Долюшка женская. Глава 18

18. На  покосе
- Завтра можешь ехать грести, я там выкосил тебе на хорошую копну, - сказал Пётр, вернувшись домой с работы.  -  Утром после дойки поедешь со мной на тракторе, я оставлю тебя в лесу, выгребешь.  Я выкошу покосы Тренькиным  и Пашке  Колядину и потом к тебе приеду, сметаю.
-Прямо в лесу что ли? Как я там одна целый день?- испугалась Катерина.
-А где ты ещё хотела? Вдоль полей всё давно без нас занято, эту-то поляну нашёл, ладно, - возмутился Пётр.
    На завтра она с Петром уехала в лес. Жара в этот день была небывалая, парило, как перед грозой. Катерина целый день сгребала сено, не разгибаясь, попьёт воды, взятой с собой в бутылке и опять грести.
    Всё оглядывалась на дорогу, прислушивалась, не едет ли Пётр, как обещал. Петра не было. «Ну ладно, надо скорее в копну стаскать, а то вдруг дождь, вон как парит…  Может  Петя подъедет, вместе доделаем. Вот такая мне судьба досталась…. Клавдия никогда на покос без Андрея не ходит. Андрей всю мужскую работу с отцом делают для своего хозяйства  и для отцова, а Клавдия по дому и в огороде. А мне куда деваться? Пётр для матери  сено ставит, возит его  зимой с покосов,  дрова возит, пилит, колет.   Навоз мать обычно  накидывает в пригон, а потом Петя выбирает день и выкидывает на огород.  Сено на сеновал тоже сам отмётывает. А после работы обязательно бутылочка, которая постепенно в пьянку переходит. Пока жили вместе, это нормально было,  мне вместе с ним  приходилось заниматься сеном и навозом. Но мы уже  почти две зимы  не живём у матери, а он по-прежнему туда работать ходит.  Думаю и в эту зиму пойдет, у него уже  сейчас душа о материном сене болит, а не о своём. Ну ничего, лишь бы хоть немного сена заготовить. Клава обещала сама поговорить  с Нестеровым, может  где какой покос освободится….» 
       Катерина поставила копну, Петра всё нет. «Вечером на дойку, как бы не опоздать, а то Марья заест», - думала Катерина, сидя  у дороги под кустиком.
      Из леса появилась повозка конюха Ивана Ивановича, они с женой Евгенией ехали со своего покоса.
-Катя, поехали с нами, - крикнула ей  Евгения.
-Тётя Женя, я Петю дождусь. Он должен за мной заехать, - ответила Катерина.
Иван  Иванович остановил лошадь:
-Садись, когда ещё твой благоверный проспится, пока за тобой заедет, - проворчал он.
-Как проспится? Он хотел покосы  Тренькиным  и Колядиным выкосить и ко мне приехать, помочь завершить.
- Ядрёна гуща, муженёк! Бабу молодую одну в лесу заставил копну ставить.  Если бы мы не ехали, так бы и осталась здесь. О чём его башка думает?- качал головой и ругался конюх.
-Так он косил сегодня?
-Колядиным может и выкосил, Пашка от него не отступится, если по выписке Полежаев к нему отправил. А вот Тренькиным не знаю, может половину выкосил. Думаю они с  Вовкой Тренькиным вместе и пили,  может сейчас   и Вовка где-то спит, выспятся, докосят, потом домой.
       Дорога была плохая, Катерину трясло на каждом косогоре, телега переваливалась с одной стороны на другую, как бы Иван Иванович не старался объезжать  выбоины на дороге. То, что телегу трясло, Катерину  даже радовало, хоть не разговаривать с  тётей Женей,  чтобы она не увидела, что Катерина никак не могла сдержать слёзы.  Она отвернулась и глотала их, плечи её вздрагивали.
       Евгения видимо заметила, тяжело вздохнула, приобняла Катерину и сказала:
-Катюша, браки совершаются на небесах, бог сам решает кому кого в пару дать. Что у  мужчины не хватает - женщине добавляет, и наоборот. А так куда же их непутёвых девать? Кто бы ещё за него пошёл деревенский-то? Все знали его ещё до Армии. Вот куда бы девать твоего Петю, если бы не ты? Бог тебя такую и подарил Петру. Ты всё хозяйство на себя взвалила. Он спать –то  хоть домой ходит или и спит у матери?
