Глава XI. Побег

   В то утро озеро готовилось к представлению. Туманная завеса поднялась над водной гладью кулисами, скрыла только горы, чтобы те не отвлекали своим призывным видом зрителя, падкого на заоблачные соблазны.
   Зритель собрался избранный - любители ранних зорь. По берегу наблюдались до десятка отдыхающих: кто парами, а кто в одиночку, прогуливались, прощупывали озёрную воду на свежесть, а кто уже пригрел излюбленные зрительские места, как это сделал и Сергей.
   На середине озера качалась простенькая рыбацкая лодочка на вёслах. Сергей предполагал, что правил той лодкой дед Захар, но он мог и ошибаться - неокрепший свет от скрытого за горизонтом светила не мог настроиться на ясность, стирал контуры отдалённых фигур.
   Готовился ли дед Захар к просмотру театрального действа от озера, или местные чудеса для него стали уже обыденными? Не до чудес стало суровому деду, как скоропалительно решил за него Сергей. Старик уже не раз пережил все эти всплески жизни: волнения, восхищения, разочарования. Всё прошёл. И красота, и радость, и боль ему теперь были не нужны. Деду нужна была рыба - последнее доказательство себя. Докажет свой улов - достойно встретит смерть. Тут уже не до красоты, смертью правит жестокость.

   Солнце подошло под самый горизонт и осветило озеро до мельчайших подробностей. Туман отражал солнечные лучи, помогая светилу вещать о скором начале спектакля жизни последним звонком.
   Действие началось с маленькой кровавой точки на востоке, увидеть которую успели не все. Точка рассыпалась вмиг и окрасила побледневшим цветом туман, который тут же отразился в воде, красуясь своим порозовевшим видом.
   "Так зарождалась Вселенная, - понял игру света Сергей, - из ничего, с пустой точки, взорванной коллапсом и распылённой в сингулярность. Пращуры разгадали, как Бог создавал этот мир, наблюдая за восходами".
   Сергей засомневался вдруг в верности своего видения озёрного спектакля. Либретто на это представление не выдавалось. Как говорил Андрейка: "Бог спускает на Землю свои идеалы, а потом развлекается, наблюдая за людьми, которые пытаются разгадать истину и стремятся возвысится до тех самых идеалов".
   "У каждого свои туманы в голове", - оправдал свои сомнительные восприятия Сергей и продолжил наблюдать рассвет по-своему, повёлся по воле личных мироощущений.

   "Сингулярность" кровавым заревом охватывала озеро с востока. Первородные краски света не подвластны художникам, которые пользуются вторичным материалом - омертвевшим природным цветом, а то и вовсе - икуственно воспроизведённым, неестественным. Настоящего восхода не увидеть ни в одной галерее, хотя одно другого стоит.
   Огонь и кровь восхода представляли жестокость. В началах добра не было. Мир создавался в процессе взрывов и столкновений, на разрушении старого и рождении нового. В раю всё застыло бы на первозданном уровне в согласии и всепрощении.
   Отвращение к жестокости стирается временем, и древний безжалостный мир будит в современниках один неуёмный интерес. Отвращение к кровожадности подменивается неотвратимостью - так было.

   Кровавый туман растекался по берегам озера невероятными оттенками - от бледно-розового до тёмно-бордового, ужасного. Всё плыло, перемешивалось, менялось, купалось в голубизне озера и снова вспыхивало кроваво. Так сохранялась и множилась жизнь.
   Просвеченные озёрные глубины выступили символами добра. Добро возникло с материнством, в обязанности которой вменялось сохранить новую неокрепшую жизнь. Голубые воды озера смягчали буйство света, успокаивали кровавые блики, растапливая их в глубине до нежно-розовых. Жизнь расцветала новыми красками, красками любви.

   А из туманы выплыли всадники, омытые кровью воины на розовых конях... В мире появились люди.
   Всадники сталкивались, рассыпались, бились о каменистые берега и бесследно исчезали в глубине озера. А потом вновь появлялись: с востока, из-за горизонта, возникали с тумана, выплывали с озера.
   Озеро принимало всё это буйство и смягчало его искристостью волны. Принимало всё, так было надо. И свет смягчался, розовел стыдливо, прячась за туманом и рассеивая его своей взбалмошностью.
   Туманы поднялись, приоткрыли зелень прибрежной тайги - последнее действо спектакля в новом свете жизни. Всё озарилось вкруг ярко, дневным уже светом.

