Жатва 40

      
       Наш Волошинский Крым:
   - "Равнина вод колышется широко,
     Обведена серебряной каймой.
     Мутится мыс, зубчатою стеной
     Ступив на зыбь расплавленного тока", - на пути в Коктебель;

   - "Гаснут во времени, тонут в пространстве
     Мысли, событья, мечты, корабли...
     Я ж уношу в своё странствие странствий
     Лучшее из наваждений земли", - вперёд, к открытию Нового Света;

   - "Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор,
     Причащусь я горькой соли задыхающейся волны,
     Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело.
     Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель!" - два героя;

   - "Облака клубятся в безднах зелёных
        Лучезарных пустынь восхода,
     И сбегают тени с гор обнажённых
        Цвета роз и мёда.
     И звенит, и блещет белый стеклярус
        За Киик-Атламой костистой,
     Плещет в синем ветре дымчатый парус,
        Млеет след струистый", - Илюша на вершине мыса Киик-Атмала над посёлком Орджоникидзе с видом на Карадаг.


                8.2.2.   КРЫМСКИЕ КАНИКУЛЫ.


      Во время своих крымских командировок я так влюбился в этот край, что уговорил тёщу взять семилетнего Илюшу и поехать в Судак, что они благополучно и осуществили. Это было первое путешествие Илюши на юг, к морю. Второе – в «Кубань». А в свой следующий отпуск я взял Тамару с Илюшей, и мы направились в посёлок Орджоникидзе недалеко от Феодосии.

      Сразу как вылезли из автобуса, нашли себе квартирку в пятиэтажном панельном доме с городскими удобствами. Правда, вода, даже холодная, была не всегда. Посёлок мне нравился тем, что пляж там был почти пустой, а сам посёлок был не деревней, а маленьким городком, видно, при каком-то оборонном предприятии. Вот что я писал маме сразу после приезда:

                "Здравствуй, мамочка!

      Вот мы и на месте, всё устроилось. Ехали хорошо в обществе одной молодой девочки. Поезд был хотя и весь полуразвалившийся, но чай носили, и на том спасибо. Илья всё смотрел в окошко. Продукты все уничтожили успешно. В Симферополе пришлось часа два погулять до отправления автобуса. Илья перенёс автобусное путешествие нормально. Самый трудный этап был в Феодосии, когда пришлось лезть с нашей поклажей в переполненный автобус и ехать через весь город.

      На остановке автобуса, который идёт в Орджоникидзе, одна бабуля предложила нам жильё, так что сразу мы пошли к ней домой. Она живёт в однокомнатной квартире в блочном пятиэтажном доме. Сама всю неделю пропадает в Феодосии, а приезжает только на выходные, так что мы единственные жильцы и хозяева. Это, я считаю, очень здорово. Дом на окраине городка, но здесь вообще расстояния не имеют никакого значения, всё очень компактно. Есть все удобства, кроме горячей воды, холодильник. Тамаре не очень нравится, что на первом этаже, но я считаю, что это пустяки. Берёт с нас по 2-50 с носа, но здесь все так берут, даже больше.

      Городок понравился всем, есть все необходимые магазины, маленький рынок и прочие блага цивилизации. На пляже народу мало, а недалеко есть замечательные бухты, где совсем просторно. В первый же вечер, сразу после приезда, после прогулки по городу мы поужинали и пошли в клуб смотреть кино «Битва за Рим». Легли спать пораньше.

      На следующее утро пошли в бухту, где было мало народа, искупались вволю. Не обошлось без приключений. Когда обследовали с Ильёй ближайший мыс, я утопил очки в море под скалами. Только с помощью маски удалось их обнаружить на дне и достать, так что всё обошлось благополучно. Едим исключительно дома, Тамара кормит нас до отвала. Вечером опять ходили в кино, на какой-то фильм с Боярским.

      В пятницу с утра поплыли на теплоходе вокруг Кара-Дага, во время высадки в Планерском забрались на гору Кучук-Янышар к могиле Волошина. Домой приплелись усталые, отоспались, а вечером играли в бадминтон и снова в кино. Сегодня едем с утра в Феодосию. Как видишь, дома не сидим. В общем, пока всё нравится.

