Сундучок, глава 8

СУНДУЧОК ВОСПОМИНАНИЙ,
       или
НЕ УГОДНО ЛЬ ПРОСЛЫТЬ АНТИСЕМИТОМ?
(многоглавый роман
с автобиографическими и географическими деталями,
а также с выстрелами, взрывами и гибелью разных людей,
иногда с картинками, но чаще без матюгов)

                Есть у каждого бродяги
                сундучок воспоминаний…
                Из стихотворения «Бродяга»
                (1934), автор — Д.Б.Кедрин.

Глава 8. КОДА

                Кода — дополнительный раздел, возможный в конце
                музыкального произведения, служащий к нему
                «послесловием», выводом, развязкой и обобщением…
                Из «Википедии» на русском языке.

Понедельник 19.01.1987 был не «чёрным» (как все иные понедельники), а наоборот — «светлым», ибо на этот день в месяцеслове РПЦ (Русской Православной Церкви) припал один из двунадесятых (двенадцати) праздников, а именно Крещение Господне вкупе с Богоявлением. (Не скажу, что после ухода жен`ы и дочерей сделался я набожным святошей, но стал мало-помалу интересоваться некоторыми деталями давней веры во Христа.)
Перед обеденным перерывом на работу мне позвонил «Гагарин»:
— Анатолий, забег`и минуток н`а восемь.
— Опять езда?
— Угадал.
— Не спрашиваю «когда» — спрошу: куда?
— Норд-ост.
— Ага, понял. В «парадке»?
— Приходи, тут всё услышишь-узнаешь.
— Ща буду!
                * — * — * — * — *
— На 16-00 в четверг 22-го назначено торжественное СОЧ в Москве.
(СОЧ — собрание офицеров ч`асти.)
— В честь дня рождения Владимира Высоцкого?
— Шутишь… Значит, настроение хорошее. Значит, всё понимаешь. Будут ком`у-то вручать госнаграды, ком`у-то присваивать очередные звания. Не зря ты про парадную форму спрашивал. Пересмотри её, почисти, высуши, погладь — и дуй за новыми погонами!
— Командировку когда откроете?
— Завтра после обеда двигай сюда, получишь «Повестку» и прочие документы, утром 21-го покажешь на работе, вечером поезжай себе спокойно. Обратный билет можешь взять на воскресенье — зачту… а ещё лучше — на субботу из Москвы, в воскресенье 25-го ко мне с бу… с «букетиком», то есть… посидим, отметим твоё «кап-кап»… да заодно и «днюху» Володину. Есть возражения?
— Никак нет, Юрий Алексеич!
— Вопросы?
— Имею один, Юрий Алексеич!
— Выкладывай.
— Планирую коньяк в Москве взять — в ГУМе на Красной площади. Здешний розлив всё-таки жестковат. Как идея?
— Не вижу препятствий, согласен. Бери молдавский или армянский… и чтоб звёздочек — не меньше одной!
— Шутку вашу понял, ориентируюсь на «Двин».
— Верно ориентируешься: «Двин» — царь вин!..
                * — * — * — * — *
Звёздочек привёз я из Москвы не одну, естественно.
Но и не две плюс две (больш`их).
А четыре плюс четыре (маленьких).
Зато каждая бутылка 50-градусного «Дв`ина» имела право красоваться 10-тью.
«Царскую кровь» виноградную (полтора литра) закупил, как и намечал, напротив Мавзолея. Неторопливый пассажирский поезд мой из Минска прибыл на Белорусский вокзал достаточно рано — я легко успел две ёмкости завезти туда и заложить в камеру хранения, а третью припрятал в портфельчик, рассчитывая: после мероприятия зайду к Ивану Каллистратовичу в кабинет — и если не всю выпьем, то хотя бы распечатаем да начнём-пригубим…
Но для меня аббревиатура «СОЧ» обернулась совсем другой расшифровкой.
                * — * — * — * — *
Поначалу «всё шло очень хорошо», празднично, радостно: Каллистратыч занял почётное место в президиуме собрания… помощник взялся (придерживаясь иерархии воинских званий сверху вниз) выкликать нынешних «именинников»… очередной из них поднимался на авансцену… печатал шаг к её центру, где начальник РУ ГШ ВМФ уж`е стоял с «подарком» и улыбался…
Каждые 2 минуты (или даже чаще) громогласно раздавалось, отражалось от стен и взлетало ввысь:
— Служу… Советскому… Союзу!
Когда перебрали всех «кавторангов», я ощутил лёгкое волнение: сейчас возьмутся за «третьих» — и пойду, подарю Хурс`евичу ответную улыбку…
Но время т`икало, т`икало — а меня так и не вызвали.
