холодные цветы

За окном холодно, и стекла потряхивает декабрьский ветер. Светает поздно, и на улицах почти нет людей. Здание факультета журналистики тенью влилось в орнамент старой улицы. На пятом этаже в одной из аудиторий горит свет. Он с трудом пробивается сквозь заснеженные оконные рамы, и поэтому освещена только маленькая часть внешней стены.

До начала лекции еще пара минут, поэтому в аудитории всего десять человек. У самой доски сидят Маша и Вика. Они не подруги, но садятся всегда вместе. За ними Федя, который не собирался учиться на журналиста, но ходит в университет уже второй год. Около стены еще группа студентов. Катя стояла у окна, и смотрела в еще не наступившее утро.

- Опаздывает, - сказал кто-то сзади и глубоко вздохнул.

- Да не, у тебя спешат часы. – ответила Маша, лениво глянув на телефон.

Хотелось спать. Но прошло еще десять минут, а преподаватель по-прежнему не появлялся.

- Может, отменили?

В коридоре послышались медленные, глухие шаги. «Наконец-то!» Но казалось, по мере того как профессор подходил, звук его шагов не становился громче. Аудиторию наполнил холодный воздух. Катя посмотрела на окно – закрыто. Наверное, сквозняк из коридора. Преподаватель остановился за дверью, но не открывал её. Наступила тишина. Наконец, ручка медленно и неохотно стала поворачиваться, и из коридора вошел человек в черном одеянии, похожем на мантию волшебника старинных легенд. Лицо было скрыто капюшоном, рук тоже не было видно, и шлейф плаща волочился по земле. Студенты недоуменно переглянулись.

- Доброе утро, - спокойно и вежливо поздоровался пришелец. – Ваш преподаватель по философии Максим Аркадьевич не смог прийти и попросил меня провести сегодняшнюю лекцию. Прошу всех сесть на места. А, и да, чтобы у Вас не возникло вопросов, кто я, вот мое удостоверение. – Человек извлек откуда-то из рукава черную кожаную корочку и аккуратно положил на стол. Но даже Маша и Вика, сидящие ближе всего к новому преподавателю, не решились прикоснуться к документу.

Всем было как-то не по себе. Но возражать никто не стал.

- Тема лекции: «Красота в Жизни и Смерти».

- Но мы же еще не прошли…

- Ч-ч, - шипяще произнес лектор. – Итак, я хочу рассказать вам об эстетике мертвого.

И вместо того чтобы включить проектор, преподаватель достал из-под складок своей необъятной мантии толстую книгу, похожую на альбом с фотографиями и, развернув на произвольной странице, обратил взоры студентов на содержание. И в правду – фотографии.

- Вот полюбуйтесь на мои цветочки…

На картинке были изображены два дымящихся здания и подпись «11 сентября 2001»

- Разве они не прекрасны?

Перевернув пару страниц, они увидели изувеченное тело мертвого Сергея Есенина. «28 декабря 1925».

- Погиб поэт, ах…

Еще через несколько страниц Катя и Маша увидели, как бы фотографию, похожую на картину Репина, на которой Иван Грозный сидит рядом с мертвым сыном.

Катя возмущенно подняла глаза:

- Извините, ну это совсем бред. Во-первых, ясно, что фотография подделка, потому что никаких фотографий в то время не было. Во-вторых, зачем все это Вы сейчас показываете?

- Уверены ли Вы, что это подделка, Екатерина? Я и не говорил, что это фотография. Я лишь хотел показать вам, насколько красивой бывает смерть. И скоро вы сами в этом убедитесь.

- Откуда Вы знаете мое имя, я же не представлялась…

- Я много о вас знаю, но сейчас это совсем не важно. Лишь истинная красота – путь к совершенству.

На паре начался спор. Все заговорили наперебой.

- Истинная красота – в жизни, движении! Подумайте о танцующей девушке или о том, как по степи бегут дикие косули, эти две картины похожи сами по себе, потому что представляют две грани одной сущности – жизни!

