Моя Испания!

Когда в иллюминатор самолёта я увидел знакомые городские проспекты, освещённые ярким полуденным солнцем, моё сердце начало стучать с удвоенной силой. Выйдя из салона самолёта, я начал спускаться по трапу. Моё душевное состояние было неописуемо. Этой встречи с Испанской Севильей я ждал долгих пять лет, и каждый раз, засыпая в своей кровати, представлял себе здешние площади, улицы и прекрасные дворики, засаженные вьющимися и ярко цветущими диковинными кустами. В сновидениях бродил по ставшим мне дорогими местам, и вел нескончаемые диалоги с местным населением. Так было, и вот я вновь здесь! Получив багаж, заполненный многочисленными подарками для близких мне людей, вышел на привокзальную площадь, полной грудью вдыхая пьянящий воздух древнейшей столицы. Отсюда короли провожали и встречали конкистадоров, бороздивших на своих судах мировые океаны.
– Саша, здорово! Ах, ты наша «лягушка путешественница»! – повиснув на шее и страстно целуя меня в обе щеки, радостно кричала Оксана. – Столько лет прошло, почему раньше не объявился? Познакомься, это мой испанский муж – Хосе! Он склонен к изучению русского языка и мечтает, как гид, водить наших туристов по городу, рассказывая им о многочисленных храмах и церквях.
– Все последние годы я усиленно работал, чтоб помогать деньгами дочери, пока она училась в соседнем городе. Тех денег, что я заработал здесь, хватило лишь на первое время, а потом потребовалось снимать ей там квартиру. Понимаешь, для студентки необходимо хорошо питаться и соответствующий домашний отдых, а это немалые денежки, – с улыбкой, пожимая протянутую руку Хосе, ответил я. – Но теперь моя младшенькая дочь, получила диплом и может найти себе работу провизором в любом городе России. Согласись, для молодой девушки – это здорово!
– Видимо она вся в тебя, – увлекая меня и другой рукой мужа к машине, многозначительно высказалась Оксана. – Помню, как семь лет тому назад я прибыла сюда, после четырёх суток выматывающего путешествия в автобусе. Тогда я поняла, что работу тут трудно найти женщине, а мужчине и подавно. Среди нас, ты был единственным человеком, кто смог найти тут достойно оплачиваемую работу. Только ты смог дважды улететь отсюда как свободный пассажир, а остальные земляки мытарствовали, перебиваясь случайными заработками, и в конце-концов, получив «депорто», покинули Испанию по принуждению. Завтра же дам объявление в газете «Камбалача» и я уверена, что для тебя найдётся новая работёнка.
– Не нужно! – усаживаясь на заднее сиденье автомобиля, ответил я: Оксана села за руль, а Хосе – рядом. – На этот раз я прилетел сюда чисто туристом. Поброжу с недельку по знакомым улицам и обратно, домой. Просто то, что здесь со мной было, так меня влекло – спаса не было!
– Понимаю! – умело «вливаясь» в нескончаемый поток автомобилей на скоростной трассе, высказалась моя землячка. – В первые месяцы, после приезда сюда, я была готова бежать назад без оглядки. А Наталья, у которой мы все жили, фактически была над нами «королева». Ведь только от неё, как высоко оплачиваемого посредника, зависело: найдём мы здесь работу или нет. Но теперь я полноправная гражданка Испании – муж постарался. Работа меня устраивает, сама её нахожу, и все для меня тут в «розовом» цвете. Конечно, есть и, порою «гложут», сомнения: Как и когда я вернусь на Родину!?

Прогулка по знакомым местам.

Вечернее дружеское застолье затянулось до полуночи. Мы многое вспомнили, а всесторонние вопросы сыпались с обеих сторон. На единственное моё замечание: «Оксана, зачем готовить так много еды?» Она ответила: «Кушай, Саша – кушай! Я прекрасно понимаю, что это время пройдёт и мне придётся, но уже дома, думать, что и из чего приготовить себе и близким на ужин? А тут, все доступно и мне трудно отказаться от соблазна повозиться на кухне и приготовить что-то этакое. Я помню, как по прибытию сюда сидела впроголодь, пока для меня искали работу, а ты тогда заявил: Оксана, я сильно устаю на работе, а ты сидишь фактически без дела. Могла бы готовить еду мне и себе, продукты я куплю. Вот тогда, я впервые поняла нашу Русскую душу. Ты же не совал мне «куски», а показал выход из сложного для меня положения». Затем хозяйка дома вставила в компьютер диск, привезённый мною. Как они смеялись – Хосе и Оксана, просматривая скопированное мною «Кривое зеркало».