Вице-адмирал закончил церемонию, глазами нашёл меня в четвёртом ряду сбоку, слегка развёл руками — и пошёл прочь за кулисы. Помощник подал команду, мы встали, провожая, после чего он прокричал:
— Никто не уходит! Садитесь!!
Опять зарокотали сиденья кресел.
Из-за стола президиума поднялся-выбрался мужчина лет 50-ти, брюнет — и пронзительным голосом представился:
— Генерал-майор Ка-ри-дёр. Меня направил сегодня к вам генерал армии Л`изичев Алексей Дмитриевич из Главного Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР, чтобы провести предстоящую неприятную процедуру…
(Товарищ Каридёр, возможно, от рождения наделён был дефектом речи — после едва ль не каждой согласной, предшествовавшей букве «е», отчётливо слышался мягкий знак: «гьеньерал», «мьеня», «сьегодня», «Л`изичьев»… Либо обучен говорить по-русски только с таким акцентом? Чуть позже выяснилось: зато слово «пьяный» в устах этого товарища звучало без мягкого знака: «пяный». Позволите далее не изображать в тексте эти особенности дикции?)
Среди нас пошёл шумок.
Многие люди с дефектом речи предпочитают пореже раскрывать рот, то есть помалкивать. Многие — наоборот: любят поговорить, нимало не заботясь о том, хорошо ли успевают их понимать слушатели. Генерал-майор разливался:
— Товарищи! Фамилию мою — Каридёр — надо бы пис`ать и произносить через «о» и удвоенное первое «р»: Корр`идер, поскольку я сын испанско-подданного, попавший в вашу страну младенцем, когда у нас за Пиренеями бушевала Гражданская война…
По залу прокатились в`олны улыбок и реплик вполголоса. Кто-то справа от меня решительно бурчал: «Размечтался: Корр`идер… А попросту не хочешь — Корид`ор, и точка!»… Одновременно сосед слева спрашивал полушёпотом: «Бендер называл себя сыном турецко-подданного?» — вопрос был явно риторическим, то есть не требующим ответа…
Л`изичев А.Д. возглавлял упомянутое Каридёром «заведение». Сокращённо оно именовалось «ГлавПУР» (ну, не «ГПУ» же?). Аббревиатура «ПУР» с 1918-го или 1919-го обозначала Политическое управление Реввоенсовета Республики, а словечко «Реввоенсовет» (РВС или Р.В.С.) — Революционный военный совет. Этот орган управления Красной Армией давным-давно (с лета 1934-го) упразднён, но буква «Р» в названии «заведения» осталась. Префикс «Глав» добавился, если не ошибаюсь, в 1940-ом.
Начальник ГлавПУРа — вторая по значимости фигура в ВС СССР после Министра Обороны — ему не был подотчётен. Назначение на эту должность (как и освобождение от неё) производилось не приказом МО, а решением ЦК КПСС, ибо ГлавПУР являлся отделом ЦК. Предшественник и тёзка Л`изичева — генерал армии `Епишев Алексей Алексеевич — занимал её с 30-го апреля 1962-го по 17-ое июля 1985-го (дольше, чем любой иной) и выпихнут с неё, понятно, «Меченым».
Центральный Комитет распоряжался абсолютно всеми постами в ГлавПУРе, так что перед нами на сцене «маячил» отнюдь не простой генерал-майор.
                * — * — * — * — *
— Товарищи! — продолжал Каридёр. — Я уполномочен преобразовать здесь СОЧ как собрание офицеров ч`асти в СОЧ как суд офицерской ч`ести. Суд наш с вами будет скорым, правым и суровым…
Послышались голос`а тех, ком`у не терпелось побыстрей выбраться из зала и «пристаканиться» к виновникам нынешнего торжества:
— Хэ, упал намочен — дык ступай, просохни!
— Кончай резину тянуть!! Кого судить-то?
Генерал-майор, вопреки моим ожиданиям, смутился… осекся на полуслове… и переключился в следующий абзац своей цветистой речи, которую готовил… да разве я знаю, сколько времени он её готовил?
— Товарищи! В то время, когда весь советский народ занят интенсивной перестройкой как государственной экономики, так и повседневного быта, один из ваших коллег посмел суметь… сумел посметь…
— Короче!
— Хорошо, товарищи! Короче: есть тут З`еников Анатолий Фёдорович?
Я поднялся молча (хотя полагалось молодцевато крикнуть: «Я!»).
— З`еников, быстренько проходим ко мне, сюда, на сцену!!
Молча я исполнил повеление.
— Товарищи! Во время последней командировки на точку он в «пяном» виде допустил… совершил проступок, грубейше недостойный… недостойно грубейший…
Да, в русском языке Каридёр то и дело путался, аки «пяный» сельский пономарь в трёх соснах… Или это от волнения? Однако способны ли волноваться подобные чинуши? Интересно: а как он в испанском?
