Один дома

Приближался Новый год и все взрослые и дети жили в ожидании праздника. Хотелось волшебства и чуда. Отец с вечера на санях съездил в ближайший лес и срубил там сосёнку, она уже стояла в большой комнате, обсохшая от снега и наледи, и ждала праздничного убранства. Мама достала с верха шкафа коробку с игрушками, раздражённо перебирала их в руках
– Лёнь, игрушек совсем не осталось, ёлку украшать нечем.
Потом оказалось, что у Сашки потерялись калоши с валенок во вчерашнем сугробе, а Валюшка давно просит новых книжек.
Восьмилетний Санька и десятилетняя Валюшка сидели на диване перед ёлкой и, в ожидании давно желанного решения, вслушивались в разговор родителей.
- Надо конфет, яблок – продолжала мама, и на гулянку все собираются в деревне.
Отец возился с ведром, с насыпанным в него песком, укреплял ёлку и лукаво посматривал на детей.
- Всё, решено, завтра едем в город за покупками!
Ура! – закричали дети и начали наперебой рассказывать, что у соседнего Витьки – новые лыжи, а Людке привезли гости с Донбасса куклу, которая хлопала глазами и переступала ногами.
Мама тоже очень любила ездить в город. До замужества она два года жила в городе, работала на заводе и скучала по благоустроенной жизни.
В этот год родители построили новый дом, многие углы ещё были не обжиты, и ей также хотелось быстрее всё обустроить.
Когда они ездили в город, обязательно заходили в столовую, кафе, где за столами с белой скатертью им приносили уже готовые блюда, и мечталось о другой жизни.
Но лицо её затуманилось: - Да как же мы поедем, дети с кем останутся? – и она с горечью посмотрела на мужа.
- А они у нас уже большие, правда, Валь? – отец вопросительно посмотрел на дочку. Санька толкнул в бок Валюшку: - Мам, пап, я буду Вальке помогать, выпущу кур и посыплю им зерно, даже воды тёплой овцам вынесу!
Валька задохнулась от предполагаемого доверия, и тоже затараторила, что она будет делать.
Мать с отцом переглядывались, улыбались, но всё не решались утвердиться в своём намерении.
Бабушка в эти дни уехала погостить в соседнее село к дочке и дети впервые должны были остаться дома одни.
- Катюш, решено, ничего с ними не случится, соседи рядом, в школу им не идти – каникулы, пока выспятся, и мы подъедем – сказал отец.
Город был в сорока километрах от деревни, надо было до асфальта дойти четыре километра, где уже на попутном автобусе доехать до города.
- Я дойду до Ивана, - говорил отец, одеваясь в фуфайку и уже этим не давая возражать матери, - он нас подбросит с утра до дороги.
Мать оставила растерзанный коробок с игрушками, взяла ведро доить корову. Дети, наблюдая за ней, выжидали её решения.

- Мам, вы поедите? - спросила Валюшка, холодея внутри и понимая, что решение ещё не принято.
- Быстро ложитесь спать, и с утра ничего не трогайте в доме, еда будет на столе.
Она хлопнула дверью и пошла к Маньке в сарай. Сашка полез к радио, начал крутить ручку, увеличивать громкость, но Валюшка так его дёрнула, что он моментально улёгся на свою лежанку за печкой.
У Вали уже была настоящая кровать, с железной сеткой и высокими решётчатыми спинками. Бабушка сделала по осени из утиных перьев перинку, сшила красивые занавеси на спинки и подзорник, по краям которых были пришиты вязанные вручную кружева.
Валя, подражая взрослым, каждое утро взбивала свою перинку, застилала кровать марселевым одеялом и подушки покрывала тюлевой накидкой. Но сейчас, чтобы всё исполнилось, она быстро юркнула под одеяло, даже не разобрав своё ежедневное творение.
Пришёл отец, принёс поленницу, стал копаться со своими сапогами, которые одевал только по праздникам и в поездку. Мать, звякнув ведром, искала цедильник, выставляла кувшины на стол и наливала их молоком.
