Долюшка женская. Глава 16

16. Хозяйство    растёт
        Второй  год пошёл, как они живут отдельно.  Да, время летит очень быстро, незаметно. Незаметно?  Это когда  время  уже пройдёт, оглянешься назад, кажется незаметно пролетело, а вот когда оно идёт…
        Катерина вспоминала прошлую зиму и сама себе удивлялась - как  она её  пережила?  Пришлось всю зиму вечерами сидеть за шитьём.  Обшивала две деревни - кому халаты, кому платья, мужикам рубашки. Три рубля дадут за работу - купит хлеб, килограмм сахара,  два килограмма лапши, две пачки маргарина, а на остатки Светланке конфет немного и печенья. Лишь бы своей получки хватало, занимать - то не у кого, все так живут. Впереди декрет, когда ещё за больничный получишь? Пётр приходил домой злой как чёрт: если макароны отварные и обжаренные - он заставлял варить суп, если суп- заставлял жарить картошку. В эти месяцы как раз был на ремонте в МТМ, каждый день надо дать рубль - на обед и пачку курева. Аванс принёс  тридцать  рублей, а  от получки –  четыре рубля донёс до дому.  То ли пропил, то ли потерял? У него разве узнаешь - то отшутится, то заругается.  Самсон Данилович рассказывал, что подобрал его  пьяного на бровке снега у дороги, когда ехал в своей сельсоветской кошёвке с совещания из Новореченского. Не Самсон Данилович - замёрз бы.
      Как там очутился, почему вместе со всеми не приехал на совхозной летучке? Разве узнаешь у него?
       Вечер. Закончила  шить.  Светланка спала крепким сном. Петя  пошёл к матери «посидеть». Катерина всегда возмущалась - почему ты не дома «сидишь», а к матери ходишь?  Неужели тебе дома заняться нечем?
-А что, тебя караулить?- отвечал он.
      Вот и в этот вечер возвратился очень поздно,  изрядно пьяный, злой. Прошёл в кухню, заглянул в кастрюлю:
-Опять суп? Надоела уже со своим супом.
-Петя,   ты бы принёс зарплату домой и  на обеды  тебе не приходилось бы брать, может и суп бы был понаваристей, консервы можно было бы покупать или тушёнку, - возразила Катерина и пожалела. Ведь знала же - пьяному отвечать, что собаку дразнить.
 Пётр схватил кастрюлю с супом и бросил со всего маху на пол к двери.
- Ты вот в столовой питаешься,  хоть раз в день мясное ешь, к  матери ходишь - кашей с мясом закусываешь. Ты же знаешь, что нет у нас мяса, картошку  тоже нам с выдачи дают. Суп тебе дома не нравится…  А  хотя бы раз поинтересовался, чем Я питаюсь? Тем более я беременная, ребёнку витамины нужны, -  осмелилась   возразить Катерина.
-Да кто тебя просил беременеть? Ты же сказала, что работаешь, прокормишь своих детей,  я что ли кормить тебя должен? - заорал Пётр.
-Тише, Светланку разбудишь, иди давай спать, - стала успокаивать его Катерина.
-Только с тобой, - стал обнимать её Пётр.
«Вот так всегда.  Свекровь  хвастает – у Петьки-то у нас хороший характер, отходчивый, с ним жить можно, не успели поругаться, он уж целуется да обнимается. А вот про меня хоть раз бы сказали, что я отходчивая. Да, я не отходчивая, я долго обижаюсь. Но ведь когда меня обидят я обижаюсь, а он сам обижает  меня. Иногда  в душу наплюёт и тут же обниматься лезет. А у меня сердце не железное, я ещё не отошла от обиды, мне время для этого нужно.  А  я  делаю вид, что всё нормально, всё в порядке.  Кто бы знал каких трудов мне это стоит! Но куда деваться - не хочется разводить скандал.  А скандал обязательно будет, если он увидит, что я обижаюсь. Об меня ноги вытирают, а мне даже показать, что я обиделась,  нельзя».
   Катерина убрала с пола  разлитый суп, помыла кастрюлю и пол  и легла рядом с мужем.   
 
   
                ***

 И эта зима была очень трудной.   Надо успеть  на работу,  а в перерывах между работой в детский сад детей отнести, печку истопить дома,  приготовить ужин и обед.  Радовало то, что в эту зиму были свои овощи - картошки вволю, морковка, свёкла, капуста.  Молоко Катерина носила с фермы.  Хлеб, сахар, макароны и крупу  покупала в сельпо, но зарплаты едва  хватало даже  на эти продукты. Особенно если что-нибудь купишь из одежды на себя или на детей.