Из зала раздались возгласы и смешки:
— Чт`о, чт`о сделал кап-три?
— Не допил свою порцию…
— Выплеснул на палубу?
— Братья-моряки, давай ближе к делу — берём кап-три на поруки и расходимся… левыми бортами!
Но насовсем заткнуть Каридёра оказалось не так-то просто. Он не сдавался, не оставлял роли прокурора:
— Товарищи! Cейчас я вам зачитаю «Обвинительное заключение»…
«Братья-моряки» в большинстве своём притихли: формулировка «Обвинительное заключение» звучала грозно и серьёзно, словно речь шла об уголовно наказуемом преступлении. Впрочем, из задних рядов донеслось ехидное:
— А на каком камбузе состряпали такое заключение — неужто аж в цек`овском?
Военные люди считаются наиболее консервативным элементом любого цивилизованного общества, но и их консерватизм поддался коррозии уж`е на 2-ом год`у затеянной «Меченым» перестройки, неуклонно развращавшей всех «совков».
                * — * — * — * — *
Каридёр покопался в своих бумагах, покоившихся на столе президиума.
— Товарищи! Перед тем, как появиться тут у вас, я досконально изучил историю службы З`еникова. Должен доложить, что дисциплинка у него не просто разболталась и не просто хромает, а спотыкается на обе ног`и. Вслушайтесь и вдумайтесь:
А) 1981-ый год — выговор за самовольное оставление рабочего м`еста… это ж почти дезертирство…
                * — * — * — * — *
                …Не отрицаю я вин`ы…
В субботу 07.02.1981 в 18:20 позвонил мне н`а дом Юрий Алексеевич и приказал явиться без промедлений в «резиденцию». Там тет-а-тет пояснил: при взлёте с военного аэродрома на окраине г`орода Пушкин в зюйдовой окрестности Ленинграда рухнул лайнер Ту-104А. Погибли все 6 членов экипажа и 43 пассажира, среди них главком КТОФ адмирал Спиридонов, ещё 17 адмиралов и генералов, 12 «каперангов» (капитанов первого ранга) и полковников оттуда же, с Дальнего Востока. Выжил один старлей Зубарев (из Монг`охто) — находился в пилотской кабине, при ударе о землю выброшен сквозь носовой фонарь на снег, в бреду лепечет, будто несчастная «тушка» наткнулась на НЛО…
— Хурс`евич уж`е в пути, велел прислать тебя. Архисрочно.
— Там ведь на Ленинградской ВМБ свой спец по АЯ есть, я с ним в Вальдшнепове «отдыхал»…
— Он госпитализирован с «острым животом». Каллистратыч вызвал ещё и людей с КСФ, но в Мурмашах погода нелётная, так что можешь появиться в Питере раньше всех… хотя петрозаводский хлопец, надо полагать, наверняка выехал… однако цени шанс отличиться, цени доверие начальства… Ларисе я позвоню, попрошу, чтобы 9-го числ`а утречком твою табельщицу известила о срочном вызове в РВК. Давай, счастливо тебе, отсюда «траликом» (троллейбусом) №2 к старому аэроп`орту «допилишь» минут за 35, а то и раньше, билет я по телефону забронировал, с обратным рейсом сам решай…
                …наше дело — сел, поехал в ночь, полн`очь…
Вот так мне пришлось принять участие в расследовании жуткой катастрофы. О ней уж много чего написано и снят телефильм. Повторяться надо ли? Официальная версия: чрезмерный вес груза, усугублённый плохим его закреплением. Старлей Зубарев умер по дороге в больницу. Персонал диспетчерской вышки твердил: «Разбег начат в условиях снегопада, мы ничего сверхъестественного не видели ни в оптике, ни на радарах». Режим взлёта нарушился менее чем через 10 секунд после отрыва от ВПП. Аппарат вышел на закритический угол атаки — и принялся неудержимо падать с такой-то высот`ы на правое своё крыло. Встретился с земной поверхностью в таком-то удалении от конца полос`ы. Разрушился сразу вдребезги и загорелся мгновенно.
«Чуйка» (интуиция) подсказывала: есть нечто подозрительное в этих вот характеристиках — «сразу вдребезги» и «мгновенно» (а то, что загорелся, не удивительно: до Хабаровска нужны были полные баки). Плохо увязываются они с малой высотой. Мне заткнули рот («Ты не авиаэксперт»), но позволили оформить своё мнение на отдельном листе бумаги. После того, как Хурс`евич забрал этот лист себе, видел ли его кто-нибудь ещё?
