Сторожевой корабль Дзержинский. Части 11-13

11. «На провокации не поддаваться!»

На протяжении 30-х и начала 40-х годов ХХ века, когда советский военно-морской флот на Тихом океане только создавался, в военных кораблях японцы имели большое преимущество. Чувствуя свою безнаказанность, они вели себя нарочито вызывающе и нагло. Во всем мире было принято считать 12-мильную прибрежную морскую зону (22,2 км) территориальными водами страны. Иностранным судам можно было через них проходить без остановки. Никакая хозяйственная деятельность без специального разрешения для иностранцев здесь запрещена. Некоторые страны устанавливали такую зону шириной в 3 мили. Японские рыбопромышленники на российском Дальнем Востоке имели неограниченные возможности арендовать прибрежные морские участки согласно положениям конвенционного соглашения 1928 года, но этого им было мало. Они нахально заходили и в 12-мильную, и даже 3-мильную зоны, ловили там рыбу, били морского зверя, а когда наши пограничники их задерживали за явное браконьерство, немедленно появлялись японские эсминцы и, угрожая оружием, старались их освободить. На кораблях играли боевую тревогу, в любой момент случайность могла привести к боевому столкновению. На практике такое противостояние могли перейти в настоящую войну. Советский Союз понимал неизбежность её, но изо всех сил стремился оттянуть начло, чтобы завершить перевооружение армии и флота. Поэтому советским пограничникам была дана команда не отвечать на провокации, что требовало от людей не только бесконечной выдержки, но и громадного личного мужества

О первых успехах «красного итальянца» ПСКР «Дзержинский» при охране границы рассказал Игорь Елков в статье «Непотопляемый «Феликс»: «В первом же походе… «Дзержинский» задержал четыре японские шхуны, включая судно-шпион. В японских газетах прямым текстом печатали предостережения: «Берегитесь русского морского охотника!» [8].
 
Какая тогда сложилась обстановка на границе, можно судить по описанию одного из задержаний японских браконьеров. 30 июня 1935 года ПСКР «Воровский» обнаружил в Кроноцком заливе японскую шхуну, «сидевшую на сетях» в одной миле от устья нерестовой речки» [9]. Шхуна по радио запросила помощи. Ей на выручку скоро появился японский эсминец «Точикадзе», сыграл боевую тревогу, привел в готовность орудия и торпедные аппараты и поднял сигнальные флажки с требованием освободить шхуну. «Воровский» снялся с якоря, загородил бортом шхуну и тоже поднял сигналы с требованием немедленно покинуть территориальные воды СССР и не мешать ему «заниматься боевой подготовкой». Японец демонстративно подошел к нашему кораблю на дистанцию 100 метров и произвел холостой выстрел над мачтой нашего корабля. «Воровский» на это не ответил, сбросил за борт бочку с остатками керосина, отошел на небольшое расстояние и первым выстрелом подорвал ее. Грохнул взрыв, миноносец немедленно спустил флажки и ушел в сторону моря. Через два часа он вернулся в сопровождении второго миноносца и военной шхуны. Но тут на горизонте появился наш «Дзержинский», а в небе два звена пограничных самолетов, и японцы немедленно ушли.
               
В августе того же 1935 года пограничный корабль «Кит» задержал у восточного берега Камчатки японскую шхуну «Таиро Мару» и отконвоировал её в бухту Моржовая [10]. Немедленно на помощь браконьерам пришел японский эсминец, встал на выходе из бухты и в категорической форме потребовал освободить шхуну. Для убедительности он обвинил наш корабль в нарушении международных законов и приказал следовать в японский порт. Вскоре к бухте подошли еще два японских корабля. Выручать «Кита» пришли «Воровский», «Дзержинский» и «Киров», но и это не остановило японцев, и только когда из Петропавловска-Камчатского прилетели пограничные самолеты, они ушли, а шхуну оставили.

При общей нехватке советских пограничных судов, их все равно приходилось отрывать от дежурства на границе и посылать для выполнения особо важных заданий.
Осенью 1935 года «Дзержинский» был отправлен к Чукотке встречать первый крупный караван судов, проведенный Северным морским путем в восточном направлении.

