Судьбу не выбирают. Гл. 12

Геннадий служил под Ленинградом, часто посылал домой письма, в которых всегда поучал младшего брата, памятуя о бесславном начале его учёбы в школе. Когда мать, читая вслух очередное солдатское письмо, доходила до этих поучений, Васька недовольно хмурился и отходил от стола, за которым сидела мать с письмом, окружённая домочадцами.   И в каждый раз она задавала сыну один и тот же вопрос:
– Вася, ты куда пошёл? Слушай, брат дело пишет тебе. А то как шалопай носишься да на целом месте дырку вертишь.
 А Васька неизменно отвечал:
– Вот-вот, ещё скажи: на кажной сук – везде досуг, гопник, мазурик, шило в заднице, лень вперёд меня родилась.

А отец всегда одёргивал:
– Хватит умничать! Ишь сколь остёр на язык-от стал. Иди в свой угол и сиди там да помалкивай.
А баба Глаша заступалась:
– Пошто всема на парня набросились? Поди, Васенька, не слушай них.
Но со следующим письмом всё опять повторялось. И это длится уже второй год. Васька пытался схитрить: как только мать заводила разговор, что от Генюшки пришло письмо, парнишка старался незаметно улизнуть из дому и вернуться как можно позднее, но так, чтобы не получить от отца выволочку за это. Но Александра всегда дожидалась того времени, чтобы вся семья была в сборе и только потом вскрывала сыновнее письмо.

В конце октября тысяча девятьсот тридцать пятого года вернулся из армии Геннадий. Приехал на последнем пароходе. Повезло парню. А то бы пришлось километров семьдесят топать пешком до родной деревни.
Он никому не сообщил о своём приезде. И первым его увидел не кто иной, как Васька. Он под угором давил ногами первый ледок на лужах. Был воскресный день, в школу идти не надо, и Васька потихоньку смылся из дому. Мужички с отцом ушли в согру* за вицами на морды*, звали с собой и Ваську да не хватило для него серпа, и отец предложил сыну взять нож. В ответ Васька заныл:
– Они дак с черпиками* пойдут, хорошо им, режь да режь, и наклоняться не надо, а я с ножиком –  хоть на коленках ползай, а сам-то, небось, с топориком.

– Сам-то, сам-то, – заворчал отец. – Я буду рубить ветки на твори-ла* да на дуги к фитилям*.
– Тата, давай, я потом вам вичьё переберу. Тата… не хочу, тата…
– Батько, оставь него. Он у меня с Полей пойдёт на улку. А то она побегать хочет, а не с кем, – вмешалась Александра.
– Ладно,– согласился отец. – Пусть с Полькой играет.
Васька упал духом. «Не понос, так золотуха», как говорит баба Глаша.
Отец с ребятами ушли. Васька оделся и заглянул за заборку, кото-рая отделяла комнату от кухни. Поля сидела на лавке с бабой Глашей, а та неторопливо плела ей сказку-небылицу. И Васька сбежал. Он уже обламывал лёд на третьей ляге, как услышал негромкий голос Геннадия:
– Здорово, братуха!
Васька поднял голову.

– Генька! – радостно завопил он, бросаясь к брату.
Тот едва успел подхватить его.
– Генька приехал! Я первый встретил! Ура-а-а! Пошли домой, вот мамка обрадеет.
Васька побежал впереди, поминутно оглядываясь на брата.
– Генюшка приехал, – заплакала мать, увидев вошедшего в дом старшего сына.


– Ладно, ладно, мама, не плачь, – бормотал Геннадий, неловко об-нимая мать.
Васька нетерпеливо подпрыгивал возле них:
– Я первый Геньку встретил, первый!
Выбрела баба Глаша. Трясущимися руками она обняла внука.
– Дождалась. Слава те, Осподи, дождалась.
– А это что за красавица тут у нас?– спросил Геннадий, увидев вышедшую вслед за бабой Глашей Полю.
– Дак это сестричка твоя Полюшка, –  сообщила старушка.
– Ух ты! Какая большая стала! – с деланным восхищением сказал брат, ещё более смутив девчушку. – А мужики где?

– Батько с мужичками ушли в согру, а Витя летом пастушил, а сейчас сторожем на скотном дворе работает. Сегодня его смена. Разбо-локайся, Генюшка. Сейчас покормлю тебя. У меня сегодня выходной. Я нынче почту ношу. Порато тяжело стало на телятнике работать –  вставать до свету, дома обрядиться, на работу бежать, а и после работы придёшь – а дома дел невпроворот. Хотя и с почтой не легче, но зато хоть один выходной есть, а там неделями без  продыху бродишь, а семьища-то – сам-десять.
– Как это сам-десять? – спросил Геннадий мать, снимая со спины вещмешок, а за ним и шинель.
– Да так. Батько, получается, десятый человек в семье, то есть он за главного, но после него ещё девятеро.

