Долюшка женская. Глава 13

              13.  Деревенская     жизнь…
         Катерина вышла на работу в самый разгар сенокоса. Серёжу отдала в ясли - сад. Летом  совхозных коров  гоняли в  стадо, приходилось к пяти  утра бежать на ферму, а к восьми  домой - будить детей и  нести в детский садик. Серёжа оказался на редкость терпеливым ребёнком, мог проснуться и лежать подолгу с открытыми глазками, а к  Светланке стоило только подойти - она сразу открывала глаза и начинала собираться. Зато папу очень часто приходилось будить с боем. Были случаи, что в Катерину летело всё, что лежит под руками - на тумбочке, рядом с кроватью. Как-то раз  бросил в неё и разбил новый электрический утюг, в  другой раз - будильник.
          Катерину, как маму с грудным ребёнком, на дальние покосы не отправляли, по определённым часам она бегала в ясли - кормила  ребёнка грудью. В свободное время  между  работой на ферме занималась  огородом. Соседка  Анна Семёновна предложила ей цыплят:
-Надоели уже эти квочки, парят и парят, никаких яиц не видим. Уж что только не делала: и под ведро садила и в воде холодной мочила, бесполезно. Опять, зараза, в картошке тайком выпарила. Потеряла я  курицу, нет и всё, ну, думаю, собака  симаковская утащила, вчерась смотрю - выводок ведёт. Куда их столько? Одних яиц да  пшена сколько надо.
-Конечно  я возьму, с удовольствием. Надо скотинку потихоньку заводить.
-Ито девка, надо. Как в деревне без скотины? Намедни встречаю твою свекровь, несёт пол литровую баночку молока, спрашиваю куда Зоя Петровна с молоком?
 -Да Светке понесла, внучке.
-А что так мало, она ведь не одна, Катерина с Петькой, малец опять же. А она говорит: « А вот родили своего мальца, пусть сами и кормят».
- Да этому мальцу и не нужно молоко, пусть успокоится, он у меня на грудном. Когда подкармливать начну, сама разберусь, где брать.
-А где брать-то? Петро ведь косит матери сено,  молока-то поди заслужил?
-Да ладно,  тётя Нюра, пусть они сами разбираются с  сыном. Вы мне  вместе с цыплятами курицу отдадите,  пока они маленькие? Хотя бы недели на две,  потом верну, а то у меня даже садка для цыплят нет, я  заплачу вам и за цыплят и за курицу. А двор у нас большой, травка, вырастут.
-Да конечно, Катя, возьми. Свои люди, рассчитаемся, не переживай, дело соседское. Может платье мне сошьёшь, сноха мне на женский день отрез сатина подарила.
-Конечно  тётя Нюра, сошью. Приносите.
       Светланка была в восторге от цыплят, если бы не курица, которая бдительно охраняла своё потомство, затискала бы.
       Молоко выписала в совхозе. Правда выписывали  по определённому лимиту - своим рабочим всего двадцать  литров в месяц. Маша предложила выписать ещё и на неё, все - таки сорок  литров будет. Молоко  Катерина для себя доила от самой любимой коровы, Милки. Сразу наливала в свой бидон, чтобы не мешать с другим.
Пётр пил молоко и похваливал:
-Вот у нас Зорька хоть и старая, но молоко самое вкусное.
«Вкусное, вкусное», -  думала про себя Катерина,  усмехаясь.
       Так бы и  думал Пётр, что пьёт  домашнее молоко от материной Зорьки. Но в один прекрасный вечер, у Катерины был выходной, она собралась на ферму за молоком - с трёхлитровой стеклянной  банкой   выскочила на улицу.  Пётр перекалывал  за воротами дрова,  рядом, прислонившись к забору, стояла свекровь.
- Ты куда с банкой? -спросил Пётр.
-За молоком.
-Так подожди, с матерью вместе уйдёшь.
-Мне в другую сторону, – и пошла в сторону фермы.
-Я кому сказал, вернись, - закричал ей вслед Пётр.
-Успокойся, баба Зоя только Светланке носит раз в неделю пол литровую банку, а нам с тобой тоже надо.
-Могла бы и сама прийти, если надо. Вишь гордая какая, поклониться боится, - проворчала свекровь.
      Но Катерина не стала слушать продолжения, побежала на ферму. На обратном пути зашла в детский сад, забрала детей. Петра дома не было, вернулся  изрядно выпивший, закатил скандал за молоко:
-Ещё я с фермы молока не пивал. Чёрт знает какие там коровы, все маститные.
-Да не говори ерунду, маститные!  У нас ветеринар за этим строго следит. У вас с матерью всё, что у других - плохое, только у вас всё хорошее и только вы хорошие. Зато  родному внуку молока твоя мать пожалела, даже  людям говорит, родили - пусть сами кормят. Вот я и кормлю сама, неужели я на молоко себе и сыну не заработала?
-Вот сплетни и собираешь по деревне. Кто мог такое про мать сказать? Завидуют ей, то и настраивают тебя против неё.
- Давай не будем ругаться. Хочешь молока от своей Зорьки, тем более ты косишь сено для  неё, носи сам или, ещё лучше,  у матери напивайся вдоволь, пока она не сдала в совхоз. Мы вместе жили, она всё молоко старалась сдать, а сейчас тем более.
      Пётр схватил с полу банку с молоком и вышвырнул во двор, банка разбилась. После этого успокоился, лёг на кровать  и минут через пять  спокойно заснул. 
 
