9. О диктатуре пролетариата. Насилие

Продолжение. Начало см.
http://www.proza.ru/2017/11/29/421


За 40 лет своей политической деятельности Маркс применил термин «диктатура пролетариата» трижды. Несколько раз за 50 лет политической и публицистической деятельности применил его в своих работах Энгельс. 

Представляется, что у Маркса и Энгельса «диктатура пролетариата» скорее метафора, чем научный термин. Во всяком случае определение этого понятия основоположники марксизма нигде не дают. В «Капитале» и в основном политическом сочинении Маркса «Гражданская война во Франции» этот термин отсутствует.

Он широко введён ортодоксальными и фундаменталистскими последователями Маркса и особенно Лениным. Но это противоречит нормальной логике и всей политической истории, что целый класс может осуществлять государственную власть.

Никакой класс, взятый в целом, не может физически осуществить своё господство.
Это возможно только от имени тех или иных социальных групп диктатором или небольшим кругом лиц, присвоивших себе право говорить от лица народа и т.п. (за исключением, разумеется, демократического режима, при котором правит большинство, да и то относительное).

Напротив, в работе «Государство и революция» диктатура пролетариата – исходный и главный тезис. В маленькой по объёму книге – в сотню с небольшим страниц – этот термин в сочетании с термином «пролетарское государство» повторяется, по некоторым подсчётам, тридцать семь раз (а если добавить слова: «политическое господство пролетариата», «политическая власть пролетариата», то много больше полусотни), а общее число этого термина, примененного Лениным во всех его пятидесяти пяти томах «полного» собрания сочинений приближается к трём тысячам.

По Ленину, смена буржуазного государства пролетарским невозможна без насильственной революции. И это – рефрен всей брошюры «Государство и революция».

Ленин тщательно выписывает положения Маркса и Энгельса о насильственном ниспровержении буржуазии и ни словом не обмолвился о их взглядах на возможность мирного преобразования общественной жизни, хотя высказываний об этом основоположников марксизма, особенно в последний период их жизни и деятельности, достаточно много. Отметим ещё и ещё раз, что в ленинской мифологии государства идея диктатуры пролетариата есть основной, главный исходный тезис.

Идея диктатуры пролетариата есть идея революционного отрицания всех досоциалистических государственных структур и прежде всего буржуазной государственности.

Она означает, как правило, уничтожение прежних, сложившихся ранее политико-правовых учреждений, отмену ранее действовавших принципов организации и деятельности прежних институтов государства в виде, например, парламентаризма и разделения властей, старой политической и правовой культуры.

Задачу преемственности в области прежних государственных институтов пролетарская или социалистическая революция не ставила, хотя на практике, в процессе создания своего государства она не могла отказаться от испытанных ранее методов функционирования государственно-правовых структур.

Она не ставила перед собой и задачи сохранения всего богатства государственно-правовой культуры, выстраданной цивилизованным человечеством (в виде либерально-демократических начал).

Пролетарская революция и идеи диктатуры пролетариата содержат в себе мощный заряд разрушения. Не случайно в «Государстве и революции» Ленин обрушивается на буржуазное государство и особенно на такую его форму, как демократическая республика. Он исходит из представления, что при чрезвычайном разнообразии государственных форм все буржуазные государства являются, в конечном счёте, диктатурой буржуазии.

При этом Ленин вынужден признать, что демократическая республика означает ближайший подход к диктатуре пролетариата. Она, говорит Ленин, конечно, не устраняет господства капитала, а значит, угнетения масс и классовую борьбу.

Но она «неизбежно ведёт к такому расширению, развёртыванию, раскрытию и обострению этой борьбы, что, раз возникает возможность удовлетворения коренных интересов угнетённых масс, эта возможность осуществляется неминуемо и единственно в диктатуре пролетариата, в руководстве этих масс пролетариатом»

Ленин не скрывает своего негативного отношения к буржуазному парламентаризму, ибо, по его мнению, парламент – это учреждение, в котором лишь болтают со специальной целью надувать «простонародье».

Ленин закрыл глаза на современные ему реалии буржуазной демократии. Для этой демократии у него одни только чёрные краски. Это – демократия для «ничтожного меньшинства», демократия только для богатых, ограниченная демократия для бедноты, которая выталкивается из «политики, из активного участия в демократии».

Аналогично и отношение Ленина к такому институту буржуазной демократии, как всеобщее избирательное право. Сославшись на положение Энгельса, что всеобщее избирательное право «в теперешнем государстве» является орудием господства буржуазии, Ленин чёрными мазками описывает этот выстраданный народами институт.