И не дожидаясь ответа, продолжала:
- Да ито сказать, всем миром не выберешь.  Любишь ты наверное Петю, раз живёшь с ним. Он так-то безотказный, его что ни попроси, сделает. Мы правда  не обращались ни разу,  мы всё больше на лошади:  пашем,  косим, и за лошадями сами ухаживаем.
-Тётя Женя, вот вы говорите, кто бы ещё за него пошёл? А почему тогда тётка Марья не дает мне жизни ни дома ни на ферме? Все говорят из-за того, что Петя её Валентину замуж не взял.
-Да нужен Вальке Петька  твой… Она бы вот так не стала всё терпеть и ждать его пьяного домой, она тут же  бы гулять пошла. Парней -то у неё много было, я свидетель.  Очень уж она конный двор уважала - и тепло и мягко  в пригоне на сене, - вмешался Иван Иванович.
-Да ладно тебе, Ваня, дело молодое. Катя, не столько Петя нужен был Валентине, сколько Марье нужен был тракторист в хозяйстве. Ты знаешь,  мы же все работы раньше делали на конях. Трактора работали только в колхозе, а потом разрешили после колхозных работ на  тракторе выполнять домашние. Быстрее и  колхозной работе рабочие  больше  уделяют внимания. Трактористов нет, в войну и после войны бабы работали на тракторе.  Но трактор - это техника,  не для женщины это дело. Мужиков-то поубивало в войну, вот пацаны и выучились на трактористов. Бабы их на руках носили, всяко ублажали, лишь бы им выкосил,  да сено и дрова домой привёз. Коней тоже за войну стало мало -которых в Армию отправили, которых на мясо. Да и трактора опять же пошли, лошади на второй план. А уж если девка вышла замуж за тракториста, тёща довольнёшенька.
-Так Петя никому не отказывает, хоть тёща, хоть не тёща.
- Вот поди её разбери. Может обидно, что честь не оказал, из Армии привёз жену, а его Валька ждала.
-А Петя мне никогда не говорил, что она его ждала. Он мне сказал, что вообще у него до Армии девушки не было и никто его не ждал,  а о Валентине он как-то не очень хорошо отзывался.
-Ну может она сама так матери сказала.
Иван  опять засмеялся:
-Петьку ждала, а сама по конюховкам с другими лазила.
       Катерина всю дорогу разговаривала с Иваном и Евгенией. С ними как-то легко было, можно разговаривать на любую тему, как будто знала их всю жизнь, хотя разговаривала с ними в первый раз.
       Иван Иванович  рассказывал, как в прошлом году ездил к брату в Москву в гости. Видел у него там такой ящик, как наше  радио, но побольше, и в нём всё видно - как люди ходят, как поют, разговаривают….  Называется эта штука «тевизер»
-Телевизор, - поправила Катерина.
-Во-во, он самый. Ты тоже видела?
-Нет, я ни разу не видела, я слышала только, что такой телевизор есть. Ничего дядя Ваня, немного времени пройдёт, дойдёт и до нас этот телевизор. Смотрите как быстро у нас  развивается деревня! Я приехала, вы  жили с лампами - керосинками, да генератор стоял на случай если кино в клубе показать или Лидии Ивановне  роды принять, а сейчас у нас электричество.  На ферме аппараты доильные установили. Так стало легко доить, ведь сколько  за смену надоишь коров, руки устают.   А сейчас мы как принцессы - подцепил аппарат и делай остальные дела. Вот сейчас  машины стиральные у нас, утюги, радиолы. Города вон как строятся, на глазах. У меня есть родственники, мамина  двоюродная сестра, пишет письма нам с Урала, так вот у неё в 1952 году родился сын, в свидетельстве о рождении у него записано село Волчанское, через два года дочь - уже посёлок Волчанск, а через два года ещё один сын - в свидетельстве уже город Волчанск.
-Так что, заключённые же строят  города. Ох девка, не пришлось тебе пережить те годы, что мы пережили - сталинские времена. Без суда и следствия отправляли неизвестно куда, расстреливали, на стройки отправляли работать. У мня свояка взяли ночью, до сих пор неизвестно что с ним и как.
-Так   я сколько раз говорила Таисье  написать куда-нибудь, узнать, -добавила  Евгения.
-Да писали, ничего не отвечают.
