Ведьма, гендель, водка на Некрасовском мосту

I. ДОМА. [листок ведьмы]

она пришла. на лестничной клетке резными галками черного дерева встречал ее стенд для почты. взяла почту - газета.. несколько квитков за свет, за горячую воду в сумме давали 314 рублей. [считала она быстро]
- А за что платить? - вздохнула она.
заплясала ключом в скважине дубовой двери, и потайная захезанная|залапанная шкатулка открылась.
"Черная комната с 4-мя стенами - моя преисподняя - прими меня..."

она добралась до кровати и рухнула в нее как в бассейн. забилась под одеяло, накрыла голову, - опять бороться с рвотным рефлексом.
она была ребенком, истощенной ведьмой, которая так устала, что не было сил даже дышать.
плохо ей было. очень плохо..

она выходила на кухню - там был кран, за который приходят квитки. она возвращалась в зал - там был кот!.. тогда она садилась на край кровати, закрывала лицо руками и плакала.
- ..как же она так опрометчиво!.. не оставив ниточки,  чтобы вернулся!.. ни мостика.. ни щепочки - чтоб переплыл к ней.. дура..
она плакала и плакала. и потом - переставала.. поднимала глаза: в зеркале перед кроватью - тоскливо она отражалась в черном халате|пальто с почерневшими кавернами глаз.

*

Смех и радость она не любила. это низкое для человека бездуховное заигрывание с ангелом-хозяином с именем: "Фатальность".. она любила грустить. Ей нужна была эта пустая страшная комната, завешанная этими шторами, где она во мраке будет выпивать в себя песни Агаты с "Позорной Звезды". с отчаянной болью и тоской (и гнилью) она будет погружаться в мрачную глубину иллюзии, в которой черный уют отчаяния безысходности окутает ее со всех сторон черными колючими руками, вынесет торжественно и бесшумно перед ней виселицу... и задушит..

В коридор, который соединял конвой квартир, вползали крысы.. да тараканы...
время насторожить уши..
- Эта профура вчера крышками гремела!.. как целый оркестр там!.. и смех.. смех я отчетливо слышала! - верещала сморщенная женщина очень старого вредоносного возраста. такие старушки обычно служат консьержками или гардеробщицами и по долгу профессии вынуждены все знать и во все совать свой сморщенный нос.
(- что-ли и правду им жижу пустить.. по кафелю)
- Да что смех... - поддержала вторая собеседница, - я сегодня выхожу на почту, смотрю: какая-то жижа из-под ее коврика течет.. - мне под порог - плинтус разъедать - ну точно, ведьма!...
Клуб любителей новоселки рос.

похоже в ново жилье алеуцкой 17 никто ее не любил. ведь для тех, кто ее не понимал, она излучала опасность. а ее не понимал никто!.. а ведь это была серая мышка: сидела себе на кровати - никого не трогала да думала о своем...

что она лучшее может сделать - только заснуть. спокойноной ночи, грязная женщина.. завтра ждет тебя.. бой.


II. ВСЯ ЖИЗНЬ -  ЭТО БОЛЬ [с чего вы так решили?..]

День был черен.
Она лежала на постели. звуки пианино где-то сверху... - видимо, играл ребенок. молоточки стукали по проволокам, и ящик отзванивал пронизывающими как шпаги обертонами - лязгал пастью как собака..
Подопеченная валялась убитая, скованная ножами на постели. как парализована тысячью иголок. Будто, иглы эти стучали точно в ее голову, в мозг своими молоточками в шерсти. По косточкам, по ногам, коленкам, запястьям.
- надо подниматься.... [на работу].. - сверкнула в ее голове искра
- какая чудовищная полька... в гроб ее.. неужели земляк на такое способен?.. - тин тин тин... вот дрянь.
казалось, струны вынимались из этого гроба верхней квартиры как шпаги и пронзали ее тело. молотки колотили по мозгу под черепом и проваливались куда-то в бездну внутри нее.
- надо подниматься... я - больная ведьма..
она встала - подняла туловище как вампир из гроба. "тин, тин, тин" - наказание сверху продолжало дьявольски пиликать. Оделась. с трудом еле натянула через боль во всем теле чулки, стянула с спинки сумку на плечо. дошла каблуками до коврика перед дверью - застыла перед дубовой плитой, безответной к свободе, и обернулась на миг на стену, где висел воображаемый композитор, проронив без злобы:
- гендель, застрелю....
музыкант с стены не ответил. и тогда, опустив голову, она добавила.. не генделю:
- эх, ну где же ты есть, дизертир... - и дверь съела ее.

Бой еще идет

Автобусы проносились мимо нее с нарастающими гавканьями, взрывая волосы на голове в панику, обдавали с любовью фронтом вонючего газа. стоп! вот проклятье - на сколько видно до моста и под горизонт под коробки домов - пробка!
- черт... опять пешком идти...
и она пошла пешком. По Некрасовскому мосту. водители вышли из больших машин, разожгли костры, достали водку - и на работу тем, кто собрался сегодня на работу, не доехать.

пятки давили стоптанные каблуки. каждый шаг как иголки. ежи вдавливались в подушечки как армия маленьких злых мышей.
по дороге ее уши настиг разговор двух женщин про то, как какая-то забастовка, про какой-то бензин, который куда-то не дают по трубам. про какие-то злостные пошлины, в которых она ничего не понимала! (и к чему эти пошлины..)
- да, михайловна - бензин вообще не пойдет!..
- медведев так и сказал... "нет бензина!" (хоть кризиса ни-ког-да не случится)
- черт голову сломит.. с вашим бензином! - хмуро проговорила, гневно буркнула журналистка и шла дальше нежными пятками по армии мышей.

- а еще, машенька, насчет кур слышала.. везут особую партию.. из Харькова! Элитных!...
- это что-ли для этого?.. из цирка?..
- ему, Ироду бородатому... посадят в решетки у касс.. кудахтать заставят, да яйца с нашу голову с них давить будут!.. как дыньки.
(старушка задумалась)
- там одно яйцо в три доллара наверно будет...
- а то больше..

"что за еще более наглый бессвязный бред!" насчет кур Анна вообще не понимала, что к чему! Но "ирод бородатый" заставил ее насторожиться, хоть и было поздно - диалог был закончен, и старушки с суровыми комсомольскими лицами синфазно безмолвно продолжили качаться при хотьбе.

- ну и ладно!.. плевать я хотела.. надо, кстати, кекс зайти Наташе купить, а то чай пить.. -  и она отвернула от старух.

*
Горка с "первой речки" коварна и длинна. [вот чертова змея!] сегодня казалась особенно длинна. и корява. мыши продолжают рубить топорами. по ногам.
- что ж я такая чуйствительная.. отрубить б ноги, да на обрубках скакать как черт.
но вот и она кончилась. вот и комсомольская: поворот вправо в палисадник, где мои лохматые деревья, и парадный вход с козырьком. Мозаика пластиковых табличек - висят как гирлянды, как постеры презентации. на одной из них оттиск: Золотой рог.
что ж, пол-казни уже выдержано... теперь бой. держись, редактор!

BЖ, 2009