Мы, русские, и другие

Нижеследующий текст написан около 2016 г., отредактирован и вот сейчас публикуется. Рисунок тоже сделан давно — в 2014 г.

По поводу Донбасского конфликта 2014 г.

Кое-что в современной ситуации мне кажется не вполне правильным.

Мы (вернее сказать, не мы, а некоторые журналисты, политологи, другие «эксперты» и — отчасти — народ) встаём в позицию мученика, заламываем руки и говорим: «Мы такие высоконравственные, мы не можем мириться с тем и тем! А почему такие-то люди нарушают такой-то договор? Как это безнравственно с их стороны! Для них политические и финансовые интересы важнее человеческих жизней!»

Так надо было с самого начала рассчитывать на это, надо было с самого начала учитывать, какой договор реалистично сохранить, а какой — скорее всего, будет нарушен. Политика такова, что в ней некоторые вещи нужно воспринимать буквально, а некоторые — не буквально (т. е. делать скидку на некоторую долю показушности).

Мы с Европой говорим на разных языках, но мало того — это различие языков приводит некоторую часть нашего общества к самовосхищению: «Вот, они нас не понимают! А у нас — особая, прекрасная русская душа, для которой моральные ценности — очень важны! А они — европейцы — исстари были торгашами!»

Итак, русские называются высоконравственными людьми, а европейцы — циничными торгашами.

И к этому противопоставлению русских и европейцев приводится множество аргументов.

Например, делаются ссылки на спор западников и славянофилов (с этой точки зрения, славянофилы — хорошие, а западники — плохие), — или на статьи «Русской правды» (XI—XII вв.), по которой штраф за вырывание клока из бороды был больше, чем штраф за кражу коня, — т. е. ущерб, нанесённый чести человека, значил больше, чем посягательство на частную собственность. (Последний аргумент был приведён историком Е. Ю. Спицыным, который подразумевал, что есть и другие подобные факты, на основании которых можно сделать обобщение, что для европейцев характерно торгашество, а для русских — высокоморальность.)

Даже если допустить, что эти аргументы в какой-то степени резонны — всё равно, как мне кажется, им не нужно придавать такого глобального значения, будто на каком-то народе можно однозначно поставить печать: «торгаш» — или печать: «высокоморальный».

Это не значит, что я в принципе не признаю возможности давать народам какие-то обобщённые характеристики; так, то, что В. В. Путин говорил о национальном русском характере в прямой линии от 17 апреля 2014 г., кажется мне очень даже верным.

Конечно, можно сказать, что есть «особая русская душа», — как есть «особая душа» и у других народов.

Но рассуждения о «порочности» европейцев и «хорошести» русских со ссылками на западников и славянофилов кажутся мне несерьёзными.

Почему?

Потому что если начать ставить такие «клейма» на народы, то недалеко до расизма.

Более уместно было бы сослаться вот на что.

Про чрезмерный этноцентризм говорил Иван Аксаков в письме к своему брату Константину от 17 сентября 1856 г. Знаменитый славянофил писал: «Ведь штука собственно в том, что ты думаешь, что русское воззрение есть единственно истинное, полное и цельное, и не потому только, что таковым является каждому народу его народное воззрение, а что оно действительно таково и отрешено от всякой односторонности, неминуемо сопровождающей *всякое* народное воззрение, *кроме* русского. Только это ещё не высказано, хотя и торчит из-за углов, а потому-то и противников наших берёт такая злоба...»

«...потому-то и противников наших берёт такая злоба». Обратим на это внимание! Именно потому такие национально-восхвалительные мысли так болезненно воспринимаются оппонентами (которых называют либералами, русофобами и т. п.), что в этих мыслях смутно просвечивает отказ признавать равноправие нашего народа и других народов.

В наше время эта мысль прямо не проговаривается, но до этой мысли остаётся всего несколько шагов, ещё немного — и кто-то скажет: «Русский народ — лучший, все остальные народы — хуже, все остальные — более порочны, порочность у них просто-таки в крови сидит».

Эта подспудно подразумеваемая мысль у так называемых либералов часто вызывает негодование (если не гнев): «Не может такого быть! Что вы несёте?!»

А такая болезненная реакция, в свою очередь, вызывает обвинения их в русофобии.

Для преодоления *взаимонепонимания* между этими двумя лагерями было бы полезно обратиться к опыту славянофилов и западников, — тех, настоящих славянофилов и западников XIX в., очищенных от позднейших тенденциозных мифов и искажений.

Как мне кажется, славянофильство в наше время зачастую понимается упрощённо — получается так, что под *славяно*филами понимают *русо*филов; другие славянские народы воспринимаются как осколки славянского мира, вращающиеся вокруг России, подобно спутникам Солнца.

Но, по идее, если быть по-настоящему *славяно*филом, то нужно проявлять больше интереса к культуре других славянских народов, придавать ей больше ценности. Культура чехов, сербов и поляков — это не «приложение» к русской культуре, — по крайней мере, со славянофильской точки зрения она не должна считаться таким «приложением».