«Мелкобуржуазные демократы, – писал он, – вроде наших эсеров и меньшевиков, а также их родные братья, все социал-шовинисты и оппортунисты Западной Европы... разделяют сами и внушают народу ту ложную мысль, будто всеобщее избирательное право «в теперешнем государстве» способно действительно выявить волю большинства трудящихся и закрепить проведение ее в жизнь» (33, 14).

Всё это – грубый просчет Ленина, который не смог выйти за пределы марксистских догм прошлого столетия. А то, что «теперешнее государство» может дать много, свидетельствует победа демократических сил на выборах в Учредительное собрание над большевиками.

И вовсе не «теперешнее государство», а государство так называемой диктатуры пролетариата объявило белое чёрным, не посчитавшись с волей большинства народа России, разогнало Учредительное собрание, совершив после октября 1917 г. второй государственный переворот.

Ленин сочувственно цитирует положение Маркса в его «Гражданской войне во Франции», что преимущество Коммуны состояло в ликвидации разделения властей, что она была не парламентарной, а работающей корпорацией, законодательствующей и исполняющей законы в одно и то же время (33,45).

В процессе справедливой в то время критики отдельных негативных сторон буржуазного демократизма Маркс и Энгельс, а вслед за ними и Ленин, который к тому же писал свой труд почти полвека спустя, не сумели верно оценить ряд демократических принципов и институтов буржуазного парламентаризма, в том числе и разделение властей.
Справедливости ради следует отметить, что в ранней статье, написанной Энгельсом 25 июня 1842 г., он даёт в целом высокую оценку разделению властей.

Итак, Ленин, высказывавшийся за переход всей власти в центре и на местах к Советам, отверг категорически парламентские формы и институты в труде «Государство и революция». Он отверг и всё, что с ними связано, – демократические права и свободы.

Большевики во главе с Лениным считали парламентаризм пройденным этапом, исторически себя изжившим. Именно Советы рассматривались большевиками как универсальная форма демократии, которая, по их мнению, должна была прийти на смену парламентским структурам не только в России, но и на Западе.

Не случайно в апреле 1917 г. Ленин писал: «...Не парламентарная республика, – возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад, – а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху» (31, 115).

И Ленин приходит к выводу, что прежде всего против этих буржуазных учреждений должна быть направлена разрушительная сила пролетарской революции.

Эта революция может быть только насильственной. Ленин категорически утверждает: «Смена буржуазного государства пролетарским невозможна без насильственной революции» (33, 22).

У Ленина, и это видно из всего текста «Государства и революции», да и всех остальных работ, именно апология насильственной революции, апология, заимствованная из «Манифеста Коммунистической партии».

Буржуазное государство, говорит Ленин, должно быть уничтожено в ходе насильственной революции пролетариата и заменено государством пролетарской диктатуры.

При этом Ленин не обходится без обычных для него противоречий.
В одном месте он говорит о диктатуре пролетариата как власти, которую пролетариат не делит ни с кем, в других местах у него диктатура пролетариата – это власть пролетариата и беднейших крестьян, в третьих местах – диктатура пролетариата – это власть, которую пролетариат осуществляет в союзе с полупролетарскими массами и т.д.

Ленин писал далее в «Государстве и революции»:
«Учение о классовой борьбе, примененное Марксом к вопросу о государстве и о социалистической революции, ведёт необходимо к признанию политического господства пролетариата, его диктатуры, т.е. власти, неразделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс. Свержение буржуазии осуществимо лишь превращением пролетариата в господствующий класс...

Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства» (33, 26).

Ленин вновь выступает с проповедью насильственной деятельности пролетарского государства, добавляя к этому мысль о необходимости пролетарскому государству решать хозяйственные задачи. Но проповедь насилия у него превыше всего.

Повторяем, идея соглашения классов Ленину ненавистна. Всюду перед ним образ врага. И он, этот образ, обусловливает насилие и террор по отношению к инакомыслящим вплоть до их физического уничтожения.

Это и имело место сразу же после октября 1917 г. и достигло своего апогея в 30-е годы в бывшей советской империи, а затем и в странах так называемого социалистического лагеря, в бесчисленных судебных и внесудебных расправах.

Ленин предельно откровенен в объяснении необходимости пролетарского государства. «Пролетариату, – писал он в этой книге, – нужно государство как особая организация насилия против буржуазии».

