Глава 4. Времянка

Всё! Решетки готовы. Но не спится, хотя физически до такой степени вымотались, что вначале казались плечи каменными, бицепсы – деревянными, спина - сломанной.

- И так всегда, - говорит Демьян Демьянович. – Ну, есть же время, а? Еще два дня до приезда заказчика. Нет, нужно все и сразу, пусть уже пена со рта идет, а плевать. Теперь все, работа закончена, осталось только зачистить углы в соединениях. Но нет же, пока это не закончу, не успокоюсь… Итак всегда, Илья.
Теперь не спится, словно в замедленной пленке начинает прокручиваться весь вчерашний день.

…Заготовки закладывают в печь, дуговые части решеток зажимаются в тисках, мелом отчерчиваются все соединения. Железо покраснело как мак, Илья его посыпает флюсом, и начинает поддувать. Горн гудит, как ветер в трубе. И начинается ожидание. Пусть оно и длится-то всего несколько минут, но даже эти короткие отрывки времени кажутся очень длинными. Демьяну Демьяновичу тоже не терпится, без отрыва смотрит на горн и перекидывает с одной руки в другую молот, туда-сюда, даже не смотря на его вес в восемь-десять килограммов. А для кузнеца он как пушинка.

Илья взял молот поменьше и попробовал сделать так же, но, со второго раза промахнулся, задергался, пытаясь его схватить, но упал тот на пол, да так зычно, что Демьян Демьянович отвлекся, зацепил это момент глазом, и усмехнулся.

- Я, Илюш, таким же в юности был, как ты, - говорит Демьяныч. - Наблюдаю за дедом или отцом и тут же пытаюсь повторить то, что они делают, или молот с руки на руку перебрасывают, или наковальню туда-сюда двигают, а она под сорок килограмм не меньше. Вот смеху-то у них было, если моя попытка вот так, как у тебя сейчас заканчивается. Один раз молот восьмикилограммовый себе на ногу опустил, месяц хромал. Так что на мои вредные привычки внимания не обращай, и тем более не повторяй их. А со временем своих наберешься, - и похлопал Илью по плечу. – Ну что, готов? Пошли!

И началось. Горсть флюса с шипением и искрами ссыпается на побелевшую от разогрева заготовку, которая тут же подхватывается и кладется на наковальню. Демьяныч четко, двумя ударами расплющивает ее части, которые находятся напротив меток прочерченных на наковальне мелом, и замирает на несколько секунд, поигрывая молотом на плече. К этому времени Илья налаживает на одно из этих мест нагретый до каления торец рейки, и заново молот кузнеца обрушивается на нее. Склеивает.
И каждое движение у них отработано до автоматизма. Прут ставится на наковальню, два удара по его меткам, расплющивающих его до толщины спичечного коробка. Илья выкладывает на них рейки, и кузнец скрепляет их также с помощью одного мощного удара.

Правда, вначале у Ильи не всегда удавалось точно попасть в углы детали, «отмеченные» молотом, и Демьян в мгновение ока замечал это и падающий молот с легкостью уводил в сторону, давая время Илье выровнять стороны заготовок.
Был и перерыв, когда Илья бежит на улицу за углем, или за флюсом, или за новыми заготовками, разложенными по отдельности. А со временем они уже и не смотрят на чертеж, все в голове зафиксировано до мельчайших мелочей: где будет расположено Лико, где – солнце, как выставлены его лучи-молнии. 

Вера Ивановна уже махнула рукой на них, а вот Елена – нет. И добилась своего, в часов пять дня, буквально силой затащила отца с Ильей на открытую веранду, где в тарелки был разлит суп, в миске, в какой уже раз разогретые вареники. А они, когда поели, даже спасибо не сказали, побежали в кузницу и опять огласили недолго длившуюся тишину боем молотов.

«Интересно, - подумал Илья, повернувшись к спящей Елене, - вот что обедал помню, а что ел за суп, из чего вареники, даже не заметил. Вот смеху-то будет, если Ленка об этом узнает».
Илья закрыл глаза, но никак не может уснуть, все в голове крутятся молнии, рейки, флюс, уголь, поддув.

«Погоди, а на последней решетке правильно установил длинную молнию. Погоди, погоди», - Илья поднялся и вышел на улицу и тут же столкнулся с Демьяном Демьяновичем.

