Приидите, поклонимся...

… Ветер рвал волосы, пропуская длинные пряди волос через незримые пальцы, стеною вставал на пути, пугал завываниями, угрожал, просил…

Она не слушала. Не слышала. Только звук своего сердца, только топот лошадиных копыт, ветки деревьев в лицо, луна сквозь клочья облаков, извилистые тени за нею вслед…

Прижавшись к лошадиной спине, почти ничего не различая в ночной темноте, почти ничего не различая в собственных мыслях, от кого и от чего этот бег, неизвестно было ей самой, но страх гнал вперед, ломая волю, бессмысленный и слепой страх, не имеющий почвы, не отвечающий логике, парализующий.

Кто-то должен был её спасти, защитить, она чувствовала, знала, есть защитник, кто встанет между ней и страхом, встанет непреодолимой стеной, позволив наконец сделать вдох, наполнить душу солнечным светом.

Кто-то должен был… совсем рядом, еще чуть-чуть, немножко, нужно только продолжать этот бег и не останавливаться, потому что пока бежишь – не думаешь о страхе.

Кто-то должен был.

Развевались пряди на ветру, усмехалась вечно задумчивая луна, и лишь топот копыт и дыхание лошади убеждали, что это реальность, а не сон.

А потом лошадь просто остановилась. Резко, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, или почему-то решив, что с неё хватит.

И девушка, не удержавшись, упала на землю.

- Куда ты так бежишь?

Голос застал ее врасплох. Застонав, она медленно перевернулась на спину, подняла глаза – и утонула в прозрачной глубине родникового взгляда. Солнечная доброта и тепло лучились из ясных голубых глаз склонившегося над ней старичка в длинной сером одеянии, с седой бородой.

Девушка попыталась встать, но тут же рухнула обратно.

- Ну что же ты, дочка, так себя не бережешь… - вздохнул старичок и с неожиданной силой, подхватив ее под руки, помог встать, - так куда бежишь-то?

Девушка смутилась.

- Я… не знаю, куда. Только очень хочется… - тут она запнулась, но в глазах дедушки было столько света, что захотелось высказать все, как есть, - тяжело на душе. Страшно. Мне так нужно, чтобы кто-то меня защитил, помог справиться…

- Понятно.

Старичок помолчал, потом, словно что-то решив, обнял ее за плечи:

- Так ты не туда бежишь, дочка. Не в ту сторону.

- А куда нужно? – по-детски наивно доверяя, спросила она.

Улыбка лучиками скользнула по его лицу:

- Пойдем. Я покажу тебе. А за лошадь не переживай. Она следом придет.

… Пока они шли, дедушка крепко держал ее за руку, помогая сделать следующий шаг, выдыхать боль, говорил что-то успокаивающе, и с каждым новым шагом становилось все легче идти… с каждым новым шагом светлее была дорога, пока наконец над кронами деревьев не разлилась яркими красками заря.

И зашумел лес, радостно встречая рассвет, запели птицы, приветствуя новый день, умылись росою травы и листья, подставляя солнечным лучам изумрудную зелень. Пробежал в травке зайчишка, в поисках завтрака для своей большой семейки. Распушил крылышки соловей – и неуверенно, негромко начал распеваться – а его женушка, выглянув из пушистой кроны, весело запела, не утруждая себя тренировкой голоса и не обращая внимания на обиженный взгляд главы семейства.

Лес потянулся листиками-травинками, вздохнул разноголосьем приветствовавших зарю, и, отряхнувшись, вступил в новый день.

- Вот и пришли.

Старичок остановился перед небольшой деревянной избушкой с резными сводами.

- Проходи, дочка.

Девушка кивнула, и, не колеблясь, взошла по ступеням, почему-то зная, что это единственно правильно сейчас.

Открыла дверь – и вошла в другой мир, отгороженный умиротворенной тишиной от суеты.

Падал из окон солнечный свет… кружились в вальсе пылинки, мерцающими звездочками притягивая взгляд… И горели свечи – тихим пламенем, весточкой на небеса, проводником в ночи.

И смотрели с иконы мудрые глаза, смотрели в душу…

И капали слезы…

И возрождалась уставшая от страхов душа.

… - Ну что? – старичок с улыбкой ждал ее на улице, - нашла, что искала?

Девушка молча улыбнулась, ничего не говоря. Да он и не ждал.

Потому что и так знал ответ.

… Ведя лошадь в поводу, девушка с улыбкой приветствовала солнышко, благодаря за согревающие целительные лучи. Кивала травам, нежно касалась ладонью деревьев, любовалась цветами…

Она вышла из церкви, но словно по-прежнему была там, чувствуя Его присутствие повсюду – в солнечных лучах, зелени деревьев, шелковой траве под ногами. Словно Он всегда был рядом, согревая любовью, помогая сердцу биться, вдыхая жизнь, возрождая душу.

Защищая.

… Девушка вернулась домой, и родные заметили, как изменился её взгляд.

Стал словно теплее, солнечнее… Её спрашивали, что же случилось, где она была так долго. Девушка только улыбалась и качала головой, ничего не отвечая на праздное любопытство.

Но  иногда… заглянув в глаза людей, она видела замерзающую на холодном ветру душу, сковывающие цепи страха и тьму уныния, поглощающую свет.

Тогда она просто протягивала руку – и отводила потерянных в обитель Света.

И от маленькой искры разгоралось в душах людей спасительное пламя, согревая добротой, отгоняя тени, даруя веру.

Они уходили – со всполохами Света в душе, такие разные, но чем-то неуловимо похожие, не по крови – но по духу.

Они уходили – но возвращались, приводя с собой других.

Помогая потерянным душам найти дорогу назад – на спасительный Свет, маяком средь житейских бурь, найти дорогу – и вернуться на Путь.

Они уходили – но возвращались.

И чистой мелодией звучала в лесу песня соловья, согревал сердце солнечный свет, и дверь в скрытой среди деревьев избушке была открыта и днем, и ночью.

Горели свечи, смотрели в душу мудрые глаза с иконы, а старичок в сером одеянии, закрыв глаза, с улыбкой благодарил за всё Господа.