Три звезды из созвездия Койота... Глава 04

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: Сказание о прекрасной Лилли

* * * * * * * * * * * * * * *


За что нас судили? А... Ну, детали я точно не помню: полная первичная судебная жалоба занимала восемнадцать страниц сухих юридических терминов. Оказывается мы плохо сделали... всё. Почему так много операций? Почему в банке крови заранее не держали необходимую кровь? Нет, кровь была. Тогда почему недостаточно? Почему хирург и анестезиолог прервали первую операцию? Ваш хирург, что... так спать захотел, что всё бросил и спать пошел? Тоже мне нашелся, хирург чертов... А вы видели, какие шрамы остались после всех ваших операций?! И вот немаловажная штука: счет, который ваша клиника нам выставила, вы видели? Хотите посмотреть?... Вот фотографии шрамов. Но ведь это же уродство! Вы что, не понимаете? У-род-ство! А вот счет за всё это мясничество! Нет-нет, смотрите, смотрите! Это шрамы-уродство, а это счет от вашей клиники! Но и это еще не всё. Нам пришлось в два раза больше заплатить хирургам в Калифорнии, чтобы довести этот ужас до косметически приемлевого результата! Но хотя бы там, в Калифорнии, мы заплатили настоящим хирургам. Пластическим хирургам. Они знают что и как делать. И вообще, Сестры Милосердия – это ведь монашеский орден. Ведь они все давали клятву бедности, правда? Нет, всё-таки скажите, ведь давали, давали, давали они эту клятву?! Тогда как они смеют выставлять такие счета?...

Что-что? Тебе это неинтересно? А? А-ааа... Ясно. Ты спрашиваешь, за что же прекрасная Лилли пострадала? Ну, знаешь... Это как раз, выражаясь языком современного русского телевидения — “бытовуха чистейшей воды.”  Да так, ничего особенного. До того, как прекрасная Лилли стала прекрасной Лилли, она была смазливым проворным и пробивным пацанчиком по имени Леонард с не совсем определившейся половой ориентацией. Леонард еще до окончания школы понял, что, кроме лица и фигуры, на которых строятся некоторые карьеры редко-преуспевающих обитателей Голливуда, Господь  поскупился, когда раздавал такие способности как ум, настойчивость, терпение и трудолюбие младенцам, родившимся в день его рождения. Но инициативный паренек не впал от этого в депрессию. Наоборот, на выпрошенные у родственников деньги, он купил автобусный билет в Лос Анджелес и направился искать удачу. В либеральном климате Калифорнии он быстро сориентировался и понял, что к смазливым юношам в его положении в определенных слоях голливудских элит существует давно укоренившийся интерес. Тут сложно разобраться, кто кого эксплуатирует: небедные мужчины  “бальзаковского возраста” не прочь предложить финансовую поддержку бойким симпатичным смазлёнышам, и наоборот — некоторые умные и пробивные юноши этой утонченной социальной прослойки быстренько усваивают “условия игры” и хорошо преуспевают на этом поприще. А правила игры, как видно, не очень отличаются от аналогичных ситуаций с участниками противоположных полов: необходима своеобразная гибкость в выборе партнера; нельзя забывать, что, как и у других продуктов, у тебя есть определенный срок годности, и что этот срок отличается от продукта к продукту...

Пройдя по цепочке таких благотворителей, Леонард случайно наткнулся на социально-экономическую золотую жилу этого теневого мира: секретные богатые поклонники! Таких богатых секретных любовников нелегко найти, так как всю свою сознательную жизнь многие из этих мужиков конструируют тщательно отработанную легенду, наполненную женами, детьми, друзьями и близкими, которые и не подозревают о существовании другой, тайной, стороны. Стороны, где в хорошо припрятанных и со вкусом построенных домиках и изыскано меблированных квартирках живут вожделённые и по-настоящему любимые Леонарды.

К тому времени Леонард уже не принадлежал к стайке щупленьких смазливых желторотиков. Пройдя по цепи всё более и более состоятельных тайных благотворителей, он за несколько лет сумел  отшлифовать своеобразные утонченные способности узкого профиля. К тому времени он перебрался в столицу мира альтернативной половой ориентации – Сан Франциско и  (о, боже!) случайно наткнулся на, за неимением лучшей метафоры, настоящий Эльдорадо!