   Немногочисленная публика вставала нехотя с валунов и брёвнышек, неспешно покидала берег. Зрители готовились завтракать. Все - довольные просмотром, улыбались друг другу, жестикулировали весело, прыгали по камням легкомысленно. Счастливые..., у каждого свои туманы.

   Сергей тоже поднялся. Тоска прошла, но и особого подъёма не ощущалось. Проспался, взбодрился, новый день встретил. Что ещё?
   Солнце выглянуло уже полностью, высоко над горизонтом. Раскланялось запоздало уходящему зрителю. На светило не глядел никто, побаиваясь яркости. От солнца достаточно тепла, чтобы все ему были благодарны.

    Андрейка с постели не вставал, мычал с недовольством на беспокойных друзей. Андрей с Сергеем вышли на работы.
   Сергей скоро дорезал арматуру, оставалось ему всего ничего. Отнёс ненужную уже "болгарку" в домик и вернулся помочь мастеру вязания крючком. Андрейки в домике уже не было, он покинул свой пост у плиты по делам "особой важности". Брат Андрей работал увлечённо, ласкал ребристую проволоку ладонями под задумчивые цыганские напевы, плёл косы, словно гривы и хвосты любимому коню. Проволочный лес рос, вселяя надежду - забору быть!
   Сергей захватил охапку метровых прутков и подошёл к поющему Андрею.
   -Всё, дорезал уже? - отвлёкся мастер вязания, - На, побалуйся пока (протянул Сергею крючок), а я перекурю.
   Сергей взял инструмент, вдохновлённый доверием, и неумело натянул контровку меж зажатых арматурин. Андрей отошёл с телефоном у уха, переговоров его слышно не было.
   Руки, привыкшие к лопате за десяток лет, не приняли вначале указаний к мелкой моторике, приходилось подгонять их крепким словцом, то и дело вырывающимся с раздражённых уст Сергея. Руки вспомнили, дело пошло.
   
   -Сергей! - Андрей будто специально подошёл сзади. Испугал ненароком. - Бросай всё! Собирайся!
   Сергей поднялся оторопело:
   -Куда собирайся? Что бросай? - до обеда далеко, вроде, он не понимал в чём дело. - Случилось что?
   -Случилось, - без всяких эмоций ответил Андрей. - Домой едем. Давай пошустрей, Серёжа. Или ты остаться желаешь?
   Сергей припомнил бомжа с берега, такая же участь ждёт и его, брошенного.
   -Сейчас я, - засуетился Сергей, - арматуру соберу. Зря что ли резал? Лопаты надо бы найти. Саша говорил, сдать их надо с отъездом.
   -Поторапливайся! Лопаты у Димкиного домика выставишь. Сашу в наши дела посвящать не стоит. Его нет сейчас на территории, так что поспешай. А я пойду. Нам собираться дольше, чем тебе.

   Собирались молча, в спешке, будто сбегали от кого. Сергей понимал, что их не держат здесь, да и удержать уже ничто не может. К чему же эти утайки? Заявил об отъезде и езжай хоть к чёрту на поминки. Никому здесь они не нужны!
   Сборы проходили тупо, на автомате, будто это не Сергей бегал по домику и собирал свои просушенные носки, а кто-то другой вместо него. Хотелось хоть что-то прочувствовать похожее на путь домой. Не выходило. Лишь цыганская страсть по дальним дорогам защемила в груди ненадолго, передалась от друзей вечным зовом к свободе.
   Пускаться в авантюры пожилому человеку больше не хотелось. Пережил он уже всё это - недолгие сборы, спонтанные решения, необдуманные срывы. Хотелось предсказуемости, спокойствия. Выбора не было. Надо было бежать вслед за цыганской звездой кочевой.

   Сергей сдал Андрею сохранённые 800 рублей на проезд. Андрей достал свои деньги, сосчитал и аккуратно сложил в бумажник.
   -Всё собрали? Ничего не забыли? Пушку оставляем, нам бы свои вещи поместить. Едем на такси (к Сергею). Наши вещи в маршрутку не влезут, да и до Артыбаша их в руках не донести. Да ты не волнуйся за деньги, Серёга. Долг на тебя не навесим. Ты же не виноват, что так всё вышло. Мы с Андрейкой по родственникам прозвонили, недостающую сумму на такси нам уже выслали. В Артыбаше снимем, рассчитаемся с таксистом. Готовы? Звоню.
   Сергей готов не был. Сомнения от непредсказуемости предстоящей поездки скреблись предательской дрожью. Скинут на полдороге, в тайгу, куда денег хватит, и поминай как звали. Заткнул свои сомнения подальше и отдался на волю случая, тупо, с пустой башкой и глупой мордой.