Летом 1936 года в СССР шла подготовка к рекордному беспосадочному перелету по маршруту Москва – Дальний Восток. Для этой цели конструкторским бюро Туполева был построен гигантский по тем временам цельнометаллический самолет АНТ-25 с размахом крыльев 34 метра. По трассе полета на Колыме в строжайшей тайне готовилась запасная взлетно-посадочная полоса. Для этого вдоль магаданской трассы заключенные на протяжении почти полукилометра вырубили лес на обочинах [11]. На морских участках полета дежурили корабли.
 
Летчики Валерий Чкалов, Георгий Байдуков и Александр Беляков стартовали из Москвы ранним утром 20 июля 1936 года, сначала они направились к Земле Франца-Иосифа, затем на Новую Землю. 22 июля в 3 часа ночи самолет достиг Петропавловска-Камчатского, сбросил над городом вымпел и взял курс на Николаевск-на-Амуре. Над Охотским морем самолет попал в холодный фронт, началось обледенение. Сахалин пересекли на высоте 100 метров. Над Татарским проливом стояла низкая облачность, летели в 50 метрах над поверхностью воды. От руководителя полета Серго Орджоникидзе из Хабаровска последовала команда садиться на любой подходящий участок. Чкалов решил садиться на песчаную косу острова Удд. Вот как рассказывал об этом в своих воспоминаниях летчик Георгий Байдуков:
«Самолет почти рядом с землей. Чкалов его вывел в посадочный режим, но в это время я закричал: «Газ! Овраг!»
Валерий и сам заметил эту опасность и прибавил обороты мотору, машину подбросило вверх
Командир снова сбавил обороты до предела, и снова земля мелькает под нами. Сплошное полотно бегущей поверхности превращается в быстрый бег гальки и песка. Скорость гаснет, до земли не больше метра.
— В хвост, ребята! — закричал командир, опасаясь, что АНТ-25 при посадке может скапотировать.
Мы с Беляковым укрепились за радиостанцией, заняли позицию на случай аварии.
Но вот первое касание, довольно плавное. Самолет бежит на трех точках.
Ах, как пригодилось нам чкаловское умение сажать самолет в самых необычных условиях.
Самолет замедляет бег. Слышен какой-то удар слева снизу. АНТ-25 остановился после 56 часов полета как вкопанный.
Через несколько секунд открываем люки и усталые выползаем из машины. Казалось, сесть на этом месте было невозможно — вокруг глубоченные овраги-блюдца, заполненные водой, крупная галька и валуны, один из которых вклинился между колесами левой ноги шасси о оторвал одно из них… Недалеко от самолета покоилось оторванное колесо с надломленным остатком полуоси» [12].

Пролетев без посадки 9374 километра, экипаж выполнил задание. Мировой рекорд дальности полета, принадлежавший французам, был превышен на 270 километров.
СКР «Дзержинский» был направлен в Охотское море р район трассы полета АНТ-25. Самолет своевременно засекли и к утру подошли к месту его посадки. На берег высадилась группа в составе командира Подсевалова, комиссара Попова, врача Коноплева, моториста Евстигнеева.[13]. Вместе с Беляковым моторист осмотрел полуось и доложил, что на корабле можно выточить новую взамен поврежденной. В мастерской корабля имелись токарный и сверлильный станки и запас необходимого металла. Через полчаса бригада корабельных слесарей под руководством инженера Удалова приступила к работе.

В это время весть о благополучной посадке самолета дошла до Москвы, и радисты корабля приняли телеграмму за подписью Сталина, в которой сообщалось о присвоении Чкалову, Байдукову и Белякову звания Героя Советского Союза.

К концу третьего дня ось была готова, ее поставили на шасси и выкатили самолет на взгорок. Чкалов попытался вырулить на ровный участок пляжа, но не смог, поверхность была вязкой и неровной. Тогда он обратился за помощью к маршалу Блюхеру, командующему Дальневосточным военным округом. Было принято решение построить деревянную взлетно-посадочную полосу. За пять дней соорудили настил из досок длиной 400 и шириной 50 метров. Перед вылетом Валерий Чкалов с членами экипажа прибыл на корабль и после встречи с моряками оставил запись в вахтенном журнале: «Очень доволен приемом моряков-пограничников и той большой помощью, которую они оказали нам. Желаю, дорогие друзья, успехов. В. Чкалов».
2 августа самолет АНТ-24 с экипажем на борту поднялся в небо через несколько часов благополучно приземлился в Хабаровске.

