Альпинист

Они, альпинисты Андрей Пронин, Игорь Ваганов, Валерий Розов, Алексей Болотов и Костя Туманов,  общались почти два года по интернету, по скайпу, обговаривали детали, делились картами и прокладывали маршруты, разные внешне, но похожие своей одержимостью и стремлением победить.  Старшему, Игорю, было 34 года, младшему, Андрею – 28 лет. То, что они запланировали, стоило больших денег и неизмеримого количества сил и подготовительной работы. Закупался инвентарь, читались статьи об ошибках погибших альпинистов, изучались их пути к вершине. Люди опытные, не один раз покоряли горы, их худощавые тела были закалены годами изнурительных тренировок и восхождений, лица высушены солнцем и снегом. Морщины возле глаз делали их почти всегда улыбающимися. Да они такими и были.
Июнь 2017 года. Это лучшее время для подъема- лето, в зимнее время гора вообще не доступна. Игорь Ваганов, негласный руководитель группы, встречал их всех в аэропорту, в разное время, и привозил к себе на квартиру. Лена, жена Игоря, поила всех чаем и кормила вкусными обедами, две дочки, Ксения 5 лет и Анастасия 7 лет, сразу же прониклись любовью и уважением к этим суровым и веселым одновременно дядькам, они шутили и играли, занимались разными поделками, рисовали картинки и не отходили от них, чувствуя ту неподдельную заботу и внимание к себе, которые не заменишь конфетками и улюлюканьем.  Основную часть вещей оставили в камере хранения, чтобы зря не носить все баулы. Билеты в Исламабад были заказаны заранее, вообще – энергия и организованность Игоря поражала. Наконец они собрались все вместе в квартире Игоря, похлопывали друг друга по плечам, присматривались, болтали о дороге до Москвы. На третий день, уже все вместе, сидели в комнате за чаем и говорили по существу.
- Итак, мы идем на гору Нанга-Парбат, на хинди —Оголенная вершина. Второе название  Дийямир —Властелин гор. От горы на северо-восток, на и на юг — ледники, один из них -  Рупал, Рупальская стена является самой высокой стеной в мире и составляет 4,5км. И вспомните - пик Нанга-Парбат был обнаружен европейцами в девятнадцатом веке. Братья Шлагинтвейт родом из Мюнхена путешествовали в Гималаях и рисовали панорамные виды, на один из этих рисунков и попал Нанга-Парбат. В 1857г. один из них был убит в Кашгаре, проклятье Нанга-Парбат началось. Я не верю во всякие там проклятья, но огромное количество людей, погибших впоследствии на этой горе, заставляет меня закончить предложение именно так: это гора- убийца.  В 1937г. немецкие альпинисты с большим экспедиционным караваном преодолели длительный переход, шестнадцать человек находились в предпоследнем, четвертом лагере и утром собирались идти дальше, но ночью, со склонов Ракиот пика сошла гигантская лавина и накрыла собой лагерь со спящими людьми. Остатки лагеря обнаружил врач экспедиции, который нес почту для восходителей. Никто не выжил.
В 1953г. после почти что шестидесятилетней борьбы за вершину Нанга-Парбат, которая унесла к тому времени 31 человеческую жизнь, ее покорил всего один человек - Герман Буль.
Вот рассказ о первом восхождении на Гору Убийцу, восхождение, которое навсегда вошло в анналы истории покорения высочайших гор планеты: после взятия вершины Буль воткнул ледоруб, сфотографировал пакистанский и тирольский флаг, выпил последний чай и пошел вниз. Ночь застала его на предвершине, в совершенно неподходящем для бивака месте - узкой скальной полке. Без теплой одежды, спального мешка и палатки, у него не было даже пищи, его рюкзак остался на Серебряной седловине. Оставаться на ночь на высоте около 8000м. в таких условиях было безумием, но и выхода из этого положения не было. Буль рассказывал, потом, что всю ночь он удерживал себя от сна, боясь сорваться со своей полки. Ночь была относительно теплой и безветренной. С 9 вечера до 4 утра Буль простоял на своем неудобном биваке, и как только забрезжил свет, продолжил спуск. Эта памятная ночь дорого стоила Булю, он отморозил пальцы ног. Он погиб позже в горах в 1957 году. В 2013 году на Нанга-Парбат погибло 11 альпинистов из одной экспедиции. Всего около 70 смельчаков остались под снегом и на склонах этой горы. До сегодняшнего времени Нанга-Парбат остается довольно кровожадной горой, и уступает первое место в статистике только Аннапурне. Соотношение удачных восхождений и смертей составляет 33 процента. Так что вы знаете – куда мы идем и что может получится.
- Игорь – мы готовы, - ответил за всех Андрей Пронин.
Все, за исключением Андрея, были мастерами спорта по альпинизму. И отлично знали горы.
- Вот план маршрута и приблизительный подсчет по дням, 10-15 дней для акклиматизации на месте, разведки, тренировок и оборудования базового, среднего и верхнего лагеря, примерно за 7-8 дней мы доходим до вершины и примерно три дня на спуск. График может сдвинуться, все зависит от погоды, да и от нас самих.
- Костя, - продолжил Игорь, – ты отвечаешь за медицину, тут не должно быть ничего лишнего, и в то же время – у нас должно быть все, что может понадобиться.
- На месте нас встречает представитель, с ним договорено о носильщиках, - добавил Игорь, - об оплате также договорено. Люди опытные, альпинисты.
Тут Валерий Розов улыбнулся и говорит: - Хотите анекдот про опытного альпиниста?
Короткий?
- Утром у подножия горы три внимательных альпиниста нашли одного невнимательного.
- Как вам? Или –
Спрашивает турист местного жителя:
- Уважаемый! Вы мне не поможете? Как быстрее попасть на эту гору?
Тот задумчиво смотрит на туриста, потом на гору и говорит:
- Хотите, я собаку отвяжу?
- Валера – у тебя «черный» юмор.
- Ну что вы, это еще не «черный». Другие пока поберегу, а ты, Леша, спой нам что-нибудь.
Алексей Болотов всегда возил с собой гитару. Потертая, с разными надписями, с побелевшим от пальцев грифом, она была как талисман. Да и не очень хорошо Леша играл, и пел исключительно песни Высоцкого. Но пел хорошо.
- Это наш, настоящий мужик, в горы, правда, говорят не поднимался, но как сильно и глубоко проник в нашу суть. Так сказать – «если друг оказался вдруг, и не друг, и не враг, а так»! Лучше не выразиться.
Мужчины сидели за столом, в комнату вошла жена Игоря, Леша пел, и общее чувство единения овладело компанией.
- Кто покурить? – тихо спросил Игорь.
Поднялся Андрей, - ну что, я второй такой, рискующий в жизни умереть от табака?
Они вышли на балкон, Игорь закурил сигарету и вкусно затянулся, выпуская дым.
- Ну ты и высоко живешь, Игореха, седьмой этаж – страшно вниз смотреть.
- Ты шутишь?
- Нет, конечно, - улыбаясь, ответил Андрей, и было трудно понять, шутка это или нет, - вот странно, в горах этой высоты не ощущаешь, там друзья рядом, страховка, скалы, снег, работа, совсем исчезают мысли об опасности.
- А вот я, знаешь, чувство страха в горах ощущаю. Такой озноб, он заставляет тебя внутренне сжиматься и как часовому мастеру тонко и деликатно выполнять каждое движение. Разглядывать скалы и трещины, снежное покрытие и лед как бы сквозь микроскоп. Чтобы не ошибиться.
Они переглянулись и понимали, что в душе каждого есть эмоции, о которых чаще всего никто из альпинистов не говорит. И не задает вопросов – для чего это все, эти поездки, риск, нервы, лишения и трудности в горах, потому что говорить о разных переживаниях и высоких материях альпинисты не мастаки, они умеют только побеждать, и это был их выбор.
И возвращаясь в комнату Игорь проговорил: - а сейчас – по рюмке коньяка, - и спать, ни пуха, ни пера, как говорится.
Самолет вылетал в 5 утра. В долгом перелете Игорь сидел с Валерием Розовым. Андрей, Алексей  и  Костя дремали на соседнем 3-местном ряду.
- Кто у тебя дома остался, Валера?
-Жена Майя и дочка Карина.
- И как они отнеслись к этой поездке?
- Так у меня жена тоже любительница путешествовать, так что – с пониманием. Да и я уже давно хожу в горы. Волнуется, конечно, да и я сам волнуюсь, гора-то необычная. Я много посмотрел кадров, почитал информации, маршрут, как мне кажется, правильный проложен. Там седловина снежная, по ней после подъема на 7900 мы проходим, поднимаемся вверх, преодолеваем стену и попадаем почти на вершину. Какие 300 метров высоты – и мы наверху.
Через восемь часов лета они приземлились в Исламабаде. Мусульманская страна, находящаяся в состоянии войны с Индией, спорные территории, те, где находилась вершина, сложность маршрута сделали вершину Нанга-Парбат малопосещаемой, если на Эверест совершено около 2700 восхождений и его знали все, то Нанга-Парбат, как и К2, были менее популярны среди профессиональных спортсменов. Количество экспедиций не превышало 200 за все известное время, но это и притягивало смельчаков.
Их встречал пакистанец на двух джипах, на ломанном английском он объяснил, что поедут они до города Нархо, потом   Астор и Рапал, а там дальше– базовый лагерь под горой. Звали его Адил. Было жарко. Загрузились и медленно двинулись в путь, настороженно всматриваясь в безжизненные городки, застывшие под жарким Солнцем, в прохожих, в одетых в паранджу одиноких женщин и в военных, встречаемых почти на каждом шагу. К ночи показались Гималаи, поражающие своим спокойствием, они ехали в джипах по дороге в ущельях и чувствовали себя в затерянном мире. Дорога заняла 16 часов. 400 км по извилистой и подчас разбитой горной дороге. На месте рано утром 18-го июня проводник-пакистанец представил их всей группе проводников. 10 темнолицых и темноволосых мужчин улыбчиво пожимали им руки, сдержанно поднимая большой палец правой руки в знак уважения к их задумке и одобрения. И, конечно, мало кто говорит о носильщиках, их только журналисты так называют, но на самом деле это такие же альпинисты, нередко поднимающиеся на вершину со спортсменами, на горе они действуют, как прекрасные актёры второго плана в фильме, снятом для прославления актёров без гонорара, молча исполняющие свою роль. Они, оказывающие свои услуги за деньги, являются в этом деле главными. Без них нет ни перильных веревок, ни многих восхождений, ни, естественно, спасения. И для того чтобы они оказали помощь, нужно, чтобы им платили деньги, их научили продаваться за деньги, и они используют тариф при любых встречающихся обстоятельствах, но также, как бедный альпинист, который не в состоянии заплатить, этот человек сам может оказаться в тяжёлом положении, поэтому по той же причине он является пушечным мясом.

