Долюшка женская. Глава 19

       19.   1965  год, Аркаша
         Из-за семейных неурядиц, работы, покосов и хозяйства, Катерина не замечала как рос сын. Серёжа рос незаметно, но быстро. Зубки у него полезли очень рано, по сравнению со Светланкой, ножками пошёл в десять месяцев. По ночам спал спокойно, рано приучился к горшку, в  полтора года он начал неплохо говорить, отвечал на вопросы :
-Как маму зовут? –Катя.
-Как папу зовут?- Петя.
-Как сестрёнку?- Сетанка.
-А фамилия как?-  Волонины.
 Он всегда умел себя занять игрушками, играми, сам  придумывал себе любую игру и мог подолгу в неё играть.
      Как две капли воды походил  на отца - те же  светлые волосы, синие -синие глаза, как небо в пасмурный день,  и ямочка на подбородке.
Такая ямочка была  и у Петра, и у его матери, и у сестры Нины и даже у Самсона Данилыча.  Как-то остановил  Катерину с Серёжей Самсон Данилыч:
-Ну-ка,  дай-ка я на тебя посмотрю, малой. О, да ты наш, Воронинская порода!- засмеялся он.  - Наша ямочка-то! Ну молодец Катерина, уважила.
 Серёжа застеснялся и спрятался за мать.
        Ямка эта шла от деда Якова, которого никто в деревне уже и не помнил, он погиб в гражданскую. Оставил после себя сыновей Данилу и Петра и дочерей Пелагею и  Анну.  Бабушка Параскева одна  растила их. Так вот у этого Якова, говорят,  и была такая ямочка на подбородке. По наследству от него досталась она не всем детям и  внукам. А  теперь уж и правнуки пошли и ямочек  у  родившихся детишек становилось всё меньше и меньше. Дочери  Якова вышли замуж, давно сменили фамилии, потом внучки сменили фамилии. Только  Зоя Петровна  так и осталась Ворониной. Ямку  на подбородке  до сих пор называют Воронинской, потому что   на все деревни только  у  Воронинской породы была такая. Фамилия Колядины или Завьяловы, а ямка  на подбородке Воронинская. «Тут уж не отопрёшься», - смеялись старики.
      Вот и Серёже придётся теперь идти по жизни с Воронинской ямочкой. Если Катерина увидит ямочку на подбородке у ребёнка, спрашивает у  Валентины Андриановны, чей такой.   Та помнит  всех,  кто кому сват и брат и обязательно  высчитает четыре поколения взад и скажет - да, Воронинский. Объясняет с подробностями -  а это вот у  Якова была дочь, а у неё сын, а у сына дочь, так вот этот Егорка её.  Воронинский, одним словом. Катерина всегда смеялась над этими подсчётами и говорила:
 -Вы Валентина Андриановна прямо как в том анекдоте:   «Колька,  Мишкин брат, Нюркиной сестры мужик.»
  -  Да мой ты, мой Серёженька! И больше ничей! Никому ты не нужен был, а тут смотри, Воронинского нашли!- Она целовала сына и тискала как могла, он тоже заливисто хохотал.
« Солнышко ты моё!- радовалась Катерина, - как хорошо, что я тебя родила».
      Она часто вспоминала, как родился Серёжа. Лидия Ивановна тоже всё смеялась над этой историей и говорила:
-Капитаном станешь, если уж в животе наплавался с матерью.
      После того наводнения больше Коляда так не поднималась.  Как специально для Серёжи.
А Светланка говорила:
-Нет, тётя Лида,  он капитаном не будет, он солдатом будет, как папа, да Серёжа? Ты видел папу на фотографии? Такой же будешь.

       Катерина вспоминала Ольгу. Уехала с  Семённом и как пропала. За два года  прислала  пару открыток к праздникам, да одно письмо. Писала с дальнего Востока, куда направили Семёна служить и она конечно с ним. Писала,  что лечилась, ребёнка пока нет, всё нормально.
«Да уж нормально…   У  Ольги и ненормально, так скажет, нормально». Катерина частенько забегала к Ольгиной матери, Раисе Петровне, когда спросить нет ли писем от Ольги, когда  с праздником поздравить, бывало,  просила её посидеть с  ребятишками.
-Приводи, приводи ребятишек-то Катенька, мне с ними веселей. Я очень люблю детей, но вот видишь бог дал одну Олю, а внуков не знаю дождусь ли? А и будут, так далеко уж очень, мне их не привезут.
-Да привезут, тётя Рая, что им в воинской части делать? Вот увидите, ещё надоедят, на всё лето будут привозить, как в школу пойдут.
-Ну дай-то бог, дай-то бог, -  радовалась Раиса Петровна.