- А ты что не спишь? – спросил тот.

- Да так, боюсь, не задом ли наперед установил большую молнию, - ответил Илья.

- Во, бывает же, а, - усмехнулся Демьяныч, - а я о Лико с клыками так же подумал.
Подошли к решеткам, сложенным в несколько стопок у кузницы, Демьяныч включил свет, направил лампочку на ограду и каждую из них внимательно с Ильей осмотрел.

- Вроде все нормально, вроде не напортачили, - сказал он. - Ладно, Илюшка, давай спать, утро вечера мудренее, а то через полчаса петухи запоют. Отоспимся до обеда, потом все еще раз осмотрим, если нет вопросов, то порядок будем наводить на кузнице и во дворе, а то будто здесь война прошла, Верка меня завтра точно прибьет за этот бардак.

- Хорошо, - согласился Илья и пошел в дом, залез под одеяло, и – тут же провалился в сон, как в глубокий омут.

-2-

Но выспаться не дали. Ранним утром громко залаяла собака, а никого кроме них в доме нет, женщины ушли на ферму. Демьян Демьяныч встал, вышел во двор.
У калитки стоит незнакомый мужчина, невысокого роста, полноватый, одетый в темно-синий джинсовый костюм и рубашку, в черных очках, воткнутых в широкие черные бакенбарды, спускающиеся до самого подбородка. А широкий нос его, словно подчеркнут тонкими черными усиками. За ним стояла такая же черная как он, незнакомой марки огромная как «УАЗик», иностранная машина.

- Я слушаю вас, - приветствуя гостя кивком головы, сказал Демьяныч.

- Здравствуйте, здравствуйте, - тот, смеривая перед собой огромную фигуру Демьяна, сделал несколько шагов назад и снизу вверх еще раз осмотрел хозяина дома. – Меня зовут Николай Алексеевич Стрема. А вы кузнец?

- Да, я Демьян, - представился кузнец. - Вы по какому делу?

 - По-вашему, кузнечному, - ответил тот и снял очки.
«Ой, какое у тебя мерзкое лицо, - подумал про себя Демьян Демьянович. – Глаза заискивающие, бегают, все высматривают, у как кот прямо, и лыбится, как крыса, а передние зубы золотые и кажется весь рот из них. Фу ты».

- Так что вас интересует? - спросил кузнец.

- А, видите ли, такое дело у меня, держу я магазинчик в городе, дачный. И в последнее время ко мне стали люди обращаться, то за кочергой или щипцами для печи, то за замками засовными, флюгерами интересуются, решетками на окна. О! – гость подошел к крыльцу дома и стал зачарованно рассматривать его решетки, сделанные из вьющихся, кованных железных прутьев, сплетающихся между собою лозами и виноградными гроздьями. И создается такое впечатление, что они не являются стойками дугообразного козырька крыши крыльца, а свисают с него. А когда Стрема поднял еще выше голову, замер с открытым ртом рассматривая филина-флюгера, сидящего на одной из виноградных лоз, выглядывающих из крыши крыльца.

- Красота! Ой, Демьян, какая красота у вас! Если согласитесь, буду у вас постоянно заказывать такие изделия. И платить буду хорошо. Можно для начала несколько флюгеров заказать.

- Можно, - согласился Демьян и моргнул Илье. – А какие флюгера интересуют вас?

- А это уж, что предложите. Вот такого, как у вас на крыльце, филина можно
сделать, петушка, кораблик с парусами, или домового какого-нибудь.

- Это работа серьезная, - сказал Демьян, - художественная. Чтобы делать флюгер, нужно сначала форму изготовить, подобрать подходящий материал, он обычно из меди или латуни куется, мягкого и податливого материала и очень тонкого листа, чтобы мог крутиться по направлению ветра. А если как у меня, - Демьян ткнул в свой флюгер-филин, так для таких можно использовать листы железные, потолще, но без художественной обработки не обойдешься. И еще, если уж делать такой флюгер, то на одном желательно не останавливаться, так как на него много времени терять придется.

- Согласен, - быстро уловил смысл речи Демьяна Стрема. – Вы правы, можно сразу и с десяток их заказать, думаю, не залежатся, - широко улыбнувшись и не сводя глаз с кузнеца согласился гость, - значит не зря к вам приехал. Так договоримся?