- Тётя Женя, у меня у маминой двоюродной  сестры тоже муж был из заключённых.  По статье его осудили в начале войны, как врага народа. Вот он и строил город Волчанск, печник он был известный на всю округу. Там представляете, дома все кирпичные, стадион и парк огорожены стеной из красного кирпича. А Дворец культуры какой, а поликлиника, школ столько много! Всё так красиво - это всё бригада дяди Георгия строила. После войны он освободился, познакомился с тётей Верой, поженились. Тётя Вера тоже сколько раз говорила - давай напишем куда -нибудь, узнаем хоть за  что ты сидел, не соглашается.
-Так оно и конечно, - поддержал Иван Иванович, - не захочешь лишний раз обращаться. Народ-то запуган, лиха хватил,  а вон как обратишься, ядрёна гуща, да опять засадят, кто знает что пришьют?  Он так и не знает за что отсидел?
-Как-то,  я ещё в школе училась, мы с мамой ездили к тёте Вере в гости. Это очень далеко от нас, один раз только были. Я уже почти засыпала, услышала как взрослые разговаривали. Дядя Георгий рассказывал, что когда ему было года три - четыре, Революция была, в их деревню Натальевка,  под Москвой,   то  Красная Армия заходит, то белая. Сев был, весна, надо поле сеять, работы полно, а его отца  то те забирают к себе, то эти. Ну вот,  как-то раз ребятишки бегут и кричат - Красная Армия идёт! Отец дяди Георгия  не разбирался в политике, ему всё едино, что красная, что белая, лишь бы поле засеять.  Не засеешь - как потом год жить будешь? Вот он и спрятался на сеновал, в сено. Красноармейцы  стали его искать, вилами тыкать в сено и проткнули всего, умер. После этого мама дяди Георгия сошла с ума, так и рос он с больной матерью и её престарелыми родителями. Родители жили в большом деревянном   доме, который после смерти бабушки и дедушки  достался Георгию с матерью. Кто-то в деревне жалел Георгия, кто-то пинками воспитывал - беззащитный мальчонка.  У матери-то тихое помешательство,  но и плохого ничего никому не делала. Когда началась война, Георгию может случай с отцом припомнили, может ещё что, но вместо фронта его осудили и  попал на Урал, там лагеря НКВД были. Вот и работал, город  строил. После того как освободился, ездил к двоюродному брату в Москву.  От него узнал, что в деревню Натальевка заходили немцы, заняли их большой двухэтажный дом, а мать его бросилась в колодец. «Зачем мне туда ехать, к кому? Я помню как ко мне относились в деревне», - говорил дядя Георгий.
-Да, жизнь становится хорошая. Самое главное, войну выиграли, а сейчас уж как-нибудь, -  вздохнула Евгения и замолчала.
      Катерина  слышала, что у Ефимовых на войне погибли два сына и один пропал без вести. Про них  одни  говорили  «чудаки», другие  завидовали, что они так дружно живут. Они всегда были вместе. Не расставались. На конном дворе  вместе работали. Положена одна ставка конюха, оформлен был Иван Иванович,  а Евгения Ивановна  вместе с ним ходила - всю работу делала.
-Даром-то, - смеялись бабы на ферме.
-А им видно не главное  сколько заработают, главное вместе,- заступались другие. 
     Вот только сейчас Катерина поняла, что потеряв трёх сыновей, они боятся расстаться друг с другом даже на  восемь  часов, когда он на конном дворе, а  она дома. Да и пенсию они уже получают, для кого стараться? Нет ни детей, ни внуков. Некоторые на пенсии вообще не работают, а этих дома не заставишь сидеть, всю совхозную конюшню на себе держат. Наверное дома им тяжело, всё напоминает о сыновьях.

      Катерина никогда никому не рассказывала об отце. Но тут что-то шевельнулось в её сердце, до того ей понравились эти  пожилые люди, показались   душевными и доброжелательными. Решилась  рассказать им о том, что её отец тоже, как и их сын, без вести пропал, как они с мамой его ждали, как нашла она его совсем недавно, всего пять лет назад.  Пятнадцать  лет прошло после войны.
-И что он, где сейчас, с мамой?- живо откликнулась Евгения.
-Нет, - покачала Катерина головой, - у него другая семья,  дети там, письмо было от его жены.
- Так он там семью завёл, то и не приехал с войны, а нашему-то почто скрываться?- прошептала Евгения, смахнув слезу.