Спустя несколько дней состоялись похороны на Серафимовском кладбище. Приказа всем живым морякам из нашей опергруппы сопровождать гробы не было. Не было и обратного приказа. Ощутив себя неприкаянным, я влился в траурную процессию средь обычных городских бездельниц и бездельников. Когда она достигла м`еста вечного упокоения, ушёл искать могилу Сильвестра Иннокентиевича Линзукова. Не удалось. Желая повидать его вдову и детей, поехал на улицу Белы Куна во Фрунзенский район Питера — безрезультатно. Оттуда электричкой вернулся в город Пушкин (он же Царское Сел`о, Солдатское Сел`о, Детское Сел`о) и пришагал на аэродром.
                …Не часто с душем
                конечный этот пункт…
Отсутствовал (в общей сложности) часов 5. Отлучку расценили как «самоволку» и объявили выговор. Что можно было ответить?
— Есть выговор, товарищ вице-адмирал!
Не предполагал, что через 6 лет этот случай «всплывёт» с такой негативной окраской…
                * — * — * — * — *
Обвинитель продолжал:
— Б) 1984-ый год — строгий выговор за нарушение требований охраны труда…
                * — * — * — * — *
Мой младший брат Сергей, обучаясь после окончания средней школы в МАИ, не мог не слышать про Феликса Юрьевича Зигеля, который с 1963-го работал в том институте доцентом и читал студентам «мат`ан» (математический анализ). Говорят, что на эти лекции сбег`ались люди с других потоков, с других факультетов…
До того, будучи с 1948-го кандидатом наук (специальность — «Астрономия») и подвизаясь в ряде иных московских вузов, Зигель прославился как постановщик и ведущий спектаклей в планетарии. Вы скажете: планетарий — не театр? Да, но устные повествования Ф.Ю. о Тунгусском метеорите, о возможной жизни на Марсе и т.п. нельзя не называть спектаклями. Зритель «ломом ломился» попасть на них, билеты раскупались загодя, спрос на «лишние» в день показа начинался едва ли не в километре от входа. Уважаемым читателям, возможно, помнится информация из глав`ы 2-ой романа о поездке моей с батей в Москву, предпринятой летом 1963-го? Батя тогда как-то ухитрился сводить меня «в планетарий на Зигеля» — эх, до чего ж было интересно! И полезно…
Биографы Феликса Юрьевича рассказывают, что именно в МАИ ему попалась на глаз`а книга американца Дональда Мензела «О “летающих тарелках”». Её перевело с английского и выпустило Издательство иностранной литературы в 1962-ом.
                …Я увидел её — и погиб…
Мензел отрицал существование НЛО. Зигель зажёгся стремлением опровергнуть эту точку зрения — и сознательно сделался уфологом. Его издавна волновала проблема поиска разумной жизни в Космосе — и перестали волновать перспективы успешной академической карьеры.
Есть в Москве Центральный дом авиации и космонавтики (ЦДАиК) ДОСААФ, носил он имя Михаила Васильевича Фрунзе (какую страсть этот самый удачливый полководец Гражданской войн`ы испытывал к авиации? И тем более к космонавтике?).
17.05.1967 там собрались 45 человек, объявившие себя «Инициативной группой по изучению НЛО». Избрали ей руководителя. Избрали ему заместителя — в лице Ф.Ю.Зигеля. Он в июле напечатал статью (в молодёжном журнале «Смена»): готовим, дескать, к публикации сборник «Населённый космос», туда войдут рассказы очевидцев НЛО, а издан будет под эгидой АН СССР (её вице-президента Бориса Павловича Константинова, который взял на себя общее редактирование).
В октябре 1967-го, заручившись поддержкой начальника ЦДАиК, группа решила создать во Всесоюзном комитете космонавтики ДОСААФ Отделение по НЛО. 18-го октября провела I-ое (организационное) заседание этого Отделения. Его сформировали 208 человек (преимущественно научные работники из вузов и предприятий, в том числе НИИ).
10.11.1967 доцент Зигель выступил на экране Центрального ТВ, доложил зрителям: «Отделение — есть!» — и попросил очевидцев присылать информацию о личных и/или групповых наблюдениях.
И вдруг в конце ноября 1967-го Председатель ЦК ДОСААФ Гетман Андрей Лаврентьевич (генерал армии, родился в 1903-ем) созывает заседание своего Комитета, которое постановляет: «Отделение — распустить!!». О мотивации никто из его членов ничего не узнал — их вовсе не приглашали на это заседание.
Не унимаются «ребята» — 16.02.1968 обратились с письмом к Косыгину, утверждая, что выводы о вещественном статусе некоторых НЛО, виденных над СССР, вполне обоснованы. СовМин задействует академика Щукина Александра Николаевича (генерал-лейтенант-инженер, родился в 1900-ом). Тот шлёт ответ: «Создавать какую-либо специальную организацию для изучения природы НЛО нет нужды, ибо общее наблюдение за этим делом осуществляет АН, располагающая и компетентными специалистами, и необходимыми исходными сведениями».
