Глава 8. Род

- Да, удивительно, - молодой человек положил ручку на лист бумаги. – Это получается, что еще восемнадцать дней назад ваше тело было разбито параличом, и вы тогда сделали первый шаг. Даже не верится в это, - и, поджав губы, следователь покачал головой. – Ваша мышечная система на руках, на ногах неплохо развита, идете ровно, без хромоты, словно и не болели. И к тому же у вас хорошая речь, говорите медленно, но четко, без запинки произносите каждое слово, несмотря на его сложность звучания.  Да-а, что-то здесь не стыкуется, - вздохнул следователь и продолжал из подлобья смотреть на Илью.

- Извините, - смутился Илья. – Так вы ведете следствие по параличу, который разбил меня в детстве или?
- Нет, нет, - как бы извиняясь, развел руками следователь, и собирав в кулак свою короткую козлиную бородку, прордолжил. – Нет, нет. Это, просто, по-человечески удивляюсь, когда увидел, как вы в кузнице молотом работали, даже не поверил, что еще неделю назад… Ладно.
И, словно что-то ища в портфеле, резко взглянул на Илью:

- Неужели новый Илья Муромец появился на свете? - старший лейтенант поднялся, улыбнулся, и похлопал Илью по плечу. – Так вот, понимаете, уголовное дело открыть, конечно, можем. Напишите заявление в прокуратуру, и все, вызовем Горынова. Но как мы сможем доказать то, что это он вас бил, привязывал к бензобаку машины, украл коров? У вас на теле ни одного свежего рубца нет, одни полосы остались, давности может быть, ну не знаю – ну, может, месячной или больше. Вы же у врача не зафиксировали свои раны? Вот.
А участковый говорит, что у вас все тело было исполосовано плетью, в некоторых местах, даже кожа была разорвана. Так, где же доказательство этому: свежие рубцы, разорванная кожа?

- Они были, - прошептал Илья.

- Ну не может в природе такого быть, Илья, поверьте мне. Может Кашпировского приглашали, или Джуну, или каких-то других магов? Да? Если бы они вас лечили, то поверить еще можно, что все рубцы так быстро могут зажить, хотя все равно, опять же, нужны медицинские доказательства этому.

Так что, Илья Михайлович, - следователь медленно поднял глаза на Илью, прищурился, - ну, поставьте себя на мое место и скажите, может человек взять себя за волосы на голове и вытащить из болота? Может, если он барон Мюнхгаузен, но не Илья Михайлович Белов. Может вы их продали, коров этих, а деньги поделили с кем-то между собою, а вместо рубцов кишки коровьи наклеили на тело, как буд-то вы избиты были. Так было дело, Илья Михайлович? – и внимательно смотрит на Илью, будто глазами его сверлит.

Илья принял его вызов и в ответ смотрит прямо в глаза следователя, спокойно,
раскрепощено, даже не моргнув.

- Двенадцать селян подали заявления в уголовный розыск. Двенадцать! – не выдержав этой дуэли, следователь, посмотрев в сторону, встал, обошел стол и присел на него напротив Ильи и снова сверлит его своим взглядом. – Так, где же эти коровы? Илья Михайлович, где?

Пастух в больнице лежит, только бредит «Марфа, ты где. Не бей!..». А Марфа, это ваша мать, понимаю? Так? И что же получается, это вы с ней его… Ладно, ладно, - следователь, увидев, как у Ильи бледнеет лицо, тут же выставил свои руки вперед, словно пытаясь снять ими возрастающее напряжение. – Это одна из версий, Илья Михайлович. Одна! А таких разных версий у меня уже семь. Семь! И в каждой из них к вам много вопросов.

Следователь прошелся по комнате, выглянул в окно и, повернувшись к Илье, спросил:

- Да, Илья Михайлович, много здесь нестыковок получается. Очень много! То, что вас били,  Илья Михайлович, доказать некому, так как свидетелей кроме вас и тех людей, которые этим занимались, нету. К врачу, чтобы зафиксировать побои нанесенные вам, вы не обратились - два. А, говорят его у вас в деревне нет. Ну тогда можно было людям показать свои травмы, чтобы они их зафиксировали. Хотя, да… - следователь поднял указательный палец вверх, словно, с чем-то он согласился, или нет. – Ну ладно.   