      Записались в библиотеку. В магазинах покупаем молочные продукты, помидоры и огурцы. Приобрели кастрюлю и миску для пользования. Я купил кеды, чтобы лазать по горам и бегать по утрам. По контрасту с Планерским и Феодосией, где куча народу, здесь просто рай. Очень красивая бухта, замечательные закаты.

      Как-то вы там живёте? Пишите по адресу: 334803 УССР Крымская обл., пос. Орджоникидзе Феодосийского горсовета, ул. Нахимова д.22 кв. … Для Гуанова Б.С.
P.S. Письмо отправить не успел, зато дали сегодня телеграмму в твой адрес. В Феодосии осмотрели картинную галерею Айвазовского и музей Грина. Завтра едем на экскурсию в Судак и Новый Свет. Наверное, опущу письмо в Судаке. Очень крепко целую. Привет Б.А. Послезавтра попробую позвонить тебе.                Боря.
P.P.S. Были в Судаке и Новом Свете, но письмо отправляю из Орджоникидзе, т.к. в Судаке осматривали крепость и еле успели на корабль".

      Приписка Илюши:

     "Дорогая бабушка Оля! Мы доехали до Орджоникидзе и живём хорошо. Какие тут красивые пейзажи! Желаю тебе всего хорошего и доброго. Крепко целую. До нового письма.   Илья. 7 августа 1982 г.   Рисунок мыса Киик-Атмала".

      Я составил расписание наших экскурсий – в Орджоникидзе тоже была пристань, и мы обошли и объехали все уже разведанные мной в командировках места. На пляже в Орджоникидзе мы не залёживались. В самой Феодосии было на что посмотреть: фонтан и галерея Айвазовского, где экспонировались и акварели Волошина, музей А. Грина, стены Кафы.

      Из Орджоникидзе можно было пешком по живописной тропе высоко над морем пройти до Коктебеля мимо Тихой бухты, (где позже, говорят, был популярный нудистский пляж и где снимались кадры фильма «Бриллиантовая рука» с А. Мироновым и мальчиком, ходящим по морю), мимо Планерной горы, откуда будущий космический конструктор Королёв в молодости взлетал в небо на планерах, мимо мыса Хамелеон, по пути почтив могилу Волошина и его дом-музей.

      За посёлком начинались бухточки Карадага – Лягушачья, Сердоликовая и прочие. Всю эту красоту мы, конечно, облазали. На теплоходике мы ходили по морю вдоль Карадага. Чёртов палец, скала Иван-разбойник, бухта Барахты, Львиная бухта, скала Лев с жерлом уснувшего вулкана, Золотые ворота, Король, Королева и Королевская свита – для меня это каменная музыка души.

      На катере мы плавали в Судак и Новый Свет мимо дважды покорённой мной вплавь стены Карадага, мыса Меганом и грота Шаляпина в Новом Свете, где он, говорят, сотрясал своды своим басом. В Судаке, конечно, обошли замечательную крепость, забравшись на самый верх в цитадель. Дотопали до бухт Нового Света – это 7 км по шоссе. А там – Зелёная, Голубая и Разбойничья бухты, проход высоко над морем по скальному уступу, местами шириной меньше метра, другой проход -   в Разбойничью бухту через сквозную пещеру, Царская тропа с остатками балюстрады и Царский пляж с чёрной, раскалённой солнцем, мелкой, с горох, галькой. Грот Шаляпина, скала Орёл и стена Сокол, благоуханные заросли реликтовой сосны и можжевельника. Все эти чудеса глубоко запали мне в сердце. В общем, мы вели героический образ жизни.

      Пейзаж вокруг был особенный, характерный только для восточного Крыма. Выжженный солнцем мыс Киик-Атмала вдавался в море прямо у нашего дома, и мы часто с Илюшей взбирались на него и любовались закатным заревом над крымскими предгорьями.

