Часть 3. Глава 2. Предсмертное послание

Эмма покинула кабинет следователя с ощущением зуда, словно её с ног до головы искусали особо въедливые насекомые.
 Скорее под душ! Смыть с себя эти зудящие вопросы.
Как в квартире управдома оказался нож? Разве Альбина его не спрятала?  И кто мог быть свидетелем гнусных намерений Севречука? И, наконец, что на самом деле в предсмертной записке?
Застыв под струёй холодной воды, Эмма отключила мозг, позволяя воде вымыть из перегруженной головы навязчивые мысли…

Настойчивый стук вернул её к действительности. Накинув махровый халат, повязав полотенце вокруг головы, прошлёпала к двери. За ней мялся всё тот же парнишка-курьер. Он сунул ей в руку пухлый конверт и сразу отскочил прочь. Видно не забыл, как она трясла его за шкирятник. Влажными пальцами она распечатала конверт.

«Дорогая Эмма. (дорогая зачеркнуто) Не надо никуда бежать. Всё уже произошло. Я мертва. Поэтому сядь и дочитай до конца.
И не смей меня жалеть! Сама знаешь, на кого я стала похожа. Брылы, отвислая грудь, целлюлит, варикозные ноги… А ведь мне всего сорок пять… Нет, совсем не ягодка.  Я просто неудачница, плохая мать и плохая дочь.
Вот мама, та хорошая, покладистая, точнее была такой, пока болезнь и моя безалаберность не озлобили её. Ворчала, ругалась, но тащила на себе наш дом. А я кружилась, кружилась и докружилась… 

Всё стремилась выйти замуж, будто в замужестве спасенье. А «добренькая» Эмма предоставила свою квартиру. Милуйся, подружка, устраивай личную жизнь. Ни одного не смогла удержать… Хотя делала всё, чего они хотели, и даже больше…

 Поначалу цветы, конфеты, комплименты, вьются, настырничают. А уступишь, и на следующий день уже воротят морду, будто чем-то обидела. О, сколько разбитых надежд!?

Альберт - ленивый боров! Я сама пришла к нему, прямо в потные лапы… Нет, никогда бы он на мне не женился! Во мне что-то не так, что-то их отпугивает. Может, сглаз или проклятье?  Букин - тот вообще скотина, садюга… Ты шокирована?
 Да, я спала с обоими! Они - последние мужчины моей никчёмной жизни и от этого ещё противнее.
А виновата ты! Да, ты!
Когда ты вернулась, вся такая ухоженная; больше тридцати не дашь… давняя зависть, забытая, но не изжившая себя, вновь принялась мучить меня.

Видите-ли, она решила продать квартиру! А обо мне ты подумала? Как же!  Собирай вещички и катись в однушку! Ну и кто ко мне туда придёт? Последний шанс… Ты отнеслась так же легко, как и в училище, когда заняла моё место. Знала, что моё. Не по способностям, тут спорить не стану - ты была лучшей. Но тебе же всё равно: что Мариинский, что Воронеж! Ты всё это знала! Поэтому и квартира по дешёвке и ношеные шмотки из-за границы. Задабривала. Как же я ненавидела тебя за эти подачки!

Помнишь, в день твоего приезда пели песни? Я подпевала, а хотелось выть! А помнишь: уронила рюмку. Ты, наверное, подумала, что я пьяна? Нет, просто пришла идея мести. Комната в Кирпичном переулке, на которую зарился Бука, его методы бизнеса и твоё легковерье, всё вдруг сложилось. Я предложила тебе купить комнату, придумав про новую станцию метро и городскую программу. Ты повелась! Расчувствовалась. И в свою очередь рассказала о кладе. Но я же не дурочка! Слишком неправдоподобная история; кони, война, сумасшедший старик - чушь собачья. Извини, но ты всегда отличалась авантюрностью. А как же я злорадствовала, подставив тебя, предвкушая реакцию Букина.