Началась тяжелая, кропотливая работа, вещи, уточнение маршрутов, наблюдение погоды на горе. Продукты, инвентарь, снаряжение – все тщательнейшим образом проверялось и сверялось со списком.

Из дневника Игоря Ваганова:

17 июня 2017 года команда вылетела в Пакистан. Утомительная дорога. 19 июня пришли в базовый лагерь Рупальской стороны Нанга парбат на высоте 3600 метров.
22 июня   вышли на акклиматизацию, достигнув отметки в 600 метров выше Базового лагеря.
24 июня достигли первого высотного лагеря Camp I на отметке 4600 метров и провели в нем акклиматизационную ночевку, 25 июня спустились в базовый лагерь.
с 26 июня по 30 июня продолжаем акклиматизационные восхождения и спуски в первый высотный лагерь
2 июля поднялись на высоту 4900 метров в попытках проложить маршрут к второму высотному лагерю
с 3 июля по 6 июля  Андрей Пронин и Костя Туманов  работали над участком от первого высотного лагеря к второму высотному лагерю. Вышли до высоты 5250 метров. Проложили перила, установили крючки, протянули веревки.
с 9 по 12 июля  установили второй высотный лагерь Camp II на отметке немногим ниже 5400 метров. 14 числа поднялись к отметке 6000 метров, и спустились в базовый лагерь.
с 15 до 18 июля ожидание окна погоды в базовом лагере
20  июля Андрей Пронин,   Валерий Розов и Алексей Болотов  вышли из базового лагеря на создание третьего высотного лагеря Camp III
23 июля  поднялись на отметку 6100 метров, разбили третий высотный лагерь Camp III и переночевали в нем.
25 июля попытка взойти на отметки свыше 6500 метров, установили шлямбуры*,   и швеллерные крючья, имеющие сечение швеллера, забивали в узкие щели молотком, ставили закладки* и френды*, протягивали перила*.
28 -30 июля ожидание в базовом лагере погодного окна и повышения температуры
31 июля попытка штурма,  вышли на восхождение из базового лагеря и дошли до первого высотного лагеря Camp I, 1 августа дошли до  лагеря Camp II.
Носильщики вернулись в базовый лагерь, больше мы их не увидим до самого возвращения.
2 августа вышли из около 4 утра по местному времени из лагеря Camp II и успешно дошли до Camp III, решили дальше не подниматься из-за сильного холода, снега и ветра, попытка взойти на хребет Мазено на отметки выше 6800 метров не удалась. Повернули вниз и сбросили высоту до самого базового лагеря
3 - 4 августа поднялись из базового лагеря, переночевали в лагере Camp II дошли до отметки 6800 метров, где установили четвертый высотный лагерь Camp IV.
5 августа поднялись на отметку 7000 метров, однако из-за сильного ветра и холода вынуждены были отступить вниз.
 
7 августа хорошая, ясная, спокойная погода, попытка штурма. Получается. Складывается все удачно, идем.

Пятеро альпинистов шли по крутому снежному склону вверх. Угол горы был в некоторых местах больше 50 градусов. Разреженный воздух требовал внимательного и осторожного прохождения трассы, суета и спешка могли привести к оттоку кислорода от мозга и галлюцинациям и отключению сознания. До вершины было по прямой около полтора-двух километров, но в горах для измерения расстояния существуют другие критерии. И это может понять только альпинист. Они шли двумя связками, Игорь-Валерий и Андрей- Алексей – Костя. Игорь обеспечивал верхнюю страховку, Валера – нижнюю. Такой же порядок был и в соседней тройке – верхний страхующий и нижний.
Снежное покрытие перемешивалось с ледяным, Игорь медленно передвигался на передних зубьях кошек, вонзаясь в лед сильным ударом ноги, вырубая ступени и втыкая ледоруб, в некоторых, особенно крутых местах, поворачивался спиной к склону, шел небольшими шагами, штычком ледоруба упираясь в лед сзади сбоку. Вкручивал в лед ледобуры, в проушину пропускал страховочную веревку, и травил веревку нижнему альпинисту, Валере. Рюкзаки за спиной. И так – шаг за шагом, метр за метром: ледобур, веревка, страховка, перила, по которым пойдет следующая тройка.  Тройка шла следом, осторожно наступая на снег и лед, молча, ведь не раз случалось, что громкий крик был причиной лавины. Слышны были скрежет зубьев о лед, резкие удары ледорубом. Было холодно, ветер дул южный, несильный, но мороз -20 затруднял движение. Нижний альпинист, Алексей, выкручивал ледобуры и снимал крючья, и это была тяжелая физическая работа.  Эти приспособления на скальных поверхностях приходилось ставить Игорю. В тех местах, где отсутствовал снег и лед, Игорь медленно прощупывал поверхность и в подходящую щель вбивал крюк. Молотком стучал по железке, убеждался в прочности крепления, одевал карабин, опять пропускал веревку и фиксировал страховку. Они не смотрели ни вниз, ни вверх, интуитивно ощущая высоту и гору, сживаясь с ней и преодолевая ее. 
По плану отдых и ночевка были намечены на высоте 7150 метров, под скальной горой, плоской, угол подъема колебался от минус до плюс, эту скалу высотой около трехсот метров им предстояло брать завтра. Слева вверх скалу под большим углом огибал снежный покров, граничащий со скалами с юга горы, это был так называемый кулуар, заснеженная ложбина между горой и ребром или контрфорсом с другого края. Это было опасное место для подъема, в кулуарах самые частые лавины и снег там не устойчив и постоянно меняет плотность и покрытие.
Тяжело дыша и вытирая перчаткой пот со лба, Игорь остановился под скалой, дожидаясь друзей, присел на снег, снял рюкзак и положил его рядом. Они шли восемь часов, силы были на исходе и нужен был отдых. Медленно подтянулись Андрей, Валерий, Алексей и Костя.
- Трудно чертовски дышать, - проговорил Алексей, усаживаясь рядом.
Они переглянулись, кто также усаживаясь на снег, кто просто прислоняясь к скале, но потом сползая вниз, и 10 минут сидели молча, не проронив ни слова.
- Игорь – давай разведаем обстановку сверху и будем ставить палатки. Надо выспаться и отдохнуть.
Костя и Валера, не ожидая команды, налегке пошли вдоль скалы вверх, забивая крючья в стену, или устанавливая страховочные ледобуры, пропуская веревку, продвинулись вперед и вверх метров на сто.
За небольшим изгибом стены они остановились, группу не было видно за стеной. Вверху над кулуаром они увидели гряду сераков, ледяных столбов, высоких, по 30-50 метров, они представляли самую большую опасность для альпинистов, могли сорваться в любую минуту от внутреннего напряжения во льду и нестабильности. Чуть еще выше с подветренной стороны просматривались несколько «досок», это плотный пласт снега, принесенного ветром, имеющий слабую сцепку с основной массой снега и поэтому также опасные для восхождения.