Валя лежала тихой мышкой с закрытыми глазами, но прислушиваясь к каждому слову родителей.
- Надо денег занять, рублей двадцать, детей обновками порадовать – слышала слова Валя, улыбаясь сквозь надвигающийся сон. Слова и звуки громоздились друг на друга, и превращались в эхо…
Утро встретило тишиной в доме. Не трещал огонь в печи, не звенела посуда, не слышно радио. Валя прошлёпала босыми ногами к двери. На вешалке одежды родителей не было. На столе возвышался кувшин утреннего молока, сваренные яйца, картошка в сковородке и квашеный кочан капусты, порезанный и посахаренный, как любили дети.
Заглянув за печку и убедившись, что Санька на месте и посапывает, Валя двинулась проверять хозяйство. В валенках на босу ногу и в маминой тёплой кофте, первым делом она проведала Маньку. Манька стояла в тёплом  сарае, где кроме её места была клеть для телёнка и заготовленное сено. Корова скошенными глазами встретила девочку и продолжала жевать. Пока телёнка не было в клети, в большой куче соломы хрюкали два поросёнка, недавно купленные. Они совали свои пятачки в деревянное корыто, в котором была похлёбка из хлеба, картошки и молока, а потом задирали их кверху и сладко чавкали.
Валька, по взрослому, как мать при встрече с коровой, погладила её по боку со словами – Маня, Маня, хорошая. Та неторопливо вильнула хвостом, не отрываясь от яслей. Следующий сарай был местом обитания овец. Ясли были заполнены кормом, только корыто для пойла было пустым. Овцы смотрели на девочку пустыми глупыми глазами и степенно прохаживались по загону.
Рядом в закутке лежал огромный боров, которого вот-вот, перед рождеством, должны были зарезать, но он, ни о чём не подозревая, растянулся во всю длину закутки и храпел, изредка похрюкивая.
Теперь оставался курятник. Валюшка не любила ходить в курятник, особенно летом там много было куриных блох, и как только она туда приближалась, они облепливали ноги. В курятнике жил её враг – петух. Он уже третий год возглавлял курятник, был пафосный красавец с тёмно-коричневым оперением, и шикарным пышным сизым хвостом. Прошедшим летом, когда Валька сыпала пшено цыплятам с наседкой, он наскочил на неё и, подпрыгнув, ударил клювом прямо в бровь. Бабушка гоняла его всё лето за его зазнайство и враждебность, но тайная месть всегда было видна в его походке боком, с косящим глазом.
Как только приоткрылась дверь курятника, петух издал воинственный клич, куры начали слетать с насеста и, сбивая друг друга, кубарем выскакивать во двор. Они сгрудились с двух сторон у деревянной кормушки, в которую уже было насыпано зерно.
Петух вышел последним, широко распустил крылья, несколько раз помахав ими, неспешно, кося глазами, обходил кормушки, ещё не притрагиваясь к зерну, зорко следил за своими подчинёнными. Селезень с утками тоже вышли из курятника, но видя воинственного петуха, стояли в стороне на своих красных лапах, помахивали крыльями и хватали снег широкими клювами.
Валя не стала напрягать петуха, да и голые коленки уже застыли, заспешила в дом.
Санька в трусах и в майке сидел за столом, ложкой отковыривал обжаренные ломти картошки и заедал куском квашеного кочана.

- А папка с мамкой где? – Валька всхлопнула по бабушкиному,  руками по бокам.
– А то ты не знаешь, в город поехали! – Санька вдруг всё вспомнил, и радостно дожёвывая кочан, пробурчал: - Я пойду на улицу, вчера с Юркой договаривались, крепость будем строить!

- А то, как же крепость, а кто отцу говорил, что мне помогать будет, и вообще я старшая, что скажу, то и будешь делать.
Санька от возмущения поперхнулся, показал «дулю» сестре и начал быстро собирать свою одежду.