И что же? Я сначала не поверила. Это же невозможно! Но ты действительно провернула дельце. Ты рассказывала подробности, а я губы в кровь искусала с досады. Бутылка водки и поцелуй в лоб?! И это всё? Так легко! Или везёт только рыжим? Ну, уж нет! И я отправилась к пьянице с намереньем переписать договор. Купила выпивки, надела кофточку с глубоким вырезом. Ты говорила, что почувствовала его одиночество… Я даже готова была отдаться алкашу, лишь бы заполучить комнату.

Но пошло не так, как задумывалось. Сначала Сергей обрадовался. Но, узнав, что я хочу, как взбесился: стал кричать что-то про маму и про ангела. Вот идиот! Ты значит ангел! А я чёрная ведьма! Он выталкивал меня за дверь. Я защищалась сумкой. В какой-то момент она раскрылась, и я увидела нож. Я умыкнула его с тумбочки Севречука, думала в хозяйстве пригодится… Видимо судьба! Я не хотела убивать! Хотя наверно все убийцы так говорят, но я действительно не хотела. Зачем он матерился, наседал, толкал? Было страшно и очень обидно. Неужели этот вонючий, асоциальный тип и тот отвергает меня?! В бешенстве, не помня себя, я отмахнулась. Он дёрнулся, одной рукой схватился за горло, другую выставил вперёд, словно предупреждая: не подходи, я сейчас, сейчас, только прокашляюсь… Потом крутанулся, как танцор, и свалился, но упал не громко, а мягко, постепенно, сначала согнулись колени, потом поясница, голова несколько раз качнулась по полу туда-сюда, забулькала кровь из раны...  Ужасно!

Сознаюсь, я сразу решила свалить убийство на тебя. Ведь, если разобраться, то из-за тебя я оказалась здесь…
А дальше ты всё сделала сама. Отдала мне деньги и нож, надумала про слежку, придумала глупый план. Мне оставалось поддерживать тебя в страхах и подозрениях, да убедить Альберта запереть тебя в бомбоубежище. Я однажды там была - жуткое место.

 Я прожужжала Северчуку все уши, соблазняя лёгкой и безопасной возможностью разбогатеть. Убедила старого хрыча, что ты отдашь любые деньги за возможность убраться из криминальной столицы.  План прост: Севречук забирает деньги, а я освобождаю тебя и, пугая кровожадным Букой, вынуждаю бежать в Швецию.

 Доказательств похищения никаких. Ведь ты сама распустила слух об отъезде.  «Смелый» Альбертик не сразу, но всё же признал безупречность моего плана. Он дополнил его цепью и наручниками для надёжности и дополнительного эффекта. Бедолага не знал, что деньги и так у меня. А я была уверена, что ты не скажешь!

 Оставалось два варианта. Или ты умрёшь в каземате, как княжна Тараканова, и я свалю два убийства на управдома, или ты, изловчившись, прикончишь Севречука, тогда сама отправишься в тюрьму. В любом случае, я остаюсь с деньгами и избавлюсь от тебя навсегда. Конечно, проще было бы тебя убить, но ты же моя подруга…

Я снабдила управдома снотворным и стала ждать концовки.
Но тут Спиридоновы, чтоб им пусто было, неожиданно нашли и выпустили тебя. Всё-таки Севречук - удивительный олух, как можно загубить такое простое дело? Отвёл и запер. Всё!

Случилось ещё одно непредвиденное событие. Букин взлетел на воздух. Вот кого ни капельки не жалко. Но с его смертью исчез персонаж, которого ты так боялась.
Новые обстоятельства изменили план и предопределили участь Альберта.

Когда мы только стали любовниками, я заполучила от него шуточную записку, помнишь: он мнил себя великим писателем… Так вот в записке он просил прекрасную соседку простить его за чудовищное преступление, безжалостное убийство. Он писал, как раскаивается за совершённое, винит себя за страдания, причинённые людям и видит лишь один способ искупления вины...  Вообще-то он писал про раздавленную бабочку, случайно залетевшую в окно. Я тогда сделала вид, что огорчилась, даже пустила слезу. А записку сохранила…
 
После твоего вызволения из бомбоубежища, Севречук ужасно струсил, особенно когда появился следователь. Я велела ему никому не открывать. Пришла ночью и сообщила зелёному от страха, что ты его не выдашь за определённую сумму. А пока он должен лечь в постельку и поспать…  Под видом успокоительного дала яду. Положила под стакан «признательную» записку, а в тумбочку нож с его отпечатками.  Казалось, я отвела от себя все подозрения. Жаль, не удалось избавиться и от тебя, но я планировала заняться этим в самое ближайшее время.

