Моя граница

М о я       г р а н и ц а



Читатель, не судите строго,
Я сам себя за всё корю.
Ведь жизнь - есть дальняя дорога,
Я лишь пытаюсь описать свою.




Призыв

Дышало всё осеннею прохладой,
Совсем уж лето уступило осени права.
И только о прошедшем теплом лете
Напоминала лишь зелёная трава.

Октябрь кончался солнечный и тёплый,
Все было впереди: туманы и дожди.
Я шёл тогда с работы невесёлый,
Как будто знал, что на два года уходил.

Едва открыл я дверь, бабуля со слезами:
 - И не успел ты отдохнуть, унучик мой…-
А дедушка повестку мне читает:
С тридцатого я буду рядовой!

Так мало времени осталось мне на сборы,
Я телеграммы слал во все концы.
Промчались дни, в военкомат мне скоро.
На проводах была тогда и ты!
 
А город провожал меня дождями,
Колючими, холодными, как лёд.
И мама на вокзале со слезами,
И девушка в глазах моих встаёт.

Снова слышится стук бесконечный,
Стук по рельсам вагонных колес.
И уносятся мысли все чаще
В те края, где родился и рос.

Вспоминается детство и юность
Твоё имя твердит голова.
Это милое, нежное имя
Дорогие для сердца слова.

Наши встречи порой до рассвета,
Твоё красное платье в горох.
Всё осталось лишь в памяти это,
О чём раньше и думать не мог.

Так уж вышло, что перед службой
Незадолго лишь встретились мы.
И в любовь перешла наша дружба,
Заплетая косичку судьбы.

Я уверен в твоих обещаньях,
Что мне будешь на службу писать.
Для любви не страшны расстоянья
Остаётся нам только лишь ждать.

В дороге четвёртые сутки.
Доеден последний паёк.
Сейчас бы домой на минутку:
Я  столько б еды приволок!

На перронах не спрыгнешь с вагона,
Не возможно чего-то купить.
Старшина, усмиряя наш гомон,
Просит силы для службы копить.

Как тогда все о том пожалели,
Что садились в вагон налегке.
Но ведь было ж свободное место
И в моем небольшом рюкзаке.

На попытки узнать у сержантов
Скоро ль кончится этот наш путь?
Они только, шутя, отвечали,
Что успеем еще отдохнуть.

Очень душно в закрытом вагоне,
И лежать, и сидеть я устал.
А под утро в ночном Андижане
С патрулём нас встречал капитан.

Он, приветствуя всех перед строем,
Свою краткую речь зачитал:
Мол, встречает граница героев…
И растаял в тумане вокзал.

Как змея, извивалась дорога
Между сопок и серых  полей,
Где белел лишь не убранный хлопок
Среди стройных фигур тополей.

Где вы, наши родные березы?
Вас на службу с собой не возьмешь.
Постепенно колонна въезжала
На окраины города Ош.



«Рождение» солдата
 
Слова - хоз. двор - впервые слышим
Из уст суровых старшины,
Где нас встречать ефрейтор вышел,
Там в баню шли впервые мы.

Бельё он выдал нам, портянки,
Всем полотенца и под кран.
Водой горячей обливайся,
Прощай гражданский «балаган»!

Переодели нас в х/б,
Сидевшее неловко.
Ремень надев и сапоги,
В строй становились робко.

Все так похожи, как один,
Не узнаём друг друга.
А старшина наш строй ведёт,
Командует нам строго.

Ну вот - родное КПП,
В отряде нас встречают.
Деды ликуют вдалеке,
Приколы отпускают.

Смотри! Смотри! – «ремни» идут.
Да в новых наших «корах»!
Так называли сапоги
Из яла на подковах.

Что нам изведать предстоит,
Мы лишь предполагали.
Работать умно головой,
Руками и ногами.

Желаний много у «дедов»,
Не суждено им сбыться.
Они служили лишь в Оше,
А нас ждала граница.

Строй задержался на плацу,
Сержант ведет обедать.
Стол накрывают на ходу:
Котлы и много хлеба.

Солдат приносит «разводной»,
По чашкам разливаем.
Хлебнув по ложке по одной,
Мы всё отодвигаем.

 - Да как же можно это есть?!
И что, мол, за баланда?!
Водой разбавлен этот суп!
- Водою! – это правда!!!

Я столько вас совсем не ждал! –
Ответил грубо повар.
- Ну что?!  Такого не едал?!
Привыкнешь братец скоро!..

Вокруг собралася толпа,
Дежурный по столовой.
И воспитанье началось
Приколы без основы.

Как оказалось, земляки
Нас плотно окружили.
Обиды помнят дураки,
А мы про всё забыли.

В тот день нас выручил буфет.
До ужина дожили.
Тогда там не было котлет,
Но кашей накормили.

Повзводно в кубрик завели,
Кровати застелили,
А утром митинг на плацу:
Учебный пункт открыли.

С утра зарядка, туалет,
Погоны пришиваем.
Потом тренаж и на обед,
Повсюду успеваем.

Кровати учат заправлять,
Как струны одеяла.
Сержант кричит – Отбой! Подъем! –
Мы выполняем вяло.

Что значит, сорок пять секунд?!
Ведь это не возможно?!
Но старшина прервал наш спор –
За тридцать даже можно!

Он объяснил нам что, к чему,
Зачем нам тренировка.
Мне передал секундомер,
Всё сам исполнил ловко.

Отбой – за двадцать пять секунд.
Подъем – успел за тридцать.
Учитывая каждый пункт,
Да! – Есть чему учиться?!

Секретов мелких в ней не счесть,
В солдатской той, науке.
На всё солдату время есть.
Нет лени там и скуке.

Чтоб быстро куртку расстегнуть,
Всего в одно движенье,
Сквозь петли ложечку продень,
Не нужно много рвенья.

Занятий много на плацу,
По два часа шагаем.
И штурмовую полосу
С трудом одолеваем.

Спортгородок привычным стал,
Скамейка – пресс, на брусьях – угол.
Кто перекладин не видал,
Тем было очень туго.

Сержант кричит – Тянись! Тянись!
Подъем переворотом!
И руки снова сорвались,
Упал на землю кто-то.

Но побеждал лишь только тот,
Кто мог, упав, подняться,
Со лба стирая липкий пот,
От боли рассмеяться.

Настал тот день, когда впервые
Мне в руки дали автомат.
Его торжественно вручил мне
Прошедший службу с ним сержант.

Уставы учим, огневую,
Стреляем, драим автомат.
Мы потихоньку превращались
Из пацанов простых в солдат.

Узнали много о границе,
О подвигах былых ребят.
Светились гордо наши лица
Что мы пришли служить в отряд.

Но ложку «дегтя» в «бочку с мёдом»
Подкинул местный нам «завхоз».
Запас картошки на продскладе
Он превратил в гнилой навоз.