      А Катерине не до сна, мысли не давали покоя. «Говорит, что мне наговаривают. Анна Семёновна не какая-нибудь сплетница, наговаривать не будет, говорит что есть. Да  свекровь сама не раз упрекала меня, ещё когда Серёжа не родился, что кормить его не будет. Тётя Нюра сказала правду. Нет, надо обзаводиться скотиной, чтобы  не ходить и не кланяться  свекрови. И Петя будет на свою скотину работать, а не на материну. Тётя Нюра сына женила, сразу им телёнка отдала, поросёнка, цыплят. Дочь в прошлом году вышла замуж, тоже ей хочет нынешнего телёнка отдать осенью.  Правда говорит, что Надя пока не хочет корову,  ребёнок маленький. А наша ничего нам не дала, хотя мы на её скотину четыре года что-то влаживали.  И всё-таки я права, буду брать молоко с фермы», - подумала Катерина и незаметно заснула.

           Катерина твёрдо решила обзаводиться хозяйством. За огородом у них был пустырь,  заросший репьём, ещё с весны  она задумала  расчистить его и летом выкосить. Осенью можно купить поросёнка,  подстилку ему  надо.  Уверена, что от свекрови сена не дождаться, хотя Петя ей косит и волокушу сам ставит.
           Катерина чуть не устроила пожар: решила собрать в кучу всю  сухую траву, репей, крапиву, оставшуюся с осени, и сжечь. Нагребла несколько куч, только успела одну поджечь, дунул ветер и пошёл огонь полыхать по сухой траве.  Катерина  стащила с себя куртку и стала бить горящую траву.  Огонь тонкой змейкой убегал всё дальше и дальше, растянулся во всю ширину пустыря, ещё немного и дойдёт до соседского забора, а там дальше – и до домов….  Сердце забилось, Катерина так испугалась, что не знала что делать - пустырь за домом, прохожих никого. Рядом  копошилась Светланка. Вдруг она сорвалась с места и побежала к дому. Обратно они уже бежали с отцом, который во дворе клеил велосипедную камеру, так с камерой и прибежал, ей же и хлопал по огню, резина хорошо тушила бежавшую впереди его, горящую змейку. Кое - как справились, от усталости упали тут же  на нагребённую в начале пустыря кучу сухостоя, которую обошёл ветер. Глянули друг на друга и долго хохотали - толи шок выходил смехом, толи смешные  оба были - все в саже, испорчена куртка и  велосипедная камера.
-Ну вот, и клеить не надо, дашь денег на новую, – смеялся Пётр. Катерина согласно кивала головой и тоже  смеялась.
       А Светланка была в это день героем, большое дело сделала, деревню спасла от пожара, а мать от такого позора!  Мать с отцом не нарадовались на неё: не ребёнок - золото, умная и сообразительная растёт.