- Иди, иди, мамка с папкой за гостинцами к празднику поехали, тебе ничего не будет.
Санька приостановился, и, подумав, решил, что не надо пока ссориться с сестрой.
- А что делать? –
Валька и сама не знала что делать, но сдвинув брови, начала придумывать, как вдруг, дверь распахнулась, и на пороге появился Юрка, их сосед. Он был ровесник Сашки, и проказничали они вдвоём. Жил Юрка с бабкой, отец с матерью разошлись, мать по выходным наезжала из города, но потом всю неделю он был предоставлен сам себе. Большую часть времени проводил у них на дворе. Коровы у Юркиной бабки не было, и мама, и бабушка всегда наливали ему молока.
Валя, помня это, уже в повязанном материнском фартуке, подошла к столу и с серьёзным, как ей показалось взрослым лицом, наливала молока.
- Юр, иди молока попей, а Саньке нынче некогда с тобой гулять, по хозяйству управляться надо.
Юрка не заставил себя ждать, ухватил ломоть хлеба и хлебал молоко из кружки.
- А что Сань делать, я помогу. Санька уставил взгляд на «хозяйку».  Тут у Валюшки созрели дела в голове:
- Я буду прибирать дом к Новому году, а ты, Санька, напои овец, подстели соломки маленьким поросяткам и не пускай кур и уток далеко со двора.
- О, нечего делать! – обрадовался Санёк. Из сеней принёс ведро и стал черпать тёплую воду из выварки, которая стояла на плите. Тут и Юрка подоспел от стола, и они с шумом вывалились на улицу с ведром, держась за дужку вдвоём. Быстро вылили воду овцам, надёргали из скирды свежей соломки поросятам Борьке и Тимке. Борька был совершенно белый, а Тимка с чёрным пятном на боку. Поросята принялись пятачками рассовывать соломку по своей закутке.
Санька и Юрка приступили к своему плану, который выработали ещё вчера – строить снежную крепость. Строить крепости в зимние каникулы у детворы в деревне уже было традицией. Потом их обливали водой и, обледенев, они стояли до самой весны. Петух и его неизменные подружки крутились рядом с ребятами.
Погода благоприятствовала: - полулипкий снег легко сворачивался в катышки, из которых мальчишки клали стены. Работа кипела и ребята, отстранённые от всего, были все в деле.
Валюшка в мамином фартуке ходила по дому и придумывала, как всё обустроить. Где-то в сундуке и бабушки хранились вышитые праздничные наволочки, которые она ту те откопала под  ворохом белья и одежды. Там же нашла и бархатную скатерть, почему-то не используемую, и тоже старательно принялась за работу, чтобы успеть к приезду родителей.
Собрала в таз грязную посуду, свернула домотканые половички и выбросила их на чистый снег, чтобы потом их со снегом смести веником. (Так делала мама). Прошлась влажной тряпкой по новым подоконникам, полила герань и фикус. Подмела и протёрла полы.
Чтобы красиво прибрать три кровати, надо было погладить найденные наволочки. Она совершенно забыла о Саньке, тем более что по радио передавали её любимую сказку «Городок в табакерке». Слушая сказку и напевая песенку про ёлочку, у неё всё получалось, и детская душа ликовала, предвкушая восторг и похвалу родителей.
Осталось вычистить коврики на улице. Когда она, вооружившись веником, вышла во двор, то услышала за домом визги и крики. Половики были скручены непонятной силой. За домом почти выстроенная крепость, как-то странно колыхалась и изнутри доносились возгласы Саньки и Юрки: - Хватай! Держи ноги! Заворачивай! Когда Валюшка подошла к проёму в стене снежной крепости, на неё неслась конструкция из скрученной дорожки, за которую пытались ухватиться Санька с Юркой. Конструкция, быстро развернувшись, пошла тараном на мальчишек и барахтанье внутри снежного сооружения закончилось обрушением стенок.