Бурты водою затопило.
В ком здесь вина, не в этом суть.
Мы возимся в дерме остылом,
Чтоб хоть спасти чего-нибудь.

В мешки, что цело, собираем,
Превозмогая смрад и вонь.
Ведь эта лучше, чем сухая,
Как клей, не липнет на ладонь.

Её покушать нам однажды
Совсем немного довелось.
Она же даже после варки
Не лезет в глотку, словно кость.

Мешок с напарником посменно
Держать приходится в ногах,
Он из семьи интеллигентной
С дипломом высшим на руках.

Меня он старше на два года.
От грязи, холода устав,
Так каждый раз, найдя картофель,
Он все цитирует устав.

Что, мол, солдат всегда обязан
Превозмогать и кровь, и боль,
И ждать, когда начпрод наступит
На общий наш больной мозоль.

Я вспоминаю это чувство,
Как кушать хочется всегда.
И до еды, и сразу после,
Не исчезает никогда.

Как нас без отдыха гоняли
Бегом за стол, бегом назад.
И за столом всегда спешили,
Кто опоздал, тому – наряд!

Обед в бочках -  одно и то же.
Второе с первым, не понять.
Чтоб успевать, соединяем,
И всё компотом припивать.

Команда – Встать! Бегом на выход!
Хлеб в руку и быстрей на плац.
Всё на ходу съедаем тихо.
Сержанты проверяют нас.

Найдут в кармане даже крошку –
В наряд, иль строевой тренаж.
Изжогу б заглушить немножко,
Бывало так, до рвоты аж.

Из дома слали переводы,
Ходили с другом мы в буфет.
То был глоток шальной свободы
Пусть и без маминых котлет.

Присягу учим наизусть,
Читаем громко, без запинки.
В душе тоска, по дому грусть,
Нет ни письма и не посылки.

И наконец-то почтальон
Принёс конвертов сразу пачку.
Штамп на конвертах одним днем,
Вот и решилась та задачка.

А я все голову ломал –
Всем письма есть, а мне не пишут.
От девушек дороже мам:
Пусть это каждая услышит.

Мне в этом смысле повезло,
Я получил их больше триста.
Служила вместе ты со мной,
Хотя была совсем не близко.

Тянулись долго день за днем,
А ночи пролетали быстро.
Присяга, строевым идем,
О жизни мы другой не мыслим.

Такое чувство, словно все
Здесь рождены, не на гражданке.
Лишь вспоминаем про носки,
Мотая на ноги портянки.

А мамы вяжут их и шлют,
Заботясь о любимом чаде.
Не думая, что из-за них
Сынок окажется в наряде.

На службе первый Новый год,
Есть поздравленья – нет подарков.
Комбат по кубрикам идет,
Мы на постелях, топят жарко.

Отбой перенесли на час,
Я спел с друзьями под гитару.
Комбат, выслушивая нас,
Напел мотив какой-то старый.

Ему подпел наш старшина
Про бой на острове Даманский.
О нём не знала вся страна,
А с ней и я, когда был штатский.

Ведь там же парни полегли
Всего немного нас постарше,
И мы такое бы смогли,
И в наших мыслях нету фальши.

Комбат пропел, смолк старшина,
А мы весь бой тот представляем.
На нас надеется страна,
Мы здесь не «дурака» валяем.

Вот как - то так осознаёшь
Свою причастность к миру, к делу.
От дедов силу ты берешь,
И с ней становишься ты смелым.

А утром поздний был подъем,
День выходной начался.
Писали письма все домой,
Конспекты вновь читал я.

Зачеты сдали хорошо
По пограничной подготовке,
И только лишь по строевой
Мы продолжали тренировки.

На время точно все успел,
След прочитал довольно просто.
Жаль оставаться не у дел,
Мне не хватает в школу роста.

Сержанты все - сто семьдесят пять,
А я всего немного ниже.
Кто ж знал, что им парад шагать
Два раза в год, а я не вышел.

Да, с другом мы теперь вдвоем:
Январь нас сократил на четверть.
Шанс уменьшался с каждым днем,
Нам оставалось только верить.

В связисты взяли, в повара,
Все разъезжаются по школам.
Остались лишь инструктора,
Но был туда отбор суровый.

Любовь к собакам, аттестат,
Нужна физподготовка.
Ну что? Рискнем с тобою брат?
Покажем им сноровку?!

Ведь это шанс уже на сто,
А может и на двести.
Служить еще нам ровно год,
С тобою, Вадик, вместе!

С тревожным трепетом в душе
Я подошел к той двери,
И что нас с ним туда возьмут,
Я до конца не верил.

Вот середина февраля,
Немного потеплело.
Нас вызывал к себе майор,
Заглядывал к нам в «дело».

Он всё так честно проверял,
Такая видно служба.
С собой дружить мне предлагал,
Я знаю эту «дружбу».

Потом сурово посмотрел,
Предложив сигарету.
Как отправляя на расстрел,
Мне подписал анкету.

А утром новость для меня:
Все вещи получили,
Сухой паёк аж на два дня.
Учебный пункт закрыли.

В машину погрузили нас,
Опять вокзал и поезд.
Мы едем с другом в Душанбе
Учиться там на совесть.




Школа  инструкторов службы собак
(Февраль 1975 – Ноябрь 1975)

Два дня в пути промчались быстро,
Я письма все перечитал.
Домой тянули меня мысли,
От них, признаюсь, я устал.

Но сколько сильных впечатлений
Принес наутро новый день.
Пейзаж поднял мне настроенье,
Унес тоску, хандру и лень.

Как чаша, окружали горы
Со льдом сияющих вершин,
Красивый, не знакомый город
Со множеством цветных долин.

Нас на окраину поселка
Привез военный грузовик.
Он двигался довольно долго,
Вдоль всей дороги тёк арык.

Деревья здесь так поливали,
Посаженные в один ряд,
Тутовником их называли,
Листвой кормили шелкопряд.

Вот КПП, псы лают глухо,
Деревьев – словно мы в лесу.
Везде арыки, но в них сухо.
Нас выгружают на плацу.

Я огляделся, справа, слева
Одноэтажные дома,
Как будто их рукой умелой,
Природа сделала сама.

Приземистые, с невысокой крышей,
Окошки, словно теремки,
Печные трубы, чуть повыше
Над входом видно козырьки.

Сей дом заставой называют,
Все те же кубрики внутри.
По отделеньям размещают,
Не хочешь мерзнуть – печь топи.

Нас встретил капитан Джураев,
Почти на год он наш отец.
Так в жизни редко, но бывает,
Он мастер дела и сердец.

Я до сих пор все чётко помню:
Улыбку эту и глаза,
Его сынишку, мальчик скромный,
Что с рук солдатских не слезал.

А был еще майор Морозов:
Начальник школы, командир.
Чей сын курсантов был угрозой,
Когда тот мимо проходил.