Так началась чёрная полоса в жизни Феликса Юрьевича. Его беззастенчиво и охотно «гнобили» и другие порученцы:
— академик Арцим`ович Лев Андреевич (1909—1973, ещё в январе 1961-го «успокоивший» через газету «Правда» старшего преподавателя кафедры автоматики Московского технологического института пищевой промышленности Юрия Александровича Фомина, «повадившегося» с 1959-го от лиц`а Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний читать трудовому народу лекции про ракеты, спутники и — о ужас! — про НЛО);
— учёный секретарь Отделения общей физики и астрономии (ООФА) АН и долгожитель Лешк`овцев Владимир Алексеевич (родился в 1921-ом, до сих пор жив? Или умер в 2010-ом?.. автор научно-популярных книжек, который в XXI-ом веке взялся пропагандировать лечение голодом);
— доктор физико-математических наук Мартынов Дмитрий Яковлевич (1906—1989, до 1976-го возглавлял ГАИШ МГУ — Государственный астрономический институт имени П.К.Штернберга, развившийся из Астрономической обсерватории Московского госуниверситета имени М.В.Ломоносова);
— членкор М`устель Эвальд Рудольфович (1911—1988, председатель Астросовета — Астрономического совета АН СССР, который с 1991-го называется ИНАСАН = ИНститут АСтрономии Российской АН);
— учёный секретарь Научного Совета по радиоастрономии АН СССР Пан`овкин Борис Николаевич (1931—1983, занимался проблемой «Внеземные цивилизации», категорически заявлял, что контакт по каналам св`язи между цивилизациями невозможен);
— писатель-фантаст Парн`ов Еремей Иудович (1935—2009, кандидат химических наук с 1964-го, один из авторов «Атеистического словаря»);
— академик Фес`енков Василий Григорьевич (1889—1972, из донских казаков, обучавшийся в Сорбонне, организатор Астрофизических институтов в России и в Казахстане, основатель «Астрономического журнала», в паре с Арцимовичем потребовавший изъять из набора сборник «Населённый космос» якобы для повторного рецензирования)…
                …сказали твёрдо: нет,
                чтоб ни грамма гласности!
                Сам всё знает Комитет
                нашей безопасности!..
Через месяц после смерти Фес`енкова, случившейся 12-го марта, сборник этот сдан-таки в набор (10-го апреля)… и 29-го сентября подписан в печать издательством «Наука» почти на 380-ти страницах, но не содержит ни 32-ух статей, которые готовил Зигель, ни очерка о Тунгусском диве, ни одного упоминания про НЛО. Составителем значится Виктор Давыдович Пек`елис (1921—1997), член редакционной коллегии журнала «Техника — молодёжи», гвардии капитан, участник и инвалид Великой Отечественной войн`ы… Кто сказал, будто неэтично выкручивать р`уки инвалидам?
Обо всём этом и о многом ином рассказывал мне сам Феликс Юрьевич, когда я, в очередной раз разочаровавшись в дееспособности вышестоящих звеньев системы, работающей над реализацией программы «Галактика-МО», попросил своего младшего брата: «Познакомь, а?».
Казалось, что мои разговоры-беседы с Ф.Ю. (встреч было 4 или 5, в Москве) происходили в достаточно «интимной» обстановке, то есть без лишних глаз и ушей. Он ничего у меня не выпытывал (да я о «Сетке—Галактике» и не сказал бы ничего), предпочитал изливать свои «жалобы», разрешив мне делать заметки (после того, как «полюбовался» моим скорописным почерком).
Месяцев через 13 — в ноябре 1985-го — Ф.Ю. претерпел первый инсульт и тяжко проболел 3 г`ода, которые были ещё отпущены ему для жизни Высшими Силами. Умер от второго инсульта в 1988-ом 20-го ноября — ровно в день моего рождения. Вечной светлой памяти об этом человеке желаю всем вам.
А приблизительно 20 дней спустя от последней нашей с ним встречи какие-то славные, очень, очень славные людишки известили моё начальство: якшаюсь я не с теми, с кем положено, — и за потерю бдительности Иван Каллистратович объявил мне строгий выговор. Не прилюдно.
(Интересно: если б объявить прилюдно — помог бы он мне перевоспитаться и утихомириться?)
В личной учётной карточке зафиксировали обтекаемую (и немного забавную) формулировку, каковую и зачитал только что Каридёр: «за нарушение требований охраны труда».
                * — * — * — * — *
— В) а сейчас, в 1986-ом, уж`е (зачитываю из официального документа, товарищи!) «…нарушение правил субординации… злост… циничное нарушение…», да не просто нарушение, а «…рукоприкладство к лицу… лиц`а, старшего по званию, по должности, при свидетелях…». Да ещё и «…на почве злоупотребления спиртных напитков…», то есть «пяный». Есть письменные показания свидетелей этого вопиющего злодеяния. Есть справка от медицины о состоянии здоровья жертвы…
Голос из задних рядов:
— Жива осталась?
