Младые годы. Глава 15. Сельская жизнь

ГЛАВА 15.     «СЕЛЬСКАЯ ЖИЗНЬ».
При распределении упомянем об одном нюансе. Дело в том, что во время поступления в вуз преимущественным правом зачисления обладали лица, имеющие направления из сельских роно. Однако, прожив в городе во время обу-чения, многие из «направленцев», не желали возвращать-ся домой в деревню, чтобы «месить навоз». Выход в этой ситуации был один - выскочить замуж или жениться на городских жителях и остаться, таким образом, на месте. Молодую семью нельзя же было разлучать! И ехать в вы-нужденную «ссылку» на три года в глухомань желающих оказывалось уже ой - как мало! И получалась куча вакан-сий в самых отдаленных уголках области. Юрий, Серега и Игорь приволокли документы, что они не могут бросить своих дорогих жен. Везир быстро умотал в далекий Баку, где и растворился. Мишка все еще торчал в армии. И изо всех парней, когда-то поступивших на филфак, Алешка оказался абсолютно свободен для «рекрутского» набора в сельские учителя. И комиссия по распределению предо-ставила ему широкий выбор всевозможных «дыр», кото-рые предстояло заткнуть. Поначалу, чуть ли не в приказ-ном порядке, даже хотели засунуть парня аж «к черту на кулички», куда и палкой никого не загонишь. Но он су-мел вывернуться и выбрал-таки не столь дальнюю «ко-мандировку». Это был Ленинский район, расположенный «всего» километрах в 60 от Волгограда. Ему еще «повез-ло». Он попал туда не один. С ним вместе направили ис-торика - Леню. И они прикатили в село Царев, в среднюю школу.
Само по себе село — это бывшая столица Золотой Орды, ранее именовавшаяся Сарай-Берке. Сарай — это город по-татарски, а Берке - имя хана, его основателя. При царизме этот городок в степях Заволжья даже имел статус уездного. А вот расположенное в 12 километрах от него село Пришиб входило в Царевский уезд. Но при Со-ветах все поменялось местами с точностью до наоборот. И Пришиб, переименованный в город Ленинск, стал рай-центром, а Царев – просто стал селом. Население этой деревни составляло около 2-х с половиной тысяч человек.
В окрестностях его было много татарских курганов. Там приезжие археологи периодически проводили свои раскопки.
В центре высилась большая двухэтажная школа. Зда-ние было сложено еще в царские времена из красного кирпича. До революции здесь располагалась церковно-приходская школа. Потолки внутри были просто высо-ченными. Чтобы поменять сгоревшую лампочку в пла-фоне, нужно было или брать лестницу, или ставить друг на друга два стола и стул. Канализации не было вовсе, впрочем, как и в целом в селе. «Удобства» располагались во дворе. Правда, для учителей существовал отдельный сортир.
В то время было правилом закреплять за учителями классное руководство. За него доплачивалось аж 10 руб-лей! Алексею как мужчине вручили самый «отвязанный» 5-й класс. Молодой педагог должен был заняться пере-воспитанием детей в духе «строителей коммунизма».  Обучение проводилось в две смены. Даже в субботу нашему герою во второй смене «влепили» один урок. Ка-верза завуча по учебной работе заключалась в том, что единственный в день автобус, направлявшийся в Волго-град, уезжал с остановки в 14-15. А занятия начинались только в 14 часов. Алеша попробовал убедить завуча - Капитолину Михайловну в том, чтобы «поднять» распи-сание его единственного урока во 2-ю смену на 13 часов. За глаза ее звали «Капа». Но она прямо-таки уперлась «рогом».
- Чего это вы, городские, тут свои порядки решили устанавливать?! А о детях думаете? С какой стати они должны приходить в школу раньше? Расписание - едино для всех. А сами потом на чем-нибудь - да уедете, раз так надо. Да и зачем куда-то уезжать на выходные? Теперь ваш дом - здесь!
Наш герой обратился к директору школы - мелкому, ушастому человечку. Но тот поддержал завуча.
Тогда Алексей попробовал им возразить:
- Мне нужно проведать родителей, искупаться, по-стираться, взять продукты.
- Продукты ему взять! - прямо рассвирепел Аниськин (директор). - Можно и консервы поесть здесь! А ты как думал?! Трудностей испугался? Я тоже был молодым и, ничего, - жрал, понимаешь, консервы за милую душу!
