Как я была стайером

КАК Я БЫЛА СТАЙЕРОМ
Давнишняя история. Да и трудно мне описывать сие как историю. Постоянно путаю даты, цифры.
А была я стайером по чистой случайности. В детстве была философского склада тревожной пухлой девочкой, а потом фигуристым подростком, но с нотами страсти и, как следствие, неуклюжести в движениях. Поэтому физра (особенно, при отсутствии модной спортивной формы и кроссовок) была крайне непереносимой для моего нутра. Минусом шли и командные виды спорта. Многие схватывали правила на лету, а я в сомнениях, а в школьной интерпретации - в дебильности. Но как-то...
Решила я, шо настало время соблазнений упругими бритыми телесами. Начало гламурной эпохи сподвигло меня и чего-то мирового. Короче, записалась я на секцию по лёгкой атлетике. И влюбилась. Влюбилась в тренера на его девятом году жизни и в бег. Тренера, Петра Ильича, разлюбила быстро. Он на меня порыкивал, тоскался за мной с какой-то тетрадкой и секундомером. Но бег. Я бегала почти каждый день в свои (кажется, 13-14). При этом успешно совмещала сие с чтением Достоевского, подхлебыванием наливочки, возвращаясь домой с любимой подругой со стадиона Юность в городе Кропоткине, ну и чё, греха таить, с небольшим подкуриванием (в основном, поштучного бонда, любезно продаваемого бабулями вместе с семечками). Пару раз бонд был из бульбулятора и не бонд. Но последняя дымовая завеса вводила меня в жутчайшие мысли отнесправедливости в мире. И на последующие предложения я дипломатично отвечала: "Нет".
И бегала. 3 км, 5 км, 10 км. 1,2 раза в неделю - 10 км с ускорением на финише. Это был полёт птицы. Было ощущение, что я просто лечу. Что жизнь больше, чем все мои представления о ней, и что здорово, что родители дали мне тело. Про тело - это я уже сейчас сочиняю, но по содержанию энергии эта мысль была уже тогда...
Чуть позже я кайфанула от признания. Вернее, от самопризнания. Пётр Ильич делал это с осторожностью спартанца...
Помню эпизод. Бегу я по Юности зимой. Дорожки резиновые расчищены, а кругом снег и уже почти темно. А я в шапке и перчатках Петра Ильича. И в свободе! Одна бегу. А из манежа напротив, закончив занятия, шёл мой одноклассник Сашка. Очень он заводил мой рассудок тогда) не он один, конечно, но всё же. И вот бегу я, а тут он чешет (идёт то бишь). И чё-то мне, мол, "спортсменам приветствие". Бежала я после этого, наверное, дольше 10 км.
А потом на 7 января я пошла на тренировку в свою бывшую 45-ую школу. Там у моего тренера была договорённость с администрацией. Обычная тренировка для спринтеров. Они все такие умные, красивые, в секундомерах секущие... И я. Здрасьте. Но часть тренировки общая. И козёл. Эти прыжки до своего подросткового прихода в спорт я отродясь не делала. Но. Настроение было хорошее. Мама ещё накануне вдруг в приметы уверовала, мол, Рождество (хотя приметы - не наша семейная тема), не иди. Нельзя в этот день тебе ничего делать. А тут ещё и физиономии спринтерские надменные.
Один прыжок, второй, третий. Пётр Ильич впервые сказал спринтерам: посмотрите, какая у Анфисы техника! Четвёртый прыжок - перелом со смещением в локтевом суставе.
Пётр Ильич об этом не узнал... Про тяжесть перелома точно. Папа кричал на него, мама на меня. Они уже были в разводе... Но связь мы все друг с другом поддерживали. Папа приходил даже учить меня английскому перед моим поступлением в институт. Но мне было не до того. Я искренне полюбила спорт. Пережила операцию. Влюбилась в анестезиолога (в тайне от него, разумеется). С адской болью разжимала руку, ибо маме врач сразу сказал при мне, что, скорее всего, она усохнет. Как у Сталина.
Кстати, домой я пришла (школа в 1-й минуте от дома), сделав морду кирпичом. Мол, прилягу отдохну. К вечеру рука была синей, а приехавший фельдшер пьяный. Кстати, он мне очень понравился! Он уронил свой чемоданчик и всё посыпалось. И много шутил, чем легко уговорил меня отправиться в больницу.
Дальше были спицы в руке загипсованной и мальчики школы номер 6. Они меня провожали домой. Я им очень за это благодарна по сей день и горжусь ими! Мне было жутко стыдно ходить в дублёнке с огромной непонятного вида рукой.
Потом всё прошло. Спицы сняли. Руку я, разумеется, разработала. История всеми была забыта. Но я до сих пор уверена, что Пётр Ильич за меня переживал... И верил в то, что я спортсмен и хорошая девочка. Он говорил мне об этом: сдержанно и редко.
Года два назад я попросила мужа прокатить меня по улице Красной в Кропоткине (мы навещали дедулю с бабулей). Я посмотрела на окна Петра Ильича. Там был свет, но помещение его первого этажа стало коммерческим. Не запомнила, что конкретно: то ли офис, то ли магазин.
Сейчас дописываю и плачу. Пётр Ильич, бег на длинные дистанции. И вечная юность... Я благодарный человек, благодаря таким людям и подаркам в моей жизни.
Все мы стайеры. Вопрос в качестве этого бега.