Васька не сводил глаз с мешка. Там наверняка есть что-то инте-ресное и вкусное. Старший брат заметил это.
– Василий, я сейчас разую сапоги, – приговаривал он, снимая один сапог за другим и разматывая портянки, – и мы с тобой опорожним этот мешок. Ну вот, сапоги пошли в угол, а ты иди сюда на лавку. Видал, какие мешки в армии выдают? Не то, что нам мама шила.
– Ух ты, – восхищённо вымолвил Васька. – А ты можешь его мне подарить?
– Не могу. Я для бати него привёз. А тебе гостинцы достану. Правда они на всех, но и тебе достанется, – приговаривал Геннадий, развязывая мешок. – Здесь у меня сухой паёк на  два дня. Вот две банки тушёнки. Держи, мама.

– Что это, Генюшка?
– А там мясо тушёное.
– Да как нам него оттуда добыть?
– А мы банки ножом вскроем. Тут вот галеты, хлеб. Правда, часть я в дороге съел, но ещё прилично осталось. А вот это леденцы, специально для одной маленькой девочки купил в Архангельске. Держи, Поля, угостишь всех. Василий, тебе вот такой маленький ножичек-складничок. Я него не покупал. Подобрал в городе на улице, видно, кто-то обронил. Думаю, зачем такой замечательной вещице пропадать, кто первый меня встретит, тому и подарю. Маме с бабой Глашей вот по платочку, держите, – он подал им по белому хлопчатобумажному платку в мелкий горошек.
Приняв подарок, они растроганно прижимали платки к груди. Баба Глаша утирала дрожащей рукой часто-часто сбегающие слезинки.

– А мужичкам да Вите чего привёз? – спросил Васька, вертя в руках  братов подарок, в котором оказалось целых три лезвия: одно большое и два других поменьше. Он боялся, как бы братья не пожелали завладеть его богатством.
– А у меня больше денег не  оказалось. Вот гостинцы на всех и поделим. Галет было два килограмма, они лёгкие, вон какой большой кулёк остался.
– Как дома-то хорошо! – воскликнул он, откидываясь спиной к стене. – Теплом от стены тянет, деревом пахнет. А чистая-то какая, аж блестит.

– Дак к Пасхе, Генюшка, стены-то были намыты да нашорканы.
– Ты опять за своё. Религия – это опиум для народа. А у народа теперь есть свой праздник – Первое мая, день Международной соли-дарности трудящихся. Вот к нему-то и надо наводить порядки.
– Ладно, ладно. Не сердись на мать. От Пасхи до Первого мая со-всем недалёко. А батько даже красный флаг на Первое мая приколачивал на угол дома. Мы него тоже праздновали.
– Да я не сержусь на тебя, мама. Понимаю, что вы ещё тёмные люди. Но придёт время, и ты поймёшь, что я был прав.
Александра согласно закивала головой в ответ. Потом поднялась с лавки и подошла к печи:
– Генюшка, поди за стол, сейчас суп достану.
– А может, мы батю с ребятами да с Витей подождём. Кстати, а почему он не в армии?
– Да у него всё не Слава Богу. Весной надо было идти, дак у него чирьи по всему телу пошли, покуль лечили – набор в армию и закон-чился. Отложили до осени. А осенью опять до весны нему службу отложили. Он в сентябре упал с коня и порато ногу повредил.  Нога-та у него вся опухла, и приступить парень не может на неё. Иван Павлович  всю ногу ощупал, сказал, что  перелома вроде нет, но ногу надо поберечь, и дал Вите направление в район, в больницу.  Дак батько него возил, самому бы и не съездить было. Там самый главный хирург и выписал Вите справку, чтобы  службу ему до весны отложить. Целый месяц у парня нога болела. А сейчас ничего, бродит потихоньку.

Пока суд да дело, пришла шумная компания с луга. Затащили снопы с вицами в комнату. Сразу запахло ивняком. Сладковатый, знакомый запах с детства. Геннадий даже вдохнул его всей грудью.
– Ура-а! Генька приехал! – почти хором закричали младшие братья, а Васька тем временем торопливо спрятал ножичек за пазуху.
– Ну, здорово, сын, – пробасил отец, ставя свою ношу в угол. – Давай хоть обниму тебя. Ишь как заматерел на даровых-то харчах за два года. Не скоро и признаешь.
Они крепко обнялись.

*Согра – ивовая роща.
*Морда – плетёное приспособление для ловли рыбы.
* Черпик – серпик.
*Творило  – Основание под морду, к которому крепятся вицы.
* Дуги – Изогнутые ветви которые применяются в фитилях – вязаные ловушки для лов-ли рыбы.

Продолжение следует...