- А что, теперь всем и всю свою жизнь нужно также бороться с трудностями, когда этого можно избежать? - попытался возражать Алексей.
Но его никто не слышал. Начальство стояло на своем каменной стеной.
- Тогда почему Вы свою дочку в город жить отправи-ли? Она ведь в Волжском сейчас живет и работает? —спросил Алеша у Капы.
В ответ та аж завизжала на высокой ноте:
- Ишь ты тут какой умный выискался! Иди работай и не ной мне тут!
Что же делать, при таком подходе к молодым специ-алистам, неудивительно теперь, отчего они бегут от вас, как черти от ладана, не задерживаясь после отработки ни минуты! - выдал им наш герой. Больше он решил не про-сить и не унижаться перед этими твердолобыми иезуита-ми.
Теперь ему приходилось, закончив урок во 2-ю смену в субботу, топать пешком по асфальту до трассы Астра-хань-Волгоград около двух километров в любую погоду. А там, на обочине, стоять и дожидаться рейсового авто-буса из Кап. Яра или Ахтубинска. Попасть на нормаль-ный рейс «Колобовка-Волгоград», заходивший в Царев в 2 час дня, была «не судьба».
Капа вообще (видимо, в отместку за его протест) со-ставила расписание для него со сплошными «окнами», то есть паузами между уроками, когда приходилось просто торчать в школе, не успевая никуда. Кроме того, она за-мучила парня постоянными проверками. А еще, «в нагрузку», дали кучу дополнительных занятий, которые оплачивались по «хитрой сетке» - не как дополнительная ставка, а как разовые. Здесь он терял еще и в деньгах. Он старался вытерпеть все, правда, периодически возмущал-ся. Но что мог поделать молодой учитель в чужом кол-лективе. С волками жить - по волчьи и выть.
На проживание его определили к одинокой старуш-ке-пенсионерке, Поповой Анне Фаддеевне. Когда позна-комились, та попросила ее называть тетей Нюсей, либо по отчеству. Мол, так проще и ей приятней. Для нее было выгодно получить в постояльцы учителя. За электриче-ство можно было платить по льготным расценкам. Кроме того, выписывался уголь (две с половиной тонны) на ото-пительный сезон бесплатно. Отапливался дом ее голланд-ской печкой, и этого угля хватало с лихвой. Новый посто-ялец старался помогать старушке и по хозяйству, и по дому. Он мыл полы везде, вытирал пыль, вытряхивал до-рожки и половички, таскал из колонки воду, колол дрова на розжиг. В сезон активно трудился в саду и огороде. И тетя Нюся не могла нарадоваться на неизбалованного го-родского парня.
В свободное время Алексей читал книги. В пункте проката взял телевизор и холодильник. Старушка же го-товила обед для него и себя. Готовила она на сжиженном газе, которые в баллонах привозил на тележке, после за-мены, Алеша. Одного небольшого баллона хватало на ме-сяц.
Единственное, что не устроило нашего героя, это ча-стые приходы во двор к хозяйке «синеносых» рыбаков. Они меняли у нее пойманную рыбу на водку. Его возму-тил не процесс обмена, а то, что посторонние люди, ал-каши, частенько слонялись во дворе и заходили в дом. И парень справедливо опасался за свои личные вещи. Лю-ди-то разные бывают.
И тогда он спросил у хозяйки разрешения завести собаку. «Добро» было получено. Вскоре Алеша принес домой щенка кавказской овчарки, отбракованного с ко-шары. Назвали они его «Шарик», потому что он и выгля-дел маленьким, мохнатым и круглым шариком. Увидев Алешу, пришедшего с занятий, он вскоре с радостным визгом стал скатываться со ступенек высокого крыльца под ноги. Через время Шарик вырос и вскоре превратился в крупную молодую кавказскую овчарку. Пришлось по-садить его на цепь у ворот. Там же соорудили и дом-будку для него. Крышу Алешка обил резиной, чтобы в дождь не промокала. Внутрь он постелил мягкой соломы, которую периодически менял. Собачье дерьмо он тоже убирал сам. Чтобы не ограничивать свободу передвиже-ния собаки, цепь он закрепил к длинной и прочной про-волоке вдоль всего забора. Забор, хотя был и старый, но высокий и очень прочный.
