Хватит трагедий и жертв АД ДАже оптимистических!

...... пересмотрел фильм ...... и переОСЬ МММыслил ......

!!!!!! ОПТОМ  "рррИМмМистичность"  трагедий !!!!!!

"Помни. Что и смерть бывает партийной работой.
Не плакать. Глаза нужны сухие. Нет смерти для нас. Нет смерти для революции."

Перефразируя на свой ЛАД ВакулЫлукаВ переиначу :

Помни. Что и смерть лишь смена МЕРностей !
Волен ТЫ хоть ПЛАЧ(Ь), хоть наёмный, идейный за пайку ПАЛач !!
Есть в революции ГОРЫ ЖЕРТВ и телесных мМмУЧЕНИЙ СМЕРТЕЙ !!!

Лишь в ЭВОЛЮЦИИ ЖИЗНИ КОСМИЧЕСТЬКОЙ  -  ЕСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТЬКИЙ  РАЙ  наш МИРна РА-АЗЪ-УМный

........ (((((((( !!!!!!!! 88888888 !!!!!!!! )))))))) ........



Далее из сетей сообщение :


Фильм "Оптимистическая трагедия"

Понедельник, 02 Апреля 2012 г.


Это герои, показанные в штормовых волнах в самом начале. С первых кадров фильм погружает в античность, в какую-то мистериальную  и фантастическую реальность.  А кто по незнанию недопогрузился - того вмиг притапливают прямые обращения, фигуры "ведущих хора", которые обращаются к зрителям, выражают авторские размышления и переживания.

"Какая вежливая тишина...бойцы не требовали печали после их гибели. Жизнь не умирает. Будьте бодрей - просили бойцы, погибая. Отложите свои дела! Матросский полк, прошедший свой путь до конца, обращается к вам, к потомству!" А в тексте у Вс.Вишневского еще образнее, с ницшеанским, я бы сказала, юмором: «Здравствуй, пришедшее поколение! Бойцы не требовали, чтобы вы были печальны после их гибели. Ни у кого из вас не остановилась кровь оттого, что во время великой гражданской войны в землю легло несколько армий бойцов. Жизнь не умирает. Люди умеют смеяться и есть пищу над могилами ближних. И это прекрасно! “Будьте бодрей! — просили бойцы, погибая. — Гляди веселей, революция!”
 

 
Ну вот, ну вот. Попробуй не погрузись. Античность - и в циклопических размерах гиганского памятника, и в лицах, порой неподвижно застывших масками, и герои "встают на котурны" и все их жесты преувеличены, а мимика резка и выразительна. Они боги, или герои, античные герои... или сверх-люди, сверхчеловеки.
 


Греческая трагедия начинается с ввода (пролога), за ним следует выход хора с песней (парод), затем — эписодии (эпизоды), которые прерываются песнями хора (стазимами), и последняя часть — заключительный стазим и уход актёров и хора — экзод. Приблизительно  так же и в фильме, включая песни. И великолепный актерский состав.
 Это всё тот же титанический памятник, и ведущие хора, для масштаба.


Возрождении героя после его смерти (кто бы ни был этим героем – Озирис, Дионис или даже Христос) была первой оптимистической трагедией в истории художественного осмысления человеком законов жизни. Смерть как источник жизни...


Фильм обращается к истокам греческой трагедии,  которые тогда, впрочем, как и сегодня, безвозвратно утрачены. Это связь с мистериальным началом: трагедия происходит из обрядов, посвященных богу Дионису; культ Диониса, или Вакха, – это (временный)  выход за пределы установленного культурного порядка, отмена основополагающих границ и различий – социальных, гендерных, сексуальных, даже антропологических (между богом и человеком, между человеком и зверем), вакхическое буйство, завершающееся раздиранием тела бога или его заместительной жертвы (козла, tragos’а) и тем самым указывающее на ритуальный – жертвенный – исток трагедии.

И вот на корабле - выход за пределы установленного  порядка... Матросы - анархисты



А вот и будущая жертва. На борт корабля, где процветает полная анархия и всякие нехорошие болезни направлен комиссар. Комиссар в юбке.


Но за красивым лицом и хрупким телом скрывается настоящая машина. Она напоминает, скорее, терминатора, чем женщину. Никаких эмоций, маска вечно нахмуренного сурового лица, глухой стальной голос...




полное самообладание и хладнокровие, одна могучая воля - и никаких чувств.


да-да, это как раз "Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?"