- К ночи еще больше подмерзнет, опасность меньше и можем ночевать тут, - оценивая ситуацию проговорил Костя.
- Хорошо, пошли обратно.
Спустившись вниз, они описали ситуацию. Игорь достал палатку, осмотрелся, где меньше под скалой дует, и начал вбивать крючья в стенку, чтобы обеспечить страховку.
- Не, я люблю спать в комфорте, Леша, ты со мной? - и не дожидаясь ответа, Валера поднялся метров на шесть повыше и стал устанавливать палатку, вкручивая в лед ледобуры и вбивая в стену крюки, фиксируя веревку.
Наконец после часа работы все собрались в палатку Игоря. Втиснулись, чтобы потеплее было, да и перекусывать так было сподручнее. Разожгли примус, поставили чай, Валера, сидя у входа, улыбаясь, посмотрел на товарищей.:
- Что загрустили, холодно, что ли? Вот анекдотец для согрева:
- Известный альпинист Пётр Скалолазов в честь 8 марта посвятил покорение новой вершины своей жене. Как и всегда, она первой поздравила его с победой, взойдя на вершину на несколько часов раньше.
- Вот, вот, - откликнулся Костя. – женщины всегда такие.
- А этот знаете? - Собираясь в горы, возьмите с собой блондинку: если вы начнёте падать, то она начнёт тормозить.
- Нда, юморист ты, Валера, а я вот другой анекдот вспомнил: - Группа израильских альпинистов успешно обошла Эверест.
- Точно, умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.
- Мне кажется – это не про нас.
- Мы дураки – хочешь сказать?
- Нет, мы скорее чокнутые. Как думаешь?
- Нет, ребята, мы не чокнутые и не дураки, мы – привороженные.
- Ага, и кто же или что нас приворожило?
- Так тут громкие слова не в тему. Посмотрите – какая ночь за окном, ой, черт, за занавеской.
- А, вот я еще один вспомнил: - Почему альпинисты с женщинами не общаются?
- До горы нельзя - силы берегут.
- После горы нельзя - сил нет.
- Точно, вспомнил, мужики – порадуйтесь! – и Костя достал из рюкзака журнальчик Playboy.
- Ух ты, ай да молодец! – и все с интересом начинают разглядывать красавиц с аппетитными попками, сисями, тычут пальцами в особенно ярких, - вот, мне бы такую!
- Размечтались, а нафиг ты этот журнал тащил с собой, лишний вес?
- Для стимула и адреналина в жизни, вот посмотришь – и домой хочется.
Замолчали. Задумались.
- А я бы так хотел жену с дочкой сейчас обнять, пацаны.
- Валера – не трави душу, пойдем-ка лучше спать, рано утром на скалу.
Они выползли из палатки вдвоем – Валера и Алексей. Прошуршал снег от движения, звякнули карабины, и через некоторое время все затихло.
Всё произошло внезапно, примерно в 3 часа ночи. Неожиданно громыхнуло. Содрогнулись горы. И… зловещая тишина. Сквозь сон никто не успел подумать, что происходит, очнувшись, из палатки Игоря выглянул Андрей, потом – Костя. В темноте Игорь пытался зажечь фонарь и посмотреть – что там, снаружи.
Они окликнули Валеру и Алексея. В темноте было заметно, как зашевелились борта палатки, осознание того, что это, возможно, лавина идет, и что лавина неотвратимо дойдёт до них пришло, видимо, не сразу, а чуть позже. Минимум времени было отпущено на раздумье. Возможно, сыграло наше русское “авось да небось”. Авось не дойдёт, небось пронесёт. Только не от них зависело.

Скорее всего – над ними уже был занесён дамоклов меч. И ни минуты, а секунды решали их судьбу. Потом пошёл гул, созвучный с нарастающим скрежетом наезжающего поезда, один закрыл рот и нос майкой, другой - шерстяной рукавицей, метнулись к стенке скалы, пытаясь укрыться на месте за небольшой ледовой складкой около палатки и лишь краем глаза увидели несущуюся волну снега, одновременно с криком перепонки ушей начали испытывать сильное давление от воздуха, который стремительно шёл впереди лавинной массы, а мельчайшая снежная пудра, обрушившаяся на них, забивала все поры. Сколько это продолжалось, никто не мог потом сказать, но пришлось начать дышать, и снег, проникший через майку, начал забивать рот и душить. Страха никто не почувствовал, но было огромное желание выжить.

Их бомбили брызги льда в пелене снега, изрядно потрепало. Особенно ногти на пальцах рук, которыми они пытались вцепиться в скалу, во что бы то ни было надо было держаться. Волна пыталась оторвать их от стены и сбросить вниз, но они удержались. Через них прошла “белая смерть” и в прямом, и в переносном смысле.
Игорь в этом грохоте что-то кричал, не видя ничего в этом урагане снега.
Пыль пыталась задушить их. Они вылезли, в буквальном смысле этого слова, из-под снежной массы, всё было забито снежной пылью - и очки, и пуховые куртки, и карманы.
  Когда вылезли, страха не было. Было состояние некого возбуждения, - вспоминал позже Игорь.
Потом пришёл страх. Страх за верхнюю палатку и Валеру с Алексеем.
Когда сошла пыль и немного рассеялось, внизу всё было белым-бело и по снежному покрову лежали комки льда. Ощущение и осознание произошедшей трагедии стало причиной страха.
Наконец, всё кончилось. Игорь, Костя и Андрей выплевывали снег и отряхивали сугробы, в которых оказались. Все мельчайшие трещины были забиты снегом, внизу клубясь, удалялась белая туча. Игорь крикнул, потом крикнул ещё раз и тревога уже охватила всех. Они посмотрели на то место, где была высотная палатка Алексея и Валеры, но ничего, только белое пространство. Костя крикнул: “Надо бежать вниз”, - но тут надо было включать рассудок и вспомнить об опасности, которая могла поджидать на каждом шагу без мер предосторожности и страховки.

О том, что произошло дальше с Валерой и Алексеем– можно только догадываться. Тонны льда и снега сделали своё дело. Было нечто вроде мясорубки. Или точнее – шарово-ледовой мельницы. Воздушная волна, обрушившаяся масса снега и льда, снесла палатку Валеры и Алексея, их мотало, корежило, ломало в снежном потоке, и они пролетели метров 150-200,  а затем воздушной и снежной волной были сброшены в трещину с высоты 30-40 метров, и, скорее всего, в этой трещине их засыпала обрушившаяся масса снега.
Осмотревшись на месте, Андрей сказал, что лавина совсем небольшая. Какая сотня тонн снега. В горах – обычное явление.

То, что Игорь поставил палатку чуть ниже и ближе к скале - это случайность, но случайность, замешенная на расчёте. Интуиция – незаменима в горах. Она, как правило, приходит с огромным практическим опытом восхождений. Несколькими метрами в стороне лавина проскользнула мимо их палатки, и это спасло их.


Когда пыль рассеялась, по склону были видны обрывки палатки, темное пятно еще ниже, которое, при ближайшем рассмотрении, оказалось порванным рюкзаком Алексея или Валеры.

Единственное с чем им тогда повезло, так это с луной. Огромная и мертвяще голубая она изменила восприятие гор Их очертания обрели ещё больший объём, удлинились тени. Реальный мир оделся в неземные краски, но в лунном свете хоть что-то было видно. Напряжение от ночной обстановки, травмированная психика ребят и ледовый оскал лавин соединились воедино. Казалось, что горы были настроено против них, а главное - время незаметно ускользало. То была самая сложная ночь. И всё же, они надеялись на чудо.

Они нацепили снаряжение, и в полном комплекте страховочного инвентаря, закрепляясь к скале и льду, где это было возможно, двигались вниз. На краю трещины было насыпано немного снега, закрепились к скальной поверхности, и Игорь первый спустился в трещину, стал копать там. Снега было много, очень много. Через два часа попеременной работы вышел на тело Алексея под полутораметровым слоем снега.
Еще несколько часов работали, почти всю трещину перерыли, никак не могли найти Валеру. В трещине структура, как в сотах, в какую-нибудь дырку можно и метров на тридцать улететь, в глубине даже и не видно. Решили сначала перекопать весь снег в том месте, на котором Лешу нашли. Через некоторое время Андрей щупом почувствовал упор в углу, снова взял лопату, отрыл ботинок, а нога вниз идет. Валера вниз головой в трещину забит оказался. Кое-как откопали его на 2.5-метровой глубине, а снег-то трамбуется, если с такой высоты падает.
Он был без сознания, дышал, было видно, как снег таял возле рта от дыхания. Прицепив веревки подняли наверх, транспортировали к оставшейся палатке тело Алексея и Валеру.

