Долюшка женская. Глава 9

                9. Будни
        Незаметно получилось,  что Зоя Петровна стала  распоряжаться чем кормить Светланку, когда её мыть, как лечить. Назавтра после больницы она уверенно заявила:
-Ну, матерёшка, жидкое у тебя молоко, не наедается девка, всё плачет и плачет.
      Вскипятила коровье молоко, налила в бутылку, одела соску и дала новорождённой внучке.
-Вы что, Лидия Ивановна сказала только грудным молоком кормить. Нельзя коровьим, оно жирное.
-Много твоя Лидия Ивановна знает. Я троих вырастила на коровьем молоке, некогда нам было с детишками возиться. Бутылку с соской приготовлю и на ферму побежала, бабка старая парализованная присмотрит, молока добавит. А то хлеба нажуём в тряпочку, ребёночек насосётся и посапывает. Мы ведь как вы, дома не сидели.
      Вечером Катерина подтопила камин, приготовила ванночку с тёплой водой и марганцовкой, чтобы  помыть Светланку, Зоя Петровна заявила:
- Ты что, каждый вечер собираешься её купать? Вчера же купала! Мы детей только в бане мыли, в тепле-то нагреется и никакие болезни не страшны. Что ты её в кухне будешь мыть? Прохладно.
-Так ведь тепло у печки.
-Каждый вечер будешь топить? Днём топим, когда варим. Дрова - то не казённые поди.
Режим питания конечно же был нарушен, все советы Лидии Ивановны Зоя Петровна отвергала.
-Какие  там часы кормления, придумают же, - возмущалась Зоя Петровна, - заплакал ребёнок - значит мокрая или  исть хочет, дай молочка, жалко что ли? Сами-то едим когда захотим, а не по часам.
      Катерина  целый день только и делала, что бутылочку с молоком Светланке подогревала да  в ротик совала.
     Через неделю Зоя Петровна заявила, что надо бы немного манки добавлять , что от одного  молока толку?
 Катерина не могла с ней спорить,  Пётр поддерживал во всём мать.
      Светланка плохо спит, ворочается, свекровь сказала, что это щетинка.
- Лечить её надо так - напаришь в бане и натираешь хлебным мякишем, смятым в колобок с мёдом.
Сделали. Вроде помогло. Потом молочницу на язычке свекровь вылечила мёдом. Потом на головке появились у Светланки  коросточки, опять свекровь с советом:
- Напарь  в бане и чеши мелким гребешком.
«А может и права свекровь? Не все же её советы плохие…. Может в самом деле у меня молоко жидкое?»
         Постепенно Катерина совсем перестала кормить Светланку грудью. Насосавшись коровьего молока  с манкой, она перестала брать грудь. Катерина пыталась сцеживать  своё молоко, но, видимо не до конца, молоко присыхало.
      Ребёнка замучила отрыжка, постоянное икание, свекровь говорила, что она воздуха наглоталась.  Катерина считала, что дырочка в соске слишком большая, Светланка никаких усилий не прикладывает. Сменила соску - ребёнок нервничает, плачет, соску язычком выбрасывает из ротика. Катерина приговаривала:
-Разленилась ты, моя крошечка, не хочешь трудиться, легче, когда молочко само льётся.
     Днём Светланка плакала, Катерина делала массаж животика и клизмочки,  по ночам просыпалась, тоже плакала. Катерина  ходила по комнате, прижимая  ребёнка к груди и переживала, что Зоя Петровна обязательно выскажет, что сноха неумеха городская, даже ребёнка успокоить не может, а ей завтра  не выспавшейся на работу идти. Пётр спит, как будто и не слышит, что дочь плачет.
     Лидия Ивановна забежит, посмотрит Светланку, советы даст что и как.  Катерина молча кивала, а когда  через месяц принесла  дочь в больницу взвешивать, Лидия Ивановна  удивилась,  как много ребёнок прибавил в весе.
-Грудью кормишь?
-Уже почти не кормлю.  Зоя Петровна сказала, что у меня молоко жидкое, коровьим стали подкармливать.
-Сама она жидкая,  Зоя Петровна. Что же ты раньше молчала? А сейчас уже поздно об этом говорить, молоко-то твоё присохло, придётся продолжать коровьим кормить. Как спит? Беспокоит что-то?
-Беспокоит. По ночам почти не спим, наверное животик болит, я ей массаж сделаю, вроде заснёт. Зоя Петровна сказала, что клизмочки надо делать.
-Что  ты Зою Петровну слушаешь? Вот оттого и животик болит, что неправильно кормите.  Давай водички кипячёной три  раза в день. Вот тебе витамин «Д», капай в молоко. Я понимаю, что Зоя Петровна рядом и всегда со своими советами, но иногда можно и ослушаться, ребёнок-то твой. На свежий воздух ходи, гуляй чаще.  Приучай. Скоро в ясли понесёшь, туда я часто хожу, смотреть буду за ней.
      Через полтора месяца Катерина понесла Светланку в ясли. На круглые сутки не оставила, жалко. Утром уносила,  вечером  после работы  забирала.
 -Сама мучаешься  и ребёнка мучаешь, - говорили ей в яслях. Но Катерине так было спокойнее.

