Сторожевой корабль Дзержинский. Части 7-10

 7.  Русская рыба и японская политика (исторический обзор)

Грабёж морских ресурсов России на Дальнем Востоке начался в XIX веке, и основную роль в нем играли японцы. В конце XVIII и начале XIX века Россия дважды попыталась установить дипломатические отношения с Японией и получила отказ. Тому были две основные причины: политика изоляции и рыба. В то время официальная северная граница Японии проходила по Сангарскому проливу между японским Хонсю и островом Эдзоти, на котором жил независимый народ айну, по-японски эдзо, отсюда название острова. Русские считали его одним из островов Курильского архипелага и называли Мацмай или Матсмай, по наименованию небольшого японского княжества Мацумаэ, расположенного на южном полуострове. В состав Японии оно не входило и служило прибежищем для беглых преступников, которым грозили тяжкие наказания.

Лежащий дальше к северу Курильский архипелаг тоже был населен независимым народом айну вплоть до их присоединения во второй половине XVIII века к Российской империи. Случилось это после того, как в 1738 году российский капитан Мартин Шпанберг открыл и описал южную часть Курильского архипелага, в том числе острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Зеленый с прилегающими небольшими островами.
Если бы в то время устанавливали границу между Японией и Россией, она прошла бы или по Сангарскому проливу, или по средней части острова Матсмай. Несмотря на все усиливающуюся экспансию японцев, айну постоянно поднимали против них восстания. Окончательно остров был присоединен к Японии только в 1869 году и получил название Хоккайдо («Губернаторство северного моря»).

В конце XVIII и начале XIX века японцев вообще никакая граница с Россией не устраивала, поэтому они сразу отвергли все предложения первой русской дипломатической миссии Адама Лаксмана, пришедшей в порт Немуро 9 октября 1892 года. Та же участь ждала вторую русскую миссию, прибывшую в Нагасаки в 1804 году. Русский посол Николай Резанов хотел установить с Японией дипломатические и торговые отношения. На продажу он предложил пушнину, мамонтовую и рыбную кость, но эти товары спроса у японцев не имели. Продать Резанову продукты питания, прежде всего рис, они тоже отказались.

Устанавливать дипломатические отношения с Россией Япония не спешила прежде всего из-за политики самоизоляции от христианских стран. Единственное исключение было сделано для голландских протестантов. Даже за недоносительство о скрывающихся христианах полагалась смертная казнь. Объявления об этом висели в каждом населенном пункте страны. Кроме того японцы стремились оттянуть назревавший конфликт с Россией из-за богатых рыбных промыслов на Эдзоти, Южном Сахалине и Курильских островах, на которых рыбопромышленники добывали большое количество рыбы, изготавливали рыбные туки для удобрения полей и рыбий жир для светильников. Это были товары стратегического уровня.

Как писал знаменитый русский мореплаватель В.М. Головнин (4), для японцев рыба важнее говядины, потому что в этой стране основными продуктами питания «от императора до последнего нищего» являются рис, рыба и редька (дайкон), а мясо животных, кроме дичи, японцы не едят.

К началу XIX века рыбные ресурсы в основных районах проживания японцев были сильно истощены, промысел на севере становился все важнее, а здесь уже действовали российские промышленники, айну были приняты в российское подданство и обращены в православие. В открытую воевать с Россией японцы не решались, их военный флот был ничтожен по сравнению с российским. Из-за политики самоизоляции с 1641 года вся внешняя торговля Японии была ограничена двумя голландскими и тридцатью небольшими китайскими судами в год, страна обходилась собственными ресурсами, но из-за перенаселенности (в 1800 году в ней проживало 30,3 миллиона человек) рыбы на всех не хватало, аграрная экономика исчерпала возможности для роста, а индустриализация задерживалась.
 
Таковы были обстоятельства, из-за которых миссия Резанова почти неизбежно была обречена на неудачу. А в это время население Русской Америки, руководителем которой он являлся, вымирало от голода. В те годы всеми российскими землями на Тихом океане и на побережье Северной Америки владела Российско-американская компания, приносившая громадные прибыли за счет торговли мехом морского зверя. Пайщиками компании были члены императорской фамилии.
 