Он все также был без сознания, иногда конвульсивно шевелил руками. Завернули в спальный мешок. Было очевидно, что он очень сильно поломан, и шансов, что останется жить, практически нет.
У Валеры были перелом основания черепа и переносицы, разорваны ноздри и губа, многочисленные кровоподтёки. Лицо представляло сплошную окровавленную массу. Впрочем, и тело – тоже. В какой-то момент он начал приходить в сознание, что-то бормотал и просил не сообщать о произошедшем жене. Боялся, что она не перенесёт известия. Сильнейший шок и травмы повлекли за собой раздвоение личности. Он, как бы видел себя со стороны, рассказывая, как какой-то человек идёт в красном пуховике по огромному леднику, а вокруг горы и горы. Галлюцинации и явь перемешались в полуобморочном состоянии.
Костя бинтовал, ставил лангетки из подручных материалов, но ничего не помогло, через 40 минут Валерий умер.

Они сидели неподвижно рядом с палаткой, тела товарищей в полусидящем положении прислонили к стене, их последнему пристанищу, молчали долго, оглядывая скалы, горы, снег. Нам никогда не узнать – что чувствовали и переживали в эти минуты трое мужчин, среди этого безмолвия.
- Что делаем? – промолвил Костя.
- Идем дальше, - за всех ответил Игорь, - им уже ничем не поможешь, спускать тела вниз нет ни возможности, ни сил на это не хватит, это опасно. Пусть эта скала станет их могилой. Экспедиция считается успешной, если до вершины доходит даже один участник. Их цель была – вершина. Они ее покорили. Вместе с нами.
На скале – небольшой привал, там под подветренной небольшой скалой обозначен привал «Зеленые ботинки», там устроим промежуточный лагерь, а потом дальше, на вершину через седловину.
- Веселое название, откуда оно?
- Поднимешься – увидишь.

Рано утром они собрали вещи и полезли на скалу. Игорь шел первым в связке с остальными.
Ладонь вверх. Щель. Прощупывает ее, рука влево – там другая щель, 3-4 сантиметра. Крюк, удары по крюку молотком, карабин, пропускает веревку, смотрит под руку, как за ним по стене карабкаются Андрей и Костя. Продвигается на 50-60 сантиметров вверх, закрепляется, опять – щель: контроль, крюк в щель, молоток, карабин, веревка. Опять 50-60 сантиметров вверх, крепится, подтягивает веревку, пропускает через жумар*, травит веревку друзьям. Подтягивает рюкзак на веревке, опять – ладонь вверх, нащупывает щель, снимает с пояса крюк, вставляет в щель, снимает молоток и вбивает крюк в щель. Карабин, веревка, подъем. Молча, без суеты, каждое действие выверено и жестко контролируется. Стена – около 300 метров скалы, они уже в движении 3 часа. Усталость есть, движение и работа не дают проникнуть холоду в тело.
До вершины скалы метров 30-ть. В это время срывается Костя. Андрей и Игорь слышат звук срыва и, оглянувшись на Костю, видят, как оторвался рюкзак Кости и баллон с кислородом. Это значит, что дальше Костя пойдет на скалу без кислорода. Одно дело, когда ты без кислорода идешь, зная, что он у тебя на поясе, и ты в любой момент можешь взять маску и надышаться кислородом, подпитывая мозг, это часто делают тренированные на высоту альпинисты, другое – когда у тебя нет этого спасительного баллона, и тогда недостаток кислорода действует медленно и необратимо.
Он повисает на веревке ниже на десять метров, раскачиваясь на спасательной веревке, угол скалы отрицательный. И он не достает до поверхности скалы, чтобы зацепиться.
- Костя, ты как?
- Все в порядке, целый, - и начинает раскачиваться маятником, чтобы достать скальной поверхности и зацепиться. Ему не удается, Андрей ползет по скале ему на помощь, вбивая крючья, вешает карабины и пропускает через них веревку. Через час работы он был рядом с Костей и им удается подтянуть его к стене и закрепиться.
До верху недалеко, но это по бытовым понятиям, иногда эти 20-30 метров могут оказаться роковыми.
Игорь и Андрей видят, что Косте после срыва и продолжающегося кислородного голодания трудно взбираться. Они медленно, опять сантиметр за сантиметром ползут вверх, и, наконец взбираются по очереди на вершину скалы. Андрей посмотрел на часы – они шли восемь часов. Нужен был отдых.
Он оглянулся вокруг, смотрел на скалы, снег, под небольшим скальным выступом заметил фигуру, присыпанную снегом. Это был труп альпиниста, на нем были одеты зеленые ботинки.
-Это поэтому это место называется «Зеленые ботинки»? Его никто не убирает и не спустит вниз?
- Андрей – это его выбор, - отозвался Игорь, - это Цеванг Палджор, гражданин Индии, погиб во время восхождения в 1996-м. С тех самых пор, вот уже более 20 лет, его тело лежит на на высоте 8000 метров. Яркие зеленые ботинки на трупе альпиниста стали ориентиром для многих.
- Он поднимался в горы, прекрасно понимая, что может погибнуть. Сейчас его прах лежит там, куда стремилась его душа. Он своей смертью победил Смерть и поднялся над страхом смерти. Над тем страхом, который владеет миллионами людей, не способными от комфорта, от горячей ванны, отдыха в Турции, машин, хороших дорог, девок и коньяка подняться выше этого примитивного животного чувства потребления. Для кого-то счастье – это на бабки, заработанные родителями, купить Гелендваген и раскатывать по Москве по тротуарам, гонять со скоростью 200 километров в час, нарушать все правила, и ты понимаешь, что в их душе пустота. А он видел горы, он их победил, победил страх смерти, даже если не дошел до вершины. Он видел эту красоту гор, их безжалостность и равнодушие, и он видел в себе красоту в своей душе. Мы не знаем, что он думал в последние мгновения, но он был счастлив, поверь, и большинство альпинистов понимает это и не решится тронуть его прах. Это его место, его могила – гора.
Они медленно ходили по скале на высоте 8000 метров, безжизненной, холодной, выискивая место для кратковременного отдыха перед главным стартом. Это была уже так называемая «зона смерти». Зона смерти — альпинистский термин, которым обозначаются высоты от примерно 8000 метров над уровнем моря и выше, либо высоты, на которых атмосферное давление ниже 267 мм ртутного столба, и уровень кислорода в воздухе недостаточен для поддержания жизни человека. Многие смертельные случаи среди высокогорных альпинистов связаны с воздействием зоны смерти: как прямым -потерей жизненных функций организма, так и косвенным - трагическими последствиями неверных решений, принятых под влиянием стресса или физического истощения.
В отличие от меньших высот над уровнем моря, где человек ещё может адаптироваться, акклиматизироваться — в зоне смерти это, как правило, невозможно, потому что там кислород расходуется организмом быстрее, чем восполняется через дыхание. Поэтому продолжительное пребывание там без кислородных приборов приводит к расстройствам различных функций организма, потере сознания, и в конечном итоге — к смерти.
Они все это знали, и когда Костя, пребывавший длительное время без достаточного количества кислорода, вдруг упал на скале, они поняли, в чем дело. Это необратимый процесс, и маска, приложенная ко рту Кости, уже не помогала.
- Мне плохо, - только проговорил он, - я слепну. Я умираю, да?
Игорь и Андрей переглянулись, ощущение трагичности происходящего овладело ими, они пытались по возможности делать искусственное дыхание, оживить Костю, но вокруг были только снег, скалы. Скорая помощь туда не едет.
У Кости наступил отек мозга, это было видно, и ничто не могло его спасти, восьмичасовой подъем, истощение и длительное пребывание без кислорода на этой губительной высоте, это стечение самих по себе не смертельных обстоятельств, сделали свое дело, он угасал, неотвратимо, и они это понимали.
Когда его дыхание остановилось, Игорь и Андрей молча подтащили его тело ближе к индийцу, постояли рядом и вернулись к своим рюкзакам и снаряжению.
- Пойдем дальше по гребню седловины, страховка 40-50 метров, страхуемся ледорубом, где есть лед – ледобурами и на скальной поверхности – крючьми. Я иду первым, ставлю крючья и ледобуры, протягиваю страховочную веревку, ты, Андрей, идешь вторым, снимаешь крючья и ледобуры. По седловине 300 - 400 метров, дальше скала, невысокая, преодолеваем – и мы на вершине. 8126 метров – наши.
- Ты знаешь, Игорь, я вспомнил последнюю байку про альпинистов, которую мне рассказал Валерка: Инструктор говорит группе альпинистов, которой предстоит восхождение на вершину: "Будет очень трудно, не все дойдут до вершины... кто-то сорвется в пропасть... кто-то замерзнет в снегах... Но те, кто дойдут - позавидуют недошедшим..."
- И что думаешь?
- Андрей – давай не думать, дружище, пошли.

