысле, хотя именно духовный смысл здесь более важен. Очень много сейчас в отношении Христа искажено в Библии – и до сих пор, даже в самих иудейских писаниях и Библейском их неточном переводе не всё так однозначно, как бы ни уверяли в обратном служители Церкви.

     «Подумайте, какую великую любовь Отец проявил к нам, позволив нам называться детьми Божьими! И мы в самом деле таковы. Потому мир и не признаёт нас, что не признаёт Его. Друзья любимые! Сейчас мы дети Божьи, и пока не известно ещё, кем мы будем в будущем» (1-е Послание Иоанна,
3 гл.)

     Действительно, пока неизвестно, кем мы будем в будущем... но для не принявших духа рабского есть смысл задуматься… На самом деле незримая межа уже легла на Землю, и весь вопрос только в том, сколько людей ещё успеет под бешеный лай собак перебраться через неё?
     Почему наша встреча была такой молчаливой? В астральном мире вообще привычной нам прямой речью общаться сложно – если конечно кто-то не хочет включить вас в свою систему и не озвучивает ваши же собственные мысли, по сути залезая к вам в «голову» и говоря вашим же подсознанием обычно то, что вас более всего вдохновит, привнося при этом свой колорит. И по сути, это второй заслон тех же религиозных организаций и сект – а вообще одной глобальной системы – на пути к настоящему духовному развитию. Соответственно, выглядеть они тоже могут согласно вашим внутренним и более влиятельным предпочтениям, поэтому не удивительно, что те, кому помогают поспешно выходить в астрал или ментал учителя, могут встретить там именно те личности, к которым они более расположены. К тому же, неготовое к таким выходам астральное тело всё равно не увидит всей красоты того мира, во всех его красках и мерностях, при этом будет малоподвижно и плохо защищено, без оболочки эфирного и физического тела. Вмешательство во многовековую эволюцию души человека и желание её в одночасье ускорить с чужой помощью или же за собственные деньги, грозит лишь инволюцией самому человеку.
     Многие учителя, затягивая всё больше и больше учеников в свои ряды, повторяют для них одну и ту же глупость: «Вот вы, например, не умеете водить машину? – но вы учитесь, учитесь, и вот, пожалуйста! – вы уже на коне, и здесь будто можно так же», при этом совсем забывая, что всё равно, даже машину все водят по-разному! – а уж статистика погибших на дорогах вообще ужасает. Для души наша земная жизнь – всего лишь мгновение, и подобные сравнения просто смешны и уместны разве что для рекламы.
     Каждый должен пройти этот путь сам! Техника ментальных прогулок не так сложна, а все восточные ритуалы более для тех, кто видит свой смысл жизни в этом, а также для придания важности и показного таинства происходящему. Хотя если есть предпосылки, вы можете испытывать, при желании, свои возможности, например, готовясь ко сну – надо лишь расслабиться и отключить все свои мысли и воображение – если поймаете нужное состояние раньше, чем заснёте, то ищите приходящие видения (если они будут), и как только найдёте подходящее, идите (мысленно) прямо на него или, точнее, в него, постепенно разворачивайте – ну, а дальше уже вам решать… Выходить можно в обратном порядке, если это не произойдёт самопроизвольно – но вы должны понимать, что, заходя в энергосистему самого ближнего уровня, ваши данные и энергии могут быть использованы обитателями или устроителями этих систем, поэтому не стоит спешить, надо представлять, на какой уровень вы попадаете и подумать о возможной защите своего сознания. По аналогии этих систем «тёмными» разрабатывалась глобальная СЕТЬ – Интернет, но полный контроль им не удался. Однако, вполне возможно, если вы развиваетесь и идёте самостоятельно, незримые ангелы могут стать вашими проводниками. Лично я на эти планетарные уровни иду крайне редко, обычно, если вижу что-то близкое, обращённое именно ко мне, чувственно это определяя; разные войны, учителя и маги на этом фоне – что-то вроде компьютерных игр с личным участием, меня не интересуют. И если новый мир сам вам открывается, то можно идти более спокойно, а если вы хотите попасть с чьей-то помощью, то не стоит спешить размахивать шашкой. Каждый человек должен вначале сам разобраться – кто он, и что за мир ему открывается!
     Полные же выходы души и сознания из тела – это совсем другое, и если ярких предпосылок нет, то лучше вообще не практиковать, а если есть – можно читать литературу, корректировать образ жизни, работать над собой, но в любом случае выходить именно самостоятельно. Только постепенное и непринуждённое открытие ваших способностей будет показателем готовности к этому. Не надо наивно думать, что часто выплывающие в информационном пространстве «учителя» горят желанием что-то для вас делать. Они порой уже бесплатно готовы раздавать свои «тренинги», обещая доставить через астрал все земные и неземные блага, а также прокачать и раскачать всех энергией – будто речь идёт о тренажёрном зале или компьютерном персонаже, эдакие инструкторы астрал-клуба. Очень возможно, что их целью является добровольно подключить тех, кто «проклёвывается» за грани реальности к определённой системе паразитов, и разобраться потом человеку или вырваться из неё будет очень и очень непросто. Остаётся, как правило, единственный выход: полностью довериться своему «учителю» и окончательно потерять свою свободу и шанс на личное духовное развитие. Но даже если удастся вырваться из этой системы, не всегда это проходит гладко, и можно ещё долго таскать за собой по жизни нехороший энергетический хвост.
