В заточенье II. Жизнь

http://proza.ru/2012/04/22/343 - начало.


- У-у- у... ничто кроме страшной пурги не способно задувать   все живое, что осталось у вас в душе.. до  дрожи  в озябшем теле - хоть вы и под тысячью одеял сокрыты, и внутри избушки дома ждете дня - но  слышите  там в ночи за дверью ее рев!.. вы готовы отдать все, чтоб она не пробралась в ваше сердце

итак, мы рассказали о девочке, ту которую заточили  по неизвестным пока для нас причинам в сарай   и  заточили очень жестоко!.. однако мы верим с вами в светлую сказку, которая  в конце все разрешит   и все  добро поставит поверх всего зла.. каким бы оно несвержимым ни казалось

*

итак, она жила в сарае. комнатка из досок 2х2 стала ей домом - гостиной, спальней и столовой и комнатой  приема гостей, мастерской и библиотекой.
в мастерской она готовила с соломы куклу и лепила из глины игрушки. (глину она наковыривала под  порогом). в гостиной встречала жучков и провожала их в гостиную на обед. в библиотеке по брошенной  кем-то брошюрке с биографией Гете она водила пальцем по полоскам букв. буквы, смысл которых она не  понимала (и не знала, что это буквы), занимали строгие повторяющиеся положения в книге на протяжении  всех листков. эти положения она точно выучила\прослеживала, где в каких местах они стояли. она  выцарапала все их отдельно в конце книжки палочкой и дала им свои имена. ей не хватало какой-то  маленькой подсказки чтоб жучок чтения завелся в ней и она блиц методом всех пытливых девочек  научилась бы сама. тем не менее, ее собственные буквы стали для нее опорой, конструктором, из которого  она собирала свои неповторимые слова!

Гостиная тоже была уютна. В углу матовая паутиновая простынь колыхалась словно сигаретная пелена дыма, взувалась пузырем -  снова опускалась как простынь, как парус.. детская почти кукольная ладошка девочки  с прижатыми друг  другу пальцами прикасалась кончиками ногтей сена.. комок иного пространства вздрагивал,  пелена  всколыхивалась круговой волной по всей этой простыни как галактика от потрясений черной дыры. паучок  рвался исправлять ситуацию, не зная точного плана.. хмуро застывал


из чего же теперь  у бедняжки состоял ее мир?.. мир ее не был скуден..  дети легко воспринимают  любое  существование с красочностью и волшебством сказки.. потому что они чисты. Она обнимала куколку,  прижимаясь к соломе, и с ней засыпала, как когда-то с ней самой обнимал и засыпал отец. Она клала с  собой палочку. Корявую, гладкую. Это была ее кошка.. перед сном она укладывалась с ней и нежно гладила  по гладкой «спинке..» (потом ее сменила кукла..)
умершие цветки осиных гнезд... - были пещерками ее волшебных скальных птиц. белесые платки паутин в  углах мистерийно колыхались.. как волшебные платья из детства, как сны медленными волнами...
вечернее солнце выпадало косо оранжевыми полосами  лент на доски. те нагревались, нагревали ее  остальной дом.. она прикладывала к ним ладошки как к батарее..

она глядела в прорехи между досок как в щель окошка танкист. кроме того деревнняый сучок выпал..  осталось кругленькое отверстие.. это был ее глазок - в него она и глядела тех кто проходил снаружи.  но  никто не проходил  кроме животных.

как-то раз в октябре случился первый снег.. еще не было холодно и обилие тюфяков и соломы в сарайчике  держало тепло. поэтому было не морозно но красиво. Лучи пронзали падющий снег и, проходя мимо досок  освещали все новые снежинки.. этот мерцающий танец лучей и снежинок завораживал девочку. она стояла  открыв рот возле своего глазка и жадно смотрела. пучок голубых стружек кружил над сарайчиком... она  просовывала ручку в дверной зазор, и снежинки усаживались на ладонь. как крохотные птички - маленькие  белоснежные курочки - льдинки - игриво кололи поверхность ладошки и потом медленно подкашивались,  кособочились, становились прозрачными и от тепла ее руки - таяли.

