Саночки

               
                "Хоть давно я не катаюсь, только саночки вожу…"

            Не помню, когда это было и сколько мне было лет, знаю только одно, было это тогда, «когда деревья были большими». Папа от мамы ушел рано, когда я была совсем маленькой, а это было перед тем, как им расстаться. Мамины родители жили в Москве, я жила с ними, а папины - в Пензенской области. Папа часто бывал в командировках, мама его сопровождала. Как- то  раз они решили навестить его родителей – бабушку Таню и деда Макара, и взяли меня с собой.
             Все немногое, что представляют мои воспоминания о той поездке,-  это монохромная гравюра с тремя от руки раскрашенными  картинками.
            Это было зимой, перед Новым годом. Мороз, огромные сугробы, мама с папой подошли к большому, как мне тогда показалось,  дому,  с  очень высоким крыльцом. Дом, на фоне белоснежных сугробов был почти черным. Поднявшись по крыльцу и отворив дверь, мы оказались в сенях. Свет не горел, было очень темно,  и лишь присмотревшись, ,я увидела, что сени были большими ,квадратными. По краям сеней,  впритык к стене, стояли огромные  лавки. С левой стороны на лавке лежала туша черного борова, я таких никогда и нигде не видела.  Помню, как со страху, я ухватила маму за ногу. Нас ждали. В доме было людно, были и дети, но я помню только Ниночку, с которой мы стали на полу играть в яркого  и веселого Ваньку-встаньку, его дала нам моя мама. Это - первое  цветное окошко.
              Много ли мы жили у бабушки с дедушкой, я не помню, должно быть - много, потому, что я успела освоиться. Прижимаясь и целуя бабушку,  я ей говорила: «Бабушка,  я тебя так люблю, ты у меня  такая красивая, но не одевай ты больше этой зеленой кофты, она тебе совсем не идет. Мы с мамой тебе  купим другую.»  Это стало вторым цветным окошком.
              Как дедушка, так и бабушка были очень трудолюбивыми и рукодельными. Дед сам валял  валенки, и подарил их и маме, и папе, и мне. Они были мягонькими, черными и пахли овечками и  чем-то горелым. Валял он и белые валенки, но реже.   Бабушка сама и пряла и вязала, а еще она пекла такой вкусный черный хлеб, что к ней приходили   и просили  его. И она пекла не только для себя, но и для других, но рецептом не делилась.
               Как – то раз дедушка достал огромные деревянные сани. Они казались просто санками Деда Мороза.  Не знаю уж не дедушка, ли сам их смастерил… Меня и Ниночку снарядили на улицу, поверх шубки и шапки завязали серыми пуховыми платками так, что  из под них торчал только нос и едва видны были глаза. Дед посадил нас в сани и повез на прогулку. Гуляли мы долго. Стоял морозный, солнечный,  безветренный день. В избах топили печи, дым из труб валил столбом. Сугробы блистали своей девственной белизной. Дедушка разбегался, круто поворачивал санки и мы с Ниной с визгом и хохотом горохом вываливались  в сугроб. Снова сажал нас  в сани,  медленно вез,  пока мы   не забывались и снова  набегу вываливал. Мы неуклюже барахтались в снегу.  Проезжали мы окна какого-то магазина, в витрине которого стояла заветная кукольная мебель и красноносый Дед Мороз из папье-маше. Витрину украшали,  мерцающие  разноцветные фонарики. Это- то и было третьей цветной картинкой!!! Уже смеркалось,  и дед Макар повернул сани в обратный путь, вывалив нас очередной раз в сугроб, он сел на сани и произнес: «Ну , девоньки мои, любите кататься - любите и саночки возить!».Как не пыхтели мы ,санки даже  с места не сдвинули. Немного погодя, он посадил нас  в сани и повез домой. Так впервые я встретилась с этой неизбежной  жизненной мудростью.
             Хочется, иногда, эту деревню увидеть снова,  хоть на мгновение очутиться там.