Но тут влез вымогатель-следователь. Он просто развёл тебя! Уже имея на руках доказательства виновности Севречука: собственноручное признание, орудие преступления, мои показания, продолжал держать тебя под арестом, вынудив откупиться. С деньгами, которые я считала уже своими, пришлось расстаться. Ну что я могла против полиции? Спрятать и не отдавать? То есть самой подтолкнуть их к продолжению расследования? Я же не дура!

 Забавно, действительно забавно, что именно в этот момент ты и позвонила. Кричала в трубку, что обнаружила карту. Карту сокровищ!
Вот говорят, что синица в руках лучше, чем журавль в небе. А если всех синиц расхватали? Поневоле погонишься за журавлём.
Ты так была уверена в наличии этого чёртова клада, что и я засомневалась, а вдруг...

Действовать следовало быстро. В тот же вечер переговорила с Петькой Уваровым, он согласился на пятнадцать процентов. Инсценировали моё похищение и заполучили карту (Ну ты и квашня!). Легко определились с местом, недалеко от Петергофа. Петька взял, что нужно. Выехали на раскопки. Ты наверно хочешь спросить: почему не с тобой? Ведь ты предлагала. Да, и наверняка одарила бы частью найденного. Ведь так? «Добренькая, добренькая» Эмма. Ответ прост. Я хотела большего! Устала от подачек. Надоело быть служанкой шведской подданной, младшей компаньонкой, гримёршей воронежской примы. Мнилось, а вдруг на этот раз повезёт. А если не получится, то и не страшно. Ты же по-прежнему мне доверяла бы.  Да, Эмма?

Ясное дело, мы ничего не нашли. Измазались, измучились, и всё без толку. Глупо, я ведь с самого начала знала, что это полный бред.

Сейчас подхожу к главному. Тяжело… Я должна была предвидеть… У неё же больное сердце… К чему запоздалое раскаянье? Я осталась одна… Нашла в шкафу её смертное. Она готовилась, а я всё строила планы... Наткнулась на полке на её гребешок, в зубчиках застряли седые волосы… Мама, мама, сможешь ли ты простить чудовище… Зачем? Ради чего? Если б ты знала, как я жалею, как хочу вернуть всё назад… Жить втроём в любви и согласии.

Вадик стал бы для меня главным мужчиной. Вместе мы поставили бы его на ноги…
Хотя кого я обманываю? Я давно утратила чувство материнства.  Бабушка была ему и мамой, и папой.
Эмма, будь милосердной. Позаботься о Вадике, не отыгрывайся на ребёнке. Возможно, моя исповедь всё испортила, и твоя обида не позволит помочь. Да и в самом деле, кто он тебе?
Но, пожалуйста, пойми меня! Не прости, не жалей, а пойми. Я так часто притворялась, надеясь добиться того, что принимала за счастье, а в результате ничего… Пустота. Жизнь, как нарыв: болел-болел, ныл-ныл и вот однажды лопнул…

 Но если есть Бог, милостивый, понимающий, всё видящий.
Как смогу предстать перед ним, утаив правду. Не хочу хитрить. Прошу одного: не оставь Вадика. Хотя бы на первое время. Знаю, его поместят в специальный интернат. Пожалуйста, навещай его изредка; ты же сама росла сиротой и понимаешь… Посидишь, угостишь конфетами, он леденцы любит…

Время моё уходит. Писать осмысленно становится трудней. Письмо уничтожь. Не надо его читать чужим, особенно полиции. Моё тело найдёшь в бомбоубежище, в кармане кофты записка, в которой я прошу тебя позаботиться о сыне.
Завещаю меня кремировать и похоронить вместе с мамой.
 
Прощай.  Альбина.»


 


продолжение здесь  http://www.proza.ru/2017/12/17/2162