И теперь все «синяки» боялись даже калитку приот-крыть. За забором, лишь только те подходили, раздавался грозный рык и звяканье цепи. Если кто и отваживался взяться за ручку и приоткрыть дверь, как его встречала оскаленная пасть очень крупной собаки. И смелость лю-дей мигом улетучивалась. Теперь «натуральный обмен» производился снаружи забора, так как никто не хотел по-страдать от могучих клыков грозного пса. Больше всех любил Шарик Алешу. Слушался его беспрекословно. Наш герой очень любил собак и тоже привязался к псу. Ведь и сам он родился в год Собаки. Шарик при его при-ближении переходил на тихий восторженный визг, при-падал на передние лапы, активно работая хвостом, и ста-рался ткнуться мордой в руки, лизнуть своего хозяина. Он еще и улыбался при этом. Да-да, друзья, собаки дей-ствительно умеют улыбаться. Просто не все это умеют видеть. Любил Шарик и Фаддеевну, но позволял себе по-рой и не слушаться ее. Та его постоянно чем-нибудь под-кармливала. И пес попрошайничал, пользуясь этим, у нее. А вообще, собаки - самые преданные друзья. Они никогда не предадут человека, которому служат.
Иногда Шарик, в знак благодарности, встав на зад-ние лапы, водружал передние на плечи Алексея или Фад-деевны. И когда он делал это с тетей Нюсей, при этом стараясь облизать лицо, та аж приседала под его тяже-стью, не чая побыстрее избавиться от выражения такой собачьей любви. Пес обычно терпеливо ждал весь день возвращения вечером своего хозяина из школы. Потому что тогда наступало время для занятий с ним. Быстро за-кончив домашние дела, Алексей расстегивал карабин на ошейнике собаки. Тот в это время приседал, повизгивал и нещадно молотил хвостом по сторонам. Получив свободу и не веря еще своему счастью, пес делал в сторону не-сколько гигантских прыжков, после чего пулей несся в сад или огород. Алеша в это время уже знал по опыту, что несколько минут собака никого и ничего не слышит, ра-дуясь свободе. Пес должен был немного размяться. Если это было уже темное время суток, то можно было видеть, как среди темного сада вскоре загорались огоньки прямо-таки волчьих глаз собаки. Через минуту он уже подска-кивал и тыкался носом в хозяйские руки, как бы прося: ну, че, давай поиграем теперь, что ли?! И они начинали носиться друг за другом в «догонялки». Затем наступал черед приносить брошенную Алешей далеко в сторону палки. Шарик несся за ней, подхватывал зубами и торже-ственно нес хозяину. Хотя отдавать не спешил, игриво рыча при этом и придерживая все еще ношу зубами. У них было много разных игр, и они нравились обоим. Кро-ме обучения пса различным командам, Алексей учил его изворачиваться и от ударов ногами и палкой. Пес вскоре превосходно научился ловко уходить от ударов, нападая при этом сам. Он изворачивался всем телом, резко откло-нялся, не забывая тут же атаковать. Острыми клыками он прихватывал то куртку, то рукава, то коленки и ноги, иг-риво рыча при этом и мотая головой.
Набегавшись и напрыгавшись, хозяин и собака уса-живались рядом на ступеньках крыльца, и рука Алеши начинала чесать загривок и гладить прильнувшего к нему счастливого пса. Тот еще успевал лизнуть лицо человека. Кстати, надо заметить, что, если собака позволяет вам прижать к себе ее голову — это верх всякого доверия. Иногда голова пса просовывалась подмышку хозяина. Это для собаки тоже проявление веры в человека. Алеша с Шариком искренне любили друг друга.
В хозяйстве тети Нюси, в доме, жила еще и кошка. Звали ее Брошка. Окрас ее был пестрым - бело-черно-коричневым. Глазища зеленые, очень пушистая. Она хотя была и старой, но страшно шкодливой. Как и все кошки, любила погреться у печки. А когда рядом никого не было, то позволяла себе запрыгивать на стол в кухне или на гладильную доску, везде оставляя после себя пушистые предательские волоски и комочки шерсти. Алеша всегда ее за это ругал. И она понимала, что делает неправильно, но удержаться не могла. Поэтому, входя в дом с веранды, можно было слышать в кухне звук спрыгнувшей со стола Брошки. А ведь ее прилично кормили. Видимо, ей нрави-лось такое вот развлечение. Но ее присутствие в доме дисциплинировало обязательных жителей деревенского дома - мышей. Поэтому, пока Брошка находилась в доме, мыши не издавали ни звука, ни шороха. Но стоило Брош-ке направиться на улицу погулять, как те мгновенно ис-пользовали свободную минуту, чтобы выскочить из норок для пополнения своих запасов.