Елена Демьяновна Медведева, которая с вами из кладбища шла, тоже не видела, как вас били, и никто не видел! Пастуха нашли не там, где были следы от машины, а на поле, у стога, который находится в метрах трехстах, да, трехстах от следов автомобиля, - следователь, смотрит куда-то за Илью и, помахивая ручкой по воздуху, словно выводит какие-то заклинания или знаки, продолжает свою мысль. – Так вот, Илья Михайлович, а коров нужно людям вернуть. А кто их вернет? Вот в чем вопрос, от них уже и костей с шкурою, наверное, не осталось. Или остались?
Следователь не сводит глаз с Ильи. Около минуты стоит над ним, словно гипнотизер:

- Да, так кто украл коров? Горынов или вы?

- Издеваетесь! – не выдержав давления следователя, ответил Илья. – Вы бы полежали пару суток в медвежьей шкуре намазанные гусиным жиром и еще какой-то вонючей кашей...

- И что? Здорово, - вдруг как-то по-козлиному улыбнувшись, подмигнул следователь, - этот способ лечения нужно в книгу Гиннеса занести? Так? Пожалуйста. Но следствию это не поможет, Илья Михайлович. Не поможет, потому что неизвестно, куда делись коровы, кто избил пастуха, сломав ему ребра. Хорошо если он придет в себя, тогда все расскажет. Но когда он придет в себя, вот в чем вопрос? И сможет ли он рассказать о том, что с ним произошло? А вдруг у него амнезия? – и, прищурившись, приближается к Илье. – Но  ударов по голове пастух не получил, а значит амнезии у него не должно быть, и он правду, понимаете, всю правду нам расскажет.

Следователь снова заходил по комнате и продолжил рассуждать вслух:

- До 15 сентября времени еще много, и все может, согласитесь, измениться. Многое. Вы на это надеетесь, Илья Михайлович, указывая это число? Если Горын действительно устроил этот грабеж, который, кстати, никто доказать не может, то, что? Ну, будем надеяться, что все так и было, и если он прибудет в указанное время, то мы его естественно, задержим и допросим. Но, согласитесь, Илья Михайлович, все как-то у вас хитро получается. Вас избили без свидетелей, и доказательств тому нет, что вас избили семь дней назад.

Второе, коровы не застрахованы, а значит, если они исчезли, то вашим посельчанам их уже никто не вернет. Третье, Горын, не мелкая сошка, и не верится, что он руки такими мелкими делами пачкать будет.

А может это и не Горын вовсе был? А? Лица его вы же не видели? А видели, бородавка на носу с пуговицу черную, шрам на щеке. Но извините, у Горына, а мы его знаем хорошо, ничего такого нет на лице. И человека такого нет в нашей картотеке. Вот. А может это какие-то мужики из соседней деревни были? А, Илья Михайлович?

- Может, - согласился Илья.

- Во-от, Илья Михайлович, во-от! А вы так сразу Горын, Горын. На человека наговорить легко, а вот отмыться ему от этой грязи будет совсем нелегко. Людям-то все равно, кто это был, любой сплетне крылья приделают в две секунды. Так что следите за своими словами.

- Товарищ следователь, я вам только сказал то, как все произошло.

- Ну что, будете писать заявление на Горына? – следователь, ухмыльнувшись, пристально смотрит на Илью.

- Нет.

- Вот. Давайте выздоравливайте, Илья Михайлович, попозже вас вызову к себе, будете дальше помогать нам вести расследование по пропаже коров. Хорошо? А об этом, Горыне, поменьше кому рассказывайте. Договорились?

- Я только участковому сказал и сейчас вам.

- А кузнецу, у которого работаете?

- Еще нет, и Ленке тоже. Так может это действительно из какой-нибудь деревни мужики  напали, заработать захотели, - согласился со следователем Илья.