Единственный владелец маленькой компьютерной компании из Силиконовой Долины рядом с крошечным Пало Альто вдруг обнаружил, что его патентом пользуются не только контрактированные компании-партнеры и компании-клиенты, но и решившие обойти патент гиганты Майкрософт и Эппл. После нескольких лет судебной перепалки, компании гиганты поняли, что обойти запатентованную технологию невозможно, и вместо того, чтобы подвергаться баснословно дорогим неустойкам и штрафам, предложили конкурирующие условия покупки всей маленькой компании из Силиконовой Долины крошечного Пало Альто. Выигрышный бид получил Майкрософт, а через несколько месяцев новоиспеченный мультимиллионер, бывший владелец маленькой компании, впал в горячку а ля Анна Каренина.  Хотите угадать, кто был объектом влюбленного компьютерщика-мультимиллионера? Угадали! Наш друг Леонард. Но Леонард к тому времени решил, что он уже не Леонард. Леонард, к тому времени, пришел к заключению, что всю свою жизнь был женщиной, застрявшей в мужском организме. (Есть такой синдром в психиатрии, есть.)

Обезумевший от любви покровитель не возражал. Появился вполне натуральный план будущей совместной жизни – Леонард, ради любимого старшего мужчины (ну, и ради себя, конечно) проходит курс очень дорогостоящей гормональной терапии, хирургических процедур и психологической переориентации, после чего, как прекрасная бабочка, по окончании метаморфоза, прильнет к обожающему её цветку-мультимиллионеру. Просчитано и продуманно было всё: где оперироваться, где основывать новую жизнь, какое женское имя выберет себе Леонард, и т.д.

Непродуманными остались сущие мелочи. Вот, например, что делать с женой и детьми цветка, к которому прильнет новоиспеченная бабочка?

Или вот еще: несмотря на то, что события эти развивались в либеральной Калифорнии, корни новоиспеченного мультимиллионера происходили из глубоко консервативной мусульманской семьи порживающей на пакинстанской стороне провинции Пунджаб. Именно в этой части провинции вера в ислам на столько строга, что гомосексуализм там до сих пор иногда карается смертью. Но и это не всё. Средства выделенные на основание маленькой компьютерной компании, о которой тут идет речь, принадлежали семье жены, т.е. семье из той же консервативной мусульманской провинции... И прочие такие морщинки-несовместимочки. Не затягивая эту историю, поспешу сказать, что в конце-концов дым этой взрывной смеси потихоньку, конечно, рассеялся, и счастливыми из этой ситуации вышли практически все. Практически... То есть, почти все. Согласно постановлению суда штата Калифорния бывшая миссис Мультимиллионер с детьми оказались финансово обеспечены до конца дней своих. Леонард сбросил отягощающую его личину Леонарда и перевоплотился в прекрасную Лилли. Об адвокатах, представлявших все стороны этого судебного процесса, и говорить не приходилось – улыбки были на лицах всех. Нет-нет, и на лице новоиспеченного цветка тоже, хотя теперь он был бывший новый мультимиллионер. И вот еще одну вещь предвидеть-просчитать не получилось: превратившись из Леонарда в прекрасную Лилли, Леонард-Лилли вдруг обнаружил(-а), что его (её) потребности радикально изменились. Если каких-то пять лет тому назад он мог играть мальчика-пажа на груди богатого старшего сеньора, то теперь у неё появилась органическая потребность в юном Адонисе, который чистосердечно будет предаваться обожанию и почитанию её, и только её, – Прекрасной Лилли!

Как ты уже, наверно, понял – кругловатый, лысоватый, темнокожий, невысокий пакистанский обедневший мультимиллионер на эту роль не годился. Подошел на эту роль нежный, как шелк, Адонис-Шелдон – молодой человек, которого прекрасная Лилли встретила в банке, где быстро увядающий цветок бывший мультимиллионер умудрился скрыть от адвокатов часть своих финансовых счетов, которые к тому времени таяли, как апрельский снег. Именно с этих счетов в один прекрасный день исчезли немалые деньги. Ласковый Шелдон, наверно, хорошо разбирался в банковском деле; деньги так и не нашли никогда. Зато на окраине маленького незаметного Орчестера, штат Миннесота, появилась новая тихая пара: прекрасная она, Лилли, и вечно обожающий её муж, шелковый Шелдон.