      От мамы пришло письмо,   в конце  марта, в весенние каникулы школьников, обещала приехать в гости, внучку повидать.
      Накануне пришла телеграмма. Катерина с радостью сообщила об этом Петру:
-Петя,  ты маму встретишь?
-Встречу.
        Но вечером, когда она пришла домой с работы, притащив на руках Светланку, завёрнутую в одеяло, застала мужа спящим на полу, пьяного. Кое-как она сняла с него грязную фуфайку и рабочие брюки, затащила из последних сил на кровать.
      Катерина по-прежнему никак не звала  свекровь,  поэтому общаться с ней было очень тяжело. Она считала, что это предрассудки, называть чужую женщину «мамой», уж лучше бы звать Зоя Петровна, как до свадьбы звала. А в результате не только она, но и многие её знакомые свекровей не звали никак, «мамой» язык не поворачивается, а по имени-отчеству не принято. Сейчас, когда родилась Светланка, она иногда говорила, как будто от имени внучки: «А вот сейчас мы бабушку попросим  дать нам то-то или сделать то-то».
И сейчас она, держа на руках Светланку, проворковала:
-А вот сейчас мы бабушку попросим с нами поводиться, да Светланка?
-А ты куда?
-Да мама приезжает, телеграмма пришла. Попросила Петю, чтобы встретил, а он пьяный.
- А кого ты попросишь?
-Не знаю, может Ольгу попрошу, на накладушке съездим.
-Ольга и одна, без тебя может съездить. Куда я так надолго с ней останусь?
       Катерина побежала  к Ольге, вызвала на улицу, объяснила что и как. Ольга не раздумывая пошла на ферму, попросила у ночного скотника лошадь с накладушкой, умело запрягла, накидала побольше соломы и открыв ворота фермы, стукнула Серого вожжами по крутым бокам, крикнула:
- Катюша, заваливайся в солому.
Катерина виновато посмотрела на Ольгу:
-Оля, Зоя Петровна не разрешила мне с тобой ехать, мол надолго не останется со Светланкой.
-А не пошла ли твоя Зоя Петровна куда не следует?- заорала Ольга. - Ты не виновата, что её сын нажрался в стельку вместо того, чтобы родную тёщу встретить, вот пусть и водится с внучкой. Давай садись быстро,  - и со всего маху дёрнула Катерину  за руку, та упала в солому и они захохотали, барахтаясь.
-Дождётся твоя свекруха,  доберусь я и до неё и до Петьки.
-Оля, вот хорошо, что ты такая смелая, а я трусиха. Знаешь что она мне устроит, когда  мы с вокзала приедем?
-Да ничего не устроит, Светланка сейчас уже пятый сон видит. Да и при твоей маме она будет лисой ходить. Знаю я эту породу, знаешь как они перед чужими любят хорошими казаться.