     Почему я называю всё это духовным развитием? Потому что личные познания человеком мира – через себя, через других людей, через любовь, через природу, все трудности жизни и иные миры в том числе – неизменно ведут к изменению Духа и Души человека. Рассуждать о каком-либо серьёзном духовном развитии в состоянии внутренней несвободы человека и рамках: повторения, следования, заучивания, преклонения и прошения, пожалуй, нет смысла.
     Своих коллег по путешествиям мне доводилось встречать лишь однажды, но сам я тогда был в обычном состоянии, и поэтому прошёл кто-то сквозь стену, да и ладно – просто запомнил и всё. Наиболее интересны были влюблённые, которых мне так же довелось наблюдать – они парами летели в свою страну грёз, любуясь друг другом, и ничего на свете их больше не интересовало – они были под защитой Любви, и это было так трогательно… У каждой пары был зонтик, и они медленно плыли надо мной, караваном уплывая в лазурную даль. А я стоял тогда на земле, и у меня тоже был зонт, но я так и остался на пороге в свою сказку один, и мне оставалось лишь порадоваться за них.
     Я уверен, что скоро гораздо больше людей смогут выходить за грани нашей реальности, я уже видел таких детей и подростков. Тогда о параллельных мирах и космических путешествиях будут говорить более открыто, как о чём-то обычном и многим известном, хотя и по-прежнему многие будут считать таких путешественников ненормальными. Но это даст возможность людям больше узнать о себе, о своей душе и вообще о бескрайних просторах мирозданья. Никто уже не будет сомневаться и обсуждать вопрос – существует ли Душа? – а лишь внимательнее будут к ней присматриваться и понимать, что не у всех она одинакова! И может, тогда теория эволюции уставшего старика Дарвина получит вторую попытку на жизнь, но уже на другом, более тонком уровне? Официальной науке придётся срочно «распостулироваться», а религиозной верхушке снова словоблудить выкручиваясь, и доставать из своих подвалов свергнутые и спрятанные ими же знания.
     Наверное, слишком самоуверенно и даже наивно!? Конечно, мировая система, распустившая свои финансовые щупальца по всему миру и с помощью якобы несуществующих знаний тихо управляя людьми, так просто не уйдёт. Она до последнего будет упираться, отравляя своим зелёным ядом всё самое ценное в людях и разрушать Землю с ненасытной жадностью паразита, уничтожая её природу и опустошая недра.
     К сожалению, сегодня не стоит ждать, что созданные на иудейских началах современная наука и религия вдруг откроют нам те знания, с которыми они так упорно много веков боролись, называя их лженаукой, ересью и, одновременно, пытаясь их использовать в своих интересах. Официальная наука в России является частью мировой системы, и ни за что не увидит в себе и не признает всех тех нестыковок и очевидностей, которые видны уже любому человеку, ищущему знаний, – и не только в письменности, археологии, астрономии и истории (взятой из Торы), а при более глубоком рассмотрении практически во всех направлениях и разделах. Не для того наука в России создавалась западом и устроителями нового миропорядка «равенства и братства», чтобы дать эти знания людям – и где генетическим носителям этих знаний нет места.
     Я хочу отметить, что не имею негативного отношения к еврейскому народу. Этот народ также был обманут, и часть этого народа была использована когда-то очень давно (по официальной хронологии около 3500 лет назад) для создания «армии Каина», которая давно уже разошлась по миру, и этих воинов Господа (господина) не стоит воспринимать как всех современных евреев. Они давно уже являются частью мировой системы и крепко вошли в разные народы, даже не имея каких-либо особенных внешних отличительных признаков национальности.

     Ну а я, кажется, не справился сам с собой и в определённых условиях, жить на две жизни оказался не готов. Не смог обозначить тот нелёгкий земной путь, постепенно уводящий нас в мою непридуманную сказку, гораздо большую, чем жизнь. И вот теперь, пытаясь заливать свои неудачи праздностью, тщетно силился понять – где же я ошибся? Где не дал того, что я мог в тот момент дать и что можно было дать?.. Да, я не дал никаких гарантий того, что всё у нас будет хорошо с общепринятой моральной точки зрения… не дал даже намёка или обещания, что решу все эти вопросы, и в том числе материальную сторону. Да вообще, можно сказать не давал ничего кроме себя, со всеми своими сложностями и проблемами… Я очень ценю, что в этих условиях она так долго терзалась и возможно думала о моих близких. Мне кажется я и этого был недостоин… и всё же, разве можем мы знать, кому и когда, тот вред вдруг обернётся пользой? Неужели те, кто прожили более многогранную и подверженную трудностям жизнь, прожили её зря? Или эти строки стоят той жизни, которая могла бы быть, сделай она ещё хоть шаг?.. Видимо нам стоит всё же признать, что мы просто оказались совершенно не готовы к этой встрече, хотя я уверен, что ещё до нашего рождения мы знали, что она будет, и видели несколько иной сценарий.
