Живой

К вечеру Илья встал с постели. В комнате никого не осталось. Он выпил компота из лежащей на боку канистры и подошел к окну. В окне он не увидел ничего, кроме лезущей в стекла свежей рябины. Сквозь рябину просвечивала молодая луна. Дело шло к ночи.

Илья постоял возле перевернутого стола, глядя на разбросанные листья. В углу нечаянно загудело старое пианино. Илье вдруг с большой силой захотелось петь. Он сел за клавиши и пел и играл до утра. Как только первые лучи заблестели в дверце шкафа, он откинулся на спинку стула, тряхнул головой и медленно сполз на пол.

Следующие несколько дней он не вставал с дивана, излеженного, промятого, затертого. Пару раз приходил молочник и однажды приятель по консерватории, но Илья не открыл. Он лежал и смотрел впавшими сытыми глазами в серый потолок. Мерно и низко поигрывало само собой пианино, и шелестели на полу листья. Илья молчал.

В воскресенье он снова встал. Растянул заснувшие мышцы и дважды прошелся по комнате. Поглядел внимательно и вдумчиво по углам, бросил взгляд на окно, затем лег и не вставал до весны.

В апреле его разбудил запах молодой травы. Отпив из канистры, Илья взял на пианино соль-мажор, сделал из поднятого листа кораблик, схватил с вешалки шляпу и выбежал из дому.

На улице Илью все еще знали. Поминутно с ним здоровались. Илья молчал и только глядел людям в глаза со спокойным лицом. Через час он был уже на поле. Сбросив рубаху, он долго лежал в высоких колосьях, потом забрался в кукрузник и шел, пока перед ним не выросла широкая серая стена. Обойдя ее кругом, Илья прочитал что-то на вывеске, весело усмехнулся и вдруг закричал во всю мощь своих легких. Выпустив воздух, он повернулся и бежал по полям, пока не появилась река. Бросившись в воду, Илья снова закричал от переполняющих нутро сил. Ударяя в грудь кулаками, он кричал что–то дикое, первородное, плескаясь в прозрачной воде, пока не исчезло за деревьями солнце. Тогда он выбрался и долго лежал на песке, наблюдая, как медленно расцветает на небе луна.

К утру он был уже дома, выжимая мокрую шляпу и поглядывая то на пианино, то на беспорядочные листья. Хотелось жить, но непонятно было, надолго ли это. Илья лег и начал думать.

Так он пролежал до зимы.