12. Золотой корабль

13 августа 1938 года нарком НКВД Н.И. Ягода издал приказ № 00527, которым пересматривался «порядок перевозки драгоценного металла, следуемого из Дальстроя через Владивосток в Москву» [14].

Государственный трест Дальстрой по дорожному и промышленному строительству, задачей которого была добыча золота, создали в конце 1931 года на территории Верхней Колымы. На базе богатейших месторождений были построены десятки приисков, обогатительных фабрик, поселков и город Магадан. Все это требовало огромных затрат, но овчинка, как говорится, стоила выделки — добыча драгоценного металла постоянно росла. В 1932 году трестом было добыто полтонны золота, через два года пять с половиной, в 1936 — более 33, в 37 — 51,4, а в 38 — уже 61,9 тонны, что составляло около 40 % добычи в стране. Благодаря золоту за рубежом закупались заводы, корабли, самолеты, проводилась индустриализация страны и укрепление ее армии и флота.

Избежать потерь драгоценного метала при транспортировке из отдаленных районов страны в центр не всегда удавалось. Планировалось построить железную дорогу от Магадана через Якутск к Транссибу, но сложности оказались слишком велики. Самолеты падали и бесследно исчезали. Флот Дальстроя по разным причинам довольно часто терпел аварии, почти ежегодно тонули корабли. В поисках более надежного транспорта руководство НКВД, в ведении которого Дальстрой перешел в 1938 году, решило использовать три пограничных сторожевых корабля, которые должны были совершить не менее 9 рейсов в течение августа-сентября 1938 года, в том числе «Дзержинский» — 7 рейсов. Золото должно было перевозиться партиями от 3 до 5 тонн на линии бухта Нагаево — Владивосток через Татарский пролив. [12].

Подробностей о «золотых рейсах» пограничных кораблей в печатных изданиях крайне мало. Но вот что написал об этом на своей странице в «Одноклассниках» Валентин Вайс: «Дзержинский» стал первым кораблем океанского класса, который дошел по Амуру до Хабаровска. Произошло это летом 1938 года. Командир корабля получил задание перевезти из Магадана в Хабаровск золото. Проявляя чудеса штурманского искусства и промеряя каждый метр речного фарватера, пограничники дошли до места назначения. Всего ПСКР сделал пять «золотых» рейсов».

От устья Амура до Хабаровска около 950 км, глубина реки на этом участке не менее 3– 3,7 м.  Однако для «Дзержинского» с грузом в 3–5 тонн, при его осадке более 3 метров (она составляла 2,8 м еще до установки вооружений [2]), плавание без дополнительной разгрузки было невозможно и требовало много времени. Вместе с тем для охраны протяженной морской границы Камчатки постоянно не хватало кораблей, поэтому пришлось искать другие варианты транспортировки золота [14].
 
Начиная с 1939 года Япония стала проводить открытую агрессивную политику против СССР. Количество нарушений границы резко возросло. 31 июля 1939 года в районе поселка Жупаново в Кроноцком заливе пограничный катер ПК-8 задержал японскую шхуну №7 [2]. Почти сразу на рейде появились четыре японских эсминца, подошли к поселку на дистанцию менее километра, стали на якорь и навели орудия на дома и ПК-8. В это время СССР и Япония фактически уже находились в состоянии войны — в Монголии на реке Халхин-Гол шли ожесточенные бои между советскими и японскими войсками. В поселке готовились к бою с японским десантом, эвакуировали в сопки женщин и детей, люди вооружались, кто чем мог. На помощь пришел ПСКР «Дзержинский», стал на рейде и начал готовиться к неравному бою. Противостояние продолжалось трое суток, пока нашим пограничникам не поступила команда браконьерскую шхуну отпустить. Приходилось отпускать и другие шхуны, японцы нахально задерживали любой наш промысловый катер или бот вместе с экипажем и предлагали меняться. Рисковать советскими людьми никто не хотел, приходилось скрепя сердце отпускать браконьеров.

Поражение японской группировки на Халхин-Голе произвело впечатление, на некоторое время браконьерский лов прекратился, но ненадолго — вскоре японцы распоясались пуще прежнего. Они не только ловили рыбу в запрещенных местах, а в открытую вели разведку, для чего высаживались на берег.