     И всё же, я так и не смог понять… если дарить себя не любви – то кому же? Если беречь себя не для неё – то для кого?.. Неужели до сих пор – когда уже и не побьют камнями, и не сожгут на костре, и даже голод нам пока не грозит – необходимо одобрение закона и общества, чтобы отдаться Ей!.. Не мне, не тебе, не кому-то из всех нас, а именно Ей! Которая пришла и указала, заставляя нас дрожать, терзаться, быть честными и жертвовать собой… И если мы не начнём ломать стереотипы и «любить» только по любви, а не на правах собственности, то о какой честности и вообще чести в отношениях друг к другу мы говорим? Какое новое общество сможем построить, продолжая на любимых ставить клеймо в виде государственных печатей и заявлять свои права – тогда как каждый, должен иметь эти права, только в виде личной ответственности за все свои решения и поступки?
     Если бы теперь меня вдруг спросили, что самое лучшее я вижу в женщинах, я бы произнёс наверное, всего два слова: «женственность и сила» сила, конечно, внутренняя. Хотя и хорошо понимаю, что найти в наше время себе пару такой женщине, будет весьма непросто… но, возможно, что-то более важное, чем муж, станет её целью в жизни…

     Через два года тяжких размышлений я всё же взял себя в руки, но в то же время чувствовал, что, хоть и без вредных привычек, должен буду отвлечься от своих путешествий. Для меня так же, как и для многих других людей, земные дела оказались важнее. Мы стали обычными людьми и будем видеть пока обычные сны, иногда рассказывая их знакомым. Вредные привычки даже помогли мне слегка приглушить мои потусторонние похождения, в которых я едва не стал похож на молодого Икара, одиноко полетевшего к солнцу на самодельных крыльях. Но человек должен стремиться к познанию во всех ему доступных областях. Человек! – я имею в виду не существо, ходящее на двух ногах, а в первую очередь частицу Света Изначального, и уже потом всё, что многомерно и многогранно её окружает. Только пробуждение этой частицы поможет человеку отыскать и принять, те действительно необходимые знания, засыпанные официально утверждённым и канонизированным мусором. Эта частица является носителем сознания души, и этому сознанию очень важно научиться управлять собственным физическим телом – своим умом, своим разумом. Человек и его разум – это далеко не венец творения или развития! Это всего лишь просветлённая способность к восприятию знаний и желание бескорыстно стремиться к ним – познавать и развиваться с их помощью дальше. Жизнь нашего разума ограничена, и он тоже когда-то уйдёт от нас в прошлое, открывая дорогу всецелому, пока сокрытому от нас сознанию.
     На сегодняшний день я уже полгода не видел или, точнее сказать, не чувствовал, как прежде близко, своего неведомого и невидимого помощника (ангела), который неизменно был со мной в моих астральных путешествиях, особенно последние два года. Показавшись мне однажды так ненадолго – будто попрощавшись со мной, – Он (Она) наконец отвлёкся на свои, возможно, более важные дела… а мне оставив лишь воспоминания.

     В ту ночь я гулял по хорошо знакомым мне местам, как это бывало очень часто в моих снах, – вот и в этот раз это был хорошо мне знакомый с детства родник на краю деревни. Уже поднимаясь по тропинке из овражка с деревянным мостиком вверх, я вдруг посмотрел на небо и остановился… вокруг была ночь, но было довольно светло, будто в сумерках, а на небе роились вечерние облака и озарялись чудесным лунным светом. Самой луны за облаками не было видно, но в просвете между ними стоял человек, в накинутом на плечи плаще… он будто развёл перед собой облака и совершенно точно смотрел на меня… я удивился лишь на секунду и тут же начал понимать, что нахожусь в другой реальности и в другом (астральном) теле…
     Дело в том, что пока я полностью не осознаю себя в астральном (дивьем) теле, то не имею дополнительных чувств или способностей. Этот силуэт в облаках снова помог мне своей энергией окончательно переместить моё сознание от реалистичного, яркого сна, к осознанному уже сна-ведению. Когда же я всё понял, то очень обрадовался и сразу буквально рванул к этому силуэту – можно сказать, что мои поступки там были не совсем адекватны моим поступкам здесь. В другой раз я бы, возможно, присматривался, удивлялся, порадовался очередному чуду и, умилённый, пошёл бы дальше – но там я полетел к нему, ни секунды не сомневаясь, что это мне знакомо и близко. В астрале я вообще не сомневался… там не существует таких понятий, как «кажется» или «показалось», но даже и эти слова, если их правильно понимать, всё проясняют. Слово «показалось» или «показало-ся» означает: «показало себя», так же, как и слово «кажется» означает: «кажет себя». Иными словами, кто-то или что-то просто показывает или показывается не для всех, и, конечно, эти слова вовсе не означают чего-то несуществующего вообще.