Японцы всяческими проволочками затягивали переговоры, и тогда, не договорившись миром, выведенный из себя (на переговорах ему даже стула не предложили!) Резанов решил силой принудить японцев начать с ним торговлю. Для этого он задумал воспользоваться слабостью японского флота. В резких выражениях посол потребовал от японцев не посягать на русские воды и земли, простирающиеся севернее берегов Матсмая, затем ушел на Аляску, где купил у американского купца фрегат «Юнона» и построил тендер «Авось». Командовать ими он поручил капитану Хвостову и мичману Давыдову.

Прибыв в Калифорнию за продовольствием, Резанов намеревался через брак с пятнадцатилетней дочерью коменданта испанской крепости Сан-Франциско Консепсь;н Аргуэ;льо закрепиться в этом плодородном краю. Кончита была католичкой, для вступления в брак ей нужно было разрешение Папы Римского, и Резанов поспешил за ним в Европу. Перед отъездом через Сибирь в Петербург он в секретной инструкции поручил Хвостову и Давыдову парализовать японские рыбные промыслы на Сахалине и Курильских островах.
 
Офицеры с заданием успешно справились: потопили несколько торговых судов, покинутых командами, уничтожили японские склады в заливе Анива на Сахалине и два военных поселения на острове Итуруп, нагрузили продовольствие для доставки в Америку, остальное сожгли. Взятые в плен на Итурупе японцы были отпущены. С ними губернатору Хоккайдо было передано письмо от лейтенанта Хвостова. В нем сообщалось, что если японцы и далее не начнут торговать с Россией, доступ их страны к рыбным ресурсам Курильских островов и Сахалина будет блокирован. Хвостов пообещал прийти за ответом через год.

Согласие японского правительства было переслано губернатору в город Хакодате летом 1808 года, но русские за ответом не пришли. Резанов умер в Красноярске, Хвостова и Давыдова арестовали в Охотске по подозрению в пиратстве. Им пришлось бежать через Якутск в Петербург, там их направили на войну со Швецией, потом делом занималась специальная комиссия. В результате офицеров символически наказали, лишив боевых наград за Шведскую кампанию, но зарплату за службу в Российско-американской компании выплатили. Их действия против Японии были квалифицированы как самовольные, к политике России отношения не имеющие.

Так закончилась первая рыбная война двух стран. Без сомнения, войной её можно назвать условно, по сути это была демонстрация силы. Как у всякого не доведенного до конца дела, результат её для России оказался плачевным. Японцы сделали правильные выводы и срочно занялись колонизацией южных Курильских островов, построив на них крепости. Был отдан приказ при первой возможности захватывать русских в плен. Что и было выполнено, когда в 1811 году в залив Измены на юге острова Кунашир вошел российский шлюп «Диана» и его капитан В. М. Головнин с двумя офицерами и четырьмя матросами съехал на берег для переговоров о покупке продовольствия и пополнения запаса воды. Дальнейшие события стали широко известны после публикации книги «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев» [4]. Русские моряки два года провели в японской тюрьме и были освобождены благодаря находчивости капитана Рикорда, вступившего в командование шлюпом.

К сожалению, плохое состояние корабля не позволило нашим морякам остаться в Хакодате и продолжить переговоры, чтобы предъявить претензии на три южных острова Курильской гряды, оккупированных к тому моменту Японией. Посылать новую кругосветную экспедицию для продолжения переговоров у царского правительства желания не нашлось, хватало проблем в Европе и на Аляске. В результате решение пограничного спора отложили в долгий ящик, и японские рыбопромышленники с энтузиазмом начали посылать свои шхуны осваивать всё новые северные районы лова.
Гордые японцы всегда относились свысока к зарубежным варварам, поэтому нанесенного им беспрецедентного унижения не забыли. Нечего и говорить, что к русским они стали относиться с особой подозрительностью. Вместе с тем этот так называемый «инцидент Хвостова» наглядно продемонстрировал, что сохранение свободного доступа к рыбным ресурсам Охотского моря и Курильских островов может заставить японское правительство идти на значительные уступки. Исторический шанс утвердить российские границы на Южных Курилах был упущен на полтора столетия.