Комиссар гнёт свою линию, и все обсуждения заканчиваются миролюбивым - "мы поладим"


Но однако, тут смертельное противостояние. Противостояние Вожак - Комиссар.


А вот чудовищный в своей бессмысленной жестокости эпизод. Старушка вроде бы узнала того, кто украл у нее кошелек. Его казнят - выбрасывают за борт в мешке...
Оптим трагед 13 (680x340, 64Kb)

Но потом кошелек находится, старая женщина ошиблась... и ее тоже - в мешок - и за борт...




Дальше лирическая и очень грустная сцена - вальс прощального вечера. Завтра - на войну.


Долгий пеший переход от моря - до моря. Иногда - на поездах. "Прощай, родная Балтика!"



Но чаще - пешком. Нескончаемо долго. И постепенно комиссар оживает.


Оттаивает.



А когда случается бой - командует.


Вот она уже и шутит, и улыбается, цитирует по памяти расстрелянного Гумилёва.

 
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Но вопрос "стоит ли внимание человек, когда речь идет о человечестве?" - остаётся без ответа.


После боя Комиссар высмеивает трусость Алексея, но мягко и я бы даже сказала,  деликатно) "Приступ классовой ненависти случился, что ты на врага смотреть не мог?"


Все разговоры подслушивают Вожак и его ближайший помощник - сифилитик Сиплый.


Какие бы интриги они не плели, похоронив мертвых, полк движется дальше.

 
Возможно, жёсткие рамки советской цензуры играли и свою созидательную роль. Как в поэзии - ритм и рифма, а в иконописи - канон. Чтобы выжить в тисках тотальной идеологии, необходимо было как можно больше вдохнуть в картину жизни. Таковы беглые из лагеря офицеры. Их расстреляют. Вполне жизненно.
 


А потом и Вожака.

Театр еще в Древней Греции старались использовать как орудие агитации и пропаганды идеологии.

Идеология и искусство - две вещи несовместные. Идеология уже ответила на все вопросы бытия и чётко разделила белое и чёрное, своё и чужое, друзей и врагов. Тогда как настоящее произведение искусства имеет дело с общечеловеческими ценностями. Искусство каждый раз заново и непредвзято пытается познавать мир, ищет ответы на «проклятые» вопросы. И основа здесь не политические, национальные или религиозные постулаты. Мерой всех вещей является Христос, идеал нашей цивилизации, как бы этому внешне не сопротивлялась идеология.

И всё равно насилие и смерть не могут восприниматься нормально.


С иронией воспринимается эпизод прибытия банды анархистов. Как быстро их взяли в оборот!



И строевым шагом пополнившийся полк идёт к месту назначения. Via Dolorosa почти.


И вот он, роковой план.


И предательство Сиплого. И последние слова Вайнонена.


Среди матросов  безусловный красавец Алексей - Вячеслав Тихонов. В жарких спорах и сомнениях встаёт он на сторону новой власти. И только в финале мы узнаём главную и истинную причину этого обращения. И только после этого страстного объяснения в комиссаре просыпается женщина…
 

 
Финал «Оптимистической трагедии» совершенно чётко возведён до евангельских ассоциаций. Иуда-Сиплый, в исполнении Всеволода Санаева, спускается в темницу, как в Гефсиманский сад, со стражей (иностранными легионерами), держащей в руках фонари и мечи (винтовки со штыками), и показывает им комиссара-Христа…
 


Практически оплакивание. Почти "Пиета".
 

И полёт мертвого Комиссара.


При всем трагизме... на гоголевскую панночку похоже, ой!)


 
Эта картина жива вопреки идеологии, которую она обязана была нести и прославлять в массах. Она выжила вопреки жесточайшей цензуре, доходящей порой до бреда. Вымарывалась любая вольность, любая двусмысленность, которая, не дай Бог, будет превратно истолкована зрителем или наведёт его на опасные размышления.
Но трагедия - это не только жанр.В конце концов всё становится не важно. Социальное происхождение зрителя, его пол, вероисповедание, партийная принадлежность, - не важно, какую яичницу он любит… Важно наличие сердца. Важны самые простые истины: сострадание чужому горю, милосердие, жертвенность. На этих простых истинах и строится кинематограф, способный пережить своё время и даже власть, которую он восхвалял.
А самая главная из простых человеческих истин - это, конечно же, любовь!

И вот и снова вожатые хора.


 
"Помни. Что и смерть бывает партийной работой.
Не плакать. Глаза нужны сухие. Нет смерти для нас. Нет смерти для революции."
 
материалы