     …И вот, ворвавшись в облака и очень желая встречи, я начал искать… у меня не было сомнений, что я прилетел именно на то место, но к своему огорчению никого не находил – он просто исчез. Я ещё надеялся увидеть его и всё кружил, кружил в белёсом тумане, достаточно долго не теряя надежды; но, пометавшись в облаках и так никого не встретив, начал медленно опускаться на землю, слегка расстроившись. В этот момент я всё ещё размышлял об увиденном и не думал, куда хочу приземлиться, просто плавно снижался и всё – но когда появилась земля, вдруг обнаружил, что опускаюсь прямо на кладбище! Это стало для меня такой неожиданностью, что я немного даже подлетел вверх – будто подпрыгнув – и слегка удивившись, отлетел в сторону, приземлившись на тропинку у края погоста… Это было хорошо знакомое мне с детства кладбище, где покоились мои родные, близкие и очень много знакомых. Я часто бывал там, но даже не стал в тот момент надолго задумываться: почему так получилось? В принципе, кладбище от того родника находилось не так далеко – через речку с деревней, может пока я рыскал в облаках, так сказать, немного сбился с курса? Тогда я лишь немного осмотрелся вокруг и мне сразу стало интересно – как выглядит наше кладбище в астрале? До этого я никогда не посещал в своих путешествиях мест захоронений и начал с любопытством присматриваться, но увидел лишь кое-где светящиеся, будто живые огоньки, и было довольно тихо. И не успел я всё как следует рассмотреть, как моё внимание отвлёк какой-то ненормальный «робин гуд», который носился около кладбища с луком и стрелами, пытаясь подстрелить несчастную кошку… это меня удивило много больше и мне ничего не оставалось делать, как спасти бедную животину. Я взял кошку на руки и вытащил обломок стрелы из её шкуры… злобный лучник почему-то сразу убежал… Я тогда посмотрел на себя, и впервые увидел своё тело серебристым.
     К чему был сумасшедший «робин гуд», нарушивший мои размышления и спокойствие, не могу сказать – может, из нижнего астрала как-то прорвался, всё же рядом овраг был? Он не очень был похож на обычного спящего человека – уж слишком быстро бегал и молниеносно метал стрелы. Но всё остальное! – в общем, мне было понятно: самый трудный и фантастичный период моей жизни заканчивался. И всё же я совершенно уверен, что, несомненно, встречусь с этим таинственным силуэтом в облаках и смогу, наконец, пообщаться с (кем бы он ни был) душевно и открыто. А может… это был я сам?.. Всему своё время! – как повторял мой умерший дядя, приходя ко мне после смерти попрощаться. И пусть отношение к самой смерти у всех людей разное – она, как и все мы, лишь делает своё дело, и может быть страшна и жестока, а может, и нет… но в любом случае мы лишь идём своей дорогой и не нам решать, к кому и когда ей приходить. Но, как ни печально, в эти минуты, после того как мы безмолвно простились с моим Незнакомцем (или может Незнакомкой), она пришла именно за мной – точнее сказать, за моей сказкой… чтобы окончательно забрать её у меня, оставив мне лишь память и унылую возможность писать эти строки. Отнюдь не весёлую, довольно странную повесть – о своём пятидесятичетырёхмесячном путешествии, и потерянной любви. Я всё-таки действительно умер вместе с Любовью, как и желал… но только не здесь, я умер в той сказке, которую мы закрыли, подобно книге, в которую мы не поверили, как в чудо! – но которую всё равно любим, и тайно продолжаем ждать.
     Нельзя сказать, что я совсем забыл про свои астральные и ментальные странствия, но и вести такой чистый образ жизни, как в начале моих путешествий, пока тоже не получается, да и не изменит это сейчас ничего. Жизнь дала очередной поворот, и та ли это дорога или всего лишь запасной выход, у меня ещё будет время разобраться. Буду надеяться, что мне удастся когда-нибудь восстановить своё растаявшее астральное тело хотя бы до того уровня, в котором оно было. Но главное, чего мне пока сильно недостаёт, это душевный подъём, которого сейчас многим не хватает, во всё продолжающейся душевной нестабильности это явно будет трудно сделать, и вместо постепенного оздоровления мне порой продолжает казаться, что я всё ещё таю и таю. Единственным утешением после всех этих душевных передряг, возможно, станет закаливание Духа – по крайней мере, мне очень хочется в это верить. Лишь бы всем хватало сил преодолевать все эти невзгоды…
     Как мы прошли главное (возможно!) испытание в своей жизни, думаю, пока для меня так и останется неразрешённым вопросом. Казалось, ответ очевиден, и мы понесли заслуженное наказание… и всё же я не был бы так однозначен и категоричен, хотя, конечно, соглашусь: дорога могла быть и другой, слишком всё загадочно и странно в том сказочном мире. Загадочны и обитатели его – смотрящие за нашими уроками «случайных» встреч, любви и расставаний. Мы слишком мало знаем о тех мирах, заставляющих нас проходить здесь такие сложные уроки и жертвовать собой. Пока моя сказка от нас отдалился… но я знаю, что она есть, и есть туда дорога – тот сияющий и благостный мир, у двери в который мы всего лишь потоптались. Мы решили жить здесь и сейчас, в любом случае отдавая себя на новые земные испытания – и всё же разве можем мы забыть всё то, что с нами было? Пусть дольше нам придётся скитаться в поисках недостающего чего-то или кого-то и ходить кривой тёмной дорогой… этот маяк небесной сказки я ни за что не потеряю. Мне бы очень хотелось, чтобы и Вера не потеряла – ведь, как бы то ни было, именно благодаря ей я смог увидеть так много интересного и важного для себя. Именно через неё я узнал женскую сущность так, как не узнал бы и не увидел никогда, имея хоть тысячи разных женщин и страстных роскошных романов. В страсти возможно узнать только тело, но никогда не узнаешь и не поймёшь всей женской души… до самой её глубины, до самой её божественной сути! Я бы не променял все эти романы даже на крохотную часть той нашей несчастной и малой прелюдии, не говоря уже о той сложной и казалось неразумной дороге, в нашу нереальную сказку для взрослых – и пусть не усыпанную цветами, но временами наполняющую душу таким невероятным наслаждением и негой, что ради этого стоит жить, стоит идти, стоит терпеть.
