Уральская рябинушка

Песни с нами идут по жизни. Может быть, эта истина покажется банальной. Что ж... Но эта истина вечна, как вечна сама жизнь.
Песни бывают разные, по-разному к ним относятся, но у каждого, я уверен, есть своя (а может и свои) любимая песня, затаившаяся где-то в душе, скрытая от посторонних глаз. Она не кружится в голове, не звучит постоянно, не надоедает, она притаилась и молчит. Но толь¬ко стоит коснуться тех воспоминаний, с которыми она связана, или услышать первые аккорды её мелодии, как она пробуждается, растёт, заполняет всего, бросает в дрожь, уносит в то далекое, незабываемое, но очень близкое и дорогое.
Для меня такой песней стала бесхитростная «Уральская рябинушка» на слова М. Пилипенко.
Ветер тихой песнею над рекой плывёт,
Дальними зарницами светится завод…
Долгий зимний вечер. Вполнакала горит настольная керосиновая лампа. Около горящей печки мы сидим на скамеечке с сестрёнкой и тонкими голосами выводим слова этой песни.
Где-то поезд катится точками огня,
Где-то под рябинушкой парни ждут меня…
Наша бабушка, закрыв глаза, тихо качается на стуле в такт песни, негромко постанывает, охает. Она ничего не говорит, только изредка глубоко вздыхает и снова как бы впадает в забытьё. А мы с сестрёнкой стараемся изо всех сил.
Ой, рябина, кудрявая,
Белые цветы,
Ой, рябина, рябинушка,
Что взгрустнула ты?..
Эту песню нас попросила разучить бабушка. Она не умела читать, но как-то раз услышала её по радио, всё время плакала, пока она звучала, а потом пошла к трём рябинкам, которые посадил перед уходом на фронт её сын Сергей, наш дядя, сгоревший в танке во втором бою. Ему было тогда только восемнадцать… И как-то раз сестрёнка увидела па обложке журнала «Работница» эту песню, начала читать. Бабушка, что-то шившая, оторвалась от шитья, застыла, по её сморщенной щеке побежала слеза. И когда сестрёнка закончила читать, попросила её: «Прочитай ещё». Сестрёнка читала «Уральскую рябинушку» несколько раз, а бабушка слушала, слушала и беззвучно плакала. А потом попросила нас, чтобы мы её разучили и спели. Мы охотно взялись за разучивание. И  потом почти каждый вечер перед сном садились около печки и пели.
Лишь гудки певучие смолкнут над рекой,
Я иду к рябинушке тропкою крутой…
Бабушка часто и зимой и летом сидела под теми тремя рябинками, Серёжиными рябинками, грустила, но никогда не жаловалась на судьбу, а нас просила, чтобы мы ей не мешали побыть одной с её Серёженькой. Мы убегали к реке, бродили по лугам. Да сколько было ребячьих забав! Но всегда любимыми оставались эти вечера, когда мы сидели втроём у горящей печки и пели «Уральскую рябинушку». Мама приходила из школы обычно очень поздно, работы было много, к тому же всякие общественные поручения, а отец в вечных командировках, и эти дни и вечера мы проводили с нашей бабушкой.
Укрывает инеем землю добела,
Песней журавлиною осень проплыла.
Но всё той же узкою тропкой между гор
Мы втроём к рябинушке ходим до сих пор…
Много уже прошло лет с тех пор. Давно нет в живых бабушки. Но эта песня живёт и поёт в моей душе.