Записки преподавателя немецкого. Часть 3

Всё вспоминаю наш праздник в пятницу – Рождество для наших «школьников». Он так постепенно перешёл в арабско-курдскую дискотеку, и это-то и показалось мне особенно интересным.

Сначала мне надоело смотреть, как они там одни танцуют свои арабские танцы в круге – в хороводе – и я тоже к ним присоединилась. В этом танце они практически ничего не делали, просто очень плотно стояли друг к другу – плечом к плечу – и ритмично передвигались по кругу. Мне трудно было уловить этот ритм, но я старалась. И я поняла нечто очень важное: это был  танец единения, танец, в котором танцующие клянутся друг другу в верности и в том, что они обязательно придут на помощь, если эта помощь потребуется. Конечно, это танец очень сплочённого общества. А каким ещё может быть это общество, если каждая деревня – это практически одна большая семья? Семья, в которой невозможно прожить друг без  друга.

Европейцы давно забыли это чувство, потому что они прекрасно могут прожить друг без друга – и зарплаты достаточно, и социальной помощи хватает, и дома престарелых ждут одиноких и даже не совсем одиноких стариков. И Россия не сильно отличается от Европы. Только менталитет людей, привыкших жаловаться на жизнь и рассказывать, как всё вокруг плохо, мешает им это разглядеть. Наши соотечественники, даже прожив в Германии по двадцать лет, нисколько не изменили свой привычке жаловаться на жизнь. Я это воспринимаю как своеобразный артистизм – они с чувством исполняют свои роли – и Бог им в помощь. Встретила недавно одну знакомую, они с мужем купили дом для всей семьи, оплачивают образование детей за границей,  не отказывают себе в хороших отпусках. Я за них рада – они всё это заработали своим трудом. И тут она, не упомянув об этом ни слова (я обо всём об этом услышала от других) начинает рассказывать, как у них всё плохо. Честно, не хочется на таком уровне общаться. Неинтересно.

Я продолжу о нашей дискотеке. Когда певцы (в том числе, мой Хамид) начинают петь, все слушатели сплачиваются вокруг них. Они не подпевают, но взбадривают  их вскрикиваниями и аплодисментами. Одна женщина вплетала в песни свой очень высокий голос (вскрикивания). Курды тоже демонстрируют единение. Всё это вызывает симпатию.

Думаю ли я о том, что нашествие чужаков – чужой культуры – угрожает европейской культуре? Конечно, и мне жаль Германию, жаль исчезающую «немецкость». Но это не моя страна, во-первых. Во-вторых, я, общаясь со своими учениками ежедневно, сказала себе, что я им не судья. Да, они организовались (сплотились) и пришли. Но они пришли потому, что им были открыты все мыслимые и немыслимые двери. А разве я бы на их месте не пришла? Пришла бы. Вот немцев, терпящих власть, ведущую страну к потере идентичности, к потере культуры, мне не понять. У них развился «стокгольмский синдром». Они уговаривают себя, что всё это замечательно, что они «спасают», помогают и нет другого выхода. И это «стокгольмский синдром» не столько по отношению к мигрантам», сколько по отношению к собственной власти. Граждане ничего не могут поделать не с нашествием мигрантов, а со своим собственным правительством. Это правительство настолько независимо от своего населения в принятии решений, что когда они упоминают о «демократии», я их прошу мне рассказать, а в чём они видят эту демократию. Недавно на уроке русского (а я преподаю и русский как иностранный) мои ученики сказали мне, что Путин что-то уж очень долго у власти – ничего другого их пресса не пишет. Я им предложила сравнить Путина и Меркель. Фрау Меркель получила на последних выборах 33% всех голосов, то есть против неё проголосовало 67% избирателей – и что изменилось? Она по-прежнему у власти, и она решает, что и как будет в Германии дальше. А президента в России народ выбирает напрямую, и такая кандидатша, как фрау Меркель, не имела бы в России шансов быть избранной. И кому какое дело, кого выбрал народ, если он его выбрал?

Ох, не хотела писать о политике, но она преследует нас в Германии на каждом шагу: когда мы получаем миллионы новоприбывших, на которых идут наши налоги, а не на школы с их устаревшим и неэффективным образованием. Когда квартплата вырастает за год в два раза, откликаясь на выросший спрос. Когда при таком наплыве новых учеников больше не важно, хорошо ты преподаёшь или не очень – приходят всё новые и новые толпы, и научатся они чему-то или не научатся – не важно, потому что следующая толпа уже дожидается у дверей.

У меня нет «стокгольмского синдрома» - я открыта для восприятия любой стороны, и без предубеждения. За это я и люблю свою профессию, что она освобождает меня от  предубеждений, и я во всех ситуациях вижу только людей. А люди, по моему глубокому убеждению,  существа симпатичные.