    Тяжело приходилось Катерине с  детьми. Куда надо, не с кем оставить. Она старалась забрать детей из детского сада после работы, когда уже  за молоком и в магазин  ходить не надо. А тут Серёжа приболел и она попросила отгул. Топилась печка, Пётр был дома. Хоть и пьяный спал, но всё таки взрослый человек.  Светланка воде бы  уже не маленькая, через  месяц будет четыре года. Серёжа на полу на ватном одеяле играл игрушками. Побежала Катерина на ферму за молоком - кашу надо было сварить им на ужин, да вскипятить с внутренним свиным жиром, чтобы согреть горлышко и бронхи у Серёжи.
      Время прошло  не более десяти - пятнадцати минут.  К  дому подбегает - из ограды запах жжёной резины. Сердце ёкнуло: «Что там случилось?»  Забегает,  всё в дыму, пахнет резиной, Светланка плачет. Катерина сразу сообразила что случилось - она каждый вечер на приступочек у печки ставит Петины рабочие  валенки с калошами, а когда печка остывает, ставит их на плиту. Ушла, Светланка почувствовала себя хозяйкой и решила пол подмести, веник тут же на полу валяется,  отцовы валенки  видимо  поставила на горящую плиту, они и загорелись.  Катерина схватила валенки с калошами и выбросила их во двор на снег. Пётр спит, Серёжи нигде нет, заглянула под кровать, под стол, под кроватку…. И только в  комнате под столом его нашла - уполз туда и забился в угол, не слезинки не уронил.
          Катерина накинула на дочь валенки, шапку и пальтишко, сына завернула в одеяло, попыталась разбудить Петра, но он спьяну только пробурчал, что его специально сжечь хотели. Решила оставить это дело, пока хоть ребятишек утащить  к свекрови. Потом вернулась за Петром, брызнула на него водой, нахлестала по щекам, но всё - таки разбудила. Проснулся  трезвый, будто и не пивал, одел новые валенки, открыли все двери настежь и ушли к матери. Часа через два  Катерина сбегала домой, накидала в печку дров, затопила.  Побрызгала всё своими любимыми духами «Белый жасмин», которыми пользовалась только по праздникам или если ходила в Новореченский в больницу или в контору.  Пошла за семьёй.  Удивительно, Пётр  не сопротивлялся, не искал причин остаться у  матери,   а сразу собрался домой. В  жилище, где ещё было прохладно, где  от некоторых вещей пахло жжёной резиной… Но что-то видно стало притягивать и его в это отдельное семейное гнёздышко.

        Катерина долго ещё лежала и вспоминала прошлую зиму, ворочалась с боку на бок и не могла уснуть.
        И так все годы - приходилось молча делать вид, что любит всем сердцем, а сама лежала рядом и думала о другом, о нём,  о Викторе. Вот было бы хорошо, если бы случайно она узнала, что Виктор ей не брат! От кого бы она узнала? От Нины. Та как-нибудь бы от него историю его  появления на свет разузнала, он ведь где-то там, в Красногорске…. Хотя нет, она же говорила, что Виктор из Армии не приехал домой. Там видно остался,  поди и жену там себе нашёл? Весь в своего дядю Андрея. Или нет, от мамы бы она нечаянно узнала, что Виктор у своей матери нагулянный и вовсе не родной сын своему отцу, брату моего отца.  Что-то давно я ничего от Нины не узнавала про Виктора. Летом ездили к маме, предлагала Петру заехать к сестре, но где же его уговоришь?  Не приехал бы тогда  за мной, я бы к ней обязательно заехала, хоть и тяжело мотаться с двумя детьми по вокзалу и по городу. И она хороша! Правда, не зря свекровь ругается - можно к матери почаще ездить, проведать, а то последний раз когда была? Да давно, Светланке года два было. Приехала  - вся такая разодетая, Петя встретил её на тракторе.  Подружку привезла с собой, водку привезла и сразу,  не  приходя домой, Петя остался там пировать. У Нины только и разговоров: «Ой, как вы здесь живёте, как вы посуду в чашке моете? Как в туалет ходите на улицу? Нет. Меня сейчас ни за какие деньги в деревню не заманишь». Катерина с такой Ниной даже не стала и разговоры заводить про Виктора. Зачем?