8. Печальная судьба фрегатов «Паллада» и «Диана»

Всю первую половину XIX века Япония продолжала расширять зону своих рыбных промыслов на Курилах, Сахалине и Приморье. Устанавливать дипломатические отношения с христианскими странами Европы и Америки она отказывалась. Американцы в 1937, 1846 и 1849 годах безуспешно пытались начать переговоры о торговле. Поэтому в 1852 году американский президент поручил коммодору Мэтью Перри сформировать военную эскадру и в случае необходимости применить силу, чтобы заставить японское правительство начать переговоры.
 
8 июля 1853 года эскадра бросила якоря в заливе Урага близ города Эдо, административного центра сёгуната. (Сёгунат — феодальное военное правительство Японии, основанное в 1603 г. Токугавой Иэясу и возглавляемое сёгунами из рода Токугава. В этот период власть императоров была чисто номинальной). Для убедительности корабли дали несколько залпов из своих мощных орудий. На берегу началась паника среди населения. Прибывший местный чиновник пытался отправить эскадру в Нагасаки и всячески затягивал переговоры. Тогда Перри пригрозил подойти к Эдо вплотную, высадиться на берег и лично вручить сёгуну свои бумаги. Это произвело должное впечатление, и переговоры начались. Однако из-за болезни сёгуна и последовавшей затем его смерти вопрос затягивался. Перри снова продемонстрировал мощь своей эскадры, и тогда старейшина сёгуната Тотугава Абэ Масахиро на свою ответственность согласился принять предложение США установить дипломатические отношения. Документ торжественно подписали 31 марта 1854 года в селе Йокогама возле городка Канагава.

Прослышав об экспедиции Перри, царское правительство тоже поспешило направить в Японию дипломатическую миссию во главе с вице-адмиралом Евфимием Васильевичем Путятиным. 7 октября 1852 года на фрегате «Паллада» миссия отправилась из Кронштадта через мыс Доброй Надежды, Индийский океан и Японское море в порт Нагасаки, куда пришла 12 августа 1853 года. Верные своей тактике проволочек, японские уполномоченные приняли письмо сёгуну только 9 сентября 1853 года, но с места это переговоры не сдвинуло. Путятин решил переждать и ушел на Филиппины в Манилу, а затем в Приморье. Туда в залив Де-Кастри пришел на смену более крепкий фрегат «Диана», после чего аварийную «Палладу» пришлось затопить.

На новом корабле Путятин 22 ноября 1854 года пришел в порт Симода спустя почти полгода после подписания Перри Канагавского соглашения. Дорога была проторена, но невезение продолжало преследовать российскую миссию. 10 декабря начались переговоры с японцами, а на следующий день во время мощнейшего землетрясения и последовавшего цунами «Диану» сильно повредило, 7 января 1855 года при попытке отвести ее в бухту Хэда на ремонт она затонула. Почти всей команде удалось спастись, но Путятин и его люди оказались в полной зависимости от японцев. Они поселились в деревне Хэда и начали строить небольшое судно, чтобы вернуться на родину. Переговоры продолжились в городе Симода, но в очень неблагоприятных для русской миссии условиях. Японцы получили информацию о терпящей поражение русской армии в Крыму. Теперь можно было не опасаться появления у японских берегов эскадры наподобие флотилии коммодора Перри, и представители сёгуната сумели добиться выгодных для себя уступок. 26 января договор был подписан. По нему Японии перешли все южные Курильские острова от Итурупа до Малой гряды, а Сахалин был объявлен «неразделенной территорией».

Именно на этом договоре, так называемом Симодском трактате, японцы обосновывают свои претензии на Южные Курилы, забывая, что объявленные в нем «постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией» закончились в тот момент, когда Япония в 1904 году вероломно напала на русскую эскадру в Порт-Артуре. После поражения России и подписания Портсмутского мирного договора все прежние договоры утратили свою силу. Более того, подписав капитуляцию в 1945 году на условиях стран-победительниц и подтвердив свой отказ от Курильских островов и Южного Сахалина при подписании Сан-Францисского мирного договора в 1951 году, Япония давно должна была достойно признать свое поражение и смириться с его последствиями, как это сделала Россия в 1905. Однако, попав в полную политическую и экономическую зависимость от Соединенных Штатов, она вынуждена была делать то, что скажут «хозяева». Это отдельная тема, о ней стоит поговорить особо. Не секрет, что по настоянию американского посла в Токио Япония отказалась подписать мирный договор с Советским Союзом и в качестве жеста доброй воли получить «Сикотан и Хабомаи». Лично я рад этому, так как иначе не смог бы в 1970 году поехать на Шикотан и прожить там лучшие годы своей жизни.