      В выходные мы присоединялись к автобусным выездам моих работающих командированных товарищей. А однажды прямо на пустом пляже в Орджоникидзе совершенно неожиданно мы встретили наших ленинградских приятелей – Наташу и Юру Корсаковых: мир тесен! В подражание нашему песенному творчеству Илюха с помощью мамы тоже сочинил песню на мотив «Ты не плачь, моя Маруся»:

                Ты не плачь, моя бабуся,
                К тебе из Крыма я вернуся,
                И не надо плакать и рыдать,
                Как мы устроимся, гадать.

                Припев: По волнам, по горам,
                Нынче здесь – завтра там,
                По волнам, горам, волнам-горам,
                Нынче здесь, а завтра там.

                Мы живём в Орджоникизде,
                Что на мысе Атлама,
                На отдельной на квартире,
                Лишь продуктов здесь нема.

                Припев.

                Только мы не простофили,
                Рюкзачок мы захватили,
                В нём консервов целый воз,
                Папа еле их донёс.

                Припев.

                Побывали в Коктебеле,
                И открыли Новый Свет,
                На Судакской цитадели
                Мы оставили свой след.

                Припев.

                Поклонилися могиле
                И Волошина почтили,
                В бухту Тихую зашли
                И все мысы обошли.

                Припев.

                В Феодосии бывали,
                Музей Грина повидали,
                Галерею и фонтан,
                Что построил Айвазян.

                Припев.

                А теперь к тебе спешу я,
                Чёрный, словно негритос,
                И надеюсь, что за месяц
                Хоть немножечко подрос.

                Припев.
 
      Всё шло чудесно, пока не случилась неожиданность совсем другого рода. У меня заболел живот, справа внизу. Я терпел два дня, но потом зашёл в местный медпункт, там у меня обнаружили острый аппендицит и вызвали скорую помощь. Отвезли меня в Феодосию, на Чумку, где, понятно, размещалась городская больница. Бросили на койку в коридоре и забыли.

     Я повалялся несколько часов, стало полегче, я стал гулять по двору и уже задумал было сбежать, но вдруг зовут: «Гуанов, на операцию!». За руки-ноги меня привязали к операционному столу, потом произнесли: «Мужчина крупный, вяжи крепче!» - что как-то возвысило меня в собственных глазах. В рефлекторе надо мной мне было хорошо видно, как меня режут.

      Операцию делал волосатый хирург под местным наркозом. Когда он вспорол мне брюхо, я услышал только страшный хруст и не чувствовал боли, но когда он стал раскладывать по сторонам мои кишки и добрался до самого нутра, мне казалось, что меня кастрируют без всякого наркоза. Доктор отрезал аппендикс и, держа его пинцетом, торжественно продемонстрировал его мне. «Гнойный», - с удовольствием произнёс он и вдруг заорал: «Не пучь, не пучь живот!». Потом мне запихали кишки обратно, заштопали и вставили дренажную трубочку. Я удостоился похвалы: «Молодец, не орал», - но, когда меня развязали, на запястьях и щиколотках остались фиолетовые следы от бинтов.

      Одновременно со мной в той же операционной резали ещё одного мужичка с язвой желудка. Орал он страшно, его успокоили общим наркозом и располосовали всё брюхо. В общей палате человек на пятнадцать мы лежали с ним вместе после операции. Так он ухитрился послать за водкой, принял и снова попал на операционный стол. С трубочкой-катетером в боку я вышел догуливать свой отпуск. Жаль только, что трусы уже нельзя было мочить в море.

      В другой раз я привёз Тамару и Илью в Крым, когда база наших испытаний уже переместилась из Феодосии в Севастополь, точнее, в Качу, на известный военный аэродром. Наша аппаратура проходила лётные испытания в Каче, а жили мы все в Севастополе, а именно, в Учкуевке – городском предместье на северном берегу бухты. Не я один привёз семью в Учкуевку. Там можно было снять жильё в сельском доме недалеко от пляжа. Опять-таки, для сохранения колорита нашего отдыха лучше всего процитировать моё письмо маме:

                "Здравствуй, мамочка!

     Прости, что долго не писал, но уж больно жизнь здесь бурная. Каждый вечер то привальные, то отвальные, то ещё какие-нибудь поводы. Ну, а в общем устроились хорошо.