       И  что я всё о Викторе мечтаю? У него своя жизнь, у меня своя, даже если бы мы встретились, он бы не взял меня с двумя детьми.
       Пожаловаться на свою судьбу некому, поделиться не с кем, вот только лежать перед сном и вспоминать всё, что пережила.  А  пережила она за это время ох сколько!
      Катерина думала о своем, вспоминала  прожитые здесь годы.
 « Вот Ольга уехала и не могу себе подружку найти. С кем-нибудь бы поговорить, пообщаться, рассказать о своём, наболевшем».

      С Клавдией последнее время почти подружились. После день рождения Пети она изредка стала забегать к ним, узнавать как дела. Новый год отметили вместе, у них в гостях. Было очень весело -  танцевали, пели под пластинки, дети тут же баловались. Кроме Катерины с Петром,  в гостях у Артамоновых были родители Андрея. Катерине они понравились, в компании весёлые, разговорчивые. Дядя Шура ездил на курорт, привёз оттуда пластинку с песней «Ландыши». Так натанцевались под неё от души, кто с кем, и ребятишки наплясались. А дядя Шура какой весёлый, со всеми по очереди танцевал, и Катерину приглашал несколько раз.
-Ревнуешь? – спросила она Петра на ушко, едва отдышавшись от вальса.
- Нет конечно, мне нравится, что моя жена ещё кому-то нравится, кроме меня.
        Вот уж действительно, при всех своих пороках по отношению к Катерине, ревностью он не страдал. То ли  не видел в ней красавицу и считал, что она не может ещё кому-то понравится?  Он был собственник, но не ревнивец.  А когда  то Андрей, то дядя Шура приглашали её на танец, он смотрел на неё с восхищением, как будто в первый раз видел.
      «Как хорошо мне в этой компании!  Жаль, что четыре года я потеряла, совершенно не роднясь с ними. А может они не каждого пустят в свою родню? Может они присматривались ко мне и впустили только после того, как решили что я достойна их? А вот Клавдия как-то быстро вошла в жизнь Артамоновых.  Несмотря на то, что  из семьи Зои Петровны,  с которой они не очень гостились, которая была другой».
      Александр Анатольевич работал механиком в МТМ, Наталья Александровна в отделе кадров совхоза «Новореченский». Добирались до работы  то на совхозной летучке, то на мотоцикле.  В деревне  считали их гордыми, но Катерина убедилась - очень хорошие люди. Она вспомнила, что на свадьбе их не видела. «Наверное не пригласили или они не пришли. Что-то не  очень родственные отношениях у сватов.  И в этот раз Клавдия приглашала мать с дядей Мишей отпраздновать вместе Новый год, но они не пришли. Как и в день рожденье, всё было так хорошо, по человечески, даже Пётр себя вёл как положено. Всегда бы был таким», - думала Катерина.
     Он не обрывал её, когда она  разговаривала с родителями Андрея или с Клавдией, как это бывает, когда рядом мать или дядя Миша. При тех он всячески старался показать своё превосходство и то, что он в семье главный.   То, что говорит Катерина - всё неправильно, материл  её, мол ничего не  понимаешь - молчи.
Клавдия  говорила:
-Катерина, оставляй ты детей на круглых сутках, что мучаешься?
-Да как-то спокойнее, когда дети ночью дома спят.
-Так ты и их мучаешь, уносишь в садик рано, забираешь поздно, им бы спать пора ложиться, а  ты их по морозу тащишь. Там им было бы спокойнее. Все доярки на круглых сутках оставляют.
-Все да не все, - возразила тётя Наташа, – материнскому-то сердцу действительно спокойнее,  когда дитё рядом. А  мучения  можно и с мужем пополам поделить.
-И правда, Петька, хоть бы по утрам таскал их в садик. Ты посмотри на кого у тебя Катерина стала похожа - бараний вес, - заругалась сестра.
-Зато стройненькая. Всем что ли быть такими толстухами, как ты?
-Да что с тобой говорить? Ты только о себе думаешь. Мало видно тебя мамка в детстве била.
- Да сиротское у меня детство было, ладно дед Захар воспитывал, прадед наш. Как-то научил меня всех пацанов прямо в нос бить, чтоб кровь пошла, чтобы не лезли,  ну я и отлупил Борьку Косоротова. Меня на педсовет или как там у них называется, мамку тоже вызвали. А дед мне наказал - попробуй скажи, что я научил, на горох поставлю. Ну я упёрся и молчал, а они мамке выговаривают, мол от кого ты такого упрямца родила? – как-то тихо рассказывал Пётр.