— А?
— Жьертва живая ли тьепьерь?
Вскипел общий смех. Каридёр сделал вид, будто не заметил издёвки:
— Да-да, товарищи, до смертельного исхода, к счастью, не дошло, а оставался один миг — ведь в радиусе доступности валялись ножи и хрупкие стеклянные предметы, которыми З`еников мог причинить жертве повреждения, не совместимые с жизнью…
— Но не убил?
— Нет-нет, товарищи, не убил…
— Может, зря?
— Товарищи офицеры, прекратите балаган! Вы ещё не знаете главного: жертвой смертоносных поползновений З`еникова оказался контр-адмирал Ш…ер!!
— Вот это да!
— Ого!!
— Анатолий, да как же ты посмел суметь… сумел посметь… не добить эту старую падлу?!
— Товарищи! Наших адмиралов мы не должны ни одному позволять обижать!! Им оказано доверие и Советской Родиной, и Коммунистической партией, и всем прочим народом!!!
— У вас народ всегда в прочих числится!
— Долой!!
Кто-то даже по-хулигански засвистел.
                * — * — * — * — *
Каридёр попросил включить свет в зале. Выкрики и свист прекратились.
— Товарищи! Мы должны единодушно осудить мерзкий поступок З`еникова и наказать так, чтобы никому впредь не захотелось повторять что-либо подобное!! Прошу ваши предложения…
Он использовал только мою фамилию и ни разу не употребил звания — ни прежнего, с которым я сюда приехал, ни нового, с которым планировал уехать. Что бы это могло значить?
Предложений не поступало.
— Товарищи! Дам наводку…
Нашёлся смельчак-остроумец перебить:
— Лучше на коньяк!
— Товарищи! Я имел в виду нацелить ваши мысли на правильный образ м`ышления… рассуждения. Вот, вслушайтесь и вдумайтесь в темпы продвижения З`еникова по лесенке званий:
А) 1977-ой — принят в ваше Управление как старший лейтенант с выслугой от 10-го февраля того же г`ода;
Б) 1979-ый, 10-го августа — произведён в капитан-лейтенанты, пробыв старлеем всего 2 с половиной г`ода, то есть 30 месяцев. Пусть вспомнят и старшие офицеры, и капитан-лейтенанты, присутствующие здесь: сколько времени у них ушло на преодоление этой ступеньки? Полагаю, что излишне бурный темп карьеры вскружил голову З`еникову — и она у него не на месте до сих пор…
                * — * — * — * — *
Этот удар по честолюбию почти каждого слушателя был отлично рассчитан и ловко нанесён. Всколыхнуть чувство зависти, а за ним пробудятся и другие подлые инстинкты.
Мне лично очень не нравился дальний прицел: настроить публику против И.К.Хурс`евича, которого Каридёр исподтишка впихивал в её сознание как моего «папочку-лапочку».
Да, каплеем стал я очень быстро, если рассуждать, глядя лишь на календарь.
А куда ещё глядеть?
Те успехи и удачи, которых я достиг на службе в РУ ГШ ВМФ за период с января 1978-го по июль 1979-го (19 месяцев, а не 30), не отражались в ЛУК (личной учётной карточке) пословно-дословно. Это были не буквы и не фразы для нанесения на бумагу, а конкретные дел`а по становлению чётко функционирующей системы «СХОД» на ДКБФ, конкретные усилия с нервомотанием, оголтелой руганью, хроническими недосыпами… И отнюдь не за красивые гл`азки уж`е в начале II-го квартала 1979-го МОЮ систему «СХОД» объявили образцовой, материалы, добываемые ею, — высококачественными и прекрасно систематизированными, а меня переориентировали с заботы о добыче на первичный анализ данных плюс формирование предварительных резюме…
К сожалению, и эти резюме, и лёгшие в их основу «исходники» полагалось сдавать туда, где с ними пот`ом не делалось н-и-ч-е-г-о. Так называемые ЛПР, получая информацию, грифовали её и подшивали — не пытаясь распространять свою компетенцию вширь (а уж тем паче вглубь).
Возможно, они ждали каких-нибудь супер-пупер-сенсаций?
Возможно, они ждали новых подталкиваний сверху?
Возможно, они ждали чего-либо ещё?