-Да нет, тётя Женя, он не писал и не ехал не от того, что семью завёл, а оттого, что контузия у него была, не помнил он ничего.  Его жена писала об этом. Если бы он вспомнил об нас с мамой, он бы приехал. А когда я ему написала, уже было поздно, у него уже две дочки маленькие были, а я-то уж большая, выросла, пусть уж маленьких растит. И вы тётя Женя ждите своего сына, может вылечится. Сейчас  медицина намного вперёд шагнула, все болезни лечит, контузию вылечит и он приедет  к вам.
Помолчала и добавила: - Может с женой и детьми.
Катерина и сама почти поверила своим выдумкам,  что с её отцом так и было, ну не мог он просто так бросить их с мамой.
А Евгения сидела и думала: «Хорошая девочка. Всему найдёт оправдание. А может в самом деле так?  Может и наш Гришенька вернётся… Ну дай-то бы бог».
Она молча перекрестилась.

       Вот так Катерина поставила ещё одну копну для своей Пеструшки. Вторую копну она ставила тоже с приключениями. Вернее приключения были у Петра. Сказал, что  нашёл в одном месте некось,  давным - давно там никто не косит.   Трава хорошая, но рядом с рекой,  которая  иногда летом, после дождей,  разливается и  это место заливает водой. От этого и отступились от покоса все, кому предлагали, и в совхоз такой покос не нужен. Грести как всегда пришлось идти Катерине одной, ну ладно хоть не в лес. Пётр объяснил - идти вдоль реки, минуя соседнюю деревню Пятыгину,  за разворотом.
     Место Катерина нашла быстро, подошла, диву далась! По всему покосу разбросаны кочки, вывернутые вместе с землёй. Катерина  осмотрела    взглядом  кошенину, отмеряла  площадь  для одной копны и  целый час собирала и выкидывала на покрайку кочки. Трава здесь действительно была хорошая, кошенина толстая, но внизу болотина, поэтому не просохла. Она стала грести, поднимая полусырое сено граблями кверху, чтобы подсыхало. Пока гребёт остальное – это подсохнет. Копна получилась большая, Катерине пришлось часто утаптывать её, чтобы сложить всё сгребённое в валки сено. Оставлять жалко, вдруг дождь? И вот завершила, села отдохнуть. В это время подъехал на тракторе Пётр, выскочил посмотреть, какую копну сложила жена. Увидев покос, он схватился за голову:
-Ё-маё! Вот так покос! – он захохотал, –я его в темноте пьяный косил. Был бы трезвый, никогда  бы сюда не заехал. Здесь же одни кочки! Под конец башмак у косилки сломался, назавтра весь день ремонтировал.  Как тут не сломаешь?
-Да ладно, Петя, в этом году так получилось,  на следующий год уже поровнее будет. Смотри, я кочки все  собрала да выбросила и нормально греблось. Зато какое сено!  Я здесь в два раза меньше сгребла, чем в лесу, а копну больше поставила. Там вон какую поляну выгребла на маленькую копёшку. Здесь ещё таких копён  пять будет, может и перебьёмся зиму. Будет возможность, ещё где подкосишь.
Вот так и насобирали Пеструшке сена.
        Зимой Пётр когда один перекидает копну в тракторную  тележку и привезёт домой, когда вдвоём с Катериной.  Но перед этим приходилось нервничать, просить, ругаться  и ждать, когда же он привезёт сено, между халтурами и работой у матери.
      Летом, тоже с боем, после очередного скандала, чтобы задобрить Катерину, Пётр сделал заборку в конюшне, отгородив отдельные клетки свинье и борову. В конце октября  опоросилась свинья. Катерина  ожидала со страхом это  событие.
      Вечером, после работы,  пошла кормить скотину, открыла двери, а там лежит свинья, рядом маленькие, сантиметров по двадцать поросятки. Куры, сидевшие на насесте возле  открытых дверей, захлопали крыльями, залетали по сарайке. Свинья соскочила, расшвыряла  всех поросят…  Катерина испугалась и захлопнула двери. Забежала домой, крикнула:
-Петя, свинья поросится.
-Ну и что?  - он лежал на печи и не сдвинулся с места.
-Да как что? Она соскочила и всех поросят расшвыряла. Что делать-то?
-Не знаю, что хочешь, то и делай.
-Да я не умею, ты же в деревне жил, помогал матери, знаешь наверное.
-Ничего я не знаю.
Катерина побежала к  Клавдии.