- Давай так, дорогой, - подумав немножко, ответил Демьяныч, - через недельку заезжай, сделаем тебе несколько флюгеров, а тогда и сговоримся. Что еще?

- А можно мне вот такой козырек для крыльца сделать?

- Размер-то, знаешь? 

- Да вот такой, как у вас. А на флюгере, вот такую маску поставить, как вон на тех решетках? – и показывает в сторону сложенных оградок для забора, и опять заискивающе смотрит то на Демьяна, то на Илью.

- Такое Лико в точь, нет, - словно отрубил Демьяныч. - С заказчиком был такой уговор, так передал нам его человек Лаврентий, никому больше такого не делать.

- Лаврентий? – вдруг заискивающе заверещал Николай Стрема. – Касьянов телохранитель? Очень серьезный человек! Извините. А мне, тогда что-то другое, ну, например, сову?

- Это вы к нему обращайтесь, - сказал Демьян и головой кивнул на Илью. – Это он у нас такими декорациями занимается.
Илья, улыбнувшись, подошел поближе к приезжему, взял уголек и сделал несколько начертаний на доске, спросил:

- Может вам лучше кота? – и быстро набросал его рисунок: лежащего, со свешивающейся лапой и улыбающегося по-кошачьему, как сам Стрема, словно срисовал с него кошачью заискивающую улыбку.

- О, тоже не плохо. Согласен.

- Вот с материалом у нас проблема, - словно в тупик поставил гостья Демьян. –
Тонкие листья меди нужны для такой работы.

- Какие? - прищурившись, смотрит на кузнеца Николай. 

- Ну, двойку, тройку, можно четверку. Если толще, то тогда без художественной обработки, но  тогда, вы и там, в городе себе мастера найдете, резать не ковать.

- Да, - присев на скамейку сказал гость. – Ну, я думаю, выход найду. Там у нас цветным металлом торгуют, так, что я загляну к ним, обязательно загляну.

- Вот и хорошо, - кивнул головой Демьян Демьянович, и, пожав руку, проводил гостя к автомобилю. Разговаривал еще с ним там о чем-то недолго, а когда тот уехал, вернулся назад. – Выспался? Ну и прекрасно! - и начал внимательно осматривать каждую решетку. – Илья, тащи зубило и молоток, вот здесь нужно сбить окалину, здесь – тоже…

-3-

Закончив раскатку последнего рулона рубероида на крыше, начали его заливать смолой.

- Илья, только не обожгись, без рукавиц не работать, - командует снизу Демьян, заливая очередное ведро смолой и подвешивая его на крюк.
Семен подхватывает его и передает Илье, а сам раскатывает шваброй смолу на рубероиде, чтобы ровно растекалась и хорошо закрывала стыки.

- Да, Илюш, а печь проверяли уже? – спрашивает он.

- Да, утром прочистили трубу, тяга хорошая, дыма в комнате нет.

- Демьян, - окликнул Семен кузнеца, - а может красить двери, окна во времянке завтра будем?

- Почему?

- Так жалко женщин, устали.

- Вы это о чем? – кричит из открытого окна времянки Вера Ивановна. – Я, не против, что все это можно и на следующий год перенести. Только Лену с Ильей уговори, Сём, а то не хотят с нами жить, будто мы прокаженные какие-то. Им сразу нужно, и свое, гнездышко. Поговори с Ильей, Семен.

- Ой-ой, «уговори», - смеется Демьян Демьянович. – А себя вспомни, как только женились, так сразу ногой топнула - ни с моими, ни со своими жить не захотела, хоть землянку рой.

- Пап, - вылезла из другого окна времянки Лена, - так рядом с вами будем жить,
если надо всегда за помощью обратимся, ну что вы на Илью все налезаете?

- Да, я, - хотел было оправдаться Демьяныч, но жена сразу его остудила.

- Демьян, принеси еще воды, и попить кваску, а то так распарились, - и смеется.

…Ну вот и последний рулон рубероида залит смолой, можно и с крыши спускаться. Демьян с Семеном уже внизу, закрывают полиэтиленом диван, чтобы не замочило его утренней росой, он дня два во дворе простоит, не меньше, пока запахи краски из дома не выветрятся.