        Дни летели за днями. Вот и мама погостила, повидались, наводилась со Светланкой, даже в ясельки её в эти дни не носили. И сами  наговорились от души, узнала Катерина все новости в Чекуновой, в Чёрном Яре, кое что  о знакомых в Красногорске.  Две сестры двоюродных вышли замуж, тоже ждут детей, беременные.  У дяди Лёши с тётей Любой старшая дочь Людмила  уже много лет замужем, детей не было, видимо окончательно убедилась, что не будет или позавидовала, что даже у молоденьких  двоюродных сестёр дети появляются, взяли мальчика в детском доме в Красногорске. Мальчик красивенький такой, светленький, голубоглазенький, года два уже ему. Так всем в родне понравился.
- А как дальше? Вдруг  мать объявится, заберут, а Люся   с Андреем привыкнут, жалко будет отдавать , - спросила Катерина.
-Да нет, не заберут, мальчик из дома малютки. Какая-то видимо молоденькая родила и оставила.
-Ну и слава богу, что у Люси с Андреем сейчас тоже ребёнок, сыночек. Вы знаете, мама,  я только сейчас поняла, какое  это счастье иметь ребёнка. Я вот за свою Светланку душу бы отдала.
-Я тоже дочка, за тебя душу отдам.
-Мама, а как бы вы относились к человеку, который ребёнка в доме малютки оставил?
-Я бы презирала такого человека. Это не мать. Даже кошки не бросают своего дитя. А что ты спрашиваешь?
Катерина тут  же перевела разговор на другую тему:
-Вы  знаете мама, недавно Ольга, моя новая подружка, ну которая встречала на лошади, рассказывала, как  кошка доверяла ей с котёнком водиться, умора.
     Мама уговаривала Катерину приехать  летом  с Петром и Светланкой  в гости в Чёрный Яр, хочется ей перед знакомыми похвастать внучкой. Все удивляются, что Катерина так резко  всё  бросила и уехала, только дядя Лёша  хохочет, говорит:
-Чекуновская  порода, как решили, так и будет, ничьих советов не спрашивают. Ученого учить - только портить. Мой тесть такой же решительный был.
        Проводили маму. На это раз Пётр пришёл с работы трезвый. Он вообще пока мама гостила был тише воды, ниже травы, какой-то неразговорчивый, молчаливый. «Как будто недовольный», -  думала Катерина и была как между двух зайцев - и тому хочется угодить и другому.
      Мама не расспрашивает про их житьё - бытьё, чтобы свекровь или Пётр не услышали что они шепчутся, но видимо что-то ей не нравилось, молча вздыхала:  «Ах доченька, доченька.»
         «Ну что «доченька?- хотелось крикнуть ей, –я не виновата, что полюбила твоего племянника и что у тебя так всё в жизни с отцом получилось, твоя  жизнь - отпечаток моей жизни». Но она молчала. Как она могла это сказать? Да и чем мама виновата? Она сама жертва своей жизни.
«Милая мамочка, как мне тебя жалко. Как я тебя люблю. Как мне хочется забрать Светланку и уехать с тобой. Но всё - поезд ушёл. Больше я отсюда никуда не уеду - связана руками и ногами. Как ты, мама, говоришь, куда иголка - туда и нитка, а Петя моя иголка, я всего лишь нитка».
     Да дело не в этом. Нитка может и оторваться от иголки, сколько хочешь случаев.

     Как-то,  когда Катерина узнала  что за синеглазая певунья в стогу с Петром ночевала, когда в деревне его все потеряли, она устроила ему большой скандал и сказала, что уедет вместе со Светланкой, он сказал - поезжай, а  дочь мне оставишь. Когда она ответила, что в деревне все её знают как хорошую мать и хорошего человека и ребёнка не отберут, Пётр заявил, что  если он захочет - заберут.
-Не думай, что к тебе здесь хорошо относятся. Это от того, что ты в нашу семью попала.  А если будем разводиться - дядька председатель будет на моей стороне, дядька бригадир - тоже, тётки подпишут какие надо бумаги.
«Вот куда я попала - в осиное гнездо. Не зря Елизавета Павловна говорила, что Воронины все такие подвидные. И Ольга говорила, что Воронины знают с кем дружить и знают перед кем хорошими казаться».
       Одно  жалеет - поздно узнала про этот случай осенью. Могла бы уехать, пока Светланка не родилась. Многие видимо в деревне знали, Ольга знала, но жалела Катерину беременную, не хотела расстраивать. Когда Светланку  в ясельки начала носить, в подружки к ней стала набиваться  соседка, Людмила. То прибежит соли немного попросить, то спохватилась - мыла нет, а магазин закрыт,  то нет ли у неё таблетки аспирина, у мужа температура поднялась… Придёт и стоит, стоит, все новости  деревенские обсудит.  Катерина гладит бельё, стирает пелёнки в корыте, посуду моет, а Людмила всё с разговорами. Как-то разговор коснулся того, что в деревне о себе узнаёшь последней, вся деревня говорит, а ты не знаешь.
-О ком говорит?- спросила Катерина, а сердце забилось. Она часто думала,   что-то от неё скрывают -  кто с намёками, кто жалеет, кто Петю ругает, но все  что-то скрывают. «Вот у Люды-то я сейчас и узнаю, не зря говорят - болтун - находка для шпионов». И узнала.
        Оказывается тётка Анисья переживала, кто ей деньги за картошку отдаст, которую сдал на базу Пётр, если с ним что случилось. Бога молила, лишь бы не утонул, а то все денежки намокнут, пропадут. А потом ещё день переживала, почему Пётр ей деньги не отдаёт? Он молчит и она молчит. А он молчал, потому что думал что Валька отдала, а Вальке не до этого было. Она на улицу боялась выйти, вся шея была в следах  ночи любви в копне. Только на третий день Валька ей деньги отдала, сказала, что вместе с Петром ездила на базу, вот и забрала их, чтобы не потерял.
        Вот почему, когда приехали трактор вытаскивать, Пётя не вылез из копны, потому что там с Валькой был. А может и трактор не заглох, а повод был  ночь с ней провести. Хотела она Люду оставить в подружках, новости деревенские через неё узнавать, да передумала. Вспомнила свою первую учительницу,  Александру Ивановну, как она говорила: «Попа  за глаза как только не обзовут, а в церковь приходят - батюшка ты наш дорогой…». Главное - не ходите и не передавайте, что там в деревне обо мне говорят. Вот так она и Людмиле сказала, а дома Петру устроила скандал, который ничем хорошим не кончился.
 