- Иди собери всех поросят, занеси  их на печь, оставь свинье только одного. Потом потихоньку ходи и подлаживай ей  по одному, должна принять. Только не бойся, увереннее будь, соломинку сена возьми в рот, чтоб не сглазить. Свинью не корми, всё равно есть не будет, ей сейчас не до этого, утром только жидкое пойло дай, - научила её золовка.
       Катерина побежала домой, тихонько приоткрыла дверь - свинья уже лежала спиной к дверям, рядом с ней поросёночек, остальные шевелились, пытаясь подползти к матери, но лежали слишком далеко.  Катерина  успела двоих  поросят ей перекинуть, но, видя, что  та собралась вставать, быстро схватила троих и утащила домой.  Всё сделала, как велела Клава. Всю ночь Катерина не спала, успокоилась только под утро, когда принесла свинье последнего поросёнка и она мирно приняла его.

       Вскоре у  Катерины с Петром появились овечки. Катерина  не думала заводить овец.  Шерсть на носки у свекрови она не брала, вообще не хотела  хоть чем-то от неё зависеть. Мама привозила готовые носки Петру и Светланке, покупая шерсть на базаре, сама пряла и вязала.  На эту зиму ей принесла  целую сетку шерсти жена деда Пахома, тётя Маруся. Попросила Катерину  спрясть и связать им с дедом по  носкам, а остальное  велела  себе забирать, мол, так же выбросим. 

      Недалеко была деревня Полостьялова, которая издавна славилась умельцами  валять валенки, со всей округи ездили туда со своей шерстью. Но на носки и варежки  никто не прял. Здесь даже в доме, вместо носок, носили тонкие коротенькие, как полусапожки, валенки. За последние годы на все деревни осталось несколько  пимокатов, да и те стали  отказывался - старые, руки болят.  А  молодёжь не учится - сейчас валенки в магазинах продают.
    Валенки перестали  катать  и прясть  не научились. Как говорится, ни то, ни другое. Вот шерсть и валяется - щели затыкают, подстилки разные делают. А чаще всего выбрасывают - до того овцы осенью доходят по репью, что его от шерсти оторвать невозможно. Удивительно старым людям было, что Катерина такая молоденькая, а шерсть прядёт, но никому даже в голову не приходило попросить  поучить  их этому ремеслу. 
      Катерине было непонятно, почему в каждых деревнях свои обычаи и порядки.  Например, у них  в деревне  Чекуновой и в Чёрном Яре  все женщины пряли, ещё девчонками начинали. Были и такие рукодельницы, что пряли тонкую - тонкую  нить  на шали, а уж про кофты и свитера и говорить нечего. На носки и варежки пряла  каждая женщина, даже самая ленивая.  И вязали сами. А вот валенки у них никто не катал. Мама рассказывала, ещё дед Сергей всегда за валенками ездил на  волостную ярмарку, валенок навезёт белых, серых, чёрных, всех размеров от мала до велика.

     Как-то раз  в выходной Пётр ушёл к матери. Как всегда дома  ему было скучно, обещал прийти к вечеру, с детьми остаться,  чтобы  Катерине уйти на дойку. Зимой  в воскресенье в детском саду   выходной, как и у Петра, когда не было срочной работы. Время доходит, Петра нет, побежала Катерина  узнать в чём дело. Если пьяный, то надо позвать соседскую девочку  Лиду, которая часто остаётся со Светланкой и Серёжей,  когда Катерине надо на дойку.   
    Пришла, у Ворониных пир горой, на столе каша перловая с мясом, капуста с луком и маслом растительным, растаявший холодец. Пётр, Зоя Петровна и Михаил Степанович изрядно подвыпившие, встретили Катерину радушно. «Стадия обезьяны»,-  про себя отметила Катерина.
-Давай садись с нами, выпей, - предлагает свекровь.
-Да некогда мне пить, на работу надо. Петя, ты когда домой придёшь? Ребят не с кем оставить.
-Да попроси Лидку, рассчитаешься с ней, не охота мне домой, устал я.
-Ты устал! А я не устала?  Стиралась сегодня, одной воды  сколько перетаскала, да над корытом сколько простояла! Я же сейчас «стиральной машиной» стираю, - не утерпела,  упрекнула мужа Катерина.
- Да пошла ты со своей машиной, - заорал Пётр.
-Катерина, Петька устал, не пожалеешь даже. Я за работу вон две бутылки поставила, а ты ни одной,  - заступилась за сына мать.
-С чего вдруг за работу я ему должна бутылку ставить? Я ведь всю домашнюю работу без бутылки делаю.