Они шли, нагруженные верёвками и "железом" до предела. Быстро пересекли часть гребня, поднялись на скалы ребра и изучали визуально обстановку, чтобы продолжить движение по снежному ребру.

Там по маршруту был гребень, который им надо было преодолеть. Игорь прошел сначала метров восемь до перегиба нормально. Как стал переходить дальше, сильно вбил ледоруб, чтобы подстраховаться, – раздался треск доски*. Он был на доске, ее было не миновать, другого пути не было, и весь риск первопроходца достался ему. Такого поворота событий никто не ожидал: это же не склон, а с мягкими покатыми краями гребень, снег смерзшийся. Доска второй раз хрустнула и поехала. Игорь судорожно оглянулся, он смотрел на Андрея, и в этом взгляде Андрей прочитал все: необратимость. Оторвался квадрат примерно 20x20 м, толщиной около полуметра. Ехала доска сначала медленно, как одно целое. Игорь стоял на краю, шансов не было.

Игорь немного пробежал, потом упал, и его затянуло вниз.
Андрей мгновенно воткнул ледоруб до упора, отклонился назад, ожидая рывка веревки.
Видимо кристаллики глубинной изморози были, сцепление между доской и снегом под доской ослабло. И от удара Игорем ледорубом она сорвалась.
Когда осела снежная пыль, Игоря не было видно. Он висел на веревке внизу над ущельем. Страховка держала его, система карабинов, вбитых ледобуров и вкрученных в снег креплений гарантировала, что он не полетит на камни внизу, но Андрей судорожно схватился за веревку и пытался подтягивать ее к себе наверх.
- Игорь! – крикнул Андрей в сторону бездны, и вдруг ощутил подергивание веревкой.
- Андрей, - услышал он приглушенный голос Игоря, - я жив, у меня сломана рука.
- Что делать, что?
- Ты ничего не сделаешь. Никто ничего не сделает, только мы сами.
- Я вытащу, вытащу тебя!
- Нет, - услышал он через некоторое время, - ты только погубишь себя. Нет шансов.
- Но что, что мне делать?
- Знаешь, здесь так красиво. Чертовски красиво – болтаться на веревке, когда под тобой сотни метров ущелья и снег, и камни вокруг. Ты любишь горы, да, наверное, точно полюбил, особенно сейчас?
И до Андрея вдруг донесся смех Игоря, прерываемый возгласами – Эй-эй-ей!, - и снова смех, радостный и восторженный.
- Ну ты что там замолчал, Андрей? Как тебе вид сверху?
Андрей посмотрел на горы внизу. Разреженные облака, блеск снега, вершины – все застыло перед глазами неповторимой первозданной картиной бытия, в которой он, человек, ничего не значит.
- Неплохой вид, Игорь, а ты что видишь? – прокричал он вниз.
- Какие скалы, какие камни – мощь! А ты знаешь – когда увидишь мою жену и дочек, скажи им, что я их очень люблю. Обещаешь? Андрей – обещай мне!
Андрей крепко держал веревку, хотя в этом не было ни смысла, ни пользы, все делала страховочная система, и вдруг почувствовал, как она дернулась и ослабла. Он судорожно начал тянуть ее вверх, с ощущением неотвратимости происшедшего в душе, вытащил эти 30-40 метров и подтянул конец. Веревка была обрезана. Игорь сам обрезал ее, и Андрей понял, что он принял единственно правильное решение. Правильное для альпиниста и правильное в такой ситуации в горах.Он даже не слышал звука падения тела, но прекрасно понимал, что в это время Игорь, искореженный, переломанный, мертвый, уже лежит где-то на скалах внизу, и навряд ли кто его увидит там.
Он сел на снег. Он понимал, что остался один. Посмотрел вверх. До вершины оставалось немного. Относительно немного, особенно по бытовым меркам – какие 300-400 метров. Собрал крепеж и скрутил веревки. Из рюкзака выбросил лишнее, что ему уже не понадобится. В тишине разжег газовый балон, вскипятил воду, пожевал остатки сушеного мяса и чернослив, запил все кипятком. Мелькнула мысль – перекреститься, но подумал, что сейчас может рассчитывать только на себя, Бог уже ему не помощник. И пошел на стену. Он прощупывал уступы, отслоения, щели, проверял их прочность. Вбивал молотком, висящим на поясе, в щель крюк, цеплял к нему карабин и веревку, делал упор и поднимался на 50 сантиметров, упираясь ногой в новый порог. Потом дальше - прощупывал уступы, отслоения, щели, проверял их прочность и вбивал в очередную щель крюк и делал новый порог. И дальше – методично, осторожно, сантиметр за сантиметром полз по стене, подтягивая рюкзак. На страховочном поясе висели закладки, крюки, жумары, они перезванивались при соприкосновении, он вдруг вспомнил звук колоколов в детстве с местной церквушки, и ощутил себя тем звонарем, который, раскачивая веревками колокола, долго и гармонично сживался с веревками, за которые тянул, и тогда казалось, что не звонарь тянет за эти веревки, а он сам является частью этих звуков, несущихся над городком, и он сам – звук, слившийся в гармонию с духом.
Он полз по стене уже часа три. Силы были, но единственное, чего он боялся, - это допустить ошибку при проходе на вершину. Он знал, что не имел на это права, за его спиной стояли его погибшие товарищи, и эта мысль заставляла его еще точнее, еще осторожнее изучать своим телом, руками, ногами поверхность, и ползти, ползти со скоростью черепахи на этой высоте.
Когда до вершины оставалось 20 метров, он понял, что должен сделать привал. И он понимал, что это его последний привал, вершина – вот, вот она, близко, достижимая, к ней они стремились и пошли в этот поход. Она, она – цель!
Спускался вечер. В горах вечер – это не то, что на равнине. На горизонте остается светлая полоса, а над тобой сгущается темнота, все ярче сверкают звезды, и это необычайный блеск, чистый, яркий, не скрываемый 8000 метрами воздушной прослойки, они рядом, близко, Космос, звезды, вершина, воздух застыл, звенел от мороза, наверное, минус 30, а может 40, он уже не ощущал этого холода.  Пуховики, которые он натянул на себя, термоодежда, не пропускали холод, но руки в этих условиях деревенеют, теряют гибкость и ловкость. Пальцы лишаются чувствительности, столь необходимой для успешного подъема. Так вот – он знал, что спуск обратно ему не по силам, ведь спуск для альпиниста чаще всего более опасен, чем подъем. Поэтому альпинисты вспоминают чаще подъем, потому что есть цель и мечта, о которой ты можешь говорить, но реже говорят о спуске. Он понимал, что утрачена часть инвентаря, нет рядом его товарищей, способных протянуть руку при срыве с горы, когда ты зависаешь на веревке на скале и когда два-три часа работы с крюками, подтяжки, пороги, и тому подобная альпинистская возня позволяют тебе найти опору, закрепиться и продолжить подъем или спуск, ничего этого не было. Поэтому для себя он принял решение.
Час он висел на веревках, отдыхая, опираясь в платформу. Ему показалось даже, что он задремал, наверное, так оно и было. Он очнулся и полез дальше. Через два часа он был на вершине, подтянул рюкзак, и почувствовал расслабление в мышцах. Снял все ремни, страховки. Потянулся, постучал себя по плечам руками, согреваясь.

