На валах Старой Рязани. Глава 23 продолжение
Ратьша перепрыгнул через упавшего под его ударом врага, походя, ткнув его остием меча в незащищенное горло, сбил в сторону щит следующего в ряду булгарина, на обратном ходе меча снизу вверх полоснул его лезвием под подбородок. Заливаясь кровью, тот совсем забыл о защите. Н-на! Мощный колющий удар в слабое место кольчуги между ключиц. Пробил. Тот захрипел, но не упал. Помочь! Щитом в грудь. Завалился. А Первуша опрережает. Расправился уже с третьим. Шустер малец! Гунчак, вроде, тоже не отстает. Откуда-то имет навык пешего боя. Это степняк-то! Ну да жизнь у хана была богата на приключения. Было где опыта набраться. И в пешем бою тоже.
Однако Первуша вырвался вперед. Нажать. Надавить на следующего врага. Благо это не трудно – задние ряды соратников неудержимо толкают вперед. А булгары заметно подаются под напором. Видно не ожидали такой прыти от кучки рязанцев.
Этот булгарин не упал, но пошатнулся и отступил на пару шагов назад. Остановился, тоже подпертый воинами из своих задних рядов, попытался уколоть Ратьшу в лицо, целя выше щита. Тот легко отбил удар. Отдернуть руку с мечом булгарин не успел - Первуша, только что расправившийся со своим четвертым противником, небрежно махнул мечом, удачно угодив сопернику Ратислава в локоть. Кольчугу не прорубил, но руку отсушил, заставив выронить меч. Булгарин, судорожно закрываясь щитом, начал пятиться, стараясь втиснуться между задними рядами своих соратников, ломая строй, раздвигая щиты.
Ратислав и Первуша не приминули этим воспользоваться – нажали крепче, расталкивая врагов, щедро раздавая и получая удары. Полученные, к счастью, бронь не пробили. Еще двое ратьшиных противников, взвыв от боли, сползли в образовавшейся давке вниз под ноги сражающихся. Чутьем бывалого воина Ратислав почуял – враг поколебан, достаточно совсем небольшого усилия и он побежит. Ударив ногой в нижнюю часть ростового щита очередного булгарина и заставив его чуть приоткрыться, ткнул острием меча в белеющее в темноте лицо, навалился, опрокинул. Стало просторнее. Оборотился назад к прущим следом соратникам, прокричал, перекрывая шум боя:
- Наша берет! Надави! – и с удвоенной силой набросился на булгар.
Рязанцы надавили. И враги не выдержали, начали пятиться все быстрее и быстрее, раздаваться в стороны. Кто-то уже оборотился вспять, подставляя спины под удары.
- Г-ха! – взревел Ратьша, рубя смятенных булгар.
- Г-ха! – подхватили боевой клич его воины, усиливая напор.
И враги начали разбегаться, видимо позабыв в ужасе близкой смерти, какое наказание их ждет от теперешних хозяев. Два-три запаленных битвой вдоха, три надрубленные спины и перед Ратиславом земляная насыпь, на которой высится огромный, освещенный яркими факелами камнемет. Вдохнул глубоко несколько раз, пытаясь восстановить хоть чуть-чуть дыхание, и кинулся вверх по насыпи. И тут его опередил Первуша. Жив парень! Молодец!
Насыпь, к счастью, оказалось не слишком высокой. Дыхания взбежать на нее хватило. Около камнемета сгрудилась кучка бездоспешных людей в теплых запашных халатах, треухих мохнатых шапках, желтолицых, узкоглазых, похожих на покойного Ли-Хая. Богдийцы, понял Ратьша. Этих надо бить в первую очередь – без них пороки просто бесполезное дерево и железо. Ратислав, даже не переведя дух, кинулся к богдийцам, успев бросить Первуше:
- Бей желтолицых!
Тот кивнул и побежал за своим боярином, опять опережая его. Никакого почтения к старшим! Богдийцы, однако, ждать приближающуюся смерть не стали, порскнули в темноту, только их и видели. Бежать за ними, удирающими налегке, одоспешенному, запаленному боем бесполезно. Да и кто знает, кто там таится в темноте. Значит надо заниматься уничтожением пороков. Тем более площадку уже заполняли рязанцы. Да и до двух соседних тоже добрались. Вот только толкутся бестолково, словно и не слышали перед вылазкой, что дальше делать.
- Масло! Паклю! – заорал Ратьша. – Чего встали! Поливай! Жги! Веревки руби! Железки курочь!
Раздался стук топоров. А вскоре и полыхнуло. Сначала справа, потом слева. Загорелся порок и на площадке, где находился Ратислав. Но любоваться, как горят камнеметы, было некогда – еще не захвачены остальные площадки с угрожающими рязанским стенам орудиями. И их не меньше десятка. Вот только ратьшины воины потеряли строй, скучившись у захваченных камнеметов. Да и осталось их чуть больше пары сотен. Не дешево далась победа над булгарами. Однако продолжать начатое было нужно. Ратьша огляделся. Верный Первуша стоит рядом, глядя на него и ожидая приказаний. Раскраснелся, иней на юношеской бородке и усах растаял, дрожа прозрачными водяными каплями. Тут же неподалеку был и Гунчак. Тоже разгоряченный боем, стряхивающий еще не загустевшую кровь с сабли.
- Хан, тебе с Первушей вести людей вправо. Не спорь! – это уже вскинувшемуся меченоше. - За Гунчаком могут не пойти, а тебя знают.
Первуша кивнул и огорченно покачал головой. Гунчак просто кивнул.
- Бысто делим людей и вперед, - приказал Ратислав.
Поделили воинов на две примерно равные части.
