Глава вторая

 Машина въехала в город, то проваливаясь в бесконечные ямы с водой, то выныривая
из них на более или менее сухую поверхность. Дома с облупившейся краской,
смотрящие слепыми окнами друг на друга, и полная нищета, застывшая скука на
пустой детской площадке с полуразвалившейся горкой. Грязно-серая кошка на крыше
гаража. Во всей этой картинке, в почерневших сараях, между частных домишек,
врастающих с годами в землю,сквозит едкое чувство какого-то запустения, 
скупой человеческой судьбы.
  Сейчас я думаю не как служитель Бога на Земле, а как простой человек, и
может это не правильно. Но мне становится вдруг жаль этих людей, живущих в
Кадыкчане. Словно они навсегда обижены судьбой, повинны во всех мирских грехах.
  И вот я замечаю церковь на возвышении. На темнеющем небосклоне ее купол
блестит в редких проблесках солнечного света сквозь тучи. Вспоминаю, я
недавний семинарист, может не совсем с нужными суждениями, но
приехавший помогать жителям Кадыкчана верить в высшую силу природы. Учитель
мой часто повторял, что священнослужитель имеет первичный долг-нести веру в
людские массы.
  Водитель высаживает меня у частного дома, он такой же, как остальные. Дом
настоятеля Михаила. Я медлю, замерев перед ним, как робкий ученик. Знаю, что
настоятель слывет странным человеком. Теперь он мой наставник, я должен
уважать его любым. Ведь именно послушанию нас учат, уважению и смирению.
Я хорошо усвоил уроки, но готов ли принять их внутри себя? Может оказаться, что
не готов, поэтому я в Кадыкчане.
  Отец Михаил вышел мне на встречу. Высокий и широкоплечий, подумалось, он
красив лицом, в густой с проседью бороде. Под ней впалые щеки, а глаза уставшие.
Да, он смотрит взглядом человека, уставшего от жизни.
  - Приветствую!-он протягивает мне широкую ладонь, пожимает руку крепким
движением.-Как звать?
  - Александр Мартынов.
  - Ну да, проходи, Мартынов. Пока поживешь у меня, а там посмотрим. Может еще
и сбежишь отсюда. Место здесь такое, не многим дано осилить его.
  - А что такого в этом месте, что люди сбегают из него?
  - Затягивает, если смог прожить в Кадыкчане какое-то время, то уже никуда
не деться от него. Понимаешь, Мартынов?
  - Пока не очень.
  Мы заходим в дом, мне хочется рассмотреть обстановку. А она совсем скудная,
простая, даже с налетом бедности. Маленькая кухня, одна большая комната, из
нее еще две двери в крохотные личные комнатушки-клетки. Михаил рукой приглашает
за стол. Свежая скатерть, чайник кипит на плите. Белые камешки сахара в
сахарнице в середине стола.
  - Чай будешь?
Я киваю головой, глазея по сторонам, а хозяин уже наливает кипяток в чашку.
Сам садится напротив, дует на ложечку.
  - Ты не бойся, Мартынов, я не кусаюсь.-усмехается в бороду.
  - Да я и не боюсь вас.
  - А чего глаза такие испуганные? Или думал, что как-то по-другому тебя
встречу? Извини, если не угодил.
  - Все хорошо, Михаил...
  - Васильевич-подсказывает он.
  - Я представлял вас иначе.
  - Ну, все мы имеем определенные взгляды и мысли, а в жизни люди странные
существа. Я знаю, обо мне ходят разные слухи. А ты не верь слухам, верь
своим глазам и сердцу.-он улыбается мне, пьет чай, буравит взглядом. У Михаила
темные зрачки, глубокие, как две бездонные пропасти. В них нельзя увидеть
состояние хозяина, зато сам теряешься, тонешь во взгляде. Я отворачиваюсь, не по
себе становится.
  - Там твоя комната. Располагайся.
  Поздно вечером я слышу, отец Михаил молится. Сквозь тонкие стены долетают
его слова, плавают в темноте горячим шепотом. Я лежу и слушаю их, губы невольно
начинают повторять вечернюю  молитву за ним.
  Уже почти заснув, вздрагиваю от того, что дверь в дом хлопает с силой,
раздаются шаги, звякает посуда на кухне. До меня доносится тихий голос Михаила:
  - Ложись спать, опять бухал с дружками!
  - Да ладно, батя, я чуть-чуть, день рождения Коляна отмечали, пару стопок за
именинника!
  - Вижу я твои пару стопок. Проспись, завтра поговорим.

    Продолжение-http://www.proza.ru/2017/12/19/116