Речь, как видно, идёт о прямом обосновании насильственной задачи пролетарского государства. Если к тому же принять во внимание, что под буржуазией Ленин понимал всех, обладающих частной собственностью, то приведённое его положение означало провозглашение всеобъемлющего, тотального террора и насилия.

Диктатура пролетариата – государство без стабильных законов и законности, без правопорядка. Государство в этом случае – это сам диктатор, вождь, кормчий государства с его несколькими приближенными.

Но ведь когда писалась брошюра «Государство и революция», Россия, по многократным высказываниям того же Ленина, была самой свободной страной в мире из всех воюющих стран.

Так, в докладе на собрании большевиков – участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов 4 (17) апреля 1917 г. Ленин писал, что этот период характеризуется не только максимумом легальности, но и отсутствием насилия над массами.

К чему же было тогда, в условиях ненасилия над массами, требовать диктатуры пролетариата, требовать беспощадного насилия и террора по отношению к имущим социальным слоям?

Объясняется это лишь тем, что идея диктатуры пролетариата выдвинута Лениным в качестве исходного и главного тезиса в большевистском учении о государстве, а точнее, в ленинской мифологии о государстве. При этом, по Ленину, несмотря на возможное огромное обилие и разнообразие политических форм при переходе от капитализма к коммунизму, «сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата» (3, 35).

Ленину, безусловно, были близки суждения Маркса о насилии как повивальной бабке истории. Он верил в могущество насилия, а после октябрьского переворота и в годы гражданской войны окончательно поверил в его действенность, в то, что насилие оправдано всегда в отношении как прямых, так и потенциальных врагов. Для Ленина насилие – альфа и омега государственной идеи.

И хотя Ленин был далёк от вздохов «об абсолютной ценности демократических требований» (как он выразился в работе «Шаг вперёд, два шага назад»), он довольно часто проявлял свой оппортунизм.

Так, сначала он выступал за правление большинства и настаивал на Учредительном собрании, как выразителе его воли. А затем, без всяких доказательств и вопреки им, заявил, что большинство за ним, разогнал Учредительное собрание, большинство депутатов которого было против него, и захватил власть силой.

На выбоpax в Учредительное собрание большевики собрали 22,5 процента голосов, т.е. меньше четверти. Они – и это реальный факт – явно не имели на своей стороне большинства населения. Представители же эсеров, не считая меньшевиков, собрали 55 процентов голосов, т.е. имели на своей стороне большинство населения.

Поэтому очевидна несостоятельность утверждений о сознательном социалистическом выборе масс в октябре 1917 г. в том виде, как понимали социализм Маркс и Энгельс.
Разгон Учредительного собрания, организованный Лениным, до предела обнажил его диктаторскую сущность. Не случайно Ленин возлагал свои надежды на меньшинство – пролетариат.

Осуществление после октября 1917 г. так называемой диктатуры пролетариата, а на самом деле – якобинского террора, ярым приверженцем которого был Ленин, привело к неслыханным бедствиям в России. В какой-то мере сбылось пророчество Плеханова в статье, опубликованной три дня спустя после октябрьского переворота и включённой в сборник «Год на Родине».

Плеханов писал: «Несвоевременно захватив политическую власть, русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну, которая, в конце концов, заставит его отступить далеко назад от позиций, завоеванных в феврале и в марте нынешнего года», т.е. 1917 г.

В работе «Государстве и революции»  говорится, что подавление меньшинства эксплуататоров – «дело настолько, сравнительно, лёгкое, простое и естественное, что оно будет стоить гораздо меньше крови, чем подавление восстаний рабов, крепостных, наемных рабочих, что оно обойдётся человечеству гораздо дешевле» (33, 90).

Иначе, как игрой слов, это не назовешь.
История бывшей советской империи – это история о многих миллионах расстрелянных, замученных из самых различных слоев. И уже совершенно утопическое заявление, что пролетариату (а на деле – действующей от его имени большевистской элите) лишь на время необходимо государство.

Приведя слова Маркса и Энгельса из «Манифеста Коммунистической партии»: «государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат», Ленин заключает, что «эта теория Маркса неразрывно связана со всем его учением о революционной роли пролетариата в истории. Завершение этой роли есть пролетарская диктатура, политическое господство пролетариата» (33, 26).


Продолжение см.
http://www.proza.ru/2018/01/15/398

    
Ссылка:
Розин Э. О. Ленинская мифология государства. – М.: Юристъ, 1996.