      Тамару и Илью наши ребята встретили на вокзале. Сразу же они и поселились по соседству с основной нашей ставкой, где живут остальные наши сотрудники. Я в прошлый приезд в Севастополь заходил к этим хозяевам, они меня помнили и держали комнатку для нас. Так что живём в Учкуевке на северной окраине Севастополя. Здесь настоящее село, но до города меньше автобусной остановки.

      Сразу через шоссе хорошая асфальтовая дорожка ведёт к пляжу. Идти 7 — 10 минут через лесопосадки акации и сосны — путь не утомительный и приятный. Пляж культурный — песчаный, широкий, с лежаками и тентами. Но мы ходим чуть в сторону на пляж турбазы, там меньше народа, почище, очень приятная мелкая галька с горошину. Тент у нас свой.

      Близость к городу имеет свои преимущества — можно закупать провизию в магазинах, сходить в кино, на рынок. С хозяевами нам тоже повезло. Во-первых, у них мало народу — всего ещё одна молодая мама с шестилетним сыном. Хозяин на своей машине даже продукты на нас закупает. Двор у них весь забетонирован, сверху виноград и абрикосовое дерево. Во дворе стол — за ним едим, принимаем гостей. Кухня отдельно, газ, водопровод. Есть душ.

      Комната, правда, маленькая. Стоят две полуторные кровати и стол. Илья-то спит как король, а мы с Тамарой поначалу синхронно поворачивались с боку на бок, но сейчас уже привыкли. За стенкой у нас хлев, там 3 поросёнка и нутрии. Как ни странно, запаха не ощущаем, ну а похрюкивание — уже привычный звук. Для Ильи во дворе развлечение — маленький бильярд. Он уже здорово научился гонять шары, играет с хозяином. Питаемся дома, только я иногда обедаю в Каче.

      На работу нас возит автобус. Часто работаем по вечерам, так что утром дома. Работать, правда, приходится изрядно. Пока получается не очень здорово. Но надеюсь на лучшее. Сейчас я здесь главный. Боюсь, что придётся задержаться ещё дней на 10. Может быть, со мной останутся и Тамара с Ильёй.

      Самое хорошее здесь — наши поездки в выходные на автобусе. Побывали в Алупке, осмотрели дворец, на обратном пути с трудом нашли спуск к морю и устроили пикник. Ездили на Сапун-гору, осмотрели диораму. В прошедшее воскресенье доехали до Бахчисарая, посетили ханский дворец, а потом пошли в Чуфут-Кале — пещерный город татар и караимов — мимо старинного пещерного Успенского монастыря. Там очень красивый каньон.

      С погодой, правда, не везёт. Только первые дни были хорошие, тогда немного и позагорали. А последние 6 дней — сплошные грозы и проливные дожди, совершенно небывалые в Крыму. Только сегодня ветром тучи немного отнесло, зато волны разгулялись, море грязное от дождя и волн. Вот так и живём, скучать некогда. Обещал писать тебе часто, понемногу, но не получается. Буду стараться. Пиши, как живёшь, как здоровье. Крепко тебя целую. Привет Б.А."
                               
      Приписка Ильи:

      "Здравствуй, дорогая бабушка! Папа уже описал тебе, как мы живём. У меня новости неважные. Первая проба роликовых коньков окончилась печально — потерялось колёсико от конька. Мы его так и не нашли. Во-вторых, у меня распухло веко — возник писяк. Весь глаз заплыл. Пока наблюдается ухудшение. Желаю тебе всего наилучшего. Целую.                Илья".

      А вот следующее письмо:
               
                "Здравствуй, мамочка!

     Пока не получил от тебя ответа, но я знаю, что сейчас письма идут по 10 дней и больше, так что это неизбежно: монолог мой будет безответным. Командировка моя затягивается ещё на 10 дней. Билеты на 5-е мы уже сдали и приобрели на 15-е июля на тот же поезд № 316. Тамара возьмёт за свой счёт недельку.

      Живём хорошо. В прошлую субботу ездили на нашем автобусе в Большой каньон Крыма. Это очень живописное ущелье в горах. Вокруг скалы высотой до 300 м, по дну течёт горная речка с водопадами. Протопали в общей сложности километров 10, потом устроили пикник, жарили шашлыки на костре, пекли картошку, играли в волейбол.