С раннего утра я гулял по Севилье, и в первый день своего туристического путешествия, испытал двойное разочарование. Во-первых, преклонного возраста Доминго, за которым я ухаживал в свой второй приезд, не открыл дверь, а возможно его уже и не было на этом свете. А во-вторых, и в квартиру Хуана – это мой первый работодатель, не смог попасть. Его соседка, которой я передал подарки для семейства шефа, что была знакома и со мной, сказала: «Все их семейство обитает на «кампе», – так в Испании называются дачные кооперативы. Мне было понятно положение здешних дел. В Севилье, я видел всего одну трубу над крохотной котельной, но и та никогда не дымила. Испанцы не делают в домах парового отопления, считая, что это им не к чему. Холодные зимние месяцы, когда температура не опускается ниже плюс десяти, но сыро, они сидят на дачах возле каминов. В ремонтной бригаде Хуана я отработал первый год моей эпопеи тут. Мы меняли проводку, водопровод и плитку в квартирах. Благодаря шефу, слово «сеньор» он не признавал, и его родственникам, из которых и состояла бригада, я познал многие культурные особенности испанцев и конечно, в общении с ними научился вначале понимать окружающих меня людей, а потом и разговаривать с ними. Хуама – это сын хозяина, много разговаривал со мной, объясняя, и порою по несколько раз, название того или иного инструмента или материала, а также и другие жизненные слова. Вечерами, в квартире Натальи, с помощью словарей, я закреплял полученные за день знания. В надежде всё же кого-либо увидеть из знакомых испанцев, я в ближайшем к дому шефа баре попил пивка и покурил понравившиеся мне тут сигареты «Фортуна», а затем решил податься в центр города.

Проходя квартал за кварталом по засаженным апельсинами аллеям, я не встретил ни одного выходца из бывшего СССР, да и приезжих из африканских стран не было видно, зато многочисленные группы китайских туристов, щёлкая видеокамерами новейших сотовых телефонов, были повсюду. Устроившись на лавочке возле центральной площади, я просто сидел и смотрел на парк, где по выходным собирались русскоязычные эмигранты. Потом меня словно что-то «ткнуло» и, вспомнив о «нашем» магазинчике, что находился через дорогу, пошёл туда.
Этот расположенный в подвальном помещение магазин оборудовала и обустроила одна украинка. Она, конечно, не рассчитывала на испанских покупателей, те вообще не интересовались чужой культурой, но русскоязычные гастарбайтеры сюда захаживали. Во-первых, тут можно было купить солености, будь то селёдка или сало, конфеты и много ещё чего из всех бывших социалистических республик некогда единого союза. Ведь люди ехавшие сюда на работу везли с собой самое ценное и вкусное, а поняв, что тут их «товар» дорогого стоит, сдавали его на реализацию. Но, найдя работу, прибывшие сюда люди начинали грустить по Родине и, назначали по телефону встречу тут с земляком, чтоб утолить голод общения и купить нечто, чего днём с огнём не сыщешь в испанских супермаркетах. Испанцы вообще с опасением относятся к соли, предпочитая чеснок, и на их столе не увидишь многие продукты питания на которых мы выросли.
– Александр, ты!? – услышал я возглас шагнувшего ко мне человека. – Не верю своим глазам! Я слышал, что ты уж давно улетел домой.
– Да, улетел, – пожимая протянутую руку, ответил я, с трудом узнавая старого знакомого. – Просто сюда я туристом приехал. Анатолий, вижу – постарел. Как живёшь, чем занимаешься?