- Все может быть, правильно, а сплетни, смотрите, - поднял следователь палец, - они бывают хуже ножа, - медленно выговорил следователь. - Можно такую тучу на себя наслать, что и раздавит.

- Спасибо, - прошептал Илья.

- «Спасибо» на хлеб не намажешь, - усмехнулся следователь и звонко засмеялся, - Шерлока Холмса читали? Нет. Вот сходите в библиотеку и почитайте. Интересная книга, я сам ее раз пять перечитывал ее… А можно тот молот, которым вы работали в кузнице сейчас подержать? – спросил следователь.

- Да, пожалуйста, - пожал плечами Илья, - пойдемте.
В кузнице никого не было. Илья зашел в нее первым, постоял, привыкая к полумраку, а следователь прошел к горну, взялся за молот, лежащий на нем, и приподнял:

- Хо, так он легкий, - удивился следователь и перебросил его с одной руки в другую, и передал Илье.

Илья взял его и сам невольно удивился, но промолчал: молот действительно был легким - резиновым, а его ручка деревянная.

- А почему же вы тогда били? – и следователь поднял с горна расплющенный алюминиевый прут. – Это для чего?

- Развиваю свои мышцы, - тут же нашелся Илья.

- Ну, ладно, Илья Михайлович, надеюсь, разговор у нас с вами закончен, еще его продолжим. Прошу, - и они вернулись во времянку. - Прочитайте и распишитесь, - следователь протянул Илье несколько исписанных листов…

-2-

Кузнец вышел из дому и прошел в кузницу за Ильей.
- Демьян Демьяныч, спасибо, что заменили молот.
- Да, Илюшка, сам догадался, как увидел, что он глаз с тебя не сводит, и говорит мне, неужели он недавно был паралитиком? Я сам Илья удивляюсь, откуда у тебя такая сила берется, прямо на глазах вливается в твои мышцы.
- Не знаю, но что у вас за лекарство такое, что у меня все рубцы исчезли? – на вопрос вопросом ответил Илья.
- Да это простая настойка, а что помогло тебе, так это гусиный жир, да медвежья шкура. Но все равно, Илья, раны, так быстро, ни у кого от этого жира, как у тебя, не заживали.

- А я думал, что вы колдун, волшебник какой-то. Мать говорила, что вы заговоры разные знаете, поэтому с легкой душой и передела меня вам в тот вечер.

- Вон как, - улыбнулся кузнец. – Многое что обо мне говорят, только дай людям языком почесать.

- Демьян Демьянович, я буду стараться, вы только научите меня своему делу.

- Посмотрим. Дело кузнечное, Илюш, оно не как сказка про Емелю с щукой, ленивых к себе не подпускает. Все от человека зависит, его желания и напора. Это как в другой сказке, не помню, как называется, когда соломенный человек пошел в какое-то царство за мозгами, а железный человек - за сердцем. Читал? Нет. Так вот, соломенный человек всегда говорил, вот если бы у меня были мозги, я бы так поступил. Понимаешь? Он, оказывается, умел думать и без них.

И здесь также, делаешь каждый день какую-то работу, то гвоздодер кому-то куешь, то вилы или подкову ремонтируешь, а сам мечтаешь розу выковать, красивую изгородь для забора. Рисуешь ее в своем воображении, и если не возьмешься за нее, то ты и вовсе не кузнец, а так, молотобоец.

- Демьян Демьяныч, а вот у вас на том дереве птички нет.

- Какой? - повернулся к Илье кузнец.

- А вот хотя бы щегла или синички. Я вот сегодня попытался для нее заготовку сделать, а вот как ее голову выковать с клювом не знаю.

- Как, как, да очень просто, - встал с верстака кузнец. – Где твоя заготовка? О-о, молодец, только она получилась у тебя крупноватой и неровной. Но все равно молодец, давай сделаем из нее иволгу или голубя, - и положил кусок железа на горн. – Ну, что стоишь? Давай-ка, разводи огонь, я сейчас за картинками схожу, - и Демьян Демьянович вышел из кузницы.

