Отряд КАО. Мама Столбов

   Елена Александровна Крутовская жила на Столбах с 1939-го года. О ней говорили: «Мама Столбов». Она была биолог, большой учёный, писательница. А оформлена она была метеорологом. Правда, её в 42м году уволили, потому, что она мешала хозяйственникам грабить заповедник под предлогом военного времени. Но в 1943 году её снова приняли. Один из самых трудоемких периодов у неё — работа лесником заповедника на кордоне Верхне-Слизнево. Там она жила с матерью. Суровая зима 1944/45 г. подкосила здоровье её матери, да и повлияла на ее собственное здоровье. Потом она поселилась в доме на стоянке Нарым, у Первого столба. И с тех пор, Крутовская безвыездно жила там. Можно сказать, всю свою взрослую жизнь посвятила заповеднику.   

   Семья Елены Александровны Крутовской – это потомственные интеллигенты. У них был до революции дом в центре города, они учились в университетах в Москве, в Петербурге, за границей, были учёными, исследователями. Отец её был министром сельского хозяйства в правительстве Колчака. О нём сохранилась хорошая память – за короткий срок своего руководства он успел сделать много хорошего. Кстати, первые сады в Красноярском Крае были при нём заложены. Это сделал дедушка Крутовской, известный биолог, в доме которого она росла. Ну, а потом разом забрали всё имущество, ничего, практически, им не оставили.

   Елена Александровна первая научилась выращивать в искусственных условиях кедры. Я слышал её замечательные рассказы и лекции о кедрах. Она говорила: «Кедр – это умное дерево. Он не на любом месте вырастает, а только там, где сможет вырасти в большое и здоровое дерево и дать потомство». – Путём многолетних опытов, она убедилась, что кедры не вырастают на склонах. Чтобы росток был жизнеспособен, его нужно посадить на ровное место, или даже в ложбинку. Также, она поняла, что крепкие и пушистые деревца вырастают только из семян, посаженных на глубину не менее метра. Мелко закопанные семена дают чахлые, слабые всходы. – Представьте, какой труд был заложен в её кедровый питомник – ведь там были тысячи маленьких кедров. И для каждого семечка надо было вручную выкопать довольно глубокую яму…
   Вместе со своей родственницей Татьяной Николаевной Буториной и с мужем Джеймсом Дулькейтом Крутовская создала первый в нашей стране, да и в мире, кедровый питомник. Здесь она вела большую научную работу и написала известные научные труды.  Муж её был таким же отщепенцем, как она. Он тоже по несчастью попал туда. Она занималась метеорологией, получала за это зарплату. А муж её помогал, делал всё, что требуется в заповеднике. Муж её иллюстрировал её научные труды и детские книжки. Он работал лесоводом, но был и прекрасным фотографом. И они создали настоящий центр культуры на Столбах. Тогда все известные и образованные люди Красноярского Края побывали у них в заповеднике.
   О своём питомнике Крутовская рассказывала детям и взрослым – всем, кто хотел её слушать. Рассказывала увлекательно, живо, интересно. Она говорила о растениях, как о живых существах, ласково гладила молодые деревца. И я видел, с каким вниманием слушала её детвора, в основном, девочки, как загорались их глаза, как они гладили пушистые веточки кедров. Не побоюсь сказать, что Крутовская породила целую генерацию красноярской интеллигенции, пожизненных романтиков Столбов.

   Но, она не только растениями занималась. У неё был целый зверинец на Столбах. Ну, во-первых – кошки. Кошки у неё ходили на цепочках вокруг дома в огороженном дворике. Это было необходимо потому, что кругом тайга. А в тайге кошка – страшный зверь. Они всю живность уничтожают. – Это не рыси, а обыкновенные кошки. – Приносят туристы кошек с собой, а ухаживать за ними не хотят. У них рождаются котята. И они одичалые, становятся страшными хищниками. Ведь кошки отлично лазают по деревьям и уничтожают гнёзда. У Крутовской было, наверное, 20 кошек. И приходилось держать их на цепочках. – Она их жалела, приходила к ним часто, кормила их и разговаривала с ними.
   Там у Крутовской были и собаки, волки, рыси, лоси. С лосями было такое происшествие. Однажды приехали студенты из Ленинграда, и одна студентка повадилась кормить лосей, хотя там была запрещающая табличка. Принесёт лосихе хлеба и даёт. А у лосей такое движение – сверху вниз, тяжёлой, как молот, головой… И она её так ударила! И у девушки вылетели глаза, повисли на ниточках. Я был свидетелем, это страшно! Та пришла кормить, а лосиха в благодарность – так дала ей, что она чуть не ослепла.
   И медведи там были, бурые. Медведей несколько было. В тайге я и с волками встречался, с медведями, с лосями, но издалека. А в зверинце я их кормил с руки. И там тысячи людей ходили, видели этих зверей. Многие звери были ручные. О них писала Крутовская в своих замечательных детских книжках. Некоторые питомцы Е.А.Крутовской стали кинозвездами и долгожителями: рысь Дикси прожила 17 лет, маралуха Ройка — 23 года, медведь Миха прожил 34 года.