- За мной! – махнул мечом Ратьша своим и начал спускаться с насыпи.
Добравшись до соседней захваченной его воинами насыпи, на которой уже вовсю пылал стоящий на ней камнемет, Ратислав собрал сгрудившихся здесь рязанцев и повел их дальше, к следующему пороку. Однако дойти им до него было не суждено – с двух сторон ударила свежая монгольская пехота. Были это уже не булгары. Таких воинов Ратьша раньше не встречал. Крупного плетения кольчуги до колен, усиленные оплечьями, металлические круглые щиты, островерхие шлемы с защитными полумасками. И была это не спешенная степная конница, не привычная к пешему бою, была это именно обученная пехота.
Рязанцам, потерявшим строй, сразу стало солоно. А когда с насыпи, к которой они стремились, сверху встречь ударил еще один отряд таких же воинов, они начали пятиться и вскоре забрались обратно на площадку с пылающим камнеметом. Здесь, кое-как выстроившись по краю, сумели остановить лезущих снизу татар.
Ратьша отступил за задние ряды своих воинов и осмотрелся. Справа, там, куда ушли со своим отрядом Первуша и Гунчак, тоже слышались звуки боя. Звуки приближались. Похоже, и они вынуждены были отступать. Так и оказалось: вскоре из темноты показались спины пятящихся рязанцев.
- Сюда! – что есть сил, закричал Ратьша. – Лезте сюда к нам!
Его услышали. Воины из задних рядов повернулись к насыпи и, закинув щиты за спины, кинулись вверх по склону. Взобравшись на насыпь, они быстро выстраивались по краю, беря щиты в боевое положение. Еще часть воинов, уже из бывшей середины строя, проделали то же самое. Лишившись опоры, передние ряды ускорили отступление и скоро оказались у подножия насыпи. Развернуться и взобраться наверх бегом им не давали напирающие татары, потому добрались до площадки они все так же, пятясь и отбиваясь от пытающихся их добить преследователей. Успели подняться и протиснуться между вставшими по краю соратниками немногие. В их числе, к немалому своему облегчению, Ратислав увидел Первушу. Гунчак тоже уцелел. Только правый глаз ему заливала черная в свете пожара кровь.
Ратьша окинул взглядом оставшихся у него под рукой воинов и оценил их число сотни в полторы. Все они выстроились по сторонам насыпи, прикрывшись щитами и ощетинившись мечами, готовясь дорого ародать свои жизни. Татары, получив отпор, отошли к основанию склона и пока не атаковали.
- Что делать будем, воевода? – смахнув с лица кровь, спросил подошедший к Ратьше Гунчак.
Ратислав молчал. Ясно, что добраться до остальных пороков нечего и думать. Их тут ждали. Большая удача то, что хотя бы три порока удалось спалить. А теперь надо пробиваться назад в город. Правда, это легче сказать, чем сделать – насыпь со всех сторон окружают татары. Но кроме прорыва болше ничего не остается. И начинать надо прямо сейчас, пока к врагу не прибыло подкрепление. Тем более, из темноты со стороны татарского стана уже полетели пока еще редкие стрелы.
- Прорываемся назад в Рязань, - озвучил он свое решение Гунчаку и подошедшему Первуше. И тот и другой только кивнули. – Слуша-ай! – перекрикивая треск пожара от горящего камнемета, крикнул Ратислав. – Идем в город! Стройся в ежа!
Строй ежа предназначался как раз для прорыва, когда враг теснит со всех сторон. Как правило, он представлял собой прямоугольник, или клин, окруженный стеной щитов, а если противник засыпал «ежа» стрелами, то закрывались щитами и сверху. Сломать такой строй было не просто – желающих это сделать втречали мечи, или копья, метко колющие через щели между плотно сбитыми щитами.
Построились быстро, все же народ для вылазки подбирали бывалый. Ратьша и Первуша снова встали в первом ряду. Рядом с ними опять хотел пристроиться Гунчак, но Ратьша прогнал половца в середину строя - кровь из рассеченной брови не успокаивалась, продолжая заливать тому глаз. А с одним зрячим глазом биться неспособно – плохо понимаешь расстояние до бьющей сабли, или меча, да просто до супротивника. Гунчак буркнул что-то недовольное, но послушался. Кто-то из рязанцев протянул ему чистую тряпицу. Хан кивнул благодарно, прижал ее к ране. Тем временем, стрелы из темноты летели все гуще. Воины в центре строя вскинули вверх щиты. Дальше ждать было нельзя.
- Вперед! – приказал Ратислав и шагнул вниз с насыпи. Весь передний ряд, в центре которго стоял он и Первуша, сбив щиты в единую линию, шагнул вместе со своим воеводой. – Бегом! – добравшись до середины склона, крикнул Ратьша.
Чтобы пробить плотно сомкнувшихся татар-пшцов, бить нужно было только с разбега, вложив в удар всю тяжесть строя. Ратьша почувствовал, что в спину ему уперся щит воина и заднего ряда, надавил, заставляя ускорить бег. Он знал, что в спину этого заднего воина уперся своим щитом воин, бегущий следом, а за этим следующий и так до конца строя. Все они теперь составляли единое целое, готовое пробить своей сокрушающей массой любое живое препятствие.
Удар! Первые три ряда татар рязанцы просто сбили с ног и затоптали. Еще ряда три-четыре, сохраняя набранный разбег, опрокинули, перекололи мечами. А вот дальше… Врагов оказалось очень много, и они тоже знали секрет глубокого пехотного строя. Движение рязанского «ежа» замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Татары окружили его со всех сторон.
Свидетельство о публикации №217121800486