– Годы, они неумолимы, Саша! Ты тоже не молодеешь, но тот огонёк, что я давно подметил в твоих глазах, всё так же блистает. Знаешь, я многое перенял у испанцев и порою мне и самому кажется, что я один из них, так вот, местное население вначале пристально всматривается в глаза собеседника и решает, что за человек стоит перед ним. А глядя на тебя, видишь – перед тобой открытый и добропорядочный господин. Ну, о делах и жизни, что сказать. Сейчас возглавляю ремонтную мастерскую тестя, папы моей жены. Помнишь то место, где мы впервые встретились? А сегодня местный божественный праздник и я решил приобрести здесь новую книгу для своей Машеньки. Ей исполняется семь лет. Поверь, она у меня такой развитый ребёнок! Слушай, земляк, а мажет ты поедешь со мной? Посидим, поговорим в домашней обстановке, страсть как соскучился по снегу. Сейчас январь, а тут все солнце и солнце, хотя б дождик прошёл, да куда там. Я ведь как попал сюда в девяносто первом, так и кукую. А чего волноваться? ехать-то всё равно не к кому. Детдомовский я. Ну что, Саша, поехали?
– А, давай! Я же турист и, значит, торопиться мне не следует. Я несказанно рад нашей встрече. Много времени стремился сюда и вот…

В машине Толик говорил без перерыва, видимо ему нужно было высказаться. Но я успел коротко рассказать о себе и своей семье, и попросил его заехать к Оксане, чтоб предупредить её о моём визите к земляку. Слушая собеседника, я удивлялся: «Какой многогранной может быть судьба одного человека!» Вот некоторые высказывания Анатолия:
– Когда закончилось моё безрадостное детство в детдоме, меня призвали в армию. После «учебки» попал служить на Кавказ. Новобранцев там гоняли, до седьмого пота. Для меня такое отношение было привычным, а окружающий и колоритный природный пейзаж я воспринимал как своё путешествие на иную планету. В части я случайно познакомился со своим тезкой, что проходил службу при штабе. Он стал моим единственным товарищем… После демобилизации я поработал пару месяцев в колхозе, который шефствовал над нашим детдомом. Когда пришло письмо от армейского товарища, а он был для меня богом, я последовал его совету и приехал в столицу. Так вышло, что мы сразу попали «на передовую»: в Москве разразился путч. Я, следуя по пятам Толика, делал всё, что он скажет, потому что всецело доверял ему, как проверенному другу и сыну великого человека. Мы, с такими же «оголтелыми» парнями, бросались под танки и останавливали их. Эти считанные дни и ночи, и посей день стоят в моей памяти. Когда казалось, что мы победили и уже реял флаг России, на нашу малочисленную группу напали «горцы». Драка была безжалостной, но противник оказался сплочённым и подготовленным, и нам крепко досталось… Долечивался я уже в Севильи, куда нас с другом отправил его папа. Толик быстро поправился и улетел на Родину, оставив мне средства на первое время… Когда я увидел её, то всё для себя решил. Не скрою, тесть, хоть это слово не принято здесь, но в нашей семье оно прижилось, был категорически против наших встреч. Пытаясь хоть как-то повлиять на дочь, он удумал хитрый трюк, пригласив меня на работу к себе в автомастерскую. Он надеялся, во-первых, контролировать ситуацию в наших взаимоотношениях, а во-вторых, «задавить» и растоптать меня как жениха. Лишений я никогда не боялся, а сказки о грядущей «облаве» полиции на меня, воспринимал всерьёз. Ведь я не знал здешнего уклада вещей и жил нелегалом. К ежедневному и мазутному труду, отнёсся довольно спокойно. В колхозе у нас своей грязи хватало, а там я работал и до армии. Мне для жизни было достаточно лишь её короткого взгляда и тех фраз, что она произносила, когда появлялась в мастерской отца, где я фактически жил. В конце концов, тестюшка – капитулировал, видя нашу любовь… – Анатолий направил машину по улице «Мундо Флорис» – Мир Цветов, которую я знал досконально. Тут я жил, снимая кровать у Натальи, и по ней мы, все постояльцы, вечерами гуляли с вновь приезжим землякам, открывая для них прелести Испанской Севильи. На этой улице у меня происходили короткие встречи с Анатолием, так как он был постоянно занят. Хозяин машины надавил на брелок и въехал под поднявшиеся ворота автомастерской.
По нашим меркам многочисленная, но с крошечными комнатами квартира, произвела на меня впечатление. Обычно, испанцы свои жилища украшают цветами, как натуральными, так и искусственными: в этом я убедился на практике, когда с трудом неся очередной мешок цемента, протискивался сквозь узкие проходы в квартирах. Но тут всё было иначе. Все стены и шкафы были увешаны многочисленными рисунками. На одних домашних шедеврах просматривалась детская рука, а другие были весьма зрелого мастера.