Однако вернемся к Симодскому трактату и посмотрим, к чему он привел. Получив Южные Курилы, японские рыбопромышленники ничего не выиграли, так как давно и открыто занимались там своей деятельностью. На Сахалине тоже ничего не поменялось. Только в 1875 году, когда был заключен Петербургский трактат, по которому Япония получила Северные Курилы в обмен на южную часть острова Сахалин, который, кстати, ей никогда не принадлежал, официально зашла речь и о рыболовстве. Было оговорено, что японцы смогут ловить рыбу вдоль берегов острова в течение еще десяти лет.

Чтобы завершить рассказ о миссии Путятина в Японии, стоит отметить один положительный момент. Секретарем вице-адмирала был известный русский писатель Иван Гончаров. На основе своих писем и дорожных заметок он издал серию очерков «Фрегат «Паллада», напечатанных в журналах в 1855–1857 годах [5]. Впоследствии книга вышла отдельным изданием и сохранила интерес читателей до наших дней. В ней много интересных описаний стран, в которых побывала экспедиция, рассказ из первых рук о японской дипломатии средины XIX века. Не менее любопытен рассказ Гончарова о его путешествии с Дальнего Востока России через Сибирь в столицу страны.

Когда Путятин возвратился в Петербург, за успех дипломатической миссии в Японии он получил титул графа и был назначен начальником штаба Кронштадского военного губернатора. В дальнейшем он выполнял разные дипломатические поручения и в конце стал министром просвещения. Его нововведения в этой области оказались крайне реакционными. Начальное образование в школах было полностью передано церкви. В университетах была введена плата за обучение, обязательное посещение лекций и запрет на студенческие собрания. Что касается «успехов» в дипломатии, то его уступки японцам, особенно в части «неразделенного Сахалина», стоили России потери северной части Курильской гряды. Это поставило под японский контроль все морские торговые и военные коммуникации страны на Дальнем Востоке.

После заключения нового договора в 1875 году японцы получили право заниматься рыбными промыслами, судоходством и торговлей не только на Сахалине, по и по всему побережью Охотского моря и Камчатки. Пользуясь слабым контролем со стороны российских властей, они не платили налогов и вели себя в русских водах как полноправные хозяева.

В 1880 году русский врач Ф. М. Августович, сопровождавший группу заключенных на Сахалин, издал книгу «Заметки об острове Сахалине» (С-Пб., 1880) [6]. В ней он сообщал, что лов рыбы здесь для японца — одна из доходных статей. «Об этом источнике сахалинского богатства, конечно, давно известно японцам, поэтому они извлекают громадную пользу из рыболовства, проводимого ими ежегодно в заливах Тро (Ный) и Тарайке (Терпение), вывозят оттуда сотни тысяч пудов самой лучшей рыбы... На рыбную ловлю в сказанных местностях, не говоря уже о подобных местностях в южной части Сахалина, японцы приходят всякий год... распоряжаясь на чужом острове, как на собственном, своем, не спрашивая дозволения на ловлю рыбы от местной администрации острова».

В конце XIX века браконьеров в русских водах стало особенно много. Уничтожив собственные морские ресурсы, американские, английские и японские промышленники набросились на морские богатства России. Основными объектами их промысла стали северный морской котик и калан, затем киты и нерестовый лосось. К этому времени относится появление японских рыбопромышленников в русских территориальных водах по материковому берегу Татарского пролива, затем по низовью Амура и далее — по Охотско-Камчатскому побережью.

С начала XIX века для борьбы с браконьерами на Дальний Восток из Петербурга стали направлять раз в год один(!) корабль. К концу века здесь было уже несколько десятков вооруженных кораблей и наблюдательных пунктов на побережьях и островах, но справиться с сотнями больших и малых иностранных судов они не могли. Хорошо вооруженные и оснащенные, те вели себя нагло, вступали в боевые столкновения. Даже очень суровые наказания для капитанов браконьерских судов (от 4 лет до пожизненной каторги) их не останавливали.