А вот на роль Анны Каренины бывший цветок, к которому должна была прикрепиться прекрасная только-только отметаморфизировавшаяся бабочка, не подошел. Вместо того, чтобы броситься под паровоз, брошенный любовник потратил все оставшиеся деньги, чтобы найти пару обидчиков. Что он и сделал в ночь, когда на дежурстве госпиталя Святой Девы Милосердия был я. Разоренный разозленный неудавшийся цветок наверно прикончил бы неприкрепившуюся к нему бабочку, если бы к месту трагедии в критический момент не подкатили шерифы О.Генри. Окровавленный брошенный любовник или не слышал или решил не слушать оклик шерифов бросить нож, поэтому не попал на операционный стол отделения хирургии. Он попал на стол отделения патологии  нашего же госпиталя. Стол для патологоанатомических вскрытий...

Сидя в компании других подсудимых, почему-то не хотелось думать о плохом. В голову лезли подозрительно положительные мысли. Вот смотри – а ведь она должна была умереть, а сейчас вон как бойко негодует. Конечно, тут стоит проявить как можно больше трезвой скромности, ведь, как бы я тогда ни старался, прекрасной Лилли бы с нами сейчас не было, если бы команды вертолетов Звезд Милосердия не бросились лететь черти куда в непогоду, когда нормальный хозяин не выпустил бы и собаку во двор; если бы у меня не было такого талантливого ассистента, как Джордж; если бы не было толкового спокойного анестезиолога и толковых спокойных операционных медсестер; если бы в реанимации не было моей любимой старой медсестры-вороны Луз... Четыре раза мы вытаскивали это "оно," это "Лилли-Леонард," с того света, и не в переносном смысле этой фразы, а в прямом: четыре раза у неё останавливалось сердце -- один раз в неотложке, два раза на моем операционном столе и последний раз в палате реанимации. Каждый раз нам удавалось её вернуть. Везучая она. Да, она везучая, а мы... не очень.

Насколько я себя помню, всегда мечтал стать врачом. Вот и сбылась моя мечта, думал я сидя в суде.  И вот еще: никогда не мечтал стать самым лучшим врачом в мире. Честное слово. Никогда. Почему? Потому что -- это глупость. Самого лучшего врача в мире не существует. Есть, конечно, знаменитые врачи. Есть легендарные. Есть и полные идиоты. Так что в мои мечты входило НЕ попасть в группу последних. А потом я прокололся. Глупо... Да ладно, чего уж там... На данный момент срочно необходима новая мечта! А какая? Как обзавестись новой жизненной мечтой в возрасте, когда нормальные мужики мечтают о нормальной функции предстательной железы? А обзавестись, как раз, необходимо именно детской-детской мечтой, мечтой-фантазией. Вот, например: все грузовики – машины времени и я сейчас в девятнадцатом веке...

Кстати, неплохо бы съесть эти кактусовые груши. Ведь они вкусные, сочные и сладкие.

От костра остались только лишь тлеющие угольки. Этой ночью – безлунное небо. Звёзды потрясают своей яркостью, красотой и великолепием. А я вот сейчас лягу спиной на эту лошадиную попону, укроюсь старой курткой, помечтаю о каких-нибудь детских фантазиях-глупостях, глядя на Млечный Путь (придумаю, что я Румата Асторский, например) и засну.

Опа, а это что у нас? В смысле, кто? Нет, так и что.  За кругом еле тлеющих углей вдруг появились маленькие яркие огоньки. Маленькие хихикающие огоньки... Нет, серьёзно если это-таки да галлюцинация, нам отсюда будет сложно выбраться. Так, так... Берём нашу, нет не нашу, но сейчас она в нашем распоряжении, керосиновую лампу, немножечко подкручиваем вот этот рычажок  и...




* * * * * * * * *  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ * * * * * * * * * 

http://www.proza.ru/2017/12/15/337






.