     Катерина его ещё таким не видела. «А ведь он хороший, может и добрый, но мать ему такое воспитание дала, привык болтаться, вот дома ему и не сидится.  Как-то надо его к дому приучать. Может подкопить денег да тоже радиолу купить, пластинок разных, всякие спектакли слушать, песни - вон как хорошо».

           Но радиолу так и не удалось купить. Деньги, которые копили на радиолу ушли на ремонт столба. Электриков пришлось нанимать, столб устанавливать, провода в порядок приводить.
          Случилось это на праздник Красной Армии и военно-морского флота. На работе всех  мужчин поздравили и в подарок вручили по бутылке водки - кто-то  может и домой понёс, с семьёй праздновать. А Пётр дома пить не умел, куда пошёл с этой бутылкой - неизвестно. Таких как он полно, быстро нашли друг друга, как говорится «рыбак издалека видит рыбака»,  а «пьяница - пьяницу».
      Нет и нет с работы, пошла к свекрови узнать не зашёл ли он к ним. Зоя Петровна уже пришла с работы, Михаила Степановича где-то не было, наверное тоже где-то праздник отмечает. Он первое время был тише воды, ниже травы, боялся новой жены, а теперь обжился и стал права качать,  иногда и пропадал неизвестно где.  Катерина  уж собиралась бежать в детский сад за детьми, как  в доме замигал свет,  слышен был громкий стук по проводам на улице  и всё, свету не стало.
-Ох горюшко, наш поди опять чё - то наделал,  - забеспокоилась Зоя Петровна и пошла  зажигать свечку. Как чувствовала. В  дом вбежала запыхавшаяся  Клавдия.
-Катерина, ты здесь? А я тебя дома искала. Пойдём, там Петька столб сшиб. Все сбежались,  он ни на кого не сдаётся, я хотела его из трактора вытащить, орёт «уйди несчастная». Не знаю что и делать. Пойдём. Может на тебя сдастся.
    Катерина с Клавдией побежали к дому  тётки Анисьи, где стоял народ. Провод навис на трактор. Кое-кто шептал, нельзя к трактору лезть, ещё током дёрнет, но Катерина, не обращая внимания, подошла к открытой дверке и сказала:
-Петя, пошли домой!
     Он неожиданно легко согласился  и стал вылезать из трактора. Все затаили дыхание, неизвестно что можно ждать от этих проводов, но всё обошлось благополучно. Катерина с Клавдией подхватили его под руки и повели к матери, её дом был ближе.
     На завтра Петру пришлось за свой счёт нанимать электриков и приводить в порядок трактор.  Не сняли его с трактора  опять же благодаря Клавдии, которая вперёд  управляющего отделением пошла в атаку:
-Вы сами и виноваты. Кто это выдумал в подарок дарить бутылку? Вы его  завели и теперь нечего ругаться. Попробуйте с трактора ссадить, я Полежаеву  нажалуюсь, как вы здесь нарушаете трудовую дисциплину.
-Клавдия, я что должен был купить в нашем сельпо, если по  три  рубля дали?- оправдывался Иван Петрович.
-А вот по три рубля и отдали бы, может он конфет бы детям и жене купил.
-Твой брат и купит…   Да ему  рубль нельзя доверить. Знаем мы как он стиральную машину пропил.
-Что-то вы больно много знаете, да себя не видите.
-Ну Петро, радуйся, что у тебя сестра заступница, да жена передовица, только ради их. В последний раз.

        Катерина считалась передовицей. Но когда по итогам года ей должны были дать телёнка, тётка Марья аж визжала от злости:
-Ей? Телёнка? Так она ж с мальцом в декрете сидела. Так она ж не целый год работала!
-Ты  что разоряешься, Мария Егоровна? Ты ведь тоже получаешь. Вот если бы ей дали, а тебе нет, другое дело. Пока Катерина была в декрете, Маша за неё работала, я сама за Машу молоко принимала, Маше тоже телёнка дают. Чем ты недовольна?- возмутилась Вера Павловна.
- Так я чё, не весь год ведь  она работала.
