Красота спасет мир

 
У Сани широкая душа и широкие интересы. Он интересуется всем: женщинами, политикой, религией, прекрасно разбирается в сортах чая и спиртном. У него много друзей и знакомых, но молча выслушивать его умею только я, за что и ценим другом.
-Я – за стабильность во всем, - при очередной встрече на моей территории, говорит он. – В экономике, взглядах, сексуальной ориентации. Понимаешь, я баб люблю.
-А как же Иринка? – коротко спрашиваю я. Сегодня у меня китайская кухня. Саня тоже ее обожает, но готовить не умеет.
-Так я ж виртуально, - прикладывает руку к сердцу Саня. – Иду по улице, а навстречу девушка… И меня как магнитом в ее сторону тянет. Хоть глазами, а провожу, полюбуюсь. Они же все совершенство!
-Полного совершенства не бывает, - высказываю я мысль, – ни в женщинах, ни в еде. Кстати, ты маринованные яйца пробовал?
Саня делает задумчивые глаза – нет.
И пока я накрываю на стол, рассказываю, как готовится этот деликатес.
-Варим куриные яйца 10-12 минут, - говорю я и попутно режу ломтями круглый украинский хлеб. Печь его могут только в одной местной пекарне, но все равно он не тот, что я в детстве  покупал в Киеве на Крещатике. – Потом опускаю их остужаться в холодную воду, потом чищу и накалываю в нескольких местах, чтобы яйца лучше вобрали в себя ароматы пряностей.
Я кладу на стол зелень – мне нравится укроп, и продолжаю…
-Затем яйца кладу в кастрюлю с водой, добавляю репчатый лук, корень петрушки, сахар, соль, пряности и немного соевого соуса. Варю яйца в этом «бульоне» еще 10 минут…
-Петрушка – это хорошо! – мечтательно сглатывает слюну Саня, - она мужикам силы придает. - Он всегда голоден и всеяден. Чем только не пробовал я его кормить – все ест да нахваливает, хотя семейный человек.
-Затем готовые маринованные яйца охлаждаю, режу дольками и – плисс! – я выставляю на стол блюдо с нарезанными и уложенными дольками яйцами, застеленные листьями салата. – И поливаю все это оставшимся соевым соусом и – прошу к столу!
Русский человек не был бы русским человеком, если бы ко всякому китайскому блюду не добавил свое. Я предложил охлажденную водку и традиционное сало: неделю назад я купил 10 килограмм грудинки – с мясной прослоечкой, засолил особым способом и теперь смело резал на продолговатые толстенькие полосатые ломтики.
-Я пить не буду, - выставил вперед ладонь Саня. – Иринка сегодня дома, унюхает, весь мозг вынесет.
Но по его глазам я видел – вкушать все предложенное всухомятку ему мучительно непереносимо.
-Ладно, - убрал я «соблазн» в холодильник, - давай просто перекусим.
Ели молча.
-Слушай, неужели ты никогда не изменял своей жене? – полюбопытствовал я. – Никогда-никогда?
-До женитьбы на ней было всякое, - ответил Саня. – А вот после  - никаких левых походов.
Иринка  у меня львица, и нрав такой же, бойцовский. Работает руководителем  супермаркета, домой появляется поздно.  Но попробуй ей измени!
-А ты знаешь, что после совместно проведенного с женщиной времени, пот мужчины меняет свою формулу и остается таковым на протяжении суток? – поинтересовался Саня. – Так вот, у моей Иринки нюх как у ищейки. Она может прийти домой среди ночи, и завалиться усталая спать. А может разбудить меня также поздно и захотеть близкого общения. Поверь, ее не обманешь! Она по мужской силе, по запаху сразу определит – была ли у меня сегодня другая женщина. Так что левый вариант исключен!
-Значит, не пьешь, не изменяешь, - вздохнул я. – А как же баня, шашлыки, рыбалка, охота? Эти чисто мужские занятия?
-В прошлом, - Саня намазал тертым хреном  дольку маринованного яйца, выдохнул, как перед принятием ста грамм, и съел. – Хотя сам знаешь, выпивать иногда выпиваю – нужно же снимать стрессы. Да и на мальчишники выбираюсь.
-И не тянет все сломать, взять судьбу в свои руки, начать заново жизнь?
-Тянет, - теперь Саня взял сало, положил его на хлеб и откусил. – Но от добра добра не ищут. Мне ведь всяких женщин приходилось встречать до Иринки, красивых и хозяйственных, а вот неповторимая она одна.
-Так что ж не завели ребенка?
--Зреем… - почесал затылок Саня.
-Значит ты гетеросексуал, - констатирую,  – А вот на западе входит в обиход понятие гендерного равенства, слыхал?
Саня берет кусок хлеба и ломоть сала.
-Смотри. Это сало и хлеб. Если я назову их иначе, они все равно останутся салом и хлебом со своим вкусом. Изменить можно имя, но не суть. Природа создала мужчину и женщину, ничего промежуточного она для человека не предусмотрела, кроме исключительных случаев, вроде гермафродитов.
-Тогда откуда взялось это понятие? – беру дольку маринованного яйца и я.
-Так от излишеств, - отрезает Саня кусок от булки хлеба – он тоже любит черный. – Зажрался этот запад, скурвился, бабы им не в радость.
От женщины ведь сплошные удовольствия и польза. Готовит, убирает, стирает, детей рожает и нянчит, любовью одаривает. Да на нее, на женщину, и посмотреть приятно, а на раскрашенного мужика не полюбуешься.
-Это у нас, - пытаюсь я подколоть друга, – мы же ватники. А там, в центре культуры, однополые и детей усыновляют, и священниками становятся, и женятся не понарошку.
-Размышлял я над этим, - Саня пересел на диван и стал щелкать пультом, переключая каналы телевизора. – И знаешь, к какому выводу пришел?
-Ну-ка…
-Красота спасет мир! – Саня аж посветлеет от сказанного. – А какая красота в накрашенном мужике с бритыми ногами, в картинах, на которых изображено непонятно что? Как можно спасти мир уродством?
Я в прошлом году   на море был  – вот ляпота! Сидишь вечером в шезлонге на берегу, закатом любуешься, прибой  шуршит волнами, попиваешь пиво – сплошное наслаждение жизнью.  И, что важно, девушки… Красавицы! Глазами каждую «поедаешь», и никакого сюрреализма.
-Без Иринки? – искренне удивляюсь я.
-Да нет, с ней! Но одно другому не мешало, я же любовался, а не обнимал их!
-Слушай, - подмигиваю я ему, - может по маленькой?
В глазах Сани как в калейдоскопе проходит вся гамма чувств.
-В следующий раз, - вздыхает он. – Иринка к своей матери собирается в деревню на пару дней, как уедет – я к тебе, идет?
Я проводил Саню до дома. Он недавно поменял квартиру и теперь живет в квартале от меня. И пусть была зима, но даже в шубках женщины были неотразимы. Правда все они спешили по своим делам или в свои семьи, но у нас,   неспешно идущих по тротуару,  было время, чтобы каждую рассмотреть, оценить и поделиться о ней впечатлением.
А где-то   Европе все было немного не так: там было тепло и цивилизовано, там была своя история и своя классика, там были свои красивые женщины… правда, разбавленные гендерной политикой, туалеты для мужчин «для обоего пола», мальчики-школьники в платьях девочек, туалеты с прозрачной стеной, выходящей на улицу и много еще такого, что вряд ли спасет мир, как красота  женщин! Наших женщин!

-