       Весь май Катерина урывками, между домашними делами,  тяпкой убирала сорняки, не давая им разрастись. И вот трава подходящая, попросила у соседки литовку и пошла косить. «Ну что в этом сложного, маши да маши», - думала она.  Попробовала, получается. Подошёл дед  Пахом:
-А я думаю, кто это там литовкой машет? Смотрю - Катя. Вот тебе и городская!  Зойка всё говорила, что сноха городская, ничего делать не умеет, а ты вона - ка, косишь. Девка, дай-ка я тебе покажу:  литовкой надо не махать, а плавно вести.  Ты рубишь, а надо плавно укладывать траву на землю. Опирай литовку  на пяточку к земле. Вот видишь, конец этот называется пяточкой, обопри на него литовку и плавно проезжай по траве.  Тогда и острый конец литовки не будет в землю втыкаться. Да не спеши, размеренно, старайся траву косить под самый корешок.
        Да куда ты торопишься, по  десять сантиметров оставляешь? О, да у тебя и литовка - то ни на что не похожа. Где взяла? У Матрёны? Ну правильно, кто же тебе хорошую литовку даст? Погодь, я сношу её, отобью. Поди пока чаю попей.
Через полчаса дед Пахом вернулся с литовкой:
-Ну вот, теперь можно и косить. Вот тебе  брусок, будешь вот так точить её. Покосишь немного - подточи, покосишь- подточи и у тебя трава как по маслу пойдёт. На, пробуй.
-Ну вот, теперь получше, ты, девка, на ходу схватываешь. А Петька-то  что сам не косит?
-Некогда ему, дядя Пахом.
-А, - махнул рукой дед и пошёл, - вот она жизня совхозная, и всё им некогда.
-Так дядя Пахом,  в колхозе тоже всегда некогда было.
-Так в колхозе всё сообща делали и потом кому сколько надо давали.
-Не кому сколько надо, а кто сколько трудодней заработает, дядя Пахом. Спасибо вам большое,  что научили косить.
-Наука не сложная, было бы желание, а у тебя вижу оно есть.
-Дядя Пахом, если вам надо рубаху сшить или тёте Марусе платье, вы приходите, я сошью.
-Добрая ты девка и благодарная. Ну ладно я пошёл, коси давай, - дед Пахом в  развалочку, покуривая,  пошёл от пустыря.
     Катерина продолжала косить, не всегда получалось, носок литовки так и норовил врезаться в землю, Катерина вся в поту, докосила до конца.
      
      Через три дня кошенина подсохла, надо было её сметать на сеновал. Посмотрела на небо - тучи ходят. «Хоть бы дождь не пошёл, а то всё вымокнет».  Она сгребла сено в валки и начала в старой  простыне таскать в пригон, чтобы поскорее.  На сеновал из под крыши всегда успеет сметать. В это время пришёл домой Пётр.
-Что это за сено у тебя, куда ты его?
-Сама накосила на пустыре, вот таскаю, думаю поросёночка купим, хоть на подстилку.
- Делать тебе нечего, поросёночка  захотела,  у матери же два, что она нам мяса не даст?
-Она нам много дала зимой, когда мы отделились.
      Пётр хотел что-то возразить, но промолчал. Вспомнил наверное как зимой пару раз украдкой приносил от неё в кармане по кусочку мяса. В это время как раз был на ремонте в МТМ в Новореченском, надо было обед с собой брать. Катерина мясо сварит, на обед  ему завернёт, а из бульона суп заправит картошкой, чтобы дома поесть.
    Пётр молча взял вилы и навильниками стал таскать сено. Катерина исподтишка любовалась им:  что - что, а сельскую работу он делал играючи - красиво, ловко. Только успели стаскать сено, громыхнул гром и начался сильный проливной дождь. В этот вечер Пётр был какой-то тихий, спокойный, даже подошёл к Серёже, когда Катерина после дойки принесла его из яслей. Долго смотрел на него и, словно бы удивившись, сказал:
-Смотри, а он на меня похож. Такие же синие глаза, как у меня в детстве.
-У тебя и сейчас у пьяного такие же синие. Ты  всегда удивляешься когда я  говорю, что сразу вижу,  когда ты выпил, да по глазам и узнаю.
      Катерина готовила ужин, Пётр читал Светланке  «Мойдодыра»,  Серёжа мирно спал в кроватке. «Вот всегда бы так, - думала Катерина, - больше  мне ничего и не надо - тепла   и лада в семье и чтобы Петя каждый день трезвый был».
      Но нельзя было нисколько,  даже в душе, хвалить мужа, обязательно какой-нибудь скандал получится назавтра. «Сглаживаю я его что ли своими чёрными глазами? Не зря видимо я из цыганской породы».
      Но это было завтра, а сегодня Пётр был ласковый, разговорчивый, мирно соглашался со всеми её планами на будущее.