Горько признаваться в открытую (но, наверное, сейчас уж`е не опасно?): лет 25 назад полковник Борис Александрович Сякал`юк из Секции прикладных проблем АН СССР, о котором нам говорили в Вальдшнепове, продал собранные и рафинированные нами данные приблизительно о 4-ёх сотнях наблюдений АЯ американскому журналисту Брайану Грэшу (B.Gresh) по первой же его просьбе. Дождался, значит…
                * — * — * — * — *
Каридёр гнул свою линию дальше:
— В) смотр`ите, 1983-ий: едва миновало 4 г`ода, — произведён в капитаны третьего ранга. Не слишком ли быстро для человека, который не понюхал ни пота, ни пороху ни в одном из высших военно-морских училищ, не хлебнул ни лагерных супчиков, не знает ни казарменной жизни, не отведал ни походов на парусниках?
Г) и теперь, в начале 1987-го, опять не прошло и 4-ёх полных лет, а он уж`е метит в капитаны второго ранга… Справедливо ли?
Народ безмолвствовал. Значит, нащупал генерал-майор чувствительную жилку, зацепил, потащил…
— Товарищи! Чтобы военно-морское молодое офицерское юношество не имело перед своими глазами пагубного примера, я предлагаю пресечь это безобразие раз и насовсем следующими крутыми мерами…
Он перечислил-озвучил свои намётки (аж 4 предложения!) и воззвал:
— Обсудим? Или сразу будем голосовать? Если голосовать, то списком? Или по отдельности за каждый пункт?
Кто-то выкрикнул, не отрывая задницу от кресла:
— Добавить ещё одно: лишить пр`ава получать военную пенсию за срок, фактически отслуженный в разных подразделениях Министерства Обороны!
Каридёр:
— Благодарю вас, товарищ! Принимаю, записываю… Кто ещё желает добавить?
Вопрос сформулирован психологически грамотно, нацеливая отвечающего именно добавлять, а не вычитать…
                * — * — * — * — *
Но нашёлся и «вычитатель» — не знакомый мне офицер поднял руку, как из-за школьной парты:
— За один проступок несколько наказаний — разве это правильно?
— А вы кто? Представьтесь.
— Лейтенант Зал`утвин.
— Ага. Так во-о-о-от, лейтенант Зал`упин…
— Я — Зал`утвин!!
— Ну да, я и говорю: с м`еста выкрикивать, товарищ лейтенант, нашему военно-морскому офицеру негоже. Это во-первых. А во-вторых: когда провинился маршал Тухачевский (заметьте: м-а-р-ш-а-л, хотя и самый молодой тогда он был маршал в СССР), то его освободили от обязанностей замнаркома обороны (раз), отправили из столицы в Куйбышев на более низкую командную должность (два), спустя 10 дней арестовали и вернули в Москву под конвоем (три), а через месяц приговорили к лишению всех (заметьте, лейтенант Зал`упин: всех!) присвоенных ранее званий и к расстрелу с конфискацией всего личного или принадлежащего имущества (четыре, пять, шесть). Вы историю партии изучали?
Зал`утвин не унимался:
— Изучал! Но сейчас не 37-ой год, а 87-ой! И наш капитан третьего ранга З`еников — не Маршал Советского Союза…
Раздались смешки.
Каридёр пренебрежительно махнул рукой (что, мол, с сопляка возьмёшь?) и опустился на стул, пробормотав себе под нос (соседи в президиуме и торчащий поблизости я это бормотание расслышали, а сидящие в зале — вряд ли):
— Не волнуйтесь, доберёмся и до маршалов…
                * — * — * — * — *
До маршалов они «добрались» весьма быстро — не прошло и полугода. В четверг 28.05.1987 вскоре после 7-ми часов в`ечера на Красной площади приземлился лёгкий самолётик «Cessna-172», пилотируемый молодым гражданином ФРГ (ФРГ — это ж Западная Германия, член НАТО) Матиасом Рустом. Резонанс был резким, оглушительным, тяжёлым: Маршала Советского Союза Сергея Леонидовича Сокол`ова, танкиста старой школы и закалки, уж`е через два дня — в субботу 30-го мая — скинули с поста Министра Обороны СССР.
Расправу со мною никто не откладывал ни на два дня, ни на один. Её закончили в тот же январский четверг. «Протокол заседания СОЧ» №01/с от 22.01.1987 тщательно зафиксировал все, все предложения со сцены и из зала. Таким образом, СОЧ официально ходатайствовал перед руководством Управления о том, чтобы:
       1) прекратить продвижение проекта приказа о присвоении мне очередного
          воинского звания;
       2) снизить на одну ступень имеющееся звание;
       3) лишить меня государственных наград, полученных ранее;
       4) уволить в запас незамедлительно, без пр`ава ношения военно-морской
          формы одежды, а также без пр`ава получать военную пенсию за весь
          суммарный срок службы в различных структурах МО.
Затем президиум полным составом отправился в кабинет начальника РУ. Меня туда, естественно, не приглашали, поэтому могу лишь догадываться, как каг`алом выдавливали утверждающую подпись из рук Ивана Каллистратовича и чем ему угрожали в случае отказа утвердить этот протокол.