          Мама звала в гости. «Не знаю как и выбраться? Летом не дадут отпуск. С Петей хочется съездить, его не отпустят. Наверное зимы придётся ждать. Светланке шестой год пошёл, скоро в школу, потом и зимой не съездить будет. Ну вот посевная кончится, подойду  к Нестерову, может отпустит нас на  три - четыре дня? В прошлом году не ездили. Мама сама приезжала  в зимние каникулы на  четыре  дня, повидались. Тогда Серёже ещё годика не было, а теперь уже два исполнилось».
      Подошла к Нестерову, попросилась, отпустил, велел написать заявление им обоим в счёт отпуска. Катерина не верила своим ушам. Их с Петей отпустили к маме, она до  того обрадовалась, что  чмокнула Ивана Петровича в щёчку.
-Ну ладно, ладно, - Иван Петрович сделал вид, что нахмурился,- доцелуешься, потом придётся с твоим Петькой разбираться.  А он молод против меня, быстро меня,  старика, в бараний рог свернёт. А вообще-то я и не против такую девку отхватить.
Все  на разнарядке засмеялись, Клавдия пошутила:
-А у этой девки двое детей, куда их денете?
-Ну Светланку себе заберём, а Серёжка Воронинский - Петьке отдадим.
        Посмеялись, Катерина написала заявление на отпуск от себя и от Петра, пошла домой, собираться в дорогу.   Вспоминала, как раньше ругались с Петей - говорила, что уедет от него, он отвечал: « Поезжай, Светланку мне оставишь, себе вон родишь ребёнка.» А сейчас как-то ругались, он сказал:
-Поезжай, сына мне оставишь, дочь забирай.
Светланка это услышала, так оскорбилась, весь вечер плакала:
-Папа меня не любит.
           На этот раз всё получилось с поездкой удачно. Клавдия сама предложила, чтобы  Андрей отвез их на вокзал на отцовом  мотоцикле с коляской. Петру она с утра наказала, чтоб без  концертов, а то отправит его в  этот раз пешком до Красногорска, если устроит Катерине скандал и она уедет одна. Со скотиной остаться она попросила Машу.
                ***
      Надежда Сергеевна встречала на вокзале. Светланка неслась как угорелая, обнимая бабушку.  Баба Надя обнимала всех по очереди, даже зятя поцеловала в щёчку, чем очень смутила его.
       Катерина не помнит, чтобы его когда-то поцеловала родная мать, кроме встречи из Армии.  У  них это было не принято. Грубоватая она была  не только  с сыном, но  и с дочерями, даже с внуками родными. Ну ладно Светланка с  Серёжей - дети снохи, но ведь и с Клавиными сыновьями  она так же обращалась. Как-то зимой, всех работников детского сада отправили на обязательный медицинский осмотр, детей некуда было деть.   Светланку, Серёжу и Клавиного Витю отвели к бабе Зое, у неё в этот день был выходной. Катерина всегда ругалась, что Пётр после работы сначала к матери зайдёт, а потом домой.  Вот в этот день это было как нельзя кстати. Пётр зашёл к матери, а там все ребятишки. Светланка, как всегда,  на правах старшей наводит в доме порядок. Достала посуду из бабушкиного буфета, расставила на столе в горнице, видимо угощала «гостей» - Серёжу и Витю. Потом решила затопить печку. Что дрова надо в печку положить она знала - положила; что  берёстой растопить - тоже знала; спички поджигала  и жгла берёсту. А вот кроме этого ещё надо вьюшку в печке открыть, этого  она не знала. Жжёной берестой пахло на весь дом. Пётр зашёл в этот момент, заглянул в спальню - там мать  с Михаилом  Степановичем спят. Растолкал - пьяные. Заругался. Баба Зоя ему в ответ:
-У меня выходной, что я, выпить не имею права? Родили  своих, вот и водитесь, а  я своих вырастила.
Пётр собрал всех троих и увёл домой.
       В этот день в нём как что-то оборвалось, он всё реже и реже стал заходить к матери.

        Время в гостях пролетело незаметно. Серёжа в поезде научился говорить букву «р». Соседями по купе оказались две словоохотливые молодые  женщины, они то  болтали между собой, то разговаривали со Светланкой и с Серёжей.
-Как зовут такого синеглазого?
Серёжа стеснялся и прятался за маму. Светланка за него отвечала.
 - А вот мы хотим услышать от него самого, нет наверное у мальчика язычка?
-Есть!- не вытерпел и заявил Серёжа.
-Тогда скажи, как тебя зовут?
-Селёза.
-Селёза?- переспросила одна.
-Нет, не Селёза, а Сел-л-ёза.
Он думал, чем больше тянет букву, тем она больше походит на «р».
- Тогда надо  язычок не на зубки ложить,  а очень высоко вверх поднимать. Тогда будет Серёжа.  А так мы тебя будем Селёза звать. Какое  некрасивое имя у такого красивого мальчика.