 9. Мечты японцев сбылись (1905 год)

В конце ХIХ века власти Японии заговорили о перенаселенности страны. Другими словами, империи требовались новые колонии. Буржуазная революция, так называемая реставрация Мейдзи, привела к резкому экономическому росту Японии, созданию мощной армии и увеличению потребности в ресурсах. На пути к захвату новых колоний стояла Россия, с нее Япония и начала. В классическом самурайском стиле она без объявления войны напала на русскую эскадру в Порт-Артуре. Царские генералы и адмиралы блистательно проиграли все сражения. К счастью, у Японии кончились деньги, и она согласилась начать в Портсмуте (США) мирные переговоры.

Для России они закончились относительно благополучно. Удалось не платить гигантскую денежную контрибуцию в 1200 млн иен (1,236 млрд рублей. Для сравнения, все расходы бюджета России в 1904 году составили 1,9 млрд рублей (http://www.protown.ru/information/hide/6612.html. «Государственный бюджет России 1901-1913»). Также удалось сохранить и северную часть уже оккупированного японцами Сахалина, зато пришлось согласиться с потерей Порт-Артура и Ляодунского полуострова, части Манчжурии и влияния в Корее. На этом фоне незамеченным для широкой российской публики прошло согласие (статья 11) заключить конвенционное соглашение о рыболовстве. 15 июля 1907 г. оно было подписано сроком на двенадцать лет. Согласно этой конвенции японским рыбакам предоставлялось «право ловить, собирать и обрабатывать всякого рода рыбу и продукты моря, кроме котиков и морских бобров, вдоль побережий морей Японского, Охотского и Берингова, за исключением рек и бухт». Пошлина за вывоз рыбы из России с них не бралась. Русским ученым и дипломатам с трудом удалось исключить из перечня залив Петра Великого, залив Св. Владимира, бухту Ольга, Императорскую гавань, некоторые другие заливы и бухты, а главное — реку Амур.

Конвенция была восторженно воспринята японцами, как великое национальное достижение. У страны появился исторический шанс безнаказанно грабить российские рыбные богатства. За успешное завершение переговоров представитель Японии Мотоно, посланник в Петербурге Курино получили баронские титулы, министр иностранных дел Хаяси — графский. У японцев появилась возможность свободно залезть в чужой морской огород, и они беззастенчиво пользовались ею вплоть до 1945 года. Так осуществилась вековая мечта!

                10. Вторая рыбная война

О масштабах развернувшегося грабежа русских рыбных богатств в 1907–1945 годах можно судить по данным российской и японской статистики, которая по известным причинам носит сомнительный характер. Не секрет, что и в наше время бухгалтерские отчеты составляются в трех вариантах: для акционеров, для налоговой службы и для хозяев предприятия. Вероятно, именно поэтому экономические прогнозы оправдываются очень слабо, а сама дисциплина остается скорее искусством, нежели точной наукой. Характерный пример: в 1914 году по данным японских таможен из российской конвенционной зоны в Японию на рынки поступило 4882 тыс. пудов рыбы на 6629 тыс. руб. По данным российских таможен в тот год в Японию было вывезено 6243 тыс. пудов стоимостью в 8066 тыс. рублей [7]. По пути «исчезло» 1365 тысяч пудов рыбы (21,9 %) на сумму 1764 тыс. руб. Чем не фантастика?

По тем же данным японскими промышленники в 1907–1917 гг. эксплуатировали от 117 до 313 промысловых участков, ими было добыто за эти годы 32,9 млн пудов и скуплено рыбопродукции 44,3 млн пудов. Фирмы, у которых покупалась рыба, были русскими чисто номинально и находились под полным контролем японцев. Таким образом, за первые десять с половиной лет в конвенционных водах было добыто и ввезено в Японию 77,2 млн пудов рыбы (1235,2 тыс. тонн). В 1914 году стоимость рыбы по японским данным составляла 1,38 рубля за пуд. Таким образом, стоимость ввезенной в Японию российской рыбы с 1907 по 1917 год составила минимум 100 млн рублей.