*
Конечно наша маленькая геориня была жертва. у нее отняли все и взамен - вручили компактное строение из  25 кривых досок.  так распорядилась роковая судьба. но девочка - не страдала.. она не знала, что так надо  относиться к вопросу.. так что чудесный обмен.. вам предложат - соглашайтесь.

покрытая темнотой и сыростью безмолвная монашеская келья была ее университетом.. здесь в полном  одиночестве она и научилась всему, что в дальнейшем ответом на уроки будет спрашивать ее жизнь. тюрьма  давала ей свободу, чтобы она могла ни заботится ни о чем кроме созерцания и изучения мира.
не надо заботится о хлебе. не нужно ломать голову о ночлеге. не требуется готовится ни к зиме, ни к летней  жатве. за вас все делают другие. время на это можно не тратить. и она не теряла - она жила!
она училась, думала и познавала (мы акцентируем на этом слове), отталкиваясь детской, но очень четкой  мыслью от тех предметов и вещей, которые стали ее спутниками, слугами и друзьями.

*

На улице был день. А над головой девочки всегда светилось звездное небо!.. сотканное из десятков  гвоздевых дырочек - отверстий в жестяной крыше, - оно слепляло свой звездный атлас. Здесь была своя  Медведица и свой Южный крест, свой Водолей и своя Дева. она разглядывала их - составляла свою карту.
Ночью, когда светил месяц, дырочка от выпавшего сучка в двери была для нее Луной...

она просыпалась, садилась, свесив ноги, на топчан и смотрела свое кино. сбитые косыми поперечинами  доски двери - это был ее экран. в щели под сгнившими у земли досками задувал холод. тогда, сев на  корточки, она залепляла сквозняк зияющую пасть зимы - снегом с соломой - становилось теплее..

Мир для нее не был скуден. интерьер ее не был однообразным. Когда шел дождь, струи стекали по  внутренней стороне двери, оставляя на досках причудливые полосы - темные полосы промоченной  древесины. - Это был ее ковер. Когда дул ветер и ударял буран, доски скрипели на гвоздях, двери играли на  щеколдах и шарнирах. прыгали вперед-назад, отстукивая точно барабан, при этом зловеще исполняя для  девочки какой-то африканский мистический танец. Она жалась в тюфяки. Казалось, еще немного этого  чудовищного ритуала, и они не смогут сдерживаться петлями, и деревянный зверь бросится к ней на  солому, чтобы растерзать ее подмерзшее озябшее тельце.

Зимой, когда гудела вьюга, когда дул ветер, оледенелая корка на ветвях стучала точно обмотанный вокруг  целлофан или прозрачная фольга. Скрученные в сухие оледенелые трубочки листья с каждым толчком  воздуха соударялись, и они трещали точно прищепки или трещетки на бельевой веревке. Вьюжной ночью, в  пургу они пугали девочку своим громом. Ей представлялись маленькие щелкунчики - чертики, повисшие на  ветвях, которые крохотными деревянными зубками грозятся разгрызть ее, маленькую, замерзшую.. она  жалась в солому, обнажая ко входу большие темные глаза.

Летом, она слышала дождь и вспоминала дом Ганса Гельмана - свой дом!. как она сидела на чердаке,  перебирала старый садок с вещами - свой рундучок, и капли шипели в черепицу, влетая раскаленными  шариками - вгрызались в чешую. Часами она могла перебирать, загипнотизированная его треском. а днем  после дождя она вслушивалась, как пели птицы, и перед крохой воображались растрепанные рощи,  волнуемые ветром, наполненные листвой и воробьями...

как воробьи пробили ей люк наружу, мы расскажем потом