Затрещали в огне дрова, дым пошел от них в кузницу, словно вытяжная труба не работает. Замахал руками Илья, закашлялся, потянулся к трубе, чтобы заслонку вытащить, а она, оказывается, уже вытащена. Посовал ее вперед-назад, но дым так и не проходит в трубу, наверное, кто-то закрыл ее на крыше. Пошел к двери, да кто-то и ее держит, не пускает. Оглянулся, никого, отдернул фартук на себя и попытался еще шаг сделать вперед, да равновесие потерял и упал на спину. И два зеленых глаза смотрят на него, не моргая, да как зашипят и исчезли.
Попробовал Илья подняться с полу, с трудом получилось. Встал, и только сейчас понял, что его удерживает, кочерга одной своей стороной в расщелину кирпичную попавшая, а ручкой, «уцепилась» за правую штанину.

- Фу-у ты, - вздохнул Илья, и, отцепив штанину от кочерги, вышел на улицу. Прищурился от ярких лучей солнца, глянул на крышу, на трубу. А из нее торчит сломанная ветка. – Теперь все понятно, - сказал Илья и, согнав хозяйского черного кота с лестницы, полез на крышу.

- Что ты там делаешь? – услышал он голос Лены, выглядывающей из окна дома.

- Да вот в трубу ветка попала, и закрыла выход дыму из кузницы, - кричит Илья. 

- А-а. Илюш, подожди, я сейчас помогу тебе ее вытащить, - крикнула Лена.
Но Илья не стал ждать, а потихонечку на карачках забрался по жестяной крыше наверх, к трубе, вытащил из нее толстую ветку и спустил ее по крыше вниз.

- Илюш, - кричит снизу Лена, - папа сказал, чтобы ты шел чай пить, пусть пока дым выдуется из кузницы. Спускайся. Мама пирог сырный испекла…

- Хорошо, - крикнул Илья, и аккуратно спускаясь по лестнице, глянул на улицу и задержал свой взгляд на приближающейся машине.

«УАЗ» остановился у дома кузнеца. Увидев вышедшую из машины мать, Илья затаив дыхание, быстро спустился с лестницы и побежал к ней навстречу.

-3-
   
Известие, что Семен пришел в себя, порадовала всех. Марфа не могла наслушаться добрых отзывов Демьян Демьяныча о сыне, постоянно всхлипывала и кивала головой, не спуская глаз с Ильи. А Вера Ивановна со своей дочерью, накрыв стол, пригласили всех к обеду в зал.

Комната эта большая и светлая. Илья с интересом обратил внимание на широкие окна, расположенные низко, на подоконниках, прикрытых прозрачной светлой тканью, стояли вазочки с комнатными  растениями, которые повернули свои белые с синими отливами цветочки внутрь комнаты, к людям, словно, улыбаются и приветствуют их. С другого окна – розовые и оранжевые улыбки цветов-гномиков, с третьего окна – смеются малиновые цветки с салатово-зелёной бахромой.

- И все это фиалки, - прошептала на ушко Ильи Лена. – Эти цветы мама очень любит.
Илья улыбнулся, подошел к окну и присев на колени, поздоровался с фиалками.

- Это Лесная магия, так зовут этот цветок, - сказала Вера Ивановна. – Была в городе, увидела эту красоту и упросила их хозяйку подарить мне хоть один листочек. И эта красота теперь у нас появилась. А этот, - Вера Ивановна показала на рядом стоящий букет фиалок, -  а этот с красно-пурпурными цветочками, называют Лешим.

- У вас, Вера, здесь прямо как в сказке, - взмахнула руками Марфа.

- Да-да, - поддержал свою мать Илья. – А как эта фиалка называется, с розовыми звездочками, - Илья показал на розово-синий цветок.

- А так и называется – Звездочет, - тихо, словно, боясь вспугнуть цветок, сказала Вера Ивановна. - Вот когда Демьян заходит уставший, или Лена, так цветы, словно волшебники, начинают что-то шептать, и комната наполняется ароматом малины, сирени, аж голова кружится. 