Данные о вылове рыбы в конвенционных водах в 1918–1933 гг. либо отсутствуют полностью, либо недостоверны. Во время гражданской войны на Дальнем Востоке (1918–1922 гг.) Япония объявила так называемое «свободное рыболовство» — рыбу ловили, сколько хотели, и никому не отчитывались. Естественно, что уловы в это время только росли. Фактически все рыбные богатства Сахалина и Камчатки в этот период оказались в руках японцев. 23 февраля 1925 г. газета «Токио Ници Симбун» писала: «Всего в дальневосточных водах работает до 250 японских рыбопромышленников, нанимающих для работы на промыслах до 25 тыс. рабочих. Стоимость ежегодного улова составляет 34 млн иен». [7]. Ориентируясь на эти данные, можно подсчитать, что стоимость выловленной российской рыбы с 1918 по 1933 год составила не меньше 510 млн иен. При заключении Портсмутского договора японцы требовали от России 1200 млн иен контрибуции, к началу 30-х годов половину этой гигантской суммы они уже получили в виде практически бесплатной русской рыбы.

Природными богатствами России интересовались не только японские, но и американские и европейские экономические круги. 16 марта 1921 г. было заключено торговое соглашение с Великобританией, затем Италией. К нефтяным и угольным месторождениям Сахалина проявили интерес американцы. Стремясь закрепиться на оккупированных российских территориях, японцы начали переговоры с властями Дальневосточной республики и попытались создать там буржуазное правительство. Однако под ударами Красной Армии 25 октября 1922 года вместе с остатками белогвардейских войск покинули Владивосток.

Японские промышленники нуждались в российском рынке для сбыта своих товаров и сохранения доступа к природным ресурсам. Наиболее активно выступали за нормализацию отношений с Советской Россией рыбопромышленники Японии, заинтересованные в заключении соглашений о ловле рыбы в советских водах. Начались переговоры. Японцы предлагали два варианта решения сахалинского вопроса: либо продажа советской части Сахалина Японии за 150 млн йен, либо предоставление Японии долгосрочных концессий на эксплуатацию нефтяных, угольных и лесных богатств Северного Сахалина, а также железных дорог сроком на 55–99 лет. Выдвигалось требование о предоставлении Японии концессий и в других местах советского Дальнего Востока. Переговоры были прерваны, но здесь в советско-японские дипломатические отношения вмешалась стихия: 1 сентября 1923 года возле Токио произошло разрушительное землетрясение с магнитудой 8,3 и цунами с волнами высотой 12 метров. В разрушенных кварталах возникли громадные пожары. В результате без вести пропало более полумиллиона человек. На некоторое время экономика Японии пришла в упадок, и это заставило правительство нормализовать отношения с СССР. 20 января 1925 г. советско-японская конвенция об установлении дипломатических отношений была подписана в Пекине. В ней специально говорилось о пересмотре в дальнейшем рыболовной конвенции 1907 года. Доступ к рыбным ресурсам российского Дальнего Востока заставил японцев отказаться от чрезмерных амбиций и признать Советский Союз равноправным партнером. Но это был только тактический ход ради решения продовольственной проблемы страны. Стратегические планы Японской империи остались неизменными.

Конвенционное соглашение продлили в 1928 году, причем заставили японских рыбопромышленников заплатить арендную плату за предыдущий год. Привыкшие к «свободному лову», японцы соглашение постоянно нарушали. Для защиты своих рыбных богатств была нужна морская пограничная охрана, и она была создана.
Сначала советские власти старались спасти хотя бы самые дорогие дальневосточные морские ресурсы. В конце ноября 1923 года правительство приняло решение организовать охрану котиков в районе Командорских островов. Необходимых для этого судов на Дальнем Востоке было мало, поэтому решили направить из Мурманска одномачтовую океанскую прогулочную пятипалубную яхту, построенную в Англии в 1900 году. В 1916 ее купило военное ведомство России и зачислило в списки флота посыльным судном «Ярославна». После ремонта и вооружения посыльное судно стало сторожевым кораблем, ему присвоили наименование «Воровский» и отправили на Тихий океан. С ним мы уже встречались в порту Неаполя, во время перехода корабля во Владивосток.

Понимая, что этого недостаточно, правительство передало погранслужбе Дальнего Востока еще один сторожевой корабль «Красный вымпел». До революции это была парусно-паровая яхта Российского Императорского флота. Её построили для нужд камчатского губернатора и спустили на воду в 1911 году. С приходом на Камчатку «Дзержинского» и «Кирова» возможности морских погранвойск в этом районе значительно выросли, но перевес все равно оставался на стороне противника.

Продолжение см. http://www.proza.ru/2017/12/19/1667