        Дни пролетали за днями - ферма, домашняя работа, детские ясли. Пьянки мужа не прекращались, а становились всё чаще.  Работал без выходных и это его вполне устраивало, домашнюю мужскую работу делал на тракторе, мать тоже всё  устраивало. В праздники люди собираются компанией с друзьями и родственниками,  у Ворониных - мать пьёт на работе с подружками - доярками, приходит изрядно пьяненькая; сын тоже пьёт на работе, неизвестно с кем и где, возвращается едва живой.  Когда Зоя Петровна трезвая, посылает искать Петра. Остаётся со Светланкой. Катерина после работы, устала - не устала, в десять вечера идёт искать мужа. Первым делом направляется  в  гараж, где ставят трактора - там пьянки у всех  мужиков и все сходбища. Ходила, а куда же  деваться? Но однажды, при мужиках, он  как только мог отругал её, обзывал  и материл. Ни один мужик его не оборвал, сидели, улыбались тому, какой концерт устроили Воронины. Катерина прибежала домой вся в слезах и сказала, что больше она никогда за ним не пойдёт, столько позору приняла. Но если у них там есть самогонка, Петра  от неё не оттянешь.
Свекровь сказала:  - Как не пойдёшь? Ты жена, обязана.
На завтра Катерина с грустью говорила Петру:
-Как тебе не стыдно? Ты меня вчера как только не выставил! Мария Мошкина  хвасталась на ферме, что Григорий ни разу её плохим словом не назвал, хотя, говорят, она всех до него прошла, а я тебе девушкой досталась и ты меня  материл, как только мог.
-Так я так, для связки слов. Гришка знает, что она б….,  вот и не называет. Знал кого брал.  А если ты не такая, так что обижаться?
-Твои собутыльники не знают, подумают что я вправду всё прошла, раз ты меня материшь.
-Да давай, не собирай ерунду.
        Обижалась, ругалась, уговаривала, всё бесполезно. Пётр как будто даже и не понимал, что что-то неправильно делает, всё нормально, так и положено, все мужики пьют.
-Петя, я ничего не имею против - пей, но ты ведь знаешь как ты быстро пьянеешь, не дай бог замёрзнешь где пьяный.  Ну почему у тебя нет друзей, почему одни собутыльники? Сегодня ты с одним пьёшь, завтра с другим. Кому халтуришь - с тем и пьёшь. Им доброе дело делаешь, каждый день разным людям, а себе медвежью услугу - сам спиваешься и дома скандал. Хватает праздников, день рождений, найди себе хорошего друга, давай будем гулять семьями, у них собираться или у нас. С детишками, культурно, мы бы закуски приготовили. Ведь есть же здесь хорошие пары!  Вон ветеринар Сергей с женой, Алексей Сидоркин с женой, разве ты с ними до Армии не дружил? Вот даже Клавдия со своим мужем к нам в праздники не ходят. А почему? Потому что ты постоянно где-то пьёшь и домой уже готовый приходишь.  Мне тоже неприятно видеть тебя постоянно пьяного.
      Катеринины наставления Пётр выслушивает молча, о чём-то думая. Когда Катерина спрашивает:
-Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
Он отвечает невпопад:
-Думаю,  пол надо летом перестелить, свинья весь выворотила.
-Ну вот, опять о скотине. О себе подумай.
 Катерина понимает, что он просто  - напросто её не слушал, он думал о своём, о том, что нужно маме, а не жене.

       И опять Катерина ищет оправдания Петру. Она вспомнила одну притчу, которую давно - давно рассказывала ей мама: «Моисей, странствуя по пустыне, услышал, как один пастух молится Богу: «О, Господи! Как бы мне встретиться с тобой и  стать твоим рабом, я бы обувал, мыл и целовал твои ноги, расчёсывал волосы и приносил молоко от самой лучшей своей коровы».
Моисей сказал: «Ты богохульничаешь. У Бога нет тела, ему не нужны ни обувь, ни одежда, ни еда, ни прислуга.»
Пастух опечалился. Но Бог сказал Моисею: «Зачем ты отогнал от меня верного раба моего? У всякого человека свои мысли и свои речи. Что нехорошо для одного, хорошо для другого. Слова ничего не значат. Я вижу сердце того, кто ко мне обращается».

     Вот я бы ещё сердце своего Пети слышала и видела, любовь бы его видела, заботу и ласку. Тогда простила бы ему то, что взгляды на жизнь у нас разные. Может простила бы и то, что пьёт очень часто.