В начале 40-х годов, находясь в патрулировании возле мыса Лопатка, «Дзержинский» задержал японскую шхуну, на которой почти не было команды. Командир корабля, капитан 3 ранга П. Д. Маслий, приказал осмотреть берег. Выяснилось, что часть экипажа во главе с офицерами высадилась на южную оконечность Камчатки и вела съемку местности. Нарушители были задержаны и доставлены в Петропавловск-Камчатский.

Провокации японской военщины становились все изощреннее. Так, если на их стороне был значительный численный перевес, то при появлении нашего корабля они начинали над ним куражиться: выстраивались за ним в кильватерную колонну и так часами и даже сутками его сопровождали. Либо становились с двух сторон и старались выжать его на камни.

13. Предвоенные годы

После нападения японцев на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор обстановка на морских рубежах советского Дальнего Востока продолжала оставаться крайне напряженной. Сохранились воспоминания одного из участников событий того времени Е. В. Соболева. Их опубликовала Валентина Томашевская [15]:
«В начале осени 1942 года назначили [отца] на новое место службы и опять в путь. Мама была в положении вторично! Тогда к месту новой службы только морем можно добраться, так что всех на военные корабли и в путь. Мама, папа, моя сестрёнка Светочка были «погружены» на большой сторожевой корабль под названием «Феликс Дзержинский»... Вышли из Магадана в сопровождении двух подводных лодок, так как на корабле были лётчики, техники и их семьи... А вокруг «шастали» подводные лодки Японии. Вот и оберегали нас от врага!

Шли долго: осень, штормило — 7 баллов... и вот тут-то я захотел появиться на свет! Что и сделал, в Охотском море, при подходе к Татарскому проливу [2 октября 1942 года]. Если бы вы знали, что творилось на корабле, когда сообщили о моём рождении! Это не передать словами! Вся команда сочла нужным подарить что-то нашей семье... Папа ходил довольный. Некоторые из команды лежали укачанные, а мой папа гордо передвигался по кораблю! Команда просила назвать ребенка Феликсом, а меня чуть позже назвали Евгением. Высадили нас в устье реки Амура, на пристани, в районе села Софийского».
                * * *
Ничего не скажешь, судьба уготовила «красному итальянцу» ПСКР «Дзержинский» еще один необыкновенный сюрприз. И этот тоже был не последним. 18 сентября 1944 года «Дзержинский» находился в советских территориальных водах в Первом Курильском проливе возле мыса Лопатка. Неожиданно его атаковали два американских самолета, возвращавшихся с налета на Северные Курилы и принявшие его за японский корабль. Наши пограничники открыли ответный огонь из всех орудий и пулеметов. По счастливой случайности обошлось без жертв.
 
В начале 40-х годов ХХ века неизбежность войны с Японией понимали не только руководители Советского Союза, это было ясно всему населению страны. На Халхин-Голе мы уже были де-факто в состоянии войны, мощные военные группировки японцев в Манчжурии, на Сахалине, Северных Курилах и в Корее говорили сами за себя. Для противодействия японским агрессивным планам был приняты меры по усилению частей Красной армии и Тихоокеанского флота. К июню 1941 года он значительно вырос и насчитывал 300 кораблей различных классов, в том числе два лидера, семь эскадренных миноносцев, шесть сторожевых кораблей, 85 подводных лодок, 17 тральщиков, пять минных заградителей и 160 торпедных, сторожевых и других катеров. Однако для борьбы с мощным японским флотом этих сил было явно недостаточно.

Непрерывные провокации на морских и сухопутных границах СССР на Дальнем Востоке ясно показывали не только враждебность потомков самураев, но и готовность в любой момент перейти к активным военным действиям. Уже после окончания войны стало известно, что по так называемому «Тройственному пакту» между Римом, Берлином и Токио японцы должны были напасть на СССР и оккупировать Сибирь, как только немцы добьются решительного перелома на восточном фронте. Пакт о ненападении Япония и СССР всерьез не воспринимали, к агрессии Японии готовились заранее. Из пограничных районов Дальнего Востока проводилась эвакуация гражданского населения.
Продолжение см.http://www.proza.ru/2017/12/19/1759