Он мог в него свободно плюнуть,
Иль бросить камнем, просто так.
А мама не хотела думать,
Что то не шутка, не пустяк.

Застава шесть, в ста метрах баня,
В овраге горная река.
Надолго сохранила память,
Как с гор спускались облака.

Колючий дождь стегал и холод,
Мы с силой дергали собак.
Стекали капли нам за ворот,
Сержант кричал нам – Шире шаг!

Наш первый кросс до местной свалки,
Обратно поймой до реки.
Всё в основном не из-под палки,
Но были и средь нас «сачки»

Инструктор, бег - не разделимы,
За «псиной» должен ты успеть.
Ненужное - пропустишь мимо,
А важное - в уме отметь.

По школе шагом не ходили,
Везде бегом, быстрей, быстрей.
Через неделю уж вручили
Четвероногих нам друзей.

На стройдворе, как в быстрой съемке,
Я просто вынужден летать.
Все выполнялось просто, ловко -
Так нужно было исполнять.

Занятий за день очень много,
Казалось все мне не объять.
С нас спрашивали очень строго,
Ведь нам границу охранять.

И днем и ночью следопытство,
Учились правильно стрелять.
Не раз включалось любопытство,
Инструктор должен много знать.

След отыскать по всем приметам,
По поведению собак.
Не важно, здесь зима иль лето,
Ведь нарушитель не дурак.

Идет на все он ухищренья
В горах, и в поле, и в лесу.
А ты, как камень преткновенья,
Нарывом на его носу.

Учились сами и учили
Своих собак всё выполнять,
Сержанты с нами не шутили,
Теперь я их могу понять.

В поля работать выезжали:
То в ночь, то в утро, а днём спать.
Дни незаметно пролетали
Аж письма некогда писать.

В наряд заставой заступали:
Кому на кухню, кто на пост.
Горчицу пачками скупали,
Она получше, чем АОС.

Посуда от нее блестела,
От жира не было следа.
Ветфельдшер, зная свое дело,
Дотошно проверял всегда.

Двойной должна быть гигиена,
Жара за сорок аж в тени.
Зараза множится мгновенно,
Будь чист снаружи и внутри.

А в карауле  по порядку:
Пост, бодрствование, сон.
Потом повторится всё к ряду,
День, ночь и караул прошел.

Сейчас с улыбкой вспоминаю
Свой первый, внутренний наряд.
Дневальным кубрик убираю,
Шинели, как в «строю», висят.

На них, лишь боком опираясь,
Я, стоя, вымотавшись, спал.
Но глаз, преодолев усталость,
Дежурного по школе ждал.

Его я встретил у заставы,
Все по уставу доложил.
И тут, вперед его пуская,
В канаву чуть не угодил.

Расслабился и равновесье
Я сразу просто потерял.
Заметив это, наш  Джураев
Лишь только ус рукой помял.

Панаму быстро я поправил,
За капитаном зашагал.
Нет нарушения устава
Коль я Джурая не проспал!

Как проходили выходные
Отдельно будет мой рассказ.
Нам было всем не до унынья
Межшкольный стадион нас спас.

Почти весь день соревнованья
Между застав иль школой поваров.
Причем программой состязанья
Нас нагружали - будь здоров.

Бег – все дистанции до трешки.
Кто в волейбол, кто в баскетбол.
Сражались мы не понарошку,
Чтоб победить, уж коль пришёл.

Порой артисты приезжали
В наш клуб на праздник, в выходной.
Их с удовольствием встречали,
В клуб рвался каждый, словно в бой.

Там отдыхали мы по полной
Аж больше двух часов подряд.
Сплошное было «царство сонных»,
Особенно - последний ряд.

Раз в Душанбе все выезжали
В театр центральный, на спектакль.
Какая пьеса, мы не знали,
Сидим, скучаем просто так.

Но день тот удался на славу.
Калягин в платье «зажигал»!
Весь зал кричал с восторгом – Браво!!!
Когда играл Джигарханян.

Потом мы иногда шутили. –
В Бразильи много обезьян.
Когда коллеги замечали
В рабочем опыте изъян.

А остальное, как обычно:
Писали письма в выходной,
Хоть фоток не было приличных,
Мы все же слали их домой.

Скупали в выездных буфетах
Все вкусное, почти подряд,
Чтоб было нам не до обеда,
Когда накроет стол наряд.

«Баланда» просто надоела,
С нее изжогу не унять.
Мы пили соду - это дело,
Кто пил, тот может всё понять.

Не мог я упустить природу.
По своему, здесь дивный рай.
Он уважает только воду,
А без нее здесь просто «край»!

В апреле расцветают сопки:
Красиво - описать нет слов.
Я парень, в общем-то, не робкий,
А змей там столько, будь здоров!

Идешь по следу, черепахи
Собакам лезут прямо в пасть.
А желтопузиков на склонах!
Ну, камню некуда упасть.

В ночь выезжать на следовую
Ужасно, просто слова нет.
Но не было совсем укусов
За много, много, много лет.

Проложишь след, с змеей шипящей
Не раз ты встретишься в пути.
Плащ распахнешь в одно мгновенье,
И сердца слышен стук в груди.

Так плащ держа перед собою,
Я к крайней точке быстро шёл.
Овраг, заросший весь травою,
В нем место я себе нашел.

Плащ на траву спокойно бросил,
Прилягу, думаю, устал.
Поднялись дыбом все волосья,
Когда мой плащ с шипеньем «встал»!

Два змея с шумом покидали
Свой дивный, влажный, теплый рай.
Укушен был бы я? Едва ли.
Вот так кончался этот май.

Потом все сопки выгорали,
Желтели, зноем наливались.
Мы этот край сполна познали.
На стажировку собирались.

Как нам сержанты повторяли:
- На свете только три дыры.
Вот мы в одну из них попали,
В Термез! Ни в Кушку, ни в Мары.



Стажировка на границе с Афганистаном
(июль 1975)

Тут жарко в солнечном июле,
Под пятьдесят почти в тени.
Яйцо ведь варят все в кастрюле?
Здесь яйца варятся в пыли.

Мы зарываем ради пробы
Одно в песок – омлет готов!
Ну а водичку охлаждаем
Мы на ходу грузовиков.

Так фляжки мочим и цепляем
За лямки на крюки бортов.
С машин участки проверяем
И воду пьём, как с родников.

А на заставе привозная,
И в бочках теплых, как моча.
Кто там служил, тот точно знает:
Из скважин, пить её нельзя.

Что б ты не ел, песок повсюду
Привычно на зубах хрустит.
Как ты не мой свою посуду,
Он как заразный стоматит.

Лишь только выйдешь ты с заставы,
На солнце взмокнешь в пять минут.
Вот если б не было панамы,
Служить пришлось бы трудно тут.

