Чего бы я себе не простила?

        Иногда, оказываясь в той или иной неприятной для меня ситуации, думаю, такова ли она своей неприятностью?  Мы все не без греха, чего-то можно себе и простить и жить дальше, глубоко вздохнув и сделав отмашку рукой. Вот чего бы я себе не простила точно  - так это  тот неприятный случай, который, слава богу, завершился благоприятным исходом.
Зима. Холодная сибирская зима с ярким солнцем, приятным морозцем и «сухим» воздухом – влаги в воздухе мало, потому и мороз не чувствуется, хотя под минус 30.  Это не наши влажные уральские зимы, с небольшим минусом, но повышенной влажностью, когда леденеешь, как сосулька на небольшом морозце.
Выкатываем две коляски через  «контроль» бабушек вахтёрш. Они ахают и намекают на недалёкий ум молодых мамаш, в мороз вытаскивающих младенцев. Моему  сыну почти год, девочке приятельницы не более  восьми месяцев. Мы настроены решительно. Дети укутаны, коляски закрыты, и гулять  надо непременно.  Это полезно для здоровья. И нашего  здоровья и малышей.
Мы ведь не просто так гуляем, но и заходим в магазины и не только продуктовые, но и книжный магазин.  Достаточно книг куплены в те «сибирские» годы. Мы гуляем, обмениваемся нашими  впечатлениями, болтаем о несущественных делах  со стороны, но важных  для нас, делимся нашими женскими секретами.  Детки мирно посапывают в колясках.  Прогулочное время торопит поворачивать ближе к  общежитию.
Мы, как обычно, гуляем по центральной улице и надо пересечь оживлённую дорогу, чтоб попасть на нашу тихую улочку.  Но на этот раз мы изменили маршрут, и ушли гулять подальше и повыше от дороги и транспорта. Дорога идёт под уклон, к шоссе и мы идем, бережно толкая перед собой коляски,  к ближайшему светофору. Я осторожно перекатываю колесами снежный занос на дорожке перед очередным тротуаром и жду подругу, развернув коляску от дорожки.
Она поднимает  с помощью ручки передние колеса коляски, затем задние. То, что происходит дальше, до сих пор прокручивается в моей памяти кошмарным мгновением.  Верх коляски срывается с основания и мчится  с ускорением по снегу вниз, под уклон, к шоссе. В моём мозгу мгновенно возникает  ужасная картина, как коляска  врезается в гущу машин, и я бегу  что было сил вслед.  Падаю навзничь, но успеваю зацепить руками край коляски.
Жду зарёванную и онемевшую от неожиданности молодую маму, которая никак не может прийти в себя от происходящего. Говорю ей, "не вой , разбудишь ребёнка" и тяжело  дышу, так как и себя чувствую не лучше и кровь усиленными  толчками пульсирует в голове. Смотрим в коляску, где сладко посапывает не ведающий ни о чём младенец.
Подруга ревёт, размазывая слезы  варежкой по щекам, а я её успокаиваю. Так и стоим, обнявшись, пару минут. Затем снова устанавливаем верх коляски на основание и проверяем, прочно ли закрепили.  Даю слово о молчание на счёт данного случая, потому как моя приятельница трясётся как заячий хвост и боится говорить об этом мужу. Это их дела и я не лезу, потому отряхиваю пальто от серого снега.  Падая, собрала весь утоптанный и серый  придорожный снег.
Ничего, грязь не сало, потёр и отстало, - думаю я.  Главное, ребёнок цел и невредим.
Вечером, пришедший с работы муж, обратил внимание на пальто, подсыхающее на плечиках, и только открыл рот для вопроса, я ему ответила:
Да нога подвернулась и я грохнулась, собрала всё что могла. Главное, что коляска не опрокинулась. Не умею врать, а пришлось, чтоб сохранить чью-то тайну.  И мы пошли ужинать.

Прошло время. Сейчас этому «ребёнку» более тридцати лет и ныне живёт и здравствует.
А я иногда думаю: чего бы я себе не простила? И вспоминаю этот случай.