Погода была спокойная, он решил, что ему повезло. Морозный воздух застыл и все замерло вокруг, в ушах звенело от этой тишины, а может это просто недостача кислорода тормозила жизненные и мыслительные процессы.
Он был на вершине, горы внизу.
С трудом передвигая ногами, почти не ощущая рук, задыхаясь и чувствуя слабость при каждом движении, он достал из рюкзака видеокамеру. У него осталась последняя заряженная батарея, остальные он просто выбросил по дороге, чтобы не нести бесполезный груз. Поставил видеокамеру на камень, сел напротив и начал говорить:
- Я знаю, что умру. У меня нет сил, да и желания спускаться вниз. Мои друзья погибли. Двое, Валерий Розов и Алексей Болотов, под скалой в лавине, их унесло в ущелье лавиной, их трупы на высоте 7700 метров.  Костя Туманов умер от недостатка кислорода, истощения и остановки сердца. Его тело на высоте 8000 метров. Игорь сорвался в ущелье и обрезал веревку, чтобы сохранить мне жизнь. Я ему очень благодарен за те минуты жизни, которые испытываю сейчас. Итак – я здесь. И понимаю, что альпинист чаще всего в горах остается один, наедине с Космосом, небом, звездами и вершиной. Но также он остается наедине с собой, и большей глубины познания самого себя не достичь нигде. То, что открывается мне в моей душе – неповторимо и грандиозно. Я познаю жизнь и смерть в их чистом виде, без рутины и мишуры, которыми насыщена жизнь большинства людей. Вообще, сколько личных драконов убивает человек в Гималаях – и не сосчитать. Это лекарство по очистке мозгов от глупостей, а души – от накипи серых будней. Здесь ты не будешь стонать и причитать по поводу депрессий и модного «синдрома хронической усталости», здесь на все один ответ – бери рюкзак и шуруй в гору. Это наука преодоления себя, потому как впервые за все годы жизни ты можешь понять, что тело нам дано не только для сидения в офисе, а задержка зарплаты на три дня или невозможность купить сто пятую пару обуви мелочь..
Мне многое открылось. Ты понимаешь, что оказывается это очень страшно – полагаться только на себя, и именно тогда ты начинаешь понимать свое Я.  Нет, конечно, в нашей ежедневной жизни мы все очень самостоятельные. Но настоящий экзамен эта наша самостоятельность терпит только перед лицом могущественных и равнодушных гор. Ты – и горы. Один на один. Выбор - только идти вперед. Несмотря на боль в спине и ногах, и усталость, и отсутствие сил. Не хочешь идти – сиди и скучай. Никто не пришлет за тобой такси, и волшебник в голубом вертолете за тобой не прилетит. Так что, вставай и иди. Я буду скучать, мои дорогие девчонки.
Мне вас сейчас очень не хватает. В какой-то момент мне даже пригрезилось, что я рядом с вами, на пляже, возле зеленого моря.
Я вспомнил любимую пъесу Мерерлинка «Синяя птица». Ведь там есть Страна Воспоминаний. И там живут умершие, - странное сочетание. – умершие живут. Они живут тогда, когда их вспоминают. И я теперь надеюсь, что я окажусь в этой Стране Воспоминаний, там будет большой дом. Во дворе будет постоянно гореть костер, а вокруг будут все мои погибшие друзья, все даже незнакомые альпинисты, мы будем шутить, пить вино, курить трубки и сигарки, и ждать вашего посещения.
Вот так.
А сейчас я смотрю на зарождающийся рассвет, мысли все меньше и меньше беспокоят меня, чувства сузились до одной простой эмоции – радости от приближающегося восхода Солнца. В душе звучит мелодия, я не помню ее названия. Может это Шопен. Или Моцарт. Прощайте. И – до встречи.

Он медленно встал, взял видеокамеру, завернул ее в одежду и пуховик, и замедленным движением вложил в рюкзак, привалив его камнем. Потом сел в позу Лотоса, расправил руки на коленях, повернув ладони к небу. Солнце всходило, небо посветлело, и он смотрел в сторону светила, лучи которого осветили вершину, его лицо. Не жмурясь, он открытыми глазами наблюдал это зарождение Вселенной, мысли покидали его сознание, пока совсем не остановились, и он умер.

Так его и нашла спасательная экспедиция, которая смогла добраться до вершины только через три недели. Припорошенное тело альпиниста с открытыми глазами выглядело частью этих гор, частью этого Света, пронизывающего Гималаи, спасатели, восемь человек отчаянных, опытных и смелых альпинистов, молча смотрели на своего товарища, понимая, что, наверное, нет более достойной и возвышенной смерти чем на вершине. Несмотря на пронизывающий холод, они сняли капюшоны и шапки и безмолвно стояли, взявшись за руки, в этой вечной и безмолвной красоте, мощной и непреодолимой, которую может победить только человеческий дух.


ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ


Послесловие

все фамилии настоящие. Они не знали друг друга и погибли в разное время и при разных обстоятельствах.

        Возможно, нам и не стоит пытаться понять их мотивы, так же, как и не стоит критиковать их за безрассудство. Лучше просто уважать их за мужество и стремление к приключениям.
Мы не должны осуждать тех, кто ищет опасность на самых высоких вершинах мира, или требовать от них объяснений; просто, когда они платят высокую цену за свою страсть, мы должны помнить о них.
Смерть — прискорбная, но естественная часть альпинизма. Большинство альпинистов хорошо осведомлены о рисках, которые связаны с этим увлечением, и даже самые опытные из них могут стать жертвой внезапной трагедии в горах. Несмотря на это, для многих экстремальный спорт стоит того, чтобы рисковать.

  Вероятно, в этом был один из источников их стойкости и непоколебимой решимости. Тем не менее, трагедия стала слишком обыденной частью их все более амбициозных экспедиций.

«Я начинал чувствовать, что желание восходить было абсурдно…но если некоторые люди умирают ради горы, то, должно быть потому, что это невероятно важно для них - идти всё выше… Как бы то ни было, мы ходим в горы в поисках кажущегося иррационального, но на самом деле – человеческого».

"Когда цель достигнута, когда горная вершина взята после тяжелой борьбы и всё пройденное оказывается внизу, под ногами, какое радостное, неизвестное ранее чувство овладевает душой. Испытав однажды эти минуты, их трудно забыть, и воспоминание о них часто является могучим стимулом к последующим восхождениям", - писал "дедушка" российского альпинизма Александр фон Мекк в 1900 году. Горы всегда притягивали к себе. Вопреки известной поговорке к горным вершинам стремятся тысячи людей - профессиональные альпинисты, туристы, спортсмены и простые романтики. И чем выше вершина, чем сложнее путь на нее, тем выше риск, опасность не вернуться, остаться в горах навсегда. Альпинисты гибнут в горах каждый год, но это никого не останавливает. И вопрос в связи с очередной трагедией может быть задан только один: почему? Вопроса "зачем" не возникает ни у кого.

Польская альпинистка, Ванда Руткевич, человек сложного характера, неуживчивая, но которую любили все, сказала: «Я не ищу смерти, но я не против умереть в горах. Это была бы для меня легкая смерть. После всего, что я испытала, я с ней знакома. И большинство моих друзей там, в горах, ждут меня».

Как видно из этой  цитаты, Ванда Руткевич выработала свою собственную, довольно фаталистическую философию. Она, казалось, знала, что смерть в горах неизбежна. Несмотря на это, ее страсть к восхождениям никогда не угасала.
Даже самый поверхностный взгляд на статистику повлечет за собой недоумение: «Зачем намеренно вступать на такую тонкую грань между жизнью и смертью?»
Что же это? Острые ощущения от того, что ты находишься на той высоте, где летают самолеты? Способ удовлетворить свое эго, поднявшись к заоблачным высотам и дойдя до вершины мира? Духовный путь сродни тому, что прошли Иисус или Будда? Просто стремление к свободе, которую многие из этих альпинистов никогда не испытывали?
А может быть, нечто, чего слабые духом просто не в состоянии понять в полной мере?
Альпинизм действовал на нее как наркотик. Она даже не поняла, как это случилось. Он просто проник в ее кровь и остался там навсегда.
И закономерно, что она погибла в горах.

Альпинист Умар в молодости сам поднимался на К-2 и другие пики, уверен, что только на высотах более шести тысяч метров начинаешь по-настоящему верить в Бога. «Все пророки — и Мухаммед, и Иисус, и Моисей, и Будда, — все они поднимались в горы, чтобы найти истину, чтобы проповедовать или общаться с Всевышним. Это не просто так. Поэтому я и говорю: мы, альпинисты, паломники».

С физической точки зрения, в те дни, солнечный свет и тепло не пробивалось сквозь штормовые тучи, а та одежда, которую альпинисты носят на горе, предназначена для сохранения тепла а не для нагрева тела, так что она если и поднимала температуру то очень ненамного, ее бы хватило только для открытия глаз и дыхания.
И в такой момент, принятие решения о немедленной эвакуации в противовес о принятии фатального решения оставаться на месте - зависит лишь от внутренней силы воли, от силы самого альпиниста.

Какая мораль может на высоте 8000 метров над уровнем море? Тут уж каждый за себя, лишь бы выжить.
Если так хочется доказать самому себе, что ты смертен, то тогда стоит попытаться побывать на Эвересте.
Скорей всего, все эти люди, которые остались лежать там, думали, что это не про них. А теперь они как напоминание о том, что не всё в руках человека.
Штурмуя эту высоту, альпинист знает, что у него есть шанс не вернуться. Гибель могут вызвать недостаток кислорода, сердечная недостаточность, обморожения или травмы. К смерти приводят и роковые случайности, вроде замерзшего клапана кислородного баллона. Более того: путь к вершине настолько сложен, что, как сказал один из участников российской гималайской экспедиции Александр Абрамов, «на высоте более 8000 метров нельзя позволить себе роскошь морали. Выше 8000 метров ты полностью занят собой, и в таких экстремальных условиях у тебя нет лишних сил, чтобы помогать товарищу».

Альпинист, гражданин Словении - Марко Литенекер погиб в 2005 году у вершины, пытаясь помочь своему спутнику, он, рассчитывая на свои силы, на свою подготовку, отдал свой запасной баллон с кислородом, и ему самому не хватило, он умер.

