Оборотень

Я  был до скуки заурядным мальчиком и юношей, все же была одна странность. Я любил переодеваться в женскую одежду. Тянул магнит секса и силовое поле запретного, постыдного. Только запретный плод сладок. Я испытывал сладкую жуть недозволенного, втискиваясь в   скользкое, тонкое, полупрозрачное белье. Причуда не исчезла с годами, однажды в таком измененном  виде меня застала жена. ( Да, мы женились по любви и все такое, как в романе девятнадцатого века). Сначала возмутилась, шок, потом рассмеялась. Я оправдывался, ей казалось,   подруга разыгрывает.  В дальнейшем она   поощряла такие шалости. Все обернулось как нельзя лучше.

Той роковой зимой мы поехали во Флориду. Домик у  небольшого озера. Пальмы, обширный газон, переходящий в ничейное болото.  Кофе с молоком  по утрам, иногда гольф, рюмочка бренди на ночь.

Однажды утром в дальнем  углу газона я заметил посторонний предмет. Не то громадный коричневый таз, не то зеленоватая шина от грузовика.  Подошел.  Таз зашевелился, я увидел змеиную голову с блестящими круглыми глазами.  Мгновение и питон исчез в кустах. Я не успел разглядеть   как следует.

Питон  стал появляться ежедневно, меня зачаровали его темно-зеленые и коричневые узоры.  Я не мог оторвать от них взгляда. Знакомое сладкое чувство чего-то недозволенного. Жена возненавидела могучую рептилию.  Впрочем, его интересовали мыши, белки и ящерицы на нашем газоне.  Завидев нас, он обычно  ретировался. Лишь однажды переполз черту дозволенного, взобравшись непонятным образом на крышу.

Жена требовала уничтожить его.  Впервые за долгие годы я сказал твердое «нет».

Позвонил Борис (учился у нас, кафедра легкой атлетики), пригласил на любительский турнир по гольфу.

Когда я вернулся, мой питон перестал  появляться. Жена молчала, я не думал плохого.

В почте на мое имя оказался счет охотничьей компании за уничтожение питона. Хотел заплакать как в школе, когда в баскетбольной раздевалке украли мою обувь и мне не в чем было идти в класс. Но стальной удав беды сдавил  горло.  Жена позвала  обедать. Я не ответил. Она все поняла.  Засунув счет в карман, я ушел к себе.  В сейфе лежал старый револьвер,  в кого стрелять?

Полуторалитровая бутыль бурбона пустела. Пол кабинета забросан недоеденными раздавленными  апельсинами.  Струя виски из-под моей руки уже не попадет в стакан.  Не раздеваясь, рухнул. Заснул? Не заснул? Пришло наконец облегчение. Стало хорошо. Мерещилось, что я натягиваю на себя запретную, стыдную одежду. Такую узкую, нежную, тонкую.  Я втискиваюсь в нее и холодею от сладкого стыда. Делаюсь гибким. Но что это? На мне зелено-коричневые узоры!  Руки втянулись, ноги слились, в меня вошла невиданная гибкая холодная молниеносная стальная беспощадная  сила.

Я в спальне жены. Ее от ужаса и отвращения утратившее выражение лицо. Не закричала, она всегда была сильной женщиной – что есть мочи полоснула меня маникюрными ножницами. Боли нет. Бросок! Нежный хруст ее костей. Какое объятие!

...

Утром похмелье, тошнота. Смутные воспоминания.  Простыни в крови, во весь левый бок глубокая  кровавая царапина.  Где это меня так угораздило?   С трудом выползаю в кухню. Кофею бы. Жены нет.  Зову, нет ответа.

Поднимаюсь в спальню – и возвращаюсь в ночной кошмар. На полу растерзанная, кровавые ножницы, все перевернуто. Поверите ли,   стало легче.  Я знаю, что делать. Набираю 911, «Полиция! Срочно! Я убил человека».

Кажется, сирены зазвучали до того, как я положил в трубку.  Сержант провел меня в кухню, обычные вопросы. Никаких наручников.  Сержанта сменил психолог. То есть сменила. Женщина и, видно, разбирается. После трех минут разговора знала обо мне все, что только один человек может знать о другом.

«Успокойтесь, успокойтесь! Мы вам поможем. Страшная трагедия. Но прежде всего, поймите, вас никто ни в чем не подозревает.  Такие повреждения мог нанести только питон, никак не человек. Его уничтожат»

«Уже раз уничтожили», - отвечаю и достаю из кармана злополучный счет.  Пятна крови, бурбона, еще что-то налипло, но разобрать можно.