Вероятно, ускорением отставки.
А она и так была не за горами.
Хурс`евича И.К. освободили от руководящей должности, насколько знаю, в июле 1987-го — приблизительно за 3 м`есяца до «круглого» 65-летия. Некоторое время он ещё проработал в органах военной приёмки, в ЦНПО «Комета» (космические информационно-управляющие системы, в том числе спутниковое и противоспутниковое оружие), в НПП «Интеграция» (научные исследования и разработки в области естественных и технических наук). Скончался в январе 2003-го, лежит где-то в Подмосковье.
                * — * — * — * — *
Дочка моего двоюродного брата Александра лет 13 назад родила сына. Он мне кто: двоюродный внук? Или внучатый племянник? Окрестили Вячеславом.
Г`ода через 4 стали Славика знакомить с родственниками. По фотографиям в пухлом семейном альбоме. Мамочка открыла его на странице с моей физиономией и сказала:
— А это — дядя Толя. Смотри: с белой бородой, как Дед Мороз. Запомни: дядя Толя…
В третий раз повторять не понадобилось, ребёнок воскликнул:
— Деда Туля!
— Ах ты, умничка…
Вячеслав почему-то ещё не провалился в «компьютерную трясину», которая засосала многих его сверстников и одношкольников. Управляться с компьютером может, но больше любит бумажные книги — особенно старые, приключенческие… и отчасти фантастику. Прочитал все гл`авы моего романа «Сундучок воспоминаний» (2-ую пареньку предоставил я в изрядно облегчённых кондициях — подожду, когда созреет). Ознакомившись с 8-ой, рубанул вопросом:
— Деда Туля, а почему ты молчал, когда тебя судили? Должен был защищаться! Должен был рассказать, объяснить, что стычка с Ш…ером произошла из-за погибшей подлодки К-219, а не просто в пьяном угаре…
Вопрос вроде бы вполне резонный.
Ответить на него можно трояко.
Во-1-ых, манеру свою писательскую стараюсь уподобить той, которая известна от других авторов: давать лишь несколько мазков в характеристике события либо персонажа, а остальное разумный читатель пусть додумывает, дорисовывает себе сам.
Во-2-ых, «подсудимому» в тот московский зимний ранний вечер сл`ова не давали. За язык не тянули. Рассказов-объяснений не требовали. Натворил — получи и не пищи!
В-3-их, стоя там на сцене с отрешённым видом, пока генерал-майор Каридёр вдалбливал публике информацию о моих чёрных-пречёрных прегрешениях, я до конца осознал: с этим «колхозом» мне дальше не по пути.
Под «колхозом» не разумею конкретно-скромный коллектив Разведуправления ГШ ВМФ. Они — обычные живые люди, каждый озабочен своей личной судьбой и благоустроенностью… Мне претит быть «винтиком» в любой общности индивидов, принадлежащих к категории «У», то есть «у-крощаемых и у-крощённых», ибо совокупность навязываемых им (и, увы, безропотно принимаемых ими) правил выживания коверкает д`уши, изначально добрые и честные (детско-пионерские), по мере взросления.
                …мой учёный где-нибудь сидит
                и мыслит в миллионах и парсеках…
Высоцкий спел тут, вне сомнения, про миллионы километров — но не рублей.
                * — * — * — * — *
После СОЧ я «отметился» и переночевал у Александра (живущего в Москве на улице с названием, как нарочно, Флотская).
В пятницу вечером уехал ночевать к Сергею (в один из подмосковных райцентров).
В субботу вечером отправился (по железной дороге) в Минск.
В воскресенье «надрался» и попрощался (навсегда) с Юрием Алексеевичем.
В понедельник н`ачал задумываться над поисками нового варианта гармонии, не противоречащего главному правилу (и единственному, которое я признавал): «Живи сам и давай жить другим».
                * — * — * — * — *
Вячеслав настойчиво советует снабдить роман «Эпилогом» и «Перечнем употреблённых сокращений, жаргонизмов и прочих выражений», которые не с х`оду понятны читателям.
От первой идейки отбиться легко: не было «Пролога» — не нужен и «Эпилог». Уместность его и оправданность — дюже сомнительны.
                …Раз бога нет — не будет короля…
А вот над второй я призадумался: может, и вправду не покажется лишним такой список? Кому-нибудь поможет?
Чт`о скажете вы, уважаемые читатели?
(Однако не спешите, пожалуйста, единогласно поддерживать мальчугана — ведь тогда в издательстве могут посчитать меня «строчкогоном»…)

К о н е ц    г л а в е    8 - ой    р о м а н а

© Аффтар, 2017.

© Явные и неявные заимствования из текстов песен В.С.Высоцкого даны здесь с опорой на расшифровки магнитозаписей, датируемых 1964, 1966 и 1971—1973 гг.