- Тётка Марья, ты в тот раз тоже возмутилась, что Катерину  собирались отправить  с Ольгой Корякиной  на слёт передовиков в Новореченский, а тогда она весь год работала.  Катерина сама отказалась  ехать, мол Мария Егоровна давно работает, пусть она едет. А вспомни-ка, была ты когда-нибудь предовицей, пока  с Катериной не  стала работала? Получала когда телят за хорошую работу? Нет, вот и помолчи, -  заступился за Катерину Сергей Хромов, ветеринар.
- Вот как Марья на Катерину злится, хотела её, городскую, загнать в угол и сама с городской-то передовицей стала,- загоготала Анна Симакова.
-Да ты помолчи, подстилка.  Знаем мы, почему ты за Катьку заступаешься, - оборвала её Марья.
- Я подстилка? – Анну лучше не заводить. Схватились они с Марьей не на жизнь, а на смерть, было что сказать друг дружке.
      Катерина молча усмехнулась: «Вот  так  Анна Симакова, смотри-ка, ради меня даже с Марьей сцепилась.  Да хотя при чём здесь я? Она просто нашла повод над Марьей посмеяться, не любят они друг дружку».

      Телёнка все - же дали, тёлочку.  Катерина привезла её на  фермерской накладушке, укутав соломой, на руках понесла в сарай. Половина сарая была нерабочая, отгорожена досками, а во второй половине все в куче: куры и поросята, которые за зиму выросли в настоящих взрослых свиней. Катерина со слезами просила Петра отгородить уголок для телёнка, всё же свиньи могут его обидеть. Пётр колотил с большой неохотой.
-Выдумываешь всякую ерунду. Отвезли бы его к матери в конюшню, там тепло с коровой и сена полно.
-Я уже не  одного телёнка ей в конюшню отводила. Зато когда отделились, она нам куска мяса  не дала.
-Так то ж бык был, его сдали.
-А деньги где от того мяса? Пропили,  а остальные она на книжку положила. Помешалась она с этой книжкой.
- Ну а как дома держать?
-Конечно, дома нельзя, остальное пропьёте все трое.
      Катерина замолчала, чувствуя, что ещё пару слов скажет и они разругаются и  он никогда не сделает перегородку для телёнка. 
      Вечером Катерина попросила взять у матери сена для телёнка, Пётр склонил голову:
-Как-то неудобно.
Катерина замолчала.
      Но сегодня  перегородка  готова, в этот закуток она подстелила соломы и поставила телёнка. «Какая я молодец, что сено, которое летом накосила не стала подстилать поросятам, выписала в совхозе солому. Вот сейчас пригодится телёнку».
     Спать есть где, сейчас нужно имя придумать. Вечером сели на семейный совет. Слово дали Светланке,  она авторитетно заявила:
-Так, Серёжу спрашивать не будем, он знает  только «дай», «на», «мама», «папа», «тета» ну и ещё пару слов, а такими словами телёночков маленьких не зовут.
-Точно, тем более будущих коров, - поддержал папа и засмеялся, - вот пойдёшь, Светланка, летом корову встречать и будешь кричать «тета» «тета», вот насмешишь деревню.
- Или буду кричать «папа»,  «папа», ещё больше насмешу. Кричу корову, а из-за угла папа пьяный идёт,– засмеялась Светланка.
 - Дочь, нельзя так про папу говорить, - заругалась Катерина.
         Пётр встал из-за стола и закурил. Видно было, очень задели слова несмышлёной дочери.
-Смотри, и дочь-то научила. Я предупреждаю тебя Светлана, чтобы больше таких слов не слыхал. Я вам не Юра, тётки Марьи, которого родная дочь может послать.
-Да не учила я. Не пей, вот и не будет так говорить, - оправдывалась Катерина.  А Светланке сказала:
-Какой бы он не был, он отец, нельзя так говорить. - Светланка обиженно пыхтела за столом.
    Немного пообижались, успокоились и Светланка дала  телушке имя  Манька.
Против этого имени стала Катерина:
-Ой не надо, тётка Марья ещё подумает, что это я ей в отместку такое имя дала , - замахала  она руками.
- Какой телёнок - то цветом? спросил Пётр
-Да пёстренькая такая тёлочка, белого с чёрным одинаково.
- Так давайте Пеструшка назовём, - предложил Пётр.
Так Пеструшкой и осталась.
«Может Пеструшка нам счастье принесёт? Вот не помню вечера, чтобы мы так дружно всей семьёй сидели за столом и что-то обсуждали, а тут - и поспорили, и обиделись, и помирились. Но в конце концов вон какое красивое имя своей будущей кровушке придумали».
  Радовалась Катерина.