-Мы сколько сегодня навозу наворочали, - продолжала  свекровь.
-Вот-вот, здесь то он навоз ворочает, а дома  я сама навоз ворочаю.
-Так ведь ваша овца у нас уже пять лет  живёт, вот он мне и помогает.
-Овца? Впервые слышу. И он на овцу вам целую волокушу сена ставит на дальнем покосе? – удивилась Катерина. - Если бы пять лет назад у меня была овца, то сейчас бы от неё уже целое стадо было.
-Так ведь я  баранину вам давала.
      У Катерины после этих слов просто язык отсох, она чувствовала, ещё одно слово и она закатит им огромный скандал, себе же хуже наделает.
«Лучше уйти! Лучше уйти!» -шептала сама себе Катерина.
«Надо что-то делать! Ну нисколько же я себя не уважаю, ладно Петя себя не уважает, ему бутылка дороже уважения, но я то! Баранину она нам давала!»

         В прошлом году принёс  Пётр кусок баранины. Катерина подумала: «С чего это мать у него так раздобрилась?»
От радости настряпала пельменей. Сели за стол, сварила, один в рот взяла и тут же выплюнула в раковину - есть невозможно. Светланка тоже есть не стала. Так потом варила их Петру пьяному - «Авось не поймёт.»
В гостях у Клавдии  в Новый год она ела пельмени  и похваливала:
-Какие вкусные, не то что  из баранины.
-Так это и есть пельмени из баранины, - рассмеялась Клавдия.
-Да нет, я баранину сразу чувствую.   
 Пётр тоже смеётся.
-Да что вы смеётесь? Ты приносил баранину от матери, я пельмени состряпала и есть не стала.
-Так то баран старый был, вонючий, вот мясо и пахло. А это овца наверное, да Клавка?- захохотал Пётр.
-А ты как ел? Я тебе только пьяному их варила.
-Я нормально ел, могла бы и трезвому сварить. Конечно не так вкусно, но привычка нужна.
-За неимением лучшего….- добавил Андрей.
        А Катерина подумала  «То-то она и расщедрилась. Свинью заколола и куска не дала, а тут отвалила. Ну ясно, сын-то и такое мясо съест, она знает об этом, а снохе не обязательно.»

     На  завтра она сказала Петру:
-Или ты больше ни ногой к материному хозяйству или ты сегодня же приведёшь овцу, которую мать нам с тобой уже пять лет держит. Зачем утруждать старую женщину, уж одну-то овцу мы как-нибудь продержим, вместе с Пеструшкой проболтается.
Пётр возмущался, ему было стыдно идти к матери за овцой, он называл массу причин.  И что сена-то не хватит и  места нет…. Но что-то в голосе и во взгляде Катерины заставило его встать, одеться, он только сказал:
-Вместе сходим.
Ну вместе, так вместе. Катерина уже в душе смеялась, как она его сегодня поставила на место. Сейчас ещё к матери пойдут, посмотрю как она заизвивается, уж очень жалко ей будет отдавать овцу, которую вчера, с дуру, назвала нашей.  Но ладно, не всё им надо мной издеваться.
       Пришли, Катерина набралась смелости и заявила, что пришли за овцой, которая  уже пять лет  у неё живёт. Зачем вам ходить за нашей скотиной?
       Зоя Петровна на удивление спокойно вывела овцу.  Пётр с Катериной, взяв её с обеих сторон, привели в свою сарайку. Катерине не верилось, что Зоя Петровна так без боя сдалась, вот так просто отдала свою овцу. Может тут какой подвох? А может боится, что Пётр наконец-то поймёт, что пора заниматься своим хозяйством и перестанет ей помогать? Как она всегда говорила: «Ночная кукушка всегда перекукует», имея в виду, что жён больше слушают, чем матерей.  Катерина считала, что вот уже шестой год живут, а ночная кукушка что-то плохо кукует. Но Зоя Петровна всё-таки побаивается. Да, надо ей показать, что наконец-то ночная кукушка закуковала и как бы ей не хотелось командовать сыном, у него своя семья - жена, дети.
Сена конечно не хватило, пришлось в совхозе выписывать солому .
Овца к весне объягнилась двумя ярками. Через год у них было до десятка овец с молодняком.
«Ещё бы нам квартиру получить,- думала Катерина,- сказали этот раз на собрании, что  на следующий год начнут строить  совхозные двухквартирные дома.»