Снежное

Раннее субботнее утро выдалось бесснежным. Начинало светлеть, из-за серых туч робко подглядывало солнце.
Но город слишком рано проснулся. Тихое субботнее утро превратилось в беснующийся муравейник в заснеженном городе.
Толпа людей текла вниз и вверх по улице. Толпа спешащих куда-то субботним утром людей.
Вереница машин усиливала бешенство города. Она нарушала привычный распорядок дня. Она ехала вверх и вниз туда-сюда, образуя пробки, вереща шинами, превращая тихое субботнее утро в будничный торопливый и суматошный день.
Город хмурился, но ждал.
Но люди обезумели и решили превратить субботу в кружевной ад.
К четырем город не выдержал и скрыл солнце под тучами насовсем.
В пятом часу на землю, вытанцовывая под тягучим небом ноября, начал ложиться снег.
Толпы стали больше.
В каждом кинотеатре, в каждой забегаловке теснились люди.
Начинало темнеть и город с неприязнью косился на массу человеческих тел.
На их раскрытые пасти, которые ждали изысканных блюд.
На их ведра попкорна и кока-колы.
На их пингвиньи шажки по гололеду.
Бешенство толпы передалось городу. Поднялась метель.
Ветер задул сильнее.
Мужчины превратились в огромных великанов в своих дутых пуховиках и дубленках.
Женщины превратились в неуклюжих цыплят на своих тоненьких спичечных ножках.
Свет фонаря за спиной подсказывал, что кто-то движется следом; в тонком прозрачном пакете болталась словно маятник книжка восточного мудреца.
Город обезумел.
Прочь! – завывал истошно ветер.
Пошли вон в свои бетонные коробки! – люто поддакивала метель.
Изуродовавшие субботний день! – шипел город.
Людей постепенно становилось все меньше. Буря, в которую переросла метель, не собиралась стихать.
Люди стали расходиться по домам. Они заходили в дома белые, колючие от снега. Расходились ужинать, закутываться в теплые одеяла и слушать вой ветра за окнами.
Город постепенно отходил и успокаивался.
К полуночи от безумия погоды не осталось и следа.
Наконец-то город стал медленно осматриваться, заглядывая в улицы и подворотни.
В одном из окон горел свет. Там на кухне готовился поздний ужин и играла музыка. Неумолимо распевая песню про чеховское лето и платье в горошек, садилась за стол одна из его обитательниц.