      А в воскресенье я вытащил компанию в Скельскую сталактитовую пещеру. Пошли, правда, не все, но и слава Богу. Искали эту пещеру часа четыре, совершили два восхождения высоко в горы. Посмотрели совершенно дикие, безлюдные места. К счастью, встретили какого-то матёрого туриста, он привёл нас к пещере.

      Я рассчитывал, что это галерея больших залов, куда пройти не трудно. Но в действительности нам показали какую-то крысиную нору среди валунов, куда едва мог пролезть человек. Фонарик у нас был всего один, никакой верёвки мы тоже не захватили. Но всё-таки полезли — я и ещё двое. Сначала ход был ещё ничего, но потом пришлось лезть по крутому лазу вверх среди нагромождения скользких, мокрых и грязных камней. Иногда лаз сужался так, что еле-еле пролезали на животе. Вымазались в грязи, конечно, здорово, но самое мрачное оказалось — выйти обратно.

      Вылезли мы уже вдвоём — третий остался на полпути — в какой-то зал с известковыми натёками, закрутили головами, а потом задумались: откуда же мы вылезли? Дырок среди камней много, но куда ни сунься — то тупик, то пропасть, где не пролезть. Немного даже струхнули. Но всё-таки Бог помог, как-то вышли наружу. После такого никто уже в эту проклятую пещеру не полез. На обратном пути для утешения съездили на перевал Байдарские ворота, спустились по серпантину — и домой.

      Планировали и в эти выходные куда-нибудь съездить, но, увы, автобус сломался. Придётся топать ногами и пользоваться городским транспортом. Задумали завтра — в Херсонес, пройтись по развалинам, искупаться. А послезавтра, может быть, совершим морскую прогулку на большом теплоходе.

      Режим у нас прежний — всё привальные, да отвальные. Очень это дело уже надоело. На работе по-прежнему не здорово идут дела, всё ломается. Правда, не по моей части. В среду возил Илью на аэродром, показал самолёт и нашу аппаратуру. Кроме того, съездили вместе на мыс Фиолент, там очень крутые и красивые берега. Ну, а в остальное время, пока я работаю, Илья и Тамара на пляже. Глаз у Ильи прошёл, он   здоров. Но вообще надо бы завести режим, купаться рано утром, а то они поздно встают. Погода уже неделю хорошая, а сегодня просто жара.

      Мамочка, сегодня день твоего рождения. Сейчас пойду на почту и отправлю тебе поздравления. Желаю тебе прежде всего здоровья и покоя. Меня ты тоже можешь поздравить — в пятницу в институте состоялся научно-технический совет, и теперь я старший научный сотрудник. Письмо я перешлю с нашим товарищем, который сегодня улетает в Ленинград. Жду от тебя письма. Крепко целую. Большой привет Б.А. 
                Боря
P.S. Илья сейчас ушёл купаться, поэтому он не может тебе написать, но он просил меня, как и Тамара, передать свои поздравления".
      
      Наконец, последнее письмо:
               
                "Здравствуй, мамочка!

      Вчера получил твоё письмо. Рад, что ты понемногу поправляешься. Как-то отлегло от сердца. Наверное, это письмо придёт за день или в день нашего отъезда отсюда, так что осталось нам здесь лентяйничать очень немного. Дома ждёт масса дел. Наверное, сразу пойду в отпуск. Надо заниматься машиной, сделать дома косметический ремонт, ещё гараж, печка на даче.

      На работе взялся переводить толстенную книгу, сроки уже истекают, а у меня ещё вагон работы. Тоже придётся посидеть вечерами. В общем, как всегда, в заботах. К тебе, конечно, приеду сразу. Я не понял, что же ты собираешься делать с дачей? Поедешь по путёвке, да? А шитьё бросай. Ничего с твоими тётками не случится.

      Сегодня суббота, лежим на пляже. Вечером пойдём в летний кинотеатр. А завтра, наверное, съездим в Ялту в Никитский ботанический сад на нашем автобусе последний раз. В понедельник тоже в последний раз полетаю, а потом бумажные дела по закрытию наших работ. Из наших ребят со мной остался только один. В общем, закрываем лавочку. Общее впечатление, что съездил с пользой и для дела, и для себя. Ну, пока, поправляйся скорее. Крепко целую.
                Боря".
               