- И смотрите, они как живые, чувствуете запах, - прикрыв глаза, прошептал Илья, - кажется сирени, как я заскучился за запахами цветов, - вздохнул он.

- Прошу всех к столу, - громко сказал, зашедший в комнату, Демьян Демьянович и, вытерев руки полотенцем, повесил его на спинку стула. – Илья, давай, давай, а то борщ остынет, а он не любит, когда его едят холодным, - и потянул Илью к столу. – Люблю, когда в борщ можно ложку поставить и не шелохнется, - продолжает Демьян. – А капуста у нас еще прошлогодняя осталась, сочная, белая, хоть на рынок вези и продавай, как свежую. Угощайтесь, дорогие гости…

Обед затянулся, было о чем поговорить. И о здоровье пастуха, и о подмастерье Илье, и о делах насущных – урожае картошки, капусты, лука, моркови. Только Илья с Еленой родительского разговора об этом не слышали, вышли потихонечку из дому, за огород, и по тропке пошли к старым, полуразваленным постройкам, заросшим зеленью.
- Вот здесь жил и работал мой прадед, а там, чуть дальше, где бугор, - стоял дом их родителей.

- Вот это да, - воскликнул Илья. – Целый род Медведевых.

- А вот под тем бугром, говорят, есть подземный ход, - прошептала Лена.

- И куда он ведет?

- Ой, Илюшка, а ты не помнишь, как я вас пугала, что там черти живут? - засмеялась Лена.

- А если по-честному, он взаправду там есть? - спросил Илья.

- Не знаю даже, а вот то, что там была кузница, лет сто назад, да быльем поросла, просела, сгнили ее стены и обвалились, знаю - шепчет Елена. – Вот и называем ее подземным ходом. А ветер ее песком да землей накрыл, вот и бугор появился. А наступать на него опасно, вдруг пустота какая-то там есть – провалиться можно. 

- А войти туда можно как-то?

- Не знаю, я там ни разу и не была.

- Хм, Лен, пойдем, посмотрим, а может там мешки с золотом да драгоценностями спрятаны, - тянет за собой Лену Илья. – Пойдем, ну пойдем, посмотрим?

- А вдруг там змей-Горыныч живет, или еще кто-то, - прошептала Елена, упираясь ногами в землю, и обернувшись, обняла Илью, мягко коснувшись своими губами его щек.

- Тогда ночью проследим за ним, как улетит в поисках Василисы Прекрасной, так и зайдем туда и все драгоценности и волшебную палочку заберем, - шепчет Илья.

- Да, а оно тебе нужно? А вдруг и правда, там кто-то живет? – сопротивляется Елена.

- Кто? Колдун, маг, может душа прадеда твоего Галактиона? - не отпуская от себя Лену, прошептал Илья, и прижал ее к себе…

- А откуда ты знаешь его имя?

- Приснился мне ночью, огромный был прадед у тебя, и хромал на ногу.

- Это тебе отец рассказал, да? – сильнее прижавшись к Илье, прошептала Лена.

- А ты попробуй подойти вон к той торчащей из бугра железке, что на огромный крест похожа.

- Какой? - Лена, щурясь от солнечных лучей, смотрит на бугор. – Сейчас, - и побежала к кустарнику. Осмотрелась, и, взявшись за старую торчащую ветку, залезла на бугор, и, повернувшись к Илье, удивленно кричит, - а где этот крест?

- Лена, ты упираешься на него.

- Да где? Нет его тут, только ветка.

- Погоди, - крикнул Илья, и, подняв, с земли ветку, бросил ее к ногам Лены. – Воткни ее там, где ты сейчас стоишь, и спускайся назад, посмотри и увидишь.
Лена так и сделала, как просил Илья, и вернувшись к нему, прикрыв ладонью глаза от солнца, посмотрела назад:

- Да нет там никакого креста. Где ты его видишь?

- А вон он, видишь, сзади твоей палки торчит?

- Да нет там ничего, - разводит руками Елена. - Лучше сам иди туда и покажи, - подтрунивает Илью Елена.