- Что вы здесь творите? – кричала Валя, вытаскивая из кучи снега Сашку и Юрку. Те, красные и потные от работы, беготни и возбуждения, молча принялись откапывать из снега половик, из которого показался… пятачок поросёнка! Валька свалилась на всю компанию и внизу пыталась удержать Борьку. Он вдруг затих. Ребята вскочили на ноги, и одурело смотрели на бездыханного поросёнка.
Завернув его в половик и положив на санки, довезли до закутки, положили на чистую соломку, и увидев, что он живой, стали отдуваться и уже улыбаться. Манька, переступая с ноги на ногу, возмущённо глядела на ребят.
- А Тимка где? – вдруг вспомнила Валька, и ребята опять впали в панику, молча озираясь по сараю. Бросив соломы в закутку, они занялись крепостью, а щеколду забыли повернуть. Пока они строили, Борька и Тимка обследовали двор, перерыли половики и Борька, замотавшись в один из них, с визгом влетел в крепость, где ребята уже в свой рост положили стены, и началась борьба, к которой подоспела Валя.
Обследовав все сараи и двор, ребята, уставшие и удручённые уселись на крыльцо. Девочка размазывала слёзы по щекам: – Не видать нам Нового года! – А ты, «хозяин» - набросилась она на Саньку, - Что обещал вчера отцу?
Побродив ещё по двору, покопавшись в куче снега, в которую превратилась крепость, они молча пошли в дом.
Вечерело, родители вот-вот приедут, не видать им подарков!
- Валь, а давай сразу не скажем про Тимку, а когда подарки получим, скажем, что не знаем, как он пропал – вдруг оживился Санька: – И ужин приготовим, давай, а?
Валька зарыдала в голос, как бабушка голосила, когда пропала по осени тёлка, но идея с ужином ей понравилась
- Дурачок ты Сашка, всё равно узнают, но ужин надо приготовить… - Складывай дрова в печку, да бумажку обмакни в солярку.
Она вся в слезах бросилась чистить картошку, а ребята тщетно дули под бумажку и тыкали спичку, но ничего не загоралось.
- Наверное, соляра плохая, у моей бабки есть в бутылке что-то, сейчас принесу.
-  Юрка понёсся домой и вскоре с бутылкой стоял у двери.

- Ладно, Юр, иди домой, а то родители скоро придут и тебе из-за нас влетит – Санька чиркнул спичкой и обильно полил дрова через конфорку чугунной плиты из бутылки.
Никто ничего не понял: как только Санька бросил горящую спичку, раздался громкий хлопок, чугунная плита подпрыгнула, треснула пополам и опрокинула стоящую на ней выварку с водой. Дверь рванулась и Юрка вместе с ней вывалился в коридор. Повалил чёрный дым. В это время распахнулась дверь, с улицы и вбежали перепуганные родители…
У Саньки и Вальки обгорели брови, сажей покрылась вся прихожая. Мать отмывала рыдающих детей и уставших, перепуганных, еле-еле уложила спать.
Дядя Иван, который подвозил родителей до асфальта, вечером зашёл за обещанной чаркой и рассказал удивительную историю, что нашёл на улице поросёнка с чёрным пятном на боку…
Утром Валюшке не хотелось просыпаться, но открыв  глаза,  она  увидела  маму, вешающую новые шторы, сшитые за ночь, и отца, прилаживающего новую плиту в побеленной прихожей.
Мама! - опять заплакала Валя, - Тимка пропал?!
На стульчике рядом с кроватью стояли, поблескивая, коньки-снегурки, новые книги и кулёк с конфетами.
Санька тут же топтался с подарками в руках.
- Ах, вы мои хозяева, поднимайтесь скорей ёлку украшать, ведь Новый год сегодня! А Тимка всю ночь проспал в закутке «без задних ног», - засмеялся отец и потрепал их по головам.
На улице Юрка, собрав ватагу детворы, рассказывал о вчерашних приключениях:
- Как рвануло, у меня аж сердце за плечи закинулось!