Радуга над степью

   Конец мая, Алма-атинская область, окраина советской империи, до границы с Китаем три сотни кэ-мэ – один танковый бросок.
   Ещё не издана миллионными тиражами проповедь общечеловеческих ценностей под названием «Перестройка и новое мышление». Двухсот сорокамиллионное население пока не ждало ничего, кроме зарплаты, столь же надежно стабильной, сколь и безнадежно недостаточной «для счастья». Население работало и отдыхало, питалось и размножалось, дралось и мирилось, охраняло границы и воевало в Афганистане, правда, не понимая зачем, но подчиняясь могучей инерции хода супер-гипер-огромного корабля с красными буквами СССР на бортах, обросшего диковинными ракушками и дремучими водорослями, тормозящими его движение, но тоже считающими его своим родным домом.
   А выпускникам средних школ полагалось готовиться к экзаменам и мечтать, чем и занимались «ББ», - Борька Бузин («Буза») и Берик Бурабаев («Бура») из 10-го «А». Их так и называли, когда они шли вместе: «Вон, «ББ» опять куда-то дёрнули».
Они учились в одном классе, жили на одной маленькой     уютной улочке в ста метрах друг от друга. Зимой один звонил другому:
– У тебя сошлось в домашке по матеше?
– Ни фига не сходится!
– Ну, выходи, одна голова хорошо, а две – вообще герб царской Империи!
– Ха-ха! Сейчас выйду!
  Чертили прутиками на снегу условие задачи.
– Как ты решал?
– Ну, вот так, здесь же обыкновенное дифференциальное уравнение…, а получается вот так, с ответом то не сходится, может в учебнике опечатка?
– Сам ты опечатка! На вот, закуси снежком!
– Да заколебал ты! А ты как решал?
– Да так же, в то же место, и с тем же успехом. Здесь что-то не то. Думаешь, Ольга Семеновна нам просто так задачу с двумя звёздочками заправила?
– Кстати, я Гаухарке звонил, она говорит, им другую задачу дали.
– Да чего уж теперь, думай, «думатель»!
  Рассказывали друг другу анекдоты, кружили друг за другом по снежному полю, боролись, вываливаясь в снегу. А мозг работал в режиме закипания. Время от времени один подскакивал к нарисованным на снегу формулам:
– А если так?
– Ага, а вот это куда денешь? На, закуси снежком!
– Да заколебал ты!
  Наконец один говорил: а ты знаешь, что моя реальная фамилия не Бузин (не Бурабаев), а Эйнштейн (варианты: Ферма, Эйлер, Ландау, Пифагор)?
– Да что ты говоришь! Просю к доске!
– Здесь просто должна быть производная второго порядка!
– Точно, блин, тогда все сходится!
– Ассалам алейкум!
– Валейкум ассалам!
  На уроке учительница математики спрашивала: «Ну, что, «ББ», решили двухзвёздочную?»
– А дело было так! – под всеобщий смех говорил, выходя к доске Бура.
  Буза усмехался, глядя на появляющиеся на черной доске меловые формулы.
Ранней осенью, обалдевши от первых после долгих каникул уроков, шли домой «ББ», размахивая спортивными сумками, сшибали лиловые верхушки верблюжьих колючек.
– Буз, я чего-то подустал от школы, пошли завтра на суслов? – тоскливо произнес Бура. – У меня осталось штук десять капканов.
– Ты чего, в детство решил удариться? Какие суслы, мы в десятый класс перешли. Отдай свои капканы брату и учись. Тебе того хорька мало?
  Весенняя степь. Желто-зеленое, с сине-оранжево-лиловыми вкрапинами покрывало – стелется внизу. Чуть выше – изжелта струящееся марево, плавно перерождающееся в прозрачность, перетекающую в лазурь, сгущающуюся в небесную синь... Чистый воздух, поперченный полынью, щекочет ноздри. Удоды с вычурными хохолками и, под цвет степи, черно-желто-полосатым опереньем, безжалостно вышибают серо-черненьких воробьев с мест кормежки. «ББ» тоже вышли на «охоту»…
– Буз, это хорь!
– Вижу, нора свежая, столбняк.
– Ставим капкан?
– Нет, ты вообще слышал, чтоб нормальный хорь попадал в капкан? Дуй-ка за ведром.
– Понял, а ты сторожи его!
  Весенняя степь жила своей жизнью; кто-то кого-то кушал, кто-то пищал, кто-то отрыгивал, что-то шуршало в траве, воздух наполнял разноголосый птичий гомон.
От норы до реки было десять шагов. Более двух часов «ББ», как угорелые попеременно носились с ведром, заливая литры мутной речной воды в нору.
–  Она у него что, бездонная? Двадцать восьмое ведро вливаем, он вообще там? – ныл Бура.
– Да как тебе сказать, если он там, то он уже почетный подводник!
– Вообще-то хорьки Родине не служат!
– Словно в подтверждение из норы начала толчками  выплескиваться вода, «ББ» замерли в ожидании чуда. И «чудо» незамедлительно явилось, – из норы показалась хвостатая задница хорька. Вылезши задом вперед из норы, хорь шустро развернулся, он был мокрый, перемазанный глиной, черно-оранжевый, и ужасно злой. Бура смотрел на него, открыв от удивления рот. Хорек же, издав боевой клич, что-то среднее между шипением и гавканьем, стремительно прыгнул на него.
– Ой! – взвизгнул Бура, и отступил на несколько шагов. Хорек же и не думал отступать. Развивая атаку, он снова кинулся на него, тот шагнул назад и упал спиной в речку. А хорь, загнав врага в воду, резво поскакал вдаль по берегу, лишь мелькнула перемазанная глиной шерстка на изогнутой горбом спинке.
Бузина, сначала ошалевшего от столь неожиданной ситуации, теперь раздирал смех.
– Ты чего его не бил! – громко ныл Берик, стоя по пояс в воде.
– А ты чего хотел? – задыхаясь от смеха, отвечал Бузин, – Он за жизнь свою бился…, неплохо…, кстати…, ха-ха-ха! Разве можно такое «чудо» убивать?
  Они и не заметили, как небо покрыли не закрывавшие солнца тучки. Брызнул вдруг легкий «слепой» дождик и, почти сразу прошел.
  «ББ» шли домой, они хохотали и жестикулировали, вспоминая недавнее происшествие, подшучивая друг над другом. Над степью и ними, нежно дрожа и переливаясь небесной палитрой, вставала радуга…