Но постепенно привыкаешь
И к этим «адовским» местам.
А ночью комары жиляют,
Вампира хуже нету там.

Матрас от пота промокает,
Ковшом черпаем рипудин.
Лишь он от комаров спасает,
И я, такой, здесь не один.

Собак в конюшне разместили,
В жару с собой их не берем.
А вечер, занимайся с ними,
Зачёты ведь сдавать вдвоем.

Х/б  мы каждый день стираем
По возвращенью с КСП.
Пот, вытекая ручейками,
Её всю выбелил уже.

Прополоскаешь - и сушиться,
Забор веревку заменил.
На всех колючки нам хватало,
Весь взвод на ней х/б сушил.

Панаму тут никто не гладит:
Бетон - и сушка, и утюг.
Здесь солнце всё само расправит,
Лишь полчаса и ровный круг.

Не раз «афганец» поднимался,
Песок, как дым вокруг кружит.
И чтоб ты сделать не старался,
Он щель найдет и напылит.

Из камыша двойные маты
На окнах плотно, да стекло.
И все ж полно песку в палатах,
Хоть с ним борьба идет давно.

Граница по реке проходит,
Аму-Дарьи здесь норов крут.
Сплошная грязь, водовороты,
Камыш, как лес, и змеи тут.

Реку морчасти охраняют,
Матросы с нами здесь живут,
Служить на катер заступают,
Границу ночью стерегут.



Вечерняя  трапеза

Наряды часто проверяют
Береговую полосу,
Через поля бахчи шагают,
Арбузы с тех полей несут.

Укромный угол на конюшне
Уже наполнился вполне.
Его собрались уничтожить
Курсанты ночью, в тишине.

Отбой!- команда прозвучала,
А час спустя все шмыг в сарай.
Убрать бы нам собак сначала,
Спокойно спал бы наш «Джурай»

И надо ж  было напороться
Курсанту на дурного пса,
Его он не увидел вовсе,
А тот уж многих покусал.

Меж ног ему в прибор вцепился,
Курсант испуганно кричал,
Со страху видно изловчился
И сам «зверюгу» покусал.

Инстинкт проснулся на мгновенье
И, что ему хватило сил,
Он, приняв точное решенье,
Собаку за нос укусил.

Пёс, заскулив, ретировался.
Курсант к санчасти побежал.
Арбуз не съеденным остался,
Погасли свечи, кончен «бал».

Джурай в санчасти рвет и мечет,
Бинтом, мотая тот укус:
- Ну что, несчастный! Стало легче?
Что ж днем не съел ты свой арбуз?!

А утром сразу построенье,
Нотаций разных ровно час,
И было принято решенье,
Что пойма не увидит нас.

Мы только проверяем фланги,
В один конец всегда пешком.
А по заставе, как «мустанги»,
Не ходим шагом, лишь бегом!



Первые потери

Прошла и наша стажировка,
Мы возвратились в городок,
Уже в работе есть сноровка,
И в службе появился толк.

Ребят, не сдавших, отчисляют,
Их отправляют в свой отряд.
Ряды курсантов убывают,
Я помню их печальный взгляд.

И все же их ждала застава,
А не мангруппа вдалеке.
Служить с собакой, хоть вожатым,
Не бегать с грузом в рюкзаке.

А дни летели дальше, дальше,
Работа в поле, в городке.
Все продолжалось, как и раньше,
Но было как-то налегке.



Парад в Душанбе
(7 ноября 1975)

Сентябрь пахнул с утра прохладой,
Для всех желанной каждый день.
Теперь готовиться к параду
Нам предстояло, хоть и лень.

С утра и в полдень тренировка,
Перед отбоем ставим шаг,
День ото дня растет сноровка,
Джурай колдует, словно маг.

Шеренги по двое сбивает,
По шесть, по десять, вновь «горох».
В изнеможенье  приседаем.
- Шаг чётче! Не жалей сапог!

Бежит неделя за неделей,
«Коробки» сбиты уж давно.
А ведь когда-то не хотели
В сержанты брать нас всё равно.

Видать судьбу-то не обманешь.
Пусть не во Фрунзе, в Душанбе
Своё ты точно отшагаешь,
Что ей отмерено тебе.

Окончил школу я с четверкой,
Хоть младший, всё же командир,
По специальности пятерка,
А остальное впереди.

На китель лычки мы пришили,
Значки и в новых сапогах,
А старые мы в хлам разбили,
Стучат подковы просто «ах»!

Удар такой, дрожат аж стекла
И звон стоит слегка в ушах.
От пота вся спина промокла,
А мы идем, чеканя шаг.

Вся площадь залита огнями,
Парад нам завтра предстоит.
Проход контрольный вечерами,
Пока весь город мирно спит.

С утра жара опять за тридцать,
А ведь седьмое ноября.
В республиканской мы столице
На площади, где нет кремля.

«Элита» заняла трибуны,
Окраины - простой народ.
Не каждый вынес процедуры
Тот час, когда доклад идет.

Соседи многих потеряли,
Их потихоньку унесли.
В строю солдат они меняли,
Чтоб честь свою хоть так спасти.

А мы спокойно все стояли,
Совсем не замечая пот.
Не зря так долго нас гоняли:
Вот той медали оборот.

И вот команда, мы направо,
Коробки медленно пошли.
Тут Вам и честь, тут Вам и слава,
Чеканя шаг, идут полки.

Уже трибуны миновали
Мы площадь покидали тут.
А вдоль домов везде стояли
Те, кто всегда спокойно ждут.

Рабочие, крестьяне, дети,
Домохозяйки, старики.
В руках цветы, плакаты эти,
И все кричат – Смотри! Смотри!..

Тут наш Джурай подал команду,
Мы зашагали, словно в бой.
И если б грянул бой по правде,
Я их бы защитил собой.

Цветы нам под ноги летели,
Восторг и крики ребятни.
Мы показали, что умели,
И гордо улицу прошли.



Прощай школа

Вот так со школою прощались,
С гостеприимством этих мест.
Таджики нас тепло встречали –
Возьми с собой, коль здесь не съешь!

А если на пути их юрта,
Так просто мимо не пройдешь:
- Сынок! Покушай, ведь у Вас там
И наша служит молодежь.

И лишь сейчас я  понимаю,
Что с нашей сделали страной.
Тогда была она другая,
А стала вот теперь такой…

Все по отрядам разъезжались,
Сегодня будет наш черед.
Нам год служить всего осталось,
Но это был прекрасный год.

Бушлат постиран, отутюжен,
На солнце выцвел он слегка.
Последний раз идем на ужин,
В ночь - по машинам и пока…

Опять вокзал и наш начальник
Ветслужбы славной, капитан.
Подпив, признался, что случайно
Меня в команду отобрал.

И что, теперь мол, не жалеет
Мы с ним выходит, земляки.
Как было там на самом деле,
Уже не важно – Всё! Прошли!