   Все давали, кто что может, для прокорма зверей. И я Крутовской, как мог, помогал, доставал корм для животных, таскал для них кости. И сухое молоко удавалось для зверей получать. От имени секретаря крайкома, Афанасьева Юрия Николаевича, который занимался Столбами, я был вхож к директорам пищевой промышленности. – На мясной фабрике получал кости – им же надо был их списывать. И они даже рады были мне отдать. Ещё и отвозили мне домой! У волков в зверинце был большой вольер, и туда им бросали кости. Волков тоже надо было очень строго держать, потому что они были дикие, а там народу много, да и с детьми. Убежит волк – это несчастье, его же придётся убить!
   Очень много было в зверинце белочек, соболей, зайцев. Были и лисицы. Крутовская устроила свой зверинец, чтобы спасать животных. Ей приносили больных, или осиротевших зверьков. Она так и называла свой зверинец «Уголок доктора Айболита». И людей приходило много, смотрели, приносили еду. Крутовская много и увлекательно рассказывала про животных, так что люди собирались и слушали часами. Она и книжки про животных писала для детей. Жаль, что её мало издавали! Вообще, Елена Александровна имела огромный авторитет в городе. Когда я там работал, ей было уже около 60 лет. И в Красноярске все её знали и очень уважали.
   Многие давали Крутовской деньги, привозили продукты. У неё, рядом с домом на Столбах было общежитие, вроде гостиницы, где гости могли переночевать. Естественно, что такой искренний и увлечённый человек, как Елена Александровна, стала незаменимым членом столбистского братства. На Столбах ведь сложилась в 50-е и 60-е годы удивительная и самобытная община увлечённых, отважных и сильных людей. И им, в первую очередь, Крутовская прививала навыки культуры.
   Очень невысока была культура поведения людей на природе. Это и причина нарушения законов об ее охране. Крутовская объясняла:
— Вы не будете в музеях кричать, свистеть, бить палкой по витринам? Почему же здесь ведете себя как дикари?
— Здесь не музей.
— Нет, это музей живой природы, извольте вести себя культурно.
В ответ удивленные взгляды. Посетители тычут соломинки в морды морских свинок, бросают куски хлеба орлам, дуют через сетку на хомяков.
— Ребята, не мучайте животных!
— Мы не мучаем. Хотим, чтобы они побегали.
Не жестокость, не умышленное мучительство. Просто — невоспитанность. Ни взрослые, ни дети не хотят понимать, что — хорошо, а что – плохо.

   Публика на Стобах была очень самобытная. Вот как отозвался о них один мальчик: «Парни в калошах, кушаками подпоясанные, на самые вершины скал поднимаются, с камня на камень прыгают через пропасть. Волк ручной живет там и подчиняется одной лишь Хозяйке». А Хозяйка – это Елена Александровна. Не было человека или зверя, которого бы она на Столбах не знала, кого бы не приветила, кому бы не пыталась помочь.
   Мне многих людей довелось водить по заповеднику, показывать. По моим наблюдениям, на Столбы приходило много людей, у которых по каким-то поводам были нелады с государством. Которые прошли допросы, или их преследовали, Бог их знает, приходили студенты, приходили люди, которые в городе не могли найти места, чтобы подумать, чтобы дать себе отчёт в своей жизни. Они приходили к Крутовской, и она поселяла их рядом с домом – в бараке, где она устроила культурный центр. Жил там, к примеру, один студент, которого исключили из университета за какие-то антисоветские выступления или слова. Кто-то заложил, и его исключили. Он жил там, и раз в неделю ходил домой. Он сам красноярец, мы с ним вместе ходили. Ему нравилась такая жизнь, и Елена Александровна была ему как вторая мать.
   В общем, интересные там были люди. А Елена Александровна прожила там, на Столбах, больше 40 лет. И когда мы уехали из Красноярска, она оставалась там до самой смерти.
   У Крутовской был сын, приёмный, который жил с нею на Столбах. Звали его как-то странно – Итка, хотя имя его было Виталий. У него была какая-то проблема с психикой, так что его не принимали на работу. А работать надо было, чтобы заработать пенсионный стаж. У меня были связи, особенно в Кировском районе. Мы с ним поехали, сперва на «Сибсталь», но там тяжёлая физическая работа – отбивать окалину, и его не взяли. – Там же плавили сталь. Тогда поехали на «Сибтяжмаш», где мой друг, Алик Корнеев уже стал парторгом. Его там устроили, сперва, на простую работу, а потом, наверное, повысили, я уже этого не знаю.
   Крутовская хорошо к нам относилась, и вообще, к КАО. Бывало, придёшь, она увидит, улыбнётся, чаем угостит, расскажет о делах. И мы её извещали о всех наших затеях, советовались. Мы же наводили порядок – запрещали курить в лесу, распивать спиртное, рубить кедры. Преследовали за кражи. Из-за диких стоянок много пожаров было. Заповедник «Столбы», в целом, очень большой – может на 500 км тянется. Там много речек, ручьёв, изрезанный ландшафт. Я рассказываю о центральном заповеднике, это часть, ближайшая к Красноярску, куда приезжало много людей. У нас было много отрядов, во многих местах, везде были опытные столбисты, которые даже ночью могли идти.
   Можно сказать, что я – один из организаторов Совета столбистов в 60-х годах. Совет столбистов был ещё давно – сразу после революции, в 20-е и 30-е годы. Ну, а в моё время этот совет был нужен, чтобы организовывать общую жизнь в заповеднике. Ну, строить там что-то, делать совместно. И наказывать нарушителей. И мы это восстановили, потому что жизнь требовала. Для этого и создан был КАО.


Записал А. Костерин.