Однажды вечером, когда Брошка еще не вернулась домой, Алеша смотрел телевизор. Вдруг он услышал нахальный шорох за диваном. Он заглянул за спинку и увидел, как серая мышка, уцепив кусок сухого хлеба, пы-тается втащить его в щель в полу. Ох, как же она стара-лась! И сверху его толкала, и сбоку. Потом влезла в щель и пыталась снизу его потянуть на себя изо всех силенок. Но проклятый сухарь никак не хотел пролезать. Так и мучилась мышь, пока вскочивший на ноги Алексей не прогнал ее, а сухарь выбросил курам.
Да, у тети Нюси еще были куры и поросенок в за-гоне. Свинушку звали Борька. Он обожал, когда его чеса-ли палкой по щетинистой спине. Тут же начинал доволь-но похрюкивать, а потом враз падал на бок, как подко-шенный, оттопыривая копыта в сторону. Давай, давай, мол, чеши, не останавливайся!
Однажды ему удалось каким-то образом подковыр-нуть своим «пятачком» задвижку у дверки загона и вы-рваться на свободу. Он убежал в дальний угол сада, где принялся взрывать землю на участке рылом. Нужно было придумать, как его загнать обратно. Это ведь не собака - ошейника нет, уцепить не за что. Да и не кошечка. В ру-ках не отнесешь. Веса в Борьке было больше центнера. Пока хозяева придумывали план возвращения беглеца, тот, весьма довольный жизнью на воле, бегал по саду-огороду, хрюкая и роя землю. В загон возвращаться он и не собирался. Еще чего! Алеша как раз пришел на обед. Он переоделся, одел фуфайку, сапоги (на огороде было сыро, так как дело было весной). Затем схватил в руки палку и попытался направить непослушную свинью к за-гону. При этом, загнал Борьку в самый угол огорода, от-резав путь для маневра. Поросенок опустил глаза и стоял на месте, шевеля розовыми ушками, озадаченно похрю-кивал и, видимо, размышлял, как ему вырваться из запад-ни. Но как только Алексей попытался обхватить его ру-ками за шею, чтобы силком оттащить на место, дико за-верещал и, опрокинув парня в грязь, торпедой пронесся к свободе, завернув победно хвостик колечком. Алешка, вскочив на ноги, успел с досады шибануть того палкой по заду. Однако, бдительная хозяйка, завидев, что бьют ее свинку, закричала издалека, что свиней лупить не стоит, так как сало может быть потом в кровоподтеках. Ладно! Алексей снова начал маневр по перекрытию путей от-ступления свиньи, чтобы направить ее в сторону загона. И опять все было бесполезно. До тех пор, пока Фаддеевна не пустилась на хитрость. С помощью куска хлеба она заманила свинушку в загон, и они с Алексеем радостно заперли его. А задвижку теперь уже примотали проволо-кой.
Алексей потом со смехом вспоминал эту историю с поимкой свиньи-беглеца. Вот бы его увидели его одно-курсники! Как он в сапогах и в фуфайке носится по гряз-ному огороду с палкой в руках за убегающей визжащей свиньей.
Как мы уже сказали, в хозяйстве старушки имелись еще и куры. Только здесь Алексей узнал, что они, как и свиньи, едят все подряд. Успевали склевать даже собачье дерьмо. Когда же хозяева чистили рыбу, то делали это в курином загоне. Потому что те клевали и чешую, и рыбьи потроха. Даже вырывая друг у дружки рыбьи кишки, но-сясь с ними, свисающими из клюва, по всему курятнику, стараясь при этом проглотить их на бегу. Так что отходов от рыбы, кроме костей, и вовсе не оставалось. Хотя потом Алешка увидел, как эти кости переваривали вместе с едой для поросенка. Тот потом довольно смачно хрустел этой пищей. Короче говоря, в деревне отходов не было!
Много еще чего узнал и увидел Алешка здесь, чего бы не узнал, проживая в городе.