     Огненные небесные колесницы, волшебники, путешествия за тридевять земель – ведь это, другими словами, те же космические корабли, развитые сущности и безграничный мир – только лишь слегка подзабытый и сейчас отдалившийся от всех нас. Одни или не одни мы во Вселенной? – это вопрос для каждого человека тоже неоднозначный, потому что нет правды и нет вымысла – есть событийная реальность, доступная одним и недоступная другим. Реальный мир – это всего лишь повторение некой альности миров, которая в себя включает и астр-альный, и мент-альный, и другие миры и мерности, на которых строится наш земной, ре-альный мир твёрдо-проявленной материи. Сверху вниз, от большого к малому или от простого к Великому – это снова не так важно, условно и относительно, но, исходя от самых светлых, наитончайших проявлений Великой Вечности и Без-конечного сознания. В том числе и по этой причине многие люди часто видят вещие сны, как бы забегая немного вперёд во времени, а иными словами, сонно поднимаясь по течению его творения. К сожалению, и здесь есть одна хитрость, которую давно используют строители нового миропорядка и теневые, окружённые финансовыми щупальцами режиссёры. Ближние тонкие миры во многом зависимы от мыслей и помыслов человечества, поэтому если навязывать людям определённые стереотипы мышления и определённые сценарии будущего, то можно и в самом деле частично влиять на это самое будущее. Поэтому шла и будет идти борьба за людские мысли между силами Света и Тьмы, разными им доступными способами. И если первые – это в реальности: поэзия, литература, искусство и творчество – не замутнённое «тёмными», что тоже присутствует, то вторые – это идеология, религии (не вера), цензура, СМИ и даже сплетни, искусно вброшенные в народ. Но человеку, понимающему искусство душой, а не «научением», не составит большого труда отличить настоящее Искусство от «искусства», несмотря на бесконечное финансирование и продвижение этого вида деятельности социальной системой вездесущих паразитов. В конечном итоге, всё это противостояние между Светом и тьмой, и есть суть развития человека в наших земных воплощениях.
     И всё же о сказках. Я видел много жизни в Космосе и даже звёздные карты в многомерной проекции – и такие заявления не стоит рассматривать как плод воспалённой фантазии. Очень похоже, что все старые сказки писались именно с тех, отдалившихся сейчас от нас возможностей и проявлений пространства, когда-то более доступных и близких в разные эпохи для человечества – и лишь видоизменялись, упрощались, доносились до потомков в тех образах и в той информативности, доступной людям на различных этапах развития или деградации. Даже современные произведения о популярном сейчас Гарри Поттере или совсем не старая сказка «Алиса в Стране чудес» навеяны и основаны на мотивах астрального пространства, для меня это совершенно очевидно. Конечно, в них изменены сами моменты переходов, инструменты магии и полётов в том числе, но это вновь вызвано необходимостью к земному восприятию – и так происходит уже много веков. Но у людей была (и существует по сей день!) способность переходить из одного мира в другой и при этом выглядеть совершенно привычно. Точно так же, как и люди, воплощённые в нашей реальности, могли это делать – и это кажется невероятным только потому, что сейчас бывает крайне редко, и система в лице разных государств и религий уже много веков с этим усиленно борется. Люди, по их мнению, не должны знать, как живут в разных мирах и как можно и нужно жить, недолжны обладать знаниями определённых ими только для «избранных»! – иначе люди начнут изменять саму систему, а этого совсем не предусмотрено.
     Не могу сказать, что все летающие объекты, которые я видел, были мне близки – но меня с детства увлекала тема НЛО, и когда мне впервые удалось с ними встретиться, я испытал чувство искренней радости и даже счастья. И не так это важно – встречался я в физическом теле или астральном: все миры связаны и влияют друг на друга, и переходы возможны. Ведь не случайно многие персонажи разных сказок летают… и даже избушка Бабы-яги, обычно изображаемая на куриных лапах, в сказках упоминается как на курьих ножках, а «курьи», «курень», «курить» и даже «Курилы» – ввиду былой вулканической активности – имеют совсем иной смысл и связаны, как определяет само слово, с дымом. Но, потеряв со временем представление о летающих объектах, эти моменты стали представляться людям так, как им было понятнее и доступнее в тот или иной период существования. Летающие объекты стали бегающими избушками, ступами, огненными колесницами и драконами, изрыгающими пламя. Но стоит отметить, что эти объекты не всегда были простым железом и в разное время действительно имели отчасти признаки живой материи и сознания.
     Земля до сих пор ещё находится в некотором роде на карантине из-за паразитической системы «тёмных», которой тоже выгодно скрывать или извращать присутствие неземных сил вокруг нас и держать народ в неведении – подальше от сказок и многотысячелетнего противостояния Света и Тьмы. Так устроено, что не могут светлые силы вмешиваться насилием в определённый ход событий, происходящий в разных мирах, – это крайне исключительный случай, да и то его нельзя назвать насилием… скорее, это будет грядущим.