Адаптация к высоте
(15 ноября – 15 декабря 1975)

В отряде пробыли недолго,
Всего лишь час и снова в путь.
На местный привезли питомник,
Чтоб целый месяц отдохнуть.

В горах там были полигоны,
Стреляла техника и мы,
Впервые в руки взяв патроны,
Защитники своей страны.

Учебный пункт свой вспоминая,
Гуляя возле серых скал,
Что кислорода не хватает
Я даже и не ощущал.

Нам завезли в мешках продукты
Еду варили сами мы.
Здесь каждый заступал на кухню,
Вкушая рук своих «плоды».

Учились поварскому делу
По книге, присланною нам.
Пусть получалось не умело,
Но все ж готовил каждый сам.

Прошел и месяц адаптаций,
Пополнен навыков запас.
Пора и в горы подниматься,
Мы ждем, пока наступит час.

Уже известны всем заставы,
На каждого готов приказ.
Мы отдохнули здесь на славу,
Памир встречает завтра нас.

               

Дорога в горах

Хоть середина декабря,
В Оше и сухо и тепло.
А на учебке, прошлый год,
С погодой нам не повезло.

Машину подали с утра,
Матрасы посланы под тент.
Надеты шубы, в путь пора,
Не забываем тот момент.

Псов развязали по углам,
Обзор с скамейки не велик.
Мы ближе, ближе всё к горам,
В снега въезжает грузовик.

Посёлков нет уж впереди,
Автомобиль ползет всё вверх,
Уж семь часов почти в пути,
В сон клонит почему-то всех.

Я лёг и провалился вмиг,
Во сне куда-то всё летел.
Мотора рёв, рессоры скрип,
Мой друг мне в ухо всё сопел.

Однако быстро мы очнулись,
Сонливость разом вся прошла,
Замерзнув, сразу встрепенулись
И дальше было не до сна.

Мы лезли вверх по перевалу,
А серпантин кружил, кружил.
Талды-Булак - велик на славу,
Прилично надрывался ЗИЛ.

Здесь справа скалы неприступны,
А слева пропасть, нет и дна.
Представить трудно - это будни,
Кому родные здесь места.

Мы постояли на разъезде,
Пять тысяч метров, верхний пик.
Солдат сказал нам, что при съезде
Здесь в пропасть съехал грузовик.

И если б не было здесь снега,
Ребят по скалам разнесло.
Пока с застав тягач приехал,
С лавиной он сошел на дно.

Так после этого рассказа
Нам было всем не по себе,
В горах стемнело быстро, разом
Всё сразу слилось в темноте.

Мотор журчал так ровно, плавно,
Мы вновь спускаемся с горы.
Глядим - огни, вот это славно:
Горят поселка фонари.

Его мы быстро проскочили,
Ну вот и всё, закончен путь,
Тут первый пост, притормозили,
Чтоб вправо с трассы повернуть.

Здесь до заставы триста метров,
Ворота и просторный двор,
Название на постаменте -
Входящий обращает взор.   



Застава Сары-Таш

Я остаюсь, ребятам дальше,
Лишь  ночь осталось вместе нам.
К машине! - крикнул громко старший, -
Псов на питомник! По местам!

Так я на Сары-Таш приехал,
Здесь моя служба предстоит.
Солдаты спят с «дежурным» светом,
Нам поздний ужин уж накрыт.

В тарелках огурцы, картошка
И вкусный хлеба аромат,
А масла, ешь хоть даже ложкой,
Но повар видно нам не рад.

Подняли «деда» среди ночи,
Ах, как не вовремя пришли.
Служить устал он сильно очень,
Ведь три уж партии ушли.

Во всем «залеты» виноваты
Он с нами встретит Новый год,
Не дома, за столом богатым,
В тулупе «колуном» пойдет.

С утра на завтрак и в дорогу,
Я друга взглядом проводил.
Сапог начистил у порога,
Потом другой и нету сил.

Никак не мог я отдышаться,
Ведь не машину разгрузил?
Все делать быстро не удастся,
Собаку позже покормил.

Что значит мало кислорода,
Дежурный всё мне объяснил,
Пройдет потом - закон природы,
Начальство здесь, представься им.

Войти спросил я разрешенья
И по уставу доложил.
Мол, прибыл я для прохожденья
С собакой службы, командир!

Начальник, на меня не глядя,
Характеристику читал.
Потом, всего окинув взглядом,
Вздохнув, спокойно мне сказал:

- Ну что ж, пока располагайся,
Всю обстановку изучи,
В сержантский коллектив вливайся,
А как там дальше - поглядим.

- Веревкин?! – крикнул лейтенанту. -
Ты в курс его потом введи,
А я сейчас по «прейскуранту»
Раздам здесь всем! Ну, всё! Иди!..

Зашёл опять я на питомник,
Кругом развал, дерьмо, бардак.
Инструктор, «чмо», совсем не кормит
Несчастных здесь своих собак.

В вольерах льду на метр застыло,
Псам можно ребра сосчитать.
За то б ему начистить «рыло»
И близко к ним не подпускать.

Печь развалилась, много дыма,
В двери зияет в руку щель,
Хозяйство смотрится уныло,
Вот и определил я цель.

А главное, на местном складе
Материалы все нашлись.
Да, здесь труда уже не на день:
Мне нужно всё восстановить. 



Право быть сержантом

Пришел со службы мой «инструктор»
Развалу этому под стать.
Его назвать сержантом трудно,
Он стал мне душу изливать.

Мол, с капитаном очень сложно,
От службы он совсем устал,
Да, вот, парадку ему нужно,
Вот если б я свою отдал.

А я ему ответил смело,
Он видно этого не ждал:
- Ты, братец, лодырь неумелый!
В х/б поедешь на вокзал!

И вот почти перед обедом,
Зашёл курить я в туалет.
Они на пару с другим «дедом»
Решили выполнить «обет».

Но не учли друзья, что сразу
Отпор получат здесь, сейчас.
Земляк возник мой: - Вот зараза?!
Боксёр он тоже, полутяж.

Володька слышал – я приехал,
Меня он сразу стал искать,
«Дедам» досталось на орехи
Ну, так, чуть-чуть, разов по пять.

Служил он здесь всего лишь малость,
И долго злость в себе копил,
Ему тут от «дедов» досталось,
Он бился, что хватало сил.

Сержантом прибыл он из школы,
Как будто в мир другой попал,
Друзей здесь нет, всё не знакомо,
«Деды» по полной правят бал.

Застава наша тыловая,
Она перекрывает тракт,
Потоки грузов проверяем,
И пресекаем, что не так.

Через Алайскую долину
Дорога пролегает тут,
Хорог, Мургап – путь сложный, длинный,
Все грузы в Душанбе везут.

Но здесь «деды» не доки в службе,
А разгильдяи, чудаки.
И если спирт у них в желудке,
Встают всегда не с той ноги.