А времянка, в которой они будут с Еленой жить, Илье понравилась. Состоит она из трех комнат. Первая, будет у них как теплая веранда, вторая - как столовая с кухней, а третья, будет и залом, и спальней – все вместе. Это большая комната, пять на пять метров. И зимой в ней будет тепло, обещает Демьян Демьянович, так как между кухней и залом печь стоит с широким дымоходом, да и стены сделаны из глины с опилом - толстые.

С этой времянки Демьян и начинал в свое время обустраиваться здесь. Потом кузницу сложил, и только после этого, они  с Верой Ивановной и определились, где будет их дом стоять. А дедов дом, глиняный, полусгоревший, развалил Демьян до конца, а то директор совхоза уже начал прицеливаться на него, чтобы поселить в нем приезжих.

- Илья, давай слезай с крыши, ужинать пора, - кричит Вера Ивановна. – А ну Демьян, подгони там зятя, а то, наверное, на других девок с крыши поглядывает, - зычно смеется Вера Ивановна.

«Какие тут девки, - думает про себя Илья, – живем не то, что на околице деревни, а скорей всего на хуторе, до села еще метров пятьсот, не меньше. Вот такая судьба у кузнечных дел мастеров, как ни уважали их в деревне, а от себя поодаль держали, дабы искорка от них на соседние дома не перекинулась, да и гул молотков не мешал людям спокойно жить. Вот такая жизнь кузнецкая».

Илья посмотрел в сторону, где стоял когда-то дом Лениного прадеда, и подумалось ему, что на том месте обязательно свой дом построит, не хуже, чем у Демьяныча. И хотел уже было спускаться, как что-то приметилось ему у того бугорка, на котором он раньше старца видел. Точно, стоит там мужчина, оборванец, что ли, какой-то? В рваной рубашке, не поймешь, какого она цвета, рука на перевязи. И исчез. Что это, опять видение?

  «Вот такие дела, - подумал про себя Илья, - видно смолой с рубероидом так надышался, что видения новые начинаются. - Приподнялся, еще раз осмотрел то место, никого, ни на бугре, где прадеда Лены кузница стояла, ни рядом. Никого, - только бы еще не ляпнуть об этом людям, а то подумают, что совсем их зять с ума сошел», - подумал Илья.

Красный шар солнца опустился за крону березы и потихонечку скатывается ниже и ниже. Илья, перекрестившись, полез по лестнице вниз.

-4-

Все собрались в зале. Вера Ивановна с Марфой стол накрывали, Елена занесла парящийся чугун и поставила его посередине стола.

- Ну что, Лена, - обратился к дочери отец, - накладывай, ты у нас сегодня дежурная, - а сам по кружкам разливает с кувшина квас. – Хороший, кисленький получился, понравится, - нахваливает Демьян его. – А может, кто медовушки хочет? – и, моргнув Илье, не сводит с него глаз, словно, ожидая его согласия.
И дождался.

- А она у тебя есть? - спрашивает у мужа Вера Ивановна. – А то давай, мы с Марфой, да Леной с удовольствием ее попробуем.

- Да ладно! – махнул рукой Демьяныч, - А что, принести? Илья, будешь? А ты Семен? Ну что ж, мужики, правильно, я сам, как лет десять назад отравился ей, так и пригубить с тех пор боюсь, словно в нее кто-то сока мухоморного налил, такие галики пошли, что уж думал все, в царство сказочное попал, кругом Змеи-Горынычи с кикиморами прыгают, Леший с бабой Ягой в окно лезет.

- Начинается, нашел перед ужином, о чем говорить, - подняла голос Вера Ивановна.
-  Надо было поменьше в свеклу навоза куриного сыпать!

- Да причем тут навоз куриный? – в растяжку спросил Демьян. – Ладно, будет время расскажу, - и взяв кусок хлеба и раскрошив его в тарелку, примяв его ложкой начал кушать.

Глядя на него и другие стали есть. Минут через пять, облизав ложку, Демьян положил ее на стол.

- Здорово! – пробасил он. – Что у нас на второе?

- Галушки с пюре и жареным луком, - сказала Лена, вскочила из-за стола и убежала на кухню.

- Вот это нормальный ужин, - продолжил Демьян Демьянович. – В принципе сам на борще и галушках вырос, и скажу вам, вкуснее их не знавал.