     В любом литературном произведении, легендах, мифах и сказках есть правда. Человек просто не имеет возможности воображать то, чего не было, нет или не будет. Без единого информационного поля, в котором отражены все события прошлого, настоящего и будущего, человек не может и не в состоянии сочинять или творить что-то новое! – вдохновляясь из своего времени и не имея при этом способности слышать и видеть это поле. В книгах и преданиях может меняться время, может, место, могут изменяться персонажи, но события всё равно будут иметь реальную основу прошлого, настоящего или будущего.
     Творцы новой истории, взявшие за основу иудейские учения (из Торы), в XVII веке окончательно вторгшиеся на Русь, действовали примитивно просто, но, как оказалось, довольно действенно – они просто переворачивали всё с ног на голову, меняя по своему усмотрению персонажи местами, а также путая хронологию событий, чем добивались нужного им видения в последующих поколениях. Таким же нехитрым способом, оболгав и извратив, они уничтожали наиболее развитых представителей рода человеческого. По той же причине и наука до сих пор вязнет в тупиковых теориях и постулатах. В частности, передвижения (перемещения) не только частиц, но и самого человека в пространстве возможны со скоростями, намного превышающими скорость света! Конечно, речь идёт о малоизученных чистых, высоких, тонких энергиях и материях, которые должны присутствовать и в самом человеке. Но и создание систем с иными, внешними источниками энергий, тоже возможно и когда-то очень давно существовало на Земле, как и высокоразвитые предки, потомки которых до сих пор ещё живы, а не исчезли с погибшими цивилизациями как нас уверяют. И разве это не путь развития или не цель, к которой должен стремиться человек, да и всё Человечество – не разрушая и не уничтожая Землю неразумной технократией? Так или иначе, но если разумная часть Человечества не сможет своей светлой – и в том числе мысленной деятельностью изменить уже сложившуюся ситуацию, не говоря уже о системе, то этот процесс очищения Земли через энергии всё равно произойдёт! И большая часть мира, сросшаяся с уже привычным нам социальным паразитом, будет тогда разрушена. Фантастично это звучит только из-за вбиваемых в голову с детства стереотипов и научной мировоззренческой парадигмы материалистичности мира.
     Невозможно никого заставить верить в справедливость, человечность, чистую любовь или вечность… да и не нужно этого делать – слишком во многое нас заставляли верить последние столетия и, похоже, мы постепенно теряем эту способность. Но рассудит нас, похоже, только время. Пусть каждый верит в то, что именно ему ближе и куда именно он пойдёт.
     Что или Кто является для человека Богом? Очевидно, что однозначного ответа просто не может быть! – для разных людей эти представления будут разные. Нет и не должно быть единого представления для каждого человека и всего Человечества! Каждый может видеть и чувствовать Бога ровно настолько, насколько для него это возможно, и доступно его сознанию и развитию. Мы познаём Бога нематериальным причастием – по крупицам, по шажочку… точно так же, как познаём Вечность, познаём Любовь, Бога в себе и Безконечность*! Он может говорить с нами, используя всё вокруг нас! Ему не нужны для этого специальные переговорные устройства в виде рукотворных храмов, церквей или святилищ. Скорее, эти устройства нужны самим людям, не желающим долго и мучительно искать Бога в себе и во всём, что Им создано – и почему бы устроителям всех этих сооружений, которым также нужны наши мысли, молитвы и мольбы, всем этим не воспользоваться?
     Слова Бога можно услышать от любого человека, который даже необязательно сам их должен понимать. Но в любые времена на земле жили и будут жить божьи люди – и они не ходят в золотых одеждах, при каких-либо знаках отличия или с навязчивыми проповедями. Скорее наоборот, им был присущ более образ нищего, бродяги или простого незнакомого человека. Именно через таких людей чаще всего можно было услышать слово Божье. Те, кто очень хотел и, кто действительно искал и верил, не выбирая лёгких путей, всё же слышали их – и получали те заветные, совсем обычные слова, которые помогали им жить дальше в извечной суете земной. Но это лишь один пример причастия, а их существует великое множество. Надо лишь дать душе проснуться и идти, слушая, наблюдая, познавая, отдавая и благодаря…

     Ну и я пойду дальше! Той выпавшей кривой дорогой, нелепой необъявленной войны, продолжая верить в свои безумные сказки и тот волшебный сказочный мир, что мне довелось лишь отчасти увидеть и осязать. Вновь искать ту нелёгкую и зыбкую гармонию, между своей потрёпанной душой и нашей затуманенной реальностью – приобретая и теряя, вдохновляясь и разочаровываясь, ошибаясь и начиная всё сначала. Пока ещё виден в сознании очарованный путь, пока есть Вера, пока есть Надежда, пока есть Любовь – я всё ещё верю, что когда-нибудь мне улыбнётся снова моя сказка, и я смогу соединить в душах близких мне людей, да и своей тоже… Небеса и Землю.