      Добавлю только, что в Херсонесе мы попали на театральное представление древнегреческой пьесы у античной городской стены, причем сидели в первом ряду, и актрисы в туниках едва не садились нам на колени. Храм на месте крещения князя Владимира тогда был в руинах, но всё равно производил впечатление прекрасными колоннами из цветной яшмы.

      В самом Севастополе были, конечно, на четвёртом бастионе, в Севастопольской панораме, а также в Морском соборе. В Учкуевке на холме стоило посетить старое военное кладбище с храмом в виде пирамиды. Там были также памятные доски с именами тысяч моряков, погибших при загадочном взрыве трофейного линкора «Новороссийск» прямо в бухте Севастополя в пятидесятых годах.

      В Большом каньоне   - узком ущелье с высокими отвесными стенами – речка выбила в камне глубокие бассейны с ледяной водой, так называемые «ванны молодости». По поверью, кто искупается в них, будет вечно молодым. Я попробовал, и правда, до старости порой чувствовал себя юнцом!

      К приключению в Скельской пещере добавлю следующее. Я вычитал о её существовании в книжке о достопримечательностях Крыма. Она располагается недалеко от Севастополя и состоит из ряда огромных подземных залов со сталактитами. Наш автобус доехал до ближайшего к ней селения, и мы даже обнаружили указатель со стрелочкой «К пещере», указывающий тропинку в гору.

      Но чем выше мы забирались, тем уже становилась тропа, пока совсем не затерялась. И мы никогда бы не нашли эту пещеру, если бы не встретили группу туристов-профессионалов. Туристы нам объяснили, что сначала будет горизонтальный ход, потом от него два вертикальных ствола выведут в первый зал, из него можно зайти во второй, ну, а дальше лучше не соваться – там всё затоплено. Я спросил у одного из них: «Можно ли с детьми в пещеру?». Он ответил: «Не советую. Верёвки, фонари есть?». На всех у нас был один фонарик с плоской батарейкой и никаких верёвок.

      На разведку в дыру полезли я, Володя Лапин и наш шофёр, остальные ждали нас у входа. Сразу, как только мы на четвереньках залезли в этот горизонтальный ход, мы стали похожи на обитателей преисподней. Отовсюду текла вода, стенки, пол и потолок были мокры и покрыты скользкой глиной. Тем не менее, прочапав метров двадцать, мы обнаружили ход наверх и, как змеи, поползли между камней. У нашего шофёра с собой был коробок спичек, и он сказал, что подождёт нас в этом вертикальном ходе.

      Мы с Лапиным вылезли, наконец, в первый зал и раскрыли рты. Он был не очень большой, но там, действительно, с потолка свисали сталактиты и на полу росли сталагмиты. Пока мы осматривались и безуспешно искали вход в следующий зал, наш единственный фонарик стал гаснуть, и скоро мы оказались в кромешной темноте. Найти щель, из которой мы вылезли в этот зал, было невозможно. Мы стали орать в надежде, что отзовётся наш водитель. Но никто не отвечал. Володя в темноте чуть не провалился куда-то, только камни упали и булькнули в воду где-то глубоко внизу, а сам он подвернул ногу. Положение было хреновое. Мы долго тыкались на ощупь во все выемки и щели и каким-то чудом всё-таки вылезли в знакомый горизонтальный ход.

      А когда в конце туннеля блеснул луч света, нашей радости не было границ. Ликуя, мы выползли на свет Божий, стуча зубами от холода и страха, грязные и мокрые, как черти, но такое счастье, пожалуй, редко когда я испытывал в своей жизни. Оказалось, что нашему водиле надоело сидеть в вертикальном ходе, и он вылез наружу, не дождавшись нас, балда. Но и я был балбес не меньше – ещё раз повторю: не зная броду, не суйся в воду.


               Назад на: http://www.proza.ru/2017/12/18/678
         Продолжение на: http://www.proza.ru/2017/12/18/706
 Вернуться к оглавлению: http://www.proza.ru/2017/12/14/1967