Серёжа уже собрался заплакать, но мама сказала:
-Слушай, как тёти тебя научили, сделай язычок кверху и у тебя получится.
 Серёжа прижался к матери, спрятался от всех и  долго шептал что-то, задирая язычок, тренировался. Потом громко, во весь голос крикнул :
-Сер-рёза.
       В купе все забыли про него, кто задумался, кто задремал, в соседнем купе ворковали о своих секретах  две девчушки.
Серёжин возглас  заставил всех встрепенуться и засмеяться.
-Ну вот и молодец! Главное один раз произнести, - хвалили попутчицы.
А Серёжа и рад стараться, у него и Воронины получилось, и  «ворона»,  и «рама» и даже к Светланке он обратился - Светранка. 
      Когда приехали к бабе Наде, только об этом и рассказывали, Серёжу спрашивали  то одно слово, то другое. Он не вытерпел, говорит:
-Надоели.
      Серёжа в свои два года был очень рассудительный, любил размышлять и задавать вопросы. Два дня пролетели незаметно, вот уж и ехать домой пора. Катерина стала уговаривать Петра в Красногорске зайти в гости к Нине, посмотреть как она устроилась. Нина написала в письме, что вышла замуж, извинялась, что не пригласила на свадьбу. «Вы всё  равно бы не приехали, заросли своей скотиной, даже наша горожаночка погрязла в скотине», - подписала внизу.
 –Да что к ней заезжать? Она нас даже на свадьбу не пригласила, видно брезгует, а мы поедем. Давай лучше сходим в гости к дяде Лёше, мировой мужик, мне он понравился в прошлый раз.
-Конечно давайте сходим. И  к Люсе с Андреем зайдём, они купили телевизор, посмотрите. Я уже несколько раз ходила смотрела, очень интересно, - поддержала Надежда Сергеевна.
-Ой, а что вы молчали, мама? Я уже слыхала о телевизоре, но как-то не доводилось видеть. Давайте скорее собирайтесь, так интересно. Вот и до нас  телевизоры дошли, - обрадовалась Катерина.
Пошли к тёте Любе с дядей Лёшей, а затем все вместе к Завацким - Люсе, Андрею и Аркаше.
         Как только переступили порог, им навстречу вышел Аркаша, мальчик за два года подрос, не узнать.
- В школу нынче собираемся, - с гордостью  сказала Люся, а Аркаша притащил показать им новый портфель и учебники. Светланка любовалась на книжки с картинками, трогала портфель:
-Мама, я тоже в школу хочу.
-Ты ещё маленькая, вот подрастёшь, будешь как твой братик,  тогда мы купим тебе портфель и учебники, форму купим с фартуками - белым и чёрным.
-А Аркаша тоже мне братик?
-Конечно.
-Тогда у меня Серёжа,  Дима, Витя и Аркаша, все братья.
-Есть  ещё и сестрёнки, но в другой раз ты с ними познакомишься. Приезжаем на  три дня, некогда даже со всеми родственниками повидаться.
     Аркаша играл с Серёжей, Пётр молча сидел и рассматривал их. Потом посмотрел на Катерину.
-Смотри, Катюш. У нас по всем деревням ямочка на подбородке только  у Ворониных, а оказывается такие по всей стране есть, смотри у Аркаши такая же.
    Катерина посмотрела на Аркашу - действительно, Аркаша и Серёжа были похожи как две капли воды - оба светловолосые, глаза как озёра голубые и ямочка на подбородке. Они даже смеялись как-то одинаково, растягивая нижнюю губку в улыбке, а верхняя оставалась на месте.
-Правда, мистика какая-то, - воскликнула Катерина и засмеялась, подшучивая над мужем, - если бы я на сто процентов не знала, что ты здесь не был, я бы тебя, Петя, приревновала к Люсе.
-Тише, тише,- шепнула мама. В комнату заходила Люся. Она суетилась из кухни в комнату, накрывала на  стол.
       Катерина не сказала Петру, что Аркаша у Люси с Андреем усыновлён, из детского дома взят. Но у самой в голове появились какие-то сомнения и  мысли и не давали покоя: «Почему Аркаша так походит на Серёжу?»
                ***
      На обратном пути Катерина всё-таки настояла заехать к Нине. Сначала зашли в общежитие, на вахте сидела  всё та же Марь Петровна, как они её обычно звали. Катерина решила разыграть комедию и проверить, помнит её Марь Петровна или нет? Они зашли всей семьёй в вестибюль, Катерина не останавливаясь,  пошла через вахтёра в коридор общежития.
-Эй эй, -  закричала Марь Петровна, - ты куда окаянная пошла?
 «Окаянная» у неё  было любимое слово, она и ругалась этим словом и хвалила им же.
-Туда нельзя, только своим.
Катерина повернулась и захохотала:
-Марь Петровна, я и так своя. Я же Катя Парамонова, вы забыли что ли?