VII
НАДЕЖДА

     Они шли по бескрайним аллеям осени и разбрасывали ногами золочёные шуршащие листья. Казалось, им просто нравилось идти по золотому ковру и слушать возмущённое шептание листьев. Их лица были светлы и спокойны, что-то неуловимо похожее было в их внешности – может, невозмутимая вдумчивость лиц, а может, неопределённый возраст, который каждый раз ускользал глядя в их спокойные лица. Похоже выразительно их отличали только глаза… его, с прохладою, – как синеватый вековой ледник… её, с теплом, – как подостывший ярый пламень.
     Они молча прошли сквозь притихший ельник и вышли на берег небольшой тихой речки, сонно текущей в камышовых золотистых зарослях. Но подойдя к деревянному неказистому мостику, они почему-то остановились, как будто раздумывая – переходить им на ту сторону или погулять ещё здесь немного? – а может, просто засмотрелись на стайку лесной братвы, бойко щебетавшей в кроне молодой ракиты? Они стояли всё в том же невозмутимом спокойствии и снова было непонятно – грустны они или веселы?.. Но вот через мохнатые кроны пробился янтарный пушистый луч, и в эти секунды их лица стали словно ещё светлее и ярче… наконец, в это мгновенье стало понятно… они с кем-то или с чем-то прощались...

      – Помнишь ту чудачку, что приходила к нам там, на земле? – спросил он, едва улыбнувшись и приглашая голубокрылых синичек себе на руку.
      – Да-а-а… странная была особа, – сказала она поглядывая на птиц… Потом немного помолчав, добавила:
      – А всё-таки в ней что-то было…
     Он продолжал играть с бойкими птахами, но всё же повернулся к ней и, слегка тронув её взглядом своих серебристых глаз, сказал:
     – Конечно, было! Иначе бы и нас здесь не было.
     У неё внутри что-то приятно сжалось, и отозвалось нескончаемой любовью и нежностью – где-то очень-очень глубоко, а потом и вокруг…
       Как думаешь, Странник, почему люди не верят нам? – задумчиво спросила она, разглядывая шустрых птичек в сине-лазоревых шапочках.
     – Они просто спят и пока не слышат нас, – ответил он, не отрываясь от своего весёлого занятия и пытаясь погладить синичке брюшко.
     – А когда же они проснутся? – немного растягивая слова и будто обращаясь к кому-то, кто очень далеко, тихо проговорила она
     Он снова повернулся и посмотрел на неё
     – А они уже просыпаются… только не все… многие уже и вовсе не проснутся, но так и не смогут до конца понять этого.
     Он продолжал ласково смотреть на неё, но от его слов ей стало как-то не по себе. Лёгкая досада и негодование отразились на её светлом лице.
     – А как же мы, Странник!? Мы же тоже там, на земле! Мы что, тоже не проснёмся?
     Он обнял её за плечи, и долго стоял так, молча… От этого молчания у неё по телу пробежал холодок. Отступив назад, она взволнованно заглянула ему в глаза и снова спросила.
     – Почему ты молчишь?.. Мы проснёмся?
     – Не волнуйся, Светлая, – наконец сказал он. – Мы не спим… мы просто ушли. Ушли от самих себя и теперь будем ждать возвращения… возвращения домой.
     Она задумалась и долго смотрела на маленьких утят, паровозиком скользивших по тихой речке. Ей уже не было так грустно и горько, как когда-то – просто ей надо было всё обдумать, осмыслить и понять.
     Он вдруг посмотрел на неё и, видимо, желая её немного развеселить: на его руке появился маленький совёнок – пушистый комочек с когтистыми и уже большенькими лапками. Он сидел, нахохлившись, недовольно переминаясь с лапы на лапу, и смешно крутил головой, нацеливаясь то на один предмет, то на другой – как будто уже выискивая себе добычу.
     Она немного отвлеклась от своих мыслей и, нежно погладив его взъерошенную спинку, спросила:
     – Мы что, возьмём его с собой?
Совёнок смешно повернул голову, будто тоже ожидая важного для себя ответа.
     – Возьмём… но не сейчас, – сказал он, посмотрев куда-то в сторону.
Она тоже повернулась и среди вековых золотистых дубов увидела небольшую зелёную опушку, на которой росло и зацветало небольшое странное дерево. Оно быстро распускалось и окрашивалось множеством соцветий нежно-розовых оттенков, а вокруг хороводом уже кружили бабочки и жужжали мохнатые шмели, так необычно и по-весеннему – средь осеннего парка.
     – Интересный пейзаж, – сказала она.
     Они вышли на эту опушку – как будто перемещаясь из осени в лето – и подошли к цветущему странному дереву. Вблизи оно казалось довольно большим и походило на молодой раскидистый клён, увенчанный цветами и разноцветными бабочками, как летняя поляна. Он поднял руку, и совёнок быстро перепрыгнул на удобную пушистую ветку, сразу по-хозяйски расположившись в густой листве.
     – Это пока всё, что мы смогли… Здесь и будет пока его дом, – сказал он.
«Ах вот где начинается сказка!» – подумала она и вспомнила себя вновь там, на земле, чувствуя всю свою душевную полноту и такое сильное, готовое к нежности и любви тело.