- Нет же! Движение можно остановить, движение эфемерно…

- А я считаю, - заговорила Маша, - что только жизнь полная и многогранная прекрасна во всех ее формах. Все на свете наполнено жизнью – цветы, растения, люди, чувства…!

- Что ж, - задумчиво произнес лектор, - я попробую доказать вам обратное. Лишь смерть несет в себе истинную красоту, лишь она позволяет понять красоту жизни. Без тени нет света. Без зла нет добра. Без смерти нет жизни. И только смерть, подобно самой природе, вечна. И все смертны. Вспомните «Гамлета»: именно смерть всех героев увековечила произведение, дав ему право остаться в истории, ценой жизни персонажа и самого Шекспира. Вспомните Пушкина, был бы он столь известным, если бы не смерть на дуэли? Смерть – это бесконечный мотиватор жизни. В страданиях и боли рождается прекрасное. Через извращение человек обращается к свету, ведь нельзя назвать красивыми те глаза, которые ни разу не плакали, человек не станет мудрым, не потеряв кого-то из родных. Лишения дают путь к бессмертию. Великими становятся те, кто многое теряет, в том числе жизнь. Жизнь – иллюзия, сказка, чтобы дети не боялись. Но вспомните тот момент в вашей жизни, когда вы впервые поняли, что смертны. И каждый смертен. Цветы тоже увядают и это великое совершенство жизни.

В аудитории повисло молчание. Преподаватель продолжил:

- Но все это не важно по сравнению с одним простым вопросом: ты, Вика, - он повернулся к девушке, - любишь Федю? – казалось из-под темного капюшона проступила улыбка, обнажившая ряд хищных зубов.

Дальше в аудитории прямая происходящего разбилась на несколько кривых линий, подобно тому, как сигнальные огни в случае опасности загораются сразу в нескольких местах. Щеки Вики заалели, в глазах промелькнул испуг. В это время что-то сильно ударило в той стороне, где сидел Федя, как будто человек поперхнулся и теперь бил по столу, а в противоположной стороне раздался пронзительный вопль Кати:

- Что?! Федя мой!

Парень встал, собираясь выйти, но замер на месте.

- Это я люблю Федю! – вопила Вика, как будто внутри нее лопнул пузырь.

Кажется, Катя хотела схватить одногруппницу за одежду или за волосы, потому что судорожно размахивала руками, вроде стараясь захватить как можно больше воздуха. Глаза ее расширились и покраснели, она уже не кричала, лишь как рыба немощно открывала рот. Раздался грохот – это повалились стулья. Наверное, Катя была готова на убийство, но преподаватель несвойственно громким голосом прервал хаос.

- Ти-ихо! Вы обе (показал на Вику и Катю) выйдете к доске.

Остальные студенты немного успокоились, что порядок, как они думали, теперь восстановлен. Однако преподаватель поставил девушек по обе стороны от себя, разводя девушек руками, и откуда-то из недр своей темноты достал два пистолета. Сначала все решили, что это шутка. Но он протянул оружие девушкам со словами: «Я хочу, чтобы вы сами решили свой спор».

Недоумение. Недоумение, но Катя, робкая, тихая Катя выхватила пистолет, который никогда прежде не держала в руках, и машинально, не думая и не целясь, выстрелила. Раздался треск и хлопок. Пистолет был настоящий, заряженный. Кто-то кричал.

Когда студенты опомнились, им открылась страшная картина – Вика стояла, держась за живот, а из-под руки, которой она зажимала рану, струилась кровь. Она быстро пропитала белую блузку и текла дальше, вниз по штанине.

Человек в мантии протянул пистолет Вике: ну же, теперь твой ход. Слабеющей рукой девушка взяла его и, нацелив его в Катю, спустила курок. Это не была дуэль, даже не убийство. Это было истребление.