– Я знаю, тебя зовут Машенька, – подбирая в памяти испанские слова, я обратился к девочке, что насторожено глядела на меня: другие обитатели квартиры, снуя туда сюда, бросали в мою сторону любопытствующие взгляды. – Это ты рисовала все картинки?
– Дядя, Саша, можете говорить на своём родном языке, – улыбнувшись, ответила собеседница. – В нашем доме принято разговаривать на двух языках. Мама очень любит русскую речь и нас к этому приучила. Да, я Маша. Но рисовала не одна. Вот те, более колоритные, и законченные – это работа моей старшей сестры Мерседес. Смотрите, она перед вами. А эти рисунки рисовала – Сара, что стоит позади неё.
Я повернулся и увидел. Старшая хозяйская дочь, была настоящей испанкой: чёрные смолистые волосы, строгий и холодный взгляд. Сара же выглядела как европейка, немного рыжинки в волосах, тонкое личико и неподдельный детский интерес ко мне. Машенька же была белокура, и все её черты лица, но нежней – отцовские.
– Расскажите о России, – попросила Мерседес. – Нам интересно знать, как там сейчас живут люди. Папа установил непростую телевизионную тарелку, но и по ней, российские новости транслируют редко. Мы бы хотели увидеть всё сами, но родственников в вашей стране у папы нет, а самим нам ехать туда пока не время.
Я, указав на диван, предложил:
– Присаживайтесь, рядышком и слушайте. Что-то не поймёте, то без стеснения меня перебивайте и переспрашивайте. Я поясню.
Начав своё повествование о нашей стране и людях, населяющих её, я разглядывал корешки книг, что стояли на полке напротив меня: все они были на русском языке. Обрисовав общее положение дел и места занимаемого Россией в мире, я перешел к конкретным лицам. А в моей памяти хранились портреты многих тех людей, с кем я вырос, работал и в Сибири и сейчас общаюсь. Но, видя, как затухают взгляды моих слушателей, как-то незаметно, в комнате появились седовласые дедушка и бабушка девочек, я перевёл повествование на недавно наступивший Новый Год. Рассказывая о всеобщем празднике, делал ударение на деда Мороза и его внучку – Снегурочку, и как их появление радует детвору.
Анатолий, и его жена – Марусель, которую он, как и её родителей сразу представил после нашего приезда мне, дети в это время были в другой комнате, всё чаще стали захаживать в этот овальный зал, ставя на круглый столик новые и горячие угощения.
– Александр, – войдя с очередным подносом в руке, произнёс Толик, – давай на немного прервёмся и, поздравив с днём ангела Машу, покушаем. У меня есть домашняя самогоночка и солёные огурчики. Жена бережёт это на день моей хандры. Знает, а может предвидит время такого моего обострения, ведь Родина, она у человека одна, кто бы и как бы это не оспаривал.
Это семейное торжество было для меня, как сказочное чудо! После того, как имениннице подарили подарки родители и бабушка с дедушкой, я преподнёс то, ради чего заезжал на квартиру Оксаны. Получив пяльцы и холст с контуром зайки, сидящим под заснеженной елочкой, который нужно было вышить крестиком, нитки прилагались, Машенька начала восторженно прыгать. Видя, как потупились её сёстры, я пообещал после прилёта домой, выслать на адрес Анатолия, много других полотен для вышивания. Мерседес попросила холст с изображением Кремля, над которым ярко мерцают рубиновые звёзды. А Сара заказала для себя рисунок природы в зимнем наряде.
Все оставшиеся дни моего туристического путешествия, я провёл в обществе семейства Анатолия, лишь на ночь приходя в квартиру Оксаны. Дождавшись, когда сестры вернутся со школы, мы шли гулять по городу и его окрестностям, и всегда с нами была их мама.
Провожали меня на посадку в самолёт не только Оксана с мужем, но и всё дружное семейство Анатолия.
По прилёту домой, я выслал русскоговорящим испанкам обещанное. Этим летом жду гостей. Оксана собиралась приехать, давно не была на Родине, и Анатолий, получив моё приглашение, заверил, что следующий отпуск, он проведёт с семьёй в России. А что мне – пенсионеру!? Я теперь могу встречать дорогих гостей и показать им не только наш город и прилегающие к нему леса, но и сопроводить, ежели потребуется, всесторонне развитых дочерей друга, хоть в столицу, либо в Санкт-Петербург.