     Она опять задумалась – неужели мы снова будем ждать? Неужели начинать всё сначала? Ведь теперь оставалась только единственная надежда на них – на тех, кто не забудет, кто сохранит… и может, всё же оставит после себя хоть частичку того света и того счастья, что позволило им к себе ненадолго приблизиться и дать себя хоть немного почувствовать… Прожить оставшуюся жизнь не зря – это ведь так важно! Сохранить хоть немного того тепла, в котором они когда-то всего лишь погрелись и за которое так дорого уже заплатили. Она очень желала, чтобы хоть что-то в их жизни было не зря! – тогда и они будут не зря...
     Ей не очень хотелось тратить много времени на обдумывание теперь уже не её новых трудностей и земных проблем. Они скоро уйдут, оставив вместо себя только надежду… снова лишь надежду, но она верила в саму себя и в то, что несмотря ни на что, они другие – у них есть другой путь, есть иное осмысление жизни. Пусть теперь она не Любовь… но она теперь снова Надежда.
     Она взяла его руку и тихо спросила.
     – Может, пусть везде будет лето?
     Он продолжал смотреть задумчиво куда-то вдаль и молчал.
     Она легко коснулась его щеки и попыталась осторожно заглянуть в глаза:
     – Не печалься! Ты теперь не любишь лето?
     – Пока не люблю, – спокойно ответил он… — И осторожно надел ей на голову венок из ромашек, появившийся так же неожиданно, как и совёнок.
     Она прошлась босыми ногами по полянке, обошла вокруг странного дерева… и снова остановилась в раздумье. Совёнок одиноко сидел на ветке и уже совсем успокоившись, казалось дремал.
     «Где Вера? Где Надежда? Где Любовь? Найдут ли они нас? Мы снова разделились», – подумала она. Потом вдруг повернулась к нему и, блеснув янтарём своих огненных глаз, озорно спросила:
     – А тот старый капитан на корабле, помнишь?.. Тоже престранный тип был!
     Они теперь уже вместе рассмеялись и побежали снова в осень. Тревожа сон мохнатых аллей, разбрасывать золочёные шуршащие листья, в бирюзовом, с пушистыми облачками небе.

ЭПИЛОГ
     Уходило наше лето, и уходило проигранное счастье. Но Вера ещё спала… она только-только просыпалась и лишь пыталась понять – что же происходит? Ей казалось, она видела саму себя и смотрела себе вслед.
     Куда всё так стремительно убегает? – думала она. Ей хотелось знать: кто она, эта странная лучистая незнакомка?.. Но оборачиваясь и будто вопрошая вокруг, она видела лишь каменные стены домов, которые почему-то медленно-медленно расплывались, превращаясь в молчаливые серые тени. Вера пыталась снова увидеть те аллеи, но почему-то ничего уже не видела… она просыпалась в обычной и привычной квартире – под суету соседей и завывание машин. Наваждение совсем уже пропало, и ей становилось почти совсем понятно, что это был всего лишь сон, который сейчас пройдёт и не оставит следа. И будет всё, как прежде: учёба, родители, друзья, работа…
     Она скоро окончательно проснётся… откроет чуть влажные глаза, посидит на кровати, задумавшись, опустив голову и рассматривая свои спутанные, как и мысли, волосы… Потом стряхнёт с себя ночное наваждение, как летний растревоженный дурман… и, забросив подальше все свои печальные сказки и странные сны, отправится дальше, на серые улицы большого и шумного города – познавать тот реальный и правильный мир – в поисках иного, и может быть своего счастья. И всё равно ошибаясь, разочаровываясь, обманываясь… и получая от жизни всё то, чего когда-то так пыталась избежать. Принимая все те же трудности и колкости, без которых немыслима, мертва и невозможна наша жизнь и наше бренное существованье на земле! – но только теперь без неё, без него, и без себя.
     Они уходили так же незримо, как от нас уходит счастье или вдохновение!.. Мы лишь отмечаем свершившийся факт, не углубляясь в тайны их свершения – и так же продолжаем жить дальше… смиренно надеясь или озлобляясь – изменяя самих себя к лучшему или бросая себя в погоню за тенью и личинами ложного восприятия! В поисках другого, более близкого и доступного нам счастья, в нашем обманчиво-иллюзорном мире. И неужели всё, что было с нами, исчезает, пройдя, как сон и как вчерашний день?.. А разве вчерашний день исчезает?..
     Я всё же верю, что ничто не исчезает! И пусть порой мы оступаемся и разлетаемся на части, как осколки… мы не должны впадать в уныние, должны бороться – в первую очередь с самими собой – и вновь идти или ползти… чтобы найти, чтобы возродить!
     И я точно так же смотрел им вслед, и пробовал её слёзы на вкус – солёные и горькие слёзы, плачущей души… но я знал, что утром она проснётся и будет совсем уже другая! Она снова наденет свой холодный и гордый наряд, который по-прежнему будет для меня так же любим, так же мил, как неотъемлемая часть её самой, хотя и не главная… хотя и не вечная. И мне хотелось тогда закричать: «Постойте! Ведь это же наша сказка! Почему от нас убегает самое лучшее, что в нас есть?».
     Но они уже не слышали нас… Они всё бежали, бежали… оставляя всё золото нам, и зажигая на небосклоне, всё новые, и новые звёзды.

///

*Слова без-сердечный, без-совестный, без-конечный и т.п. – не согласуются по смыслу в данном контексте с приставкой "бес"

 Книги для скачивания на ЛитРес и других ресурсах
–