   Андрей довёл ребятам результаты переговоров с таксистом:
   -Выезд в 11 часов. Ставь чайник, Андрейка. Надо проглотить что-нибудь, хоть "ролтон". Дорога дальняя, шесть часов в пути. Сколько там? (достал коробку с лапшой). Десять штук. Забирай остальные, Сергей. Хоть не с пустыми руками домой зайдёшь.
   Собрали в углу оставшиеся продукты, макароны да масла с пол-литра, картохи килограмм. Подставили туда же тепловую пушку. Пусть Сардар думает, как со всем этим поступить. Может, хоть в отсутствии бригады появится, подавившись своим брошенным без присмотра богатством.
   Цыгане продуктами побрезговали. Сергей забрал макароны и полпачки чая - его недельный заработок, уворованный. Что он скажет жене по приезде? Мужчина-добытчик! Горе сплошное - не мужик!

  -И вот ещё! - заявил Андрей. - Выгребайте-ка всю мелочь из карманов. Таксист приписал дорогу от турбазы до Артыбаша. Двести рублей не хватает.
  Сергей прикинул с тоской, с поклажей от центра до дома пешком ему не добраться. Припрятал три "пятерика" на трамвай, остальную мелочь скинул Андрею.
   -Не хватает, - подытожил Андрей. - Довезёт! Неужто удавится за стольник?!

   -Да ты не паникуй, Серёга! - успокаивал Андрей, отхлёбывая свой последний на озере чай. - Прорвёмся! Приедем в Бийск, найдётся тебе работа. Не пропадём! Братан дом собирается поднимать, ему фундамент залить надо до снегов. Помнишь братана? По телефону вас знакомил. Он тебя помнит.
   -Умеешь на коне скакать? - встрял Андрейка. - Коров надо пасти. У меня дядька в Буланихе коров держит. Пойдёшь в пастухи? Да чему там учиться, Серёга? Сел, поехал. Один в поле, степь, свобода! Так пойдёшь пастухом, Серёга?
   -Дай-ка сигаретку, Андрейка, - Сергей выдавил просьбу, не слушая себя, слова сами вылетели. Рука бесконтрольно потянулась к пачке "Кента" на столе.
   -Сколько не курил? - спросил Андрей. - Три года? Зря это ты, теперь опять бросать придётся. Да кури уже! Понимаю..., чего уж там.

   Таксист подъехал минута в минуту - пунктуальный. Вышел - спортсмен-боец с 90-х, с успевшим образоваться брюшком. Приземистый, подбитый, коротко стриженный с выбритым прямым затылком. "Этот точно в лесу скинет, - определил Сергей. - Сюсюкаться не станет. Таким за слово ответ придётся держать, не докажешь, что денег не хватает".
   -Это вы до Бийска, пацаны? - Поздоровался за руку со всеми, представился: - Пашка.
   Грузимся! Поехали! - без лишних слов.
 
   В Артыбаше остановились, цыгане заскочили в банк, сняли деньги со счёта в пять минут - удачно скоро. Встали кружком, перекурили перед дальней дорогой. Андрейка сунул Сергею полпачки:
   -Кури, Серёга! Мне надо будет, у тебя стрельну. А то ты стрелять не приучился.
   Телефон Андрея залаял цыганщиной, предвещая неприятности. Бригадир поднёс к уху мобильник:
   -В домик зашли чаю попить, - Андрей попытался отсрочить отчёт перед Сардаром. - Отдохнём чуток, выйдем на работу.
   Слукавить не удалось. Андрей поморщился, отстранился от телефона и отключился. Тут же задребезжало у Андрейки:
   -Да пошли вы все! - не сдержался тот с молодым запалом. - Кто на вас бесплатно батрачить будет?!
   -Позвонит тебе, скажи, что работать не будешь, - наставил Сергея Андрей. - А лучше, занеси его в чёрный список.
   -А мы вот так сделаем, - Сергей отключил свой телефон.

   В машине Андрей рассчитался с Пашкой. Мелочь высыпал на приборную доску:
   -У нас не хватило немного.
   -Бежите? - угадал шофёр, вдавливая педаль газа. - Да знаю я вас! Не первый раз беглецов вывожу. Я вас ещё в первый день приметил. У меня катер стоит как раз у ближайшего причала. Долго продержались. Неделю? Больше? От этих нерусей все бегут. Капитаны на вас ставки ставили.