Так, выйдя ночью на проверку,
Ты часового не найдешь.
Он на питомнике, за дверкой,
И ты, сержант, его не трожь!

А если что, потом разборка,
Их пятеро, а он один,
Вот так «деды» мочили корки,
И каждый был, как «господин».

Настал черёд их увольненья,
Ряды редели, пробил час,
В цепи «дедов» порвались звенья,
Теперь с Володькой двое нас.

Поняв расклад,  вошло все  в русло,
Уставы нужно уважать.
Взялись мы за работу дружно
Престиж заставы поднимать.

Январь прошел. Призыв меняя,
К нам поступила молодежь.
Мы их учить всему старались,
Период этот был хорош.

Спокойно проходила служба,
Сплочен, надежен коллектив.
Средь нас царили мир и дружба,
Работать стал и партактив.

Да и вокруг все изменилось,
Я плотника себе нашел.
Вольеры все преобразились,
Лёд убран, псы круглеют – сон!

Печь заново сложил,
Не только варит, но и греет.
И дверь входную заменил,
На всё ушла одна неделя.

Теплее стало, швы замазал,
В вольерах сетку заменил,
Внутри, снаружи все покрасил
Сам, хоть никто и не просил.

Начальник с отпуска вернулся,
Свою заставу не узнал.
Ведь здесь же лейтенант остался,
А не бригадный генерал.

Жизнь на заставе закипела:
Занятия, служба, выходной.
Слоняться некогда без дела
Приехал замполит лихой.

За боевую подготовку
В ответе лейтенант Верёвкин.
На стрельбах все, тут нет уж спору.
Здесь каждый даст друг другу фору.



Немного о разном

В субботу баня - мы стираем,
По воскресеньям – лыжный день.
Раз до пяти с горы съезжаем,
Когда наверх влезать не лень.

Подъем идет минут за сорок,
А вниз катиться пять минут.
Глаза слезятся, снег за ворот,
Очков в комплекте не бывает тут.

Здесь по ночам мороз за сорок,
Тропою ходим вдоль столбов,
Снега такие, что без горок
Рукой достать до проводов.

А главное - с тропы не сбиться
Уйдешь под снег ты с головой.
Да, здесь природа не сравнится
С той, где мы выросли с тобой.

Проездом гости ночевали
У нас в гостинице пустой,
В горах зверей они стреляли,
Трофеи увозя с собой.

Я видел добытого барса,
Огромны лапы, как ладонь,
Но лучше б он живым остался,
Среди зверей он здесь король.

Не все с охоты возвращались,
Порой везли назад в гробах,
Машины в пропасти срывались,
По скалам разлетаясь в прах.

А летом группы альпинистов
Всё вверх ползут и гибнут там.
Да здесь красиво, воздух чистый,
А что не так, виновен сам.



Ночной переполох

Но не всегда всё шло так гладко,
На сборах кеп. и замполит.
Ночь, двое выпили украдкой,
И разыгрался аппетит.

Один - водитель, год уж служит,
Второй - «зеленый», но «гусар».
Апрель: проталины и лужи,
Старшой за руль и снова в «бар».

Решил ещё достать спиртного,
В поселок быстро укатил,
Оставив пост на «молодого»,
А тот лишился сразу сил.

Я на проверке, в будке тихо,
Дверь нараспашку, свет горит.
Две по ноль семь – Вот это лихо!
«Гусар» в углу спокойно спит.

Вопросы сходу часовому-
Где автомат?! И старший где?!
Тот вымолвить не может слова,
Я обыск делаю везде.

Фу! Облегченье на минуту,
Нашел за будкой автомат.
Лучи фонариков повсюду,
Найти б второго. Вот же гад!

Уж час вся в поисках застава,
Ракета – найден грузовик.
Он на боку лежал в канаве,
Водитель съехал и поник.

Машину в бокс мы затащили,
«Орлов» раздели и в кровать.
Да! Пронесло! – мы говорили,
Пусть всем не удалось поспать.

А утром был разбор «полётов»
Ремонт авто «руль» сделал сам,
Потом он «колуном» работал,
А «младший» сослан в Иркештам.



Немного о природе

На склонах гор мы загорали,
Раскинув шубы в рыхлый снег.
Солярий – слова мы не знали,
А солнце нам одно на всех.

Смотрю сейчас на фотографии
Те, что домой послать я смог.
И я, и все мои собратья
Лицом черны, ну как сапог.

Носы на солнце обгорали,
Хоть кремом мажь их, хоть не мажь.
Глаза очками защищали,
По май в горах один коллаж.

Река Кызыл-Су средь гор бежала,
Пар поднимая из снегов,
И стаи птиц обогревала
Водой из теплых родников.

Хвосты лисиц здесь черно-бурых
Мелькали часто вдалеке.
Среди озёр седых и хмурых
Бурлила жизнь под стать реке.

В конце апреля уток стаи,
Гусей, как мух, не сосчитать.
Снег начинает дружно таять,
День ото дня ландшафт менять.

Снег весь сошел в конце лишь мая,
Зацвел чеснок и дикий лук.
Природа очень здесь скупая,
Лишь камни и трава вокруг.

За перевалом сосны, ели,
Пейзажи - просто благодать.
Деревья видеть все хотели,
Но где же саженцы достать?

Решенье принято мгновенно
Махнуть втроем за перевал,
- Зимой всё вымерзнет наверно -
Нам зам по боевой сказал.

- А вдруг зацепятся за камни,
Зазеленеют деревца,
Хоть и домой уже пора мне, -
Так поддержал нас старшина.

Суханов Юрка - классный парень,
Василь Сапронов - наш связист,
Жизнь всех свела, где «Желтый камень»,
Собой заполнив чистый лист.

Между страниц своих конспектов
Цветы я нежные сушил,
Мак из степей, цвет эдельвейсов
В конверт солдатский я вложил.

И даже иглы дикобраза,
Что на следу в горах нашел.
Все доходило, но однажды
Твое я фото не нашел.

Кто-то вытащил, не удержался,
Ты там прекрасна и мила.
Вот так я без неё остался,
Обидно было, вот дела.



Новый поворот

Пришел приказ, я стал сержантом.
В июне отпуск предстоял.
Но был у нас «сачок с талантом»,
Попал служить на Иркештам.

Всё в школе ныл, сломал там руку,
Окончил курсы кое-как.
А тут попал, как в «мясорубку»,
Не выдержал, совсем обмяк.

Когда его в отряд спускали,
Парнишку было просто жаль.
Заставы мы не выбирали
И в школу шли не за медаль.

До отпуска всего неделя,
Я предвкушаю этот час.
Друг детства в отпуск тоже едет,
Девчонка встречи ждёт у нас.