20 лет тому назад Бек Уизерс был одним из тех, кто хотел подняться на вершину мира, однако из-за проблем со зрением, американскому патологу пришлось отказаться от восхождения, находясь на высоте 8400 метров. Позже, во время спуска его и других альпинистов настиг шторм. Он пролежал в снегу день, ночь и еще один день. Когда Бек обессилел и упал, его оставили умирать. Лежа на снегу на немыслимой высоте склона Эвереста, он был в сознании, но тело его было сковано обморожением – двигаться он не мог.
Его посчитали мертвым,но Бек не был мертв, и когда он внезапно появился в четвертом базовом лагере, это стало настоящим шоком – Бек Уизерс воскрес из мертвых.
Не смотря на то, что жизнь Бека удалось спасти, получив сильнейшие обморожения, он потерял ампутированными нос и части обеих рук (правая рука ампутирована по локоть, на левой руке ампутированы все пальцы).
Позднее он написал об этом книгу – 'Left For Dead' (прим. 'Брошенный умирать'), и там он написал все, что ему пришлось пережить. Он написал и об эвакуации с критической высоты, и о том, что его руку и нос пришлось срочно ампутировать. А еще он писал о том, что чувствует человек, которого бросили умирать, когда нет надежды на помощь, когда ты точно знаешь, что твоя жизнь полностью в твоих руках, слабых, обмороженных и недвижимых.
Эта трагедия полностью изменила мои жизненные приоритеты, я выжил в этой трагедии. И я горжусь этим. Теперь мне удалось достичь той гармонии в жизни, которой мне так не хватало ранее. Я проживаю каждый день более полноценней, чем делал это до трагедии.
На самом деле, те события сделали всю мою дальнейшую жизнь более спокойней и более полезней.
Его спросили: Если бы Вы могли повернуть время вспять и получили возможность пересмотреть свое решение идти на Эверест в 1996 году, вы бы сделали это снова, несмотря на боль, последствия, потери?

- Да, потому что эта трагедия изменила мою жизнь к лучшему, я получил гораздо больше, чем потерял. Это событие заставило меня переосмыслить свою жизнь, в конечном счете я спас свой брак, сохранил отношения с своей семьей, детьми. И эти 20 лет с момента трагедии были самыми интересными, самыми лучшими годами моей жизни. Отказавшись от части своего тела я получил гораздо большее. Так что - да, я бы снова пережил то время.

Что такое Любовь? Что такое Любовь в бытовом смысле и в горах? Никто не ответит на этот вопрос, тонны слащавых слов о Любви никогда не раскроют смысла истинной Любви.
История Френсис Арсентьевой, американки, и ее мужа, русского Сергея Арсентьева, трогает до глубины души, когда задумываешься о них.
Сергей Арсентьев и Френсис Дистефано-Арсентьев, проведя на 8,200 м три ночи , вышли на восхождение и взошли на вершину 22/05/1998 в 18:15.Восхождение совершено без использования кислорода. Таким образом, Френсис стала первой американской женщиной и всего второй за всю историю женщиной, совершившей восхождение без кислорода.
Ради установленного личного рекорда бескислородного восхождения, американка Френсис Арсентьева уже на спуске пролежала обессиленная двое суток на южном склоне Эвереста. Мимо замершей, но еще живой женщины проходили альпинисты из разных стран. Одни предлагали ей кислород (от которого она первое время отказывалась, не желая портить себе рекорд), другие наливали несколько глотков горячего чая, была даже супружеская пара, которая пыталась собрать людей, чтобы стащить ее в лагерь, но и они вскоре ушли, так как подвергали риску собственные жизни.
На спуске альпинисты встретили Сергея. Сказали, что видели Френсис. Он взял кислородные балоны и пошел. Но пропал. Наверное сдуло сильным ветром в двухкилометровую пропасть.
Только через год тело Сергея Арсеньева было найдено


На следующий день идут трое других узбеков, три шерпа и двое из Южной Африки — 8 человек! Подходят к ней — она уже вторую холодную ночевку провела, но еще жива! Опять все проходят мимо — на вершину.

«Мое сердце замерло, когда я понял, что этот человек в красно-черном костюме был жив, но абсолютно один на высоте 8,5 км, всего в 350 метрах от вершины, – вспоминает британский альпинист. – Мы с Кэти, не размышляя, свернули с маршрута и попытались сделать все возможное, чтобы спасти умирающую. Так закончилась наша экспедиция, которую мы готовили годами, выпрашивая деньги у спонсоров… Нам не сразу удалось добраться до нее, хотя она лежала и близко. Двигаться на такой высоте –то же самое, что бежать под водой…

Мы обнаружив ее, пытались одеть женщину, но ее мышцы атрофировались, она походила на тряпичную куклу и все время бормотала: „Я американка. Пожалуйста, не оставляйте меня“…

Мы одевали ее два часа. Моя концентрация внимания была потеряна из-за пронизывающего до костей дребезжащего звука, разрывавшего зловещую тишину, – продолжает свой рассказ Вудхолл. – Я понял: Кэти вот-вот и сама замерзнет насмерть. Надо было выбираться оттуда как можно скорее. Я попытался поднять Фрэнсис и нести ее, но это было бесполезно. Мои тщетные попытки спасти ее подвергали риску Кэти. Мы ничего не могли сделать.»

Не проходило и дня, что бы я ни думал о Фрэнсис. Спустя год, в 1999-м, мы с Кэти решили повторить попытку добраться до вершины. Нам это удалось, но на обратном пути мы в ужасе заметили тело Фрэнсис, она лежала точно так, как мы ее оставили, идеально сохранившейся под влиянием низких температур.
Такого конца никто не заслуживает. Мы с Кэти пообещали друг другу вернуться на Эверест снова, чтобы похоронить Фрэнсис. На подготовку новой экспедиции ушли 8 лет. Я завернул Фрэнсис в американский флаг и вложил записку от сына. Мы столкнули ее тело в обрыв, подальше от глаз других альпинистов. Теперь она покоится с миром. Наконец, я смог сделать что-то для нее.» Йен Вудхолл.


Более 20 лет назад на Эвересте пропал без вести муж Лакпы Шерпы - в память о нем она совершила сама уже 8 восхождений. Женщина надеется, что когда-то обнаружат и его тело.

Муж одной альпинистки погиб при срыве в ущелье. Его достали, спустили вниз, но по желанию жены опять спустили тело в ущелье и оставили там, где была жива его душа.


Дэвид Шарп, поднимавшийся на Эверест самостоятельно, участвуя в восхождении, организованной фирмой «Азия Треккинг», умер, когда его баллон с кислородом отказал на высоте 8500 метров. Это случилось 16 мая. Шарп не был новичком в горах. В свои 34 года он уже восходил на восьмитысячник Чо- Ойю, проходя наиболее сложные участки без использования перил, что может и не является героическим поступком, но по меньшей мере, показывает его характер. Неожиданно оставшись без кислорода, Шарп сейчас же почувствовал себя плохо и тотчас же рухнул на скалы на высоте 8500 метров посреди северного гребня. Некоторые из тех, кто его опередил, уверяют, что думали, что он отдыхает. Несколько шерпов поинтересовались его состоянием, спрашивали, кто он и с кем путешествовал. Он ответил: «Меня зовут Дэвид Шарп, я здесь вместе с «Азия Треккинг» и просто хочу поспать».

Около сорока альпинистов оставили Дэвида Шарпа одного умирать посреди северного склона; стоя перед выбором, оказать помощь или продолжить восхождение на вершину, они выбрали второе, так как достичь самой высокой вершины мира для них означало совершить подвиг.


Эверест является самой высокой горой в мире. Ее высота - 8850 метров. Примерно один из десяти альпинистов погибает при восхождении на эту гору, а общий процент смертности при восхождении на 8000-сячники – от 20 до 30 процентов. И что самое ужасное, тела мертвецов так и остаются лежать на всем протяжении пути.

Так, на вечной страже там осталось около 270 человек. И многие, кто побывал там, говорят, что чувствуют взгляд черного альпиниста, упирающегося в спину, ведь прямо на северном маршруте находится восемь открыто лежащих тел. Среди них двое русских. С юга находится около десяти. А вот отклоняться от проложенной тропы альпинисты уже боятся, могут и не выбраться оттуда, и никто их спасать не полезет.

«В таких экстремальных ситуациях каждый имеет право решать: спасать или не спасать партнера… Выше 8000 метров ты полностью занят самим собой и вполне естественно, что не помогаешь другому, так как у тебя нет лишних сил». Мико Имаи.