-Катюха!- всплеснула руками вахтёрша. - Откуда ты? Как пропала! Ни слуху, ни духу, откуда объявилась?
-А вот откуда,  - она  махнула рукой, приглашая  всё своё семейство.
Марь Петровна только руками всплеснула.
- Вот так Катюха, молодчинка -  муж,  дочь,  сын! Это ж надо, это ж надо! Ну пойдёмте ко мне, чайком вас напою, приехали откуда что ль? Живёте -то где?
-Да далека Марь Петровна. Вот к маме в гости приезжали. По пути решили к Нине Ворониной заехать. Вы не скажете, она в общежитии живёт или нет?
-Так она же замуж вышла.
-Да, я знаю. Она писала, но не написала где живёт с мужем.
Вахтёрша махнула рукой и недовольно сказала:
-Ой  Катюха! К ней сейчас не подступиться, она же в квартире благоустроенной живёт, муж у ей какой-то то ли начальник, то ли ещё кто. Ну вся прям из себя ходит. Девчонок наших только  «лимита» и зовёт, мол надо уметь жить, иначе никогда из этой конуры не выберетесь. Это здесь то конура! Смотри-ка, здесь и душ, и тувалет тёплый, и кухня тебе с плиткой, опять же старается наш   Платоныч, шторы  ноне новые во все комнаты купил.
-Комендантом всё ещё  Захар Платонович?
-Да он , христовый. Общежитие, его дом родной - и семья  и работа.
-Марь Петровна, а вы не подскажете где сейчас  Нина живёт?
- Я не подскажу, девка, не знаю. Хотя погодь-ка,  Людка Чеклинцева с ней в одну смену работает. Вот скоро должна прибежать. Я думаю вам лучше сейчас пойти на завод, смена через полчаса кончается, там на проходной и встретитесь. Поведёт домой - хорошо, не поведёт - не обессудьте, -вздохнула  старушка. - А ты,  Катюха,  всё такая же, молодец ты девка.
-Говорите такая же, а не узнали,- засмеялась Катерина.
-Я просто не ожидала тебя здесь увидеть, как пропала. Долго тебя ещё здесь вспоминали.
     Хотела ещё что-то добавить, но посмотрела на Петра и промолчала. Катерина с Марь Петровной обнялись, расцеловались на прощание.
-Катюх, если Нинка к себе не пригласит, приходите ко мне, переночуете, -  прокричала она в след.
-Да нет, спасибо Марь Петровна, у нас поезд как раз вечером идёт на Новореченский. Пригласит –переночуем, завтра уедем, нет - сразу на вокзал.
       Встреча с Ниной получилась сухой и натянутой. Не ожидала она встретить у проходной своих родственников, растерялась, не знает что сказать.
-Ну что сеструха, даже на чай не пригласишь? -пошутил Пётр - Говорят хорошо живёшь, богатой стала,  за начальника замуж вышла…
-Откуда знаешь?
-Сорока на хвосте принесла.
      Они сели на скамейке у проходной, не успели поговорить, Серёжа пить захотел, Светланке надоело здесь сидеть,  дети  запросились домой.
-Понимаете, я бы вас пригласила к себе, но у меня Аркадий сегодня нужных  гостей пригласил, а у вас дети…, - как бы извиняясь сказала Нина.
-Тоже Аркадий?- не удержалась, воскликнула Катерина.
-Почему тоже?
-Да у Катерины племянник Аркадий. Представляешь, копия наш Сергей, даже «Воронинская  ямочка»  на подбородке.
-Чей это?
-Люси и Андрея Завацких.
- А сколько ему лет?- затаив дыхание спросила Нина.
- Ему  семь  лет. Родился пятого  апреля тысяча девятьсот пятьдесят девятого  года,- чётко произнесла Катерина и заметила, как побледнело её лицо.
     Пётр в это время доставал для Серёжи бутылку с  клюквенным морсом, лица сестры он не видел.
-Ну ладно, Нина, мы на вокзал, у нас поезд через два часа. Мы вообще-то и не собирались у тебя ночевать, просто по пути повидаться заехали. Ты ведь к нам не едешь, мужа не показываешь,
- А может нас стесняешься ему показать?- добавил Пётр.
-Да вы что, что мне вас стесняться?
      Катя встала со скамейки, расцеловались с Ниной и попрощались. Когда прошли шагов пятьдесят, оглянулась. Нина всё ещё сидела на скамейке, склонив голову на колени. « Да, видимо я не ошиблась в своих подозрениях. Какое-то сомнение я в ней зародила. Нина  же знала,  что у Люси с Андреем в  тысяча девятьсот пятьдесят девятом  году ребёнка не было. И я Нине говорила, что Люся не может родить.  Вот она жизнь, не зря говорят, круглая…»