Звонил я ей по телефону,
Василий обеспечил связь.
Она с Москвы, ко мне, в мой город,
Но встреча наша сорвалась.

Я вместо отпуска на сборы
Уехал классность повышать.
Приказ: - все вещи взять по полной -
Пришлось мне точно исполнять.

В душе тревога и смятенье:
Мне снова жизнь свою менять.
Я Иркештам вплетаю в звенья
Служебной цепи вновь, опять.

Не скрою, мысль была благая,
Судьбу ведь трудно обмануть,
Мы только лишь предполагаем,
Что сами выбираем путь.

Хотелось ведь ходить по краю
Родною мне, своей земли.
И вот теперь я получаю
Сей шанс, хоть с горечью внутри.

Я снова встретился с парнями,
С кем год науку постигал.
Все за полгода возмужали
Привыкли к службе и к горам.

Кок-Су, что значит – голубая
Вода с горы в реке течет.
Ручьи, по сопкам разливая,
Здесь плавно замедляют ход.

Застава вторит ей названьем,
Ландшафт красив, деревьев нет.
Лишь изредка растет кустарник,
Я отработал с Лейдой след.

Собрались вместе у заставы,
Совместный позади обед,
День теплый, солнечный на славу,
Идем рыбачить, снаряженья нет.

Мы вдоль ручья спускались с сопки,
Вода в нём - чистая слеза,
Я пил её, набрав в ладошки,
От искр слепило всем глаза.

Он был похож на наш, на вешний,
Где я кораблики пускал.
Журча, он тёк легко, неспешно
Среди громадных серых скал.

А на порожках водопады
Всего в колено высотой.
Ручей здесь тёк, совсем не падал,
А линзы выбивал собой.

Воронки достигали метра
И в глубину, и в ширину.
Но нужно было видеть это,
В них рыба плавала по дну.

Размер с ладонь и чуть поменьше,
С полсотни штук стоят, кружат.
Бока искрой на солнце блещут,
Ручьев полно и линзы в ряд.

Науку постигаем быстро,
Иголку греем, гнём крючок.
Червей не нужно, руки чисты,
Подвел под брюхо и рывок.

Простая нитка вместо лески,
Лишь крупную себе берём,
И если нет на солнце блеска,
Идём в соседний водоём.

Полно ведро, мы всем довольны,
Её нам чистить целый час.
Лишь с непривычки руку больно,
Зато рыбалка просто класс.



Иркештам

Мы все объехали заставы,
Последней стала Иркештам.
Сейчас горжусь я ей по праву,
Хоть не хотел остаться там.

В вольер собаку я поставил,
В каптерку вещи положил,
Мой командир меня представил,
Когда я мимо проходил.

Наш капитан там был на сборах,
Меня к себе он подозвал.
Не пряча глаз, не отрывая взора,
Спокойно, по мужски, сказал:

- Не обижайся, понимаю,
Тебе я отпуск обещал,
Но служба брат у нас такая,
Тобой закрыт передний край.

Вот это новый твой начальник, -
Майор мне руку протянул.
- Я слышал, парень ты отчаянный, -
На что я головой кивнул.

 - Как видишь, дел здесь тоже много,
Давай во всё быстрей вникай. -
Тут вдруг «заквакала» тревога,
Я понял, служба здесь не «рай».

Жужжит застава словно улей,
Минута и пустой уж плац.
Собаки, кони, люди пулей
Промчались просто мимо нас.

 - Сработал вновь шестой участок, -
Сержант майору доложил.
 - Там волк привык к системе шастать,
Пять раз за день, уж нету сил!

Начальник вёл себя спокойно,
К тревогам здешним он привык.
Солдатской службою довольный,
Встречал въезжавший грузовик.

Вот кавалерия вернулась,
Вожатый пса ведет в вольер.
Собаке мы не приглянулись,
Рычит на нас, ну просто зверь.

Через минуты все затихло,
Начальников увёз УАЗ,
Всё выполняют парни лихо
На совесть, а не на показ.

Подумал я и сделал вывод:
Вольюсь и в этот коллектив.
Но, как меня сегодня примут,
У пацанов ведь свой актив?

Подъём в четырнадцать часов,
Дежурный пригласил обедать.
Меня сажает он за стол,
А сам идет котлы проверить.

 - Что будешь есть? Тут суп и борщ,
Гуляш, котлеты - на второе,
Компот, какао, колбаса,
Хлеб белый лишь порою.

Картошка, гречка, - что молчишь?
Я ведь советуюсь с тобою?
 - Кончай шутить! Давай что есть! -
Ответил я ему с мольбою.

 - Как скажешь. Я не виноват. -
На стол хлеб, масло горкой.
И всё, о чем сказал сержант,
Он подал мне на стойку.

Глазам не верил я своим,
Что здесь такое всё возможно.
Всё съел, на что хватило сил,
Дышать аж было сложно.

- Ну, что, тебя я удивил? -
Дежурный рассмеялся.
- Я тоже это проходил
В тот день, когда остался.

Он мне заставу показал,
Где спал мой взвод и койку,
О каждом вкратце рассказал,
В наряде двое только.

Водитель, повар-хлебопек
Сейчас должны вернуться.
А трое выслужили срок,
Замены не дождутся.

Кто на учебном нас учил,
Домой сегодня едут.
Да, майский призыв уходил,
Я становлюсь уж «дедом».

Мне предстояло впереди
Командовать хоз. взводом,
Свою ответственность нести
В последние полгода.

За этот маленький клочок,
Лишь в двадцать километров,
Надеясь на друзей плечо
Поддержку и советы.

Да на родной наш АГС,
Собак и автоматы.
Стоять здесь будем до конца -
На то мы и солдаты.

 - Подъем! – нарушив тишину,
Скомандовал дежурный.
Привычно уху моему
Всё  наполнялась шумом.

Кто заправляет одеяло,
Кто в умывальник не спешит.
Ребята двигаются вяло,
А кто в кровати еще спит.

Обед, построилась застава,
Команда - строй спокойно в зал.
Сержанты медленно плетутся.
Я по-другому б не сказал.

«В ружьё» - как пчёлки все летали,
А тут другие вот совсем.
Да, парни очень подустали,
Ведь за ночь сбегали раз семь.

Потом и сам я это понял,
К такой нагрузке привыкал.
С утра и вечером в дозоре,
Не помня, спал я, иль не спал.

Здесь не равнина, здесь ведь горы,
С трудом ползет наверх УАЗ.
Он выдыхался очень скоро,
Лишь ноги  выручали нас.

Обед лишь снял слегка усталость,
Зашли в курилку «старики».
Поговорили, оказалось
Здесь в основном все земляки.

Мою историю услышав,
Со мною согласились все.
Что есть, то есть - дано нам свыше,
Кому брат отпуск, а служить – тебе!

Доволен Санька Перегудов,
В отряде крутит псам хвосты.
А я судить его не буду,
Со службой стану я на Ты.