Илья, перепрыгнув через гнилое бревно, поднялся по бугру наверх и дотронулся до креста, торчащего из земли. Потер об него ладонь и спустился к Лене, и показал ей свою ладонь, испачканную ржавчиной. Но она, к его удивлению, была чистой.

- Ну и что, – с издевкой спрашивает Елена, - сказочник ты мой.

- Сам не знаю. Вроде его видел, а теперь нет, - решил все привести в шутку Илья. Еще раз посмотрел туда, и удивляется, а действительно, ничего на бугре кроме той ветки, что воткнула Елена, и нет. Бывает же такое, опять все начинает чудиться ему. И продолжил. – Пришел ко мне во сне твой прадед и сказал, что там действительно есть подземный ход в царство драгоценностей, а этот железный крест, это ключ, который может увидеть только подмастерье кузнеца.

- А что им закрыто? – шепотом спрашивает Лена.

- Это разведать нужно будет только в полнолуние, если лучи трех звезд коснутся него, и нужно будет погладить его, сказать три секретных слова, и повернуть его пять раз вправо.

- Здорово, - прошептала Елена.
   
-4-

Когда Лена с Ильей вернулись домой, Демьян Демьяныч сидел с женщинами на скамейке, но видно их и не слушал, а постукивая кулаком по доске, думал о чем-то своем.

- О, где это вы загуляли? – увидев Илью с дочерью, улыбнувшись, спросил он. – Доча, ты смотри мне, так Илью и ничему не смогу научить все уводишь подальше его от меня.

- Папа, - чмокнув отца в щеку, присела рядом с ним Елена. – А прадед, Галактион, был большим?

- О-о! Да родился я тогда, когда его уже и не было. Если бы не германская война, и не был бы ранен он в ногу осколком, который врачи тогда и вытащить не смогли. А так, где-то в начале сорокового, гангрена пошла от осколка этого у него, вот и ушел…

- А почему мы в том, прадедовском доме жить не остались? – спросила Лена.

- Да много о моем деде разговоров было тогда. То о том, что он с темными силами дружил, то о том, что колдовством владел. Так в деревне говорили. А как деда похоронили, молния в тот же вечер в дом ударила, пожар был большой, а кузница осталась. Мой отец еще мальцом был, с мамой, бабушкой Надей, в нее жить переселились. А тут следующая война пришла, с фашистами.

Вернулся с нее мой отец, женился, дом там начал строить, кирпичи из глины с сеном делал, хорошие, крепкие получились. Дом с двумя комнатами сделал. И как мы только переселились в него, я малышом был тогда, лет пяти. Так вот, как мы только переселись в тот дом, отец говорил, что видение во сне у него было, буд-то дед Галактион пришел и развалил кузницу свою.

Отец вышел из дома, пошел к кузнице, а она действительно развалена, разбирать ее, чтобы инструменты вытащить, не решился, ведь отец ему во сне на это разрешения не давал. Говорил отец, что у деда там остался какой-то секрет, переданный ему его дедом. То ли книга какая-то, то ли ключ какой-то древний. Не знаю. Так и поросло с тех пор все былью, - вздохнул Демьян Демьяныч. – Да, думаю, что все то одни сказки, чего только у нас в деревне люди не любили выдумывать.

- А, что это вас так заинтересовал деда моего дом? – спросил кузнец у дочки.

- А я просто про него Илье рассказывала! Он же мне не чужой.

- Не цузой, - передразнил дочку отец. – Жизнь покажет. И рад буду, если не чужой, - улыбнулся Илье Демьян. – Ну что, птичку давай твою назавтра оставим, а сейчас Колосов привезет бороны, нужно их посмотреть, а завтра их ремонтом займемся, а без тебя Илюшка, я с ними не справлюсь. Нет.

- Ура! – обрадовался Илья. – Вы только скажите, чем заниматься, тем и буду.

- Ну, если так, то начнем с угля, там у забора его целая гора. Уголь, конечно, не лучший, был бы кокс, тогда и дело быстрей бы спорилось. Но, что поделаешь, антрацит, тоже подойдет, пойдем мельчить его в песок…