***

Катя лежала мертвая с пулей в области сердца. Вика протянула чуть больше. Она сидела у стены, облокотившись на нее. На полу, на стенах, на оконных стеклах были брызги девичей крови. Студенты сбились кучу. Кого-то тошнило, кто-то плакал. Сейчас на человека, бывшего некогда преподавателем философии, никто не смотрел. Федя, шатаясь, подошел к холодному телу Кати и посмотрел на ее прекрасное лицо, казавшееся еще живым. Да, даже в смерти есть красота. Но сейчас он не мог этого понять. Никто ничего не понимал. Феде было страшно и стыдно. Ему казалось, это он вина их смерти. Ведомый этим чувством, он подошел к окну. Еще доля секунды и… оттолкнувшись, он прыгнул. Тело разбило стекло и скрылось в темноте улицы. Он не мог выжить. Снизу эту картину наблюдали полицейские, патруль которых уже приехал на звук выстрелов. Службы правопорядка оградили здание университета и готовились войти внутрь, когда тело юноши ударилось об асфальт, оставив следы на снегу.

Смерть пришла и к оставшимся студентам: каждый, кого она касалась, умирал, издавая нечеловеческие звуки. Она подошла к кучке жавшихся друг к другу студентов и выхватила из нее самую боязливую и нерешительную девочку – Настю. Та вся дрожала в ее руках, как напуганная раненая лань, видя хищника, перестает сопротивляться, так и она сжалась, ушла в себя и робко готовилась умереть.

- Какая ты красивая! – сказала Смерть, внимательно вглядываясь в молодые черты. – Не бойся, сейчас ты будешь еще красивее!

Она со всех сторон пристально осмотрела девушку, держа ее за плечи и медленно поворачивая, а когда отпустила, та мягко и мертво упала на пол, как падает осенний лепесток.

Одни студенты скулили, другие кричали:

- Нет, пожалуйста, я молю… - говорила Аня, встав на колени перед своей смертью, а та лишь смеялась в лицо гибнущей. Страх смерти может сломить любого, даже сильного человека, смерть меняет людей, в последнюю минуту жизни они становятся теми, кем никогда раньше не были.

- Пощади… - раздавались жалобные возгласы тут и там.

Смерть утратила человеческий вид, вместо головы появился черный пузырь, похожий на смоляную массу, а руки растягивались как щупальца, из спины выросли черные шипы. Касаясь ими студентов, Смерть оставляла прожженный след в форме креста на коже жертвы. Аудитория превратилась в кладбище, где осталась одна только живая Маша.

Прошло несколько минут, за которые, казалось, прошла не одна жизнь. Тишину нарушил стук, в щель между дверями заглянула голова – это пришли опоздавшие Ника и Ксюша. Девушки не понимали, что произошло до тех пор, пока Маша не вышла из оцепенения и не закричала изо всех сил:

- Бегите!!!

Ника не успела сделать и шага – Смерть настигла ее на пороге в аудиторию, Ксюша бросилась по коридору, заглянула за угол, но Смерть тенью тянулась за ней. Она схватила Ксюшу за ногу и поволокла назад. Девушка цеплялась ногтями за ламинат, но результатов это не принесло, только пальцы, скребущие по полу, оставляли кровавые борозды. Смерть забрала ее со словами:

- Вы опоздали, Ваше время истекло, – звучало это ядовито, как льющаяся кислота.

Смерть осмотрела тело с ног до головы надменным взглядом, затем взяла и потащила за собой. Она перетаскивала все тела до тех пор, пока они не были выложены в форме одной большой хризантемы.

- Ну что же ты скажешь теперь? Неужели до сих пор не видишь, как прекрасен этот цветок?

Маше показалось, что лица ее одногруппников похожи на бутоны цветка, а тела, лежащие в причудливой форме, - молодой стебель и лепестки. Она открыла рот и произнесла уверенно и без страха:

- Я не люблю хризантемы. Этот гербарий молча довершил картину холодного утра.