- Ой, вырос, - снова ущипнула словом своего мужа Вера Ивановна. – Твоя мать, сколько помню, говорила, что ты без вареников с картошкой и мясом жить не мог. Чуть что, хочу вареников.

- А че, все правильно, галушки тоже тесто, и отличается от вареников только тем, что галушки лежат в пюре, а вареники пюре в себе держат, и все, - отбился со смехом от нападок жены Демьяныч. - Вот, Илья, запоминай, при голодной жене лучше помалкивать, а то, сам видишь какая может быть.

- А что я злая, чё ли! Я наоборот, добрая, правда, Марфуша? - ища поддержки со стороны своей подружки, сказала Вера Ивановна. – Ну да, когда голодная, может и злая бываю, а когда наелась, как кошечка, залезу туда, где потеплее, и мяучу, - и тут же встав из-за стола села на колени Демьяну и обняла его. – Вот так, мяу, мяу.

- Вот, это жизнь! – рассмеялся хозяин. – Доча, можешь маму уже не кормить, она наелась.

Все за столом рассмеялись. Как-то само по себе растаяло напряжение, люди вздохнули, и за столом начался сначала спокойный разговор, который касался не каких-то проблемных деревенских вопросов, а своего спокойного, семейного, житейского бытия. Но, недолго.

- А Петр вчера заявил мне, что хотел бы стать главой администрации в нашей деревне, - сказал Семен.

- Так кто ж ему даст сделать это? – спросил Демьяныч.

- А другого выхода, Демьян, у нас и нет, а то разграбят нас, и в рабов или в бичей через год-два превратят, - отодвинул от себя в сторону пустую тарелку Семен.

- Да, слышал об этом, - вдруг сник Демьяныч и, поднявшись, пошел на улицу, за ним и другие мужчины.

Расселись на скамейке у дома, молчат, словно и не о чем было и поговорить. А может это и лучше. Только мужчины умеют так «говорить».

- Помню, дед его был хорошим валяльщиком, - вспомнил Демьян Демьянович, - всю деревню в какие только валенки не одевал, даже тапки валял, так мы в них в  клуб на танцы бегали, даже хвастались, у кого они красивее.

- Да-а, - о чем-то своем вспомнил Семен. – А мы на танцы шпаной в чем попало бегали, стояли в парке у забора и собирали медяки, которые люди музыкантам бросали. Так интересно было, закончится музыка, кто-то из взрослых как закричит
«Летку-Еньку давай!» и пятидесятикопеечную монету, или рубль торцом как стукнет о пол, что она со звоном вверх летит и прямо в оркестр попадает. Бывало и к нам, и тут же куча-мала начиналась, кому-то везло ее схватить, но мне ни разу.

- Да, - вздохнул кузнец, - где наша молодость теперь?

- А Петр, тоже мне говорил, что хочет заняться дедовским делом, а я даже и не понял, о чем это он хотел мне сказать, и не расспросил его.

- Его как-то сейчас нужно просто поддержать, - задумчиво сказал Демьян Демьянович. – Валяние раньше было прибыльным делом у нас, и никаких станков для него, вроде, и не нужно. Что там – шерсть, мыло, кастрюля да скалка, и знания, да желание. Если Петр за это дело возьмется, то мы ему с Илюшкой специальный станок придумаем и станем первыми в очередь за его валенками, а то уж зимой и не знаю во что ноги спрятать, унты десятый раз ремонтирую.

- Я ему это обязательно передам, - пообещал Семен.

- И правильно, хоть будет в чем ходить.

-5-

Ночь спустилась на Кощью Навь, месяц присел на трубу кузницы, где-то рядом застрекотал сверчок или цикада. Ночная бабочка ткнулась Илье в волосы и забилась в их паутине. Он аккуратненько вытащил ее и положил в ладонь Елены.

- Ой, - испугалась она и выпустила щекочущего ее руку мотылька. – Что это?

- Это, - обняв любимую Илья, - весточка о том, что я тебя люблю и хочу малыша.

- Да, - ущипнув за кожу живота Илью, - так работай лучше, - смеется Лена. – А то все по крышам, да по крышам, - и, вскочив, побежала в дом. – Догоняй!

И Илья тут же, как ужаленный подпрыгнул и, пытаясь осознать то, что сейчас услышал из уст своей любимой невесты, побежал за ней в дом.