Себе поставлена задача:
Быстрее фланги изучить.
Со мною лошадь и собака,
Нам нужно навык закрепить.

Я на ходу всему учился,
Не подводил свой коллектив,
Помочь друзьям всегда стремился,
Как мог, поддерживал актив.

И до сих пор я помню это,
Как в первый раз в дозоре шёл.
Граница слева, в паре метров
И Аларчи кудрявый ствол.

Да Мальто-бар, ручей наш общий
С Китаем, что нас всех поил.
Как с криком мы в него ныряли
Из бани, набираясь сил.

Тот леденящий его холод
Воды из вечных ледников.
Все нипочём, когда ты молод,
И повторил бы, если б мог.

А время шло, порой бежало,
Крутя в водоворотах дней.
Меня ты в письмах навещала,
Хотелось встречи нам скорей.

Гражданский пекарь тут приехал,
Наладил печь и хлеб испек.
Всему уменье – суть успеха,
Узнал наш повар-хлебопёк.

Так лето быстро пробежало,
Вольерам сделал я ремонт.
Ночных тревог поменьше стало,
Технарь привнес нам свой аккорд.

Толковый парень на заставу
Прибыл с учебки в нужный час.
Специалистом был по праву,
Он нас не выручил, а спас.

Привёл систему он в порядок
И мы побольше стали спать,
А кто свободен, не в наряде,
Спокойно мог в футбол играть.

За две недели только сутки
был полноценный выходной,
О нем мы говорили в шутку
«Хош» спи, а «хош» езжай домой.

Его мы с пользой проводили
Разнообразя свой досуг,
В пещеры местные ходили
Излазив горы все вокруг.

Ходы в пустоты отрывали
Мел был повсюду, голос глух,
С опаской в глубину спускались,
Порой захватывало дух.

То в скалах мумиё искали,
С камней счищали «слёзы гор»,
Потом выпаривали в бане,
Иль в баке, ставя на костёр.

Ушибы, ссадины лечили
И пили для подъема сил,
Под пасту в тюбики крутили,
Кто смог, до дома довозил.

Но оставалась и рыбалка
Река под боком ведь течет.
Всего делов-то: нитка, палка,
Иголка и готов крючок.

Ведро за час и чистить сразу,
Лишь пленку с брюха нужно снять.
Вкусна, как семечки заразна,
Но в ловле нужно меру знать.

Росла на пойме облепиха,
Ее ходили собирать.
Смородину в щелях, и просто
В траву упасть и загорать.

Заняться есть чем, лишь ленивый
Мог целый день в кровати спать.
А мы, оружие за спину,
И в горы Эликов гонять.

Росли там голубые ели,
Красивы, трудно описать.
Они и вправду голубые,
Те, что у нас, им не под стать.

Под ними зайцев, очень много,
Тушканы, проще не сказать.
Одно названье только «зайцы»,
Увидишь, сразу не понять.

Зато - огромные Улары,
Неповоротливый индюк,
Порой встречаешь сразу пару,
Собаке - «фас» и им - каюк.

Мы часто под гитару пели,
Готовя к ноябрю концерт.
Дни то тянулись, то летели,
Я сделал на стихи акцент.

Прочел своё стихотворенье
Про наш родимый Иркештам,
Всем угодил на удивленье,
Был не доволен только сам.

И вот тогда мне мысль закралась
Всю службу описать в стихах.
А что, всего-то нужно малость:
Лишь мысли выразить  в словах.




Иркештам (сочинил к концерту 7 ноября 1976)

Застава у сопок, река Кызыл-Су
И рядом проходит граница.
Уходят наряды в безмолвную тьму,
Что б мирно спала ты, Отчизна.

Заставой Бесценного ты названа,
Здесь подвиг свершил коммунист.
И банда тогда за рубеж не ушла,
Преградой им стал наш чекист.

От памятника молча солдаты идут,
Минутой молчанья почтив.
И если придется, то жизнь отдадут,
Про всё на земле позабыв.

Ни днем и ни ночью застава не спит,
Нам сны прерывают тревоги.
У сопок китайских застава стоит,
И климат здесь очень жестокий.

Нам трудно в далеком Киргизском краю,
Но это же наша земля.
С Советской земли на Китай я смотрю
И знаю, что здесь я не зря.

Мы скоро уедем в родные края
Нас сменят другие ребята.
Но Иркештам будем помнить всегда,
Солдат, что уходят в наряды!


ДМБ

Приказ, я стал сержантом старшим,
Недалеко и старшина.
Все думы об одном лишь марше,
Нам скоро уезжать пора.

На третий год перевалила служба,
Ноябрь к концу, зиме пора.
Спортгородок мы строим дружно,
Работа вновь кипит с утра.

Но зря мы сильно торопились
Закончить дембельский аккорд,
Так к первой партии стремились
И в этом не виновен спорт.

Все обещания нарушив,
Начальник в отпуск укатил.
Зачем нам оправданья слушать,
Значок «общественник» вручил.

Зам боевой всё извинялся,
Мол, вот уже приказ в пути.
Но мы одно лишь знали точно,
Что только служба впереди.

Прошла еще одна неделя,
Я, как всегда дозор несу.
Во всю уж вьюжили метели,
Снега укрыли полосу.

Вдруг слышим зуммер, вызывают:
- Спускайтесь быстро, вам домой!
Как реагировать, не знаю,
Застыл и будто сам не свой.

Спустились, саквояжи в руки,
Оружье сдали и бегом.
Собаку обнял, всё, разлука,
Так быстро очень, кувырком.

Пол туши ей в вольер я бросил,
В глазах тоска, всё поняла,
Теперь ее никто не спросит:
– Ну что, устала? Как дела?

Нас взяли на руки ребята,
В машину посадили всех,
Её толкали за ворота,
А слёзы капали сквозь смех.

Ведь мы с заставой так прощались,
Махали шапками нам вслед
Те, кто служить там оставались,
У горла ком, слов больше нет.

Осталось все за поворотом,
Потом отряд и Андижан,
Ташкент, полно везде народа,
Помог с билетом комендант.

В вагоне шумно, десантура,
Гуляет дембель, водку пьет.
На волю рвётся их культура,
На нас надеется народ.

Но очень быстро мы сдружились,
У дембелей один язык.
И до Москвы гуляли тихо,
Народ гражданский к нам привык.

А с другом возвращались вместе,
Вадим мой тоже старшиною стал.
Мы ехали к моей невесте.
Встречай Казанский нас вокзал!

Шагал я робко по перрону,
Ища в толпе знакомый лик,
Не понимая, что за службу
Я от неё совсем отвык.

И вот она, и наша встреча,
Сказал я сухо ей: – Привет!
Пустые фразы, время лечит.
Лишь позже вновь зажёгся свет.






Юрий Ненахов (Крутовский) 08.01.2017