Весной 2006 года одиннадцать человек погибли на Эвересте.
В 1986 году двадцать семь альпинистов взошли на К2, пятеро по новым маршрутам. При этом тринадцать мужчин и женщин погибли.
В январе 1991 года сошедшая с горы Мэйли лавина погребла под собой 17 китайских спортсменов.
В 1999 году на горнолыжных курортах Швейцарии и Италии погибли около 50 человек. В течение лишь одного зимнего уик-энда 2006 года жертвами лавин в Швейцарских Альпах стали как минимум 15 человек. Близ Давоса снег накрыл целую группу лыжников, двое из которых скончались от переохлаждения в больнице. На севере Италии две последовавшие одна за другой лавины погребли под собой 8 человек. На границе с Австрией из снесенной на высоте 3000 метров группы спортсменов-любителей погибли четверо. Неподалеку жертвами стали еще два человека.
При восхождении на пик Ленина (7134 м.) снесло лавиной 45 альпинистов.
В 1974 году, там же, на пике Ленина, женская группа из 8 человек попала в сильнейший ураган, который бывает раз в 50 лет. Все восемь девушек погибли от переохлаждения.
И по сей день в последнее воскресенье июля в церкви Святого Владимира у горного перевала Вршич в Словении совершается панихида по 300 русским военнопленным, погибшим здесь под снежной лавиной в 1916 году
   

Что такое разумное стремление? Есть вершина, на которой жажда удовлетворения амбиций может настолько выйти за рамки разумного, что скатится к навязчивой идее; когда зацикленность на результате гонит человека за черту, после которой разумная осторожность должна была бы повернуть его назад, - если предположить, что в данной ситуации выживание становится столь же важным, как и достижение конечной цели.

Когда альпинистов спрашивают, почему они идут к вершине, что это - жажда риска? - они отвечают: "Нет, скорее романтика. А риск есть везде, даже в прогулке по улице". Уйти в горы и остаться там навсегда - наверное это судьба. И не надо пытаться объяснить себе и другим - почему так заманчивы горы.

Кто никогда не ходил в горы, наверно, никогда не поймет, почему они так влекут к себе. Почему тянут к себе неодолимо. И поднявшись один раз на вершину, испытав, что это такое, уже невозможно отказаться от следующего шага. Все выше и выше… Горы притягивают к себе, и люди всегда будут ходить туда и будут помнить тех, кто навечно остался в горах.

«Зачем вы идите на Эверест?» спросили у Джорджа Мэллори, - «Потому что он есть!»

Случайности и риск - часть нашей жизни. В любви, работе, спорте и т.д. мы рискуем каждый день в течение всей жизни. Восхождения в горах, конечно, гораздо рискованнее работы в офисе, но меня не привлекает безопасная жизнь взамен глубокой и полноценной...Я предпочитаю быть счастливым каждый день из моих 36 лет, чем быть счастливым по воскресеньям в течение 80 лет... - Симоне Моро (Simone Moro)
Горы - не только хищники. Они ещё и творцы прекрасного. Природа, порою, создаёт то, что уму непостижимо. Человек лишь домысливает увиденное.

По словам бывалых альпинистов, высочайшая вершина мира Эверест превращена в международное кладбище. На северном склоне Эвереста лежат и сидят десятки замороженных погибших людей. Бредущие весной и осенью к вершине альпинисты стараются в их сторону не смотреть… Тела погибших на Эвересте практически никогда не эвакуируют - это очень дорого, да и родственники часто говорят: не трогайте, где погибли, пусть там и лежат. Лишь однажды тело российского альпиниста из Гималаев было эвакуировано вниз. Это был Виктор Степанов из Новгорода, погибший в 1999 году в Непале на высоте 7000 метров.


Ветер и снег делают своё дело, те места на теле, которые не прикрыты одеждой, обглоданы снежным ветром до костей и, чем старше труп, тем меньше на нем остается плоти. Эвакуировать мертвых альпинистов никто не собирается, вертолет не может подняться на такую высоту, а тащить на себе тушку от 50 до 100 килограмм альтруистов не находится. Так и лежат непогребенные альпинисты на склонах.

Наерное там, где и они хотели бы быть, если бы думали о смерти.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ




Серак (S;rac) — название швейцарского плавленого сыра, известного также как шабцигер, в русском языке встречается наименование сераков ледяными столбами или зубами. Часто серак принимает форму высокой ледяной колонны, иногда с заостренным пиком. В зависимости от погодных условий и высоты серак может существовать в течение нескольких сезонов или рухнуть вскоре после образования. Они опасны для альпинистов, так как исключительно нестабильны и могут неожиданно обрушиться

Доска (Снежная ветровая доска) – это плотный пласт снега. Зачастую имеют плавные края скругленной формы и издают полый звук. Под доской - легкий, пушистый снег, поэтому сцепление доски со снегом слабое. Она может сдвинуться и скользить по поверхности вниз.

Контрфорс — термин, описывающий в альпинизме форму горного рельефа. Неявно выраженное ребро на крутом склоне («стене») горы.

СНАРЯЖЕНИЕ

Альпинистские кошки — металлические приспособления для передвижения по льду и фирну, крепятся на ботинках различными способами. Альпинистские кошки используются в альпинизме, горном туризме и ледолазании.

Восьмёрка — приспособление для организации страховки и скоростного спуска (дюльфера) в альпинизме, скалолазании. Как правило, это металлическая (сплавы алюминия или сталь) литая деталь, повторяющая по форме цифру восемь. Два кольца неразрывно связаны друг с другом, одно меньше другого в полтора раза с диаметром внутренней окружности до 50 мм.

Жумар — элемент снаряжения альпинистов, спелеологов, спасателей и скалолазов, применяемый в верёвочной технике для подъёма по вертикальным перилам. Жумар представляет собой механический зажим кулачкового типа для подъёма по верёвке.

Закладка — приспособление, применяемое в альпинизме и скалолазании для организации страховки. Приспособление для задержки альпиниста в случае срыва, на тросе из  металла, обычно в форме трапецевидной призмы, иногда с полым отверстием внутри, сквозь призму продет стальной трос в форме петли (для карабина), закладывается в щель в скале и при срыве альпиниста удерживает его на спасательной веревке

Френды — наиболее совершенные и удобные скальные закладки для крупных трещин (шириной до нескольких сантиметров). Френд является достаточно сложным устройством. Его рабочие элементы представляют собой эксцентрики, закреплённые на одной оси. Один френд может работать на трещинах, различающихся по ширине в полтора-два раза. Он вставляется в трещину одной рукой и заклинивается автоматически.


Карабин — быстродействующее соединительное звено между двумя предметами, имеющими петли. Карабин имеет форму скобы с пружинной защёлкой.
Ледобур — устройство для организации страховки на ледовом склоне в альпинизме и ледолазании. Устройство для вкуручивания в лед.

Ледовый молоток — альпинистский инструмент для восхождений по ледовым и комбинированным маршрутам и Ледоруб

Перила
Перилами называют верёвку, концы которой закреплены на двух базах. Возможно использование нескольких промежуточных точек страховки. Перила используют в альпинизме для движения по сложным участкам совместно с другими способами страховки, и для движения по относительно легким участкам (на которых, тем не менее, возможен срыв с летальным исходом или тяжёлой травмой участника) без страховки.

Верхняя страховка
Точки страховки находятся выше участника. Верёвка проходит через эти точки и спускается к участнику. В процессе лазания он двигается вверх или вниз, а человек, осуществляющий страховку, вытягивает («выбирает») лишнюю веревку или выдаёт её. Таким образом, в случае срыва, участник повисает на веревке немного ниже того места, до которого он смог подняться или спуститься. Нагрузка при рывке и риск получить травму являются при этом минимальными.

Нижняя страховка
Точки страховки расположены вдоль всего маршрута, или их необходимо установить в подходящих местах. Один из концов верёвки привязан к участнику, а страхующий держит в руках участок верёвки в нескольких метрах от него. В процессе лазания участник продевает («прощёлкивает») верёвку в карабин на той точке, до которой поднимается или вынимает(«выщёлкивает») верёвку при спуске. Страхующий при этом постепенно «выдаёт» или «выбирает» веревку. Таким образом, в случае срыва участник повисает недалеко от той точки страховки, до которой он смог подняться или спуститься. Самой опасной является ситуация, когда спортсмен срывается при попытке «прощёлкнуть» веревку в очередную точку страховки или сразу после выщёлкивания. В этот момент последняя точка страховки находится намного ниже, и высота падения может составлять до 10 (а иногда и 20-40 при редком заложении элементов) метров. Этот способ является опасным и требует большого мастерства от страхующего.

Шлямбур - скальный аналог дюбеля. Считается самым надежным снаряжением для организации станции. Сначала скальным молотком делается отверстие, в которое вставляется дюбель из мягкого металла, разжимной анкер или клеящая смола. После чего в это же отверстие вставляется, закручивается или забивается крюк или болт, который держит проушину. Страховка (веревка) крепится за этот крюк или отверстие в проушине,

Скальные крюки  (крючья) - полоска металла 10—20 см длиной и 2—3 см шириной, с проушиной для карабина и крепления страховочной веревки, швеллерные крючья, имеющие сечение швеллера