Гоблин Марат и лифт

О том, что в городе построен лифт, гоблин Марат узнал от сороки Паштеты, вездесущей лесной журналистки и сплетницы, которая в один вечер прилетела в дом Марата и стала сыпать без остановки последние новости. Марат слушал ее в полуха и жевал «фрошброд» – полусырое тесто из камыша с тушенной лягушкой внутри и в камарьином соусе, - и все размышлял, как бы ему обмануть тролля Бахо, у которого есть горшок с серебрянными талерами и кошелек с золотыми динарами. Поживиться его деньгами было бы совсем не плохо. Конечно, драться с троллем не стоило – все-таки Бахо не коротышка, сильный как слон и крепкий как дуб, - но вот обвести вокруг пальца этого тупицу можно. Главное, придумать способ, не имеющий потом печальные последствия для Марата.
- Этот лифт – просто чудо техники, на нем можно ездить вверх и вниз, - трещала Паштета, шагая по подоконнику. – Люди в востороге от него, говорят, что никогда ранее такого не видели!
- Чего не видели? – очнулся от раздумий гоблин.
Паштета с неодобрением посмотрела на него:
- Ты не слушаешь меня, Марат! Я уже битых полчаса втолковываю тебе, что в городе есть лифт!
Марат доел «фрошброд» и равнодушно спросил:
- Что это такое? – гоблины порой были настолько дремучи в технических делах, что не знали многих вещей, которыми пользовались люди. Да и то, если узнавал, то для них это имело не столь приятные последствия. Например, Марат надолго запомнил свое общение с торговым автоматом.
Сорока была несколько уязвлена такому отношению к техническому прогрессу:
- Марат, ты словно с Луны свалился! Ты не слышал ничего о лифте?
- Нет, - равнодушно признался гоблин. – Зачем она мне нужна?
Сорока была озадачена, что крылом почесала клюв:
- Как зачем? А если нужно вниз или наверх?
- Что это значит?
Паштета сама не знала, зачем нужно людям ездить вверх и вниз, и все же пыталась объяснить:
- Это очень приятно и хорошо. Главное, можно много интересного узнать... и бесплатно, - зачем-то добавила она.
Но именно эти слова «интересного» и «бесплатно» оживили Марата, в его глазах сверкнул блеск наживы. Он аж зашевелился как червяк на рыболовном крючке.
- Бесплатно, говоришь? – пробормотал он, вставая со стула и хлопая по животу: там булькал «фрошброд». – Тогда пойду, взгляну на это чудо! Где этот... ну, лифт находится?
Паштета ответила:
- На главной площади, воззле ратуши.
И гоблин, зря времени не теряя, щелкнул пальцами, произведя магическое действие. И в одно мгоновения ока очутился на этой самой площади. Там было многолюдно, все крутились возле какого-то металлического ящика, обитого лакированным деревом. Ящик открывался, и оттуда выходили взбудораженные люди, жестикулирующие руками и о чем-то говорившие. Взамен заходили другие. Стало ясмно, что этот лифт действительно интересный объект и может принести гоблину определенную выгоду. Какую именно, Марат решил, что узнает, зайдя внутрь.
Но какй зайти? Ведь там толпа, а гоблину не хотелось тратить время на очередь. Поэтому он быстро превратил себя в сгорбленного старика, и, щаркая ногами по булыжной дороге, стал протискиваться к лифту, бормоча:
- Дайте дорогу старому, больному и психически неуравновешанному человеку...
Мужчины и женщины раступались, поскольку уважали старость, а с другой стороны, не хотели спорить, возможно, с психически агрессивным человеком. И так без припятственно Марат очутился перед дверями. Там была одна красная кнопка.
- Нажмите на нее, - подсказала какая-то женщина в остроконечной шляпе.
Марат не стал благодарить, а просто ткнул кривым пальцем в кнопку, и двери лифта тот час открылись. Это была кабина, залитая светом. Внутри было пусто. Гоблин шагнул внутрь и огляделся: на высоте его глаз была панель с четырьмя кнопками: «Небесная канцелярия», «Подземное царство», «Туда, куда тебе надо» и «Обратно». Долго ломать голову не стоило, было ясно, что лифт движется в четырех направлениях, причем последняя кнопка гарантирует возвращение в город.
Но выбрать, куда следует ехать Марату, оказалось не просто. Он долго чесал затылок, пока люди, терпеливо ожидавшие своей очереди, не стали торопить:
- Уважаемый, нажимайте, а! Ведь нам тоже нужно туда, - при этом не стали уточнять, куда именно.
«Мне, конечно, нужно «Туда, куда надо», но ведь есть еще и другие места, а вдруг там лучше? – размышлял тем временем гоблин. – Придется для начала посетить или «Небесную канцелярию», или «Подземное царство»... А вдруг, там золотые монеты раздают?» - и с такими мыслями он нажал на первую кнопку.
Зажужжали моторы, скрытые под днищем, двери закрылись, лампы вспыхнули сильнее, и каби на пришла в движение. Марат от неожиданности и испуга схватила за поручени, чтобы не упасть. Лифт стремительно стал подниматься вверх, что у гоблина засосало под ложечкой. В этот момент он даже пожалел, что залез в эту странную штуковину, но уже было поздно.
«Куда-нибудь, да приеду, раз люди возвращались обратно, значит, и меня ничего страшного не ждет», - размышлял гоблин, и в этот момент лифт остановился, двери открылись.
То, что он увидел, несколько обескуражило его. Небесная канцелярия оказалось не местом, похожим на болото с забитым до берега лягушками и мухами, окруженного камышами и лилиями – идилия, которую обожал любой гоблин, а в вполне чистым местом, где плыли облака, ощущался аромат неведомых трав, было светло, хотя солнца нигде не было. Были также большие решечатые ворота, у которых стоял суровый херувим с огненным мечом, а рядом, практически у его ног сидел за столом бородатый человек – старик - в белом одеянии. Его крылья за спиной нежно трепыхались, а нимб над головой горел желтым светом.
Едва гоблин выполз наружу, оглядываясь, как старик поднял голову и пробормотал:
- Ага, гоблин явился.
Марат посмотрел на себя: вроде бы он оставался в человеческом обличии. Старик понял его недоумение и пояснил:
- Я – святой Петр, апостол, и меня не обмануть магическими действиями. Тебя, Марат, я вижу насквозь, и даже если превратишься в бочку с селедкой – разгляжу тебя.
- Да-да, - хмыкнул гоблин, понимая, что бить его за этот обман не станут. – Интересно, что у вас тут?
- Это – Небесная канцелярия, мы разбираемся, кого куда, - пояснил Петр. – Одних в Рай, других – в Ад, а некоторых – обратно на Землю. Но мы судим людей, а не леприконов, гоблинов, троллей и эльфов – для вас созданы другие места. Но раз ты уж здлесь, то давай взглянем на твои благие деяния...
Марат не был готов к подобным разговорам. Он вообще не понимал, какие деяния благие, а какие нет, и все же решил послушать, что ему скажет распорядитель человеческих душ. Поэтому сложил руки на груди, стал качать носком левой ноги, оперевшись на пятку, его взгляд был вызывающий и надменный. Херувим злобно уставился на него, не одобряя такое поведение, и гоблин решил не шутить с этими типчиками, поэтому сменил выражение лица на нечто нейтральное – улыбка и ожидание.
Тем временем апостол извлек большую книгу, стал листать ее и бормотать:
- Так, так... гоблин Марат... Ага, есть, - и его палец задержался на странице. – Хм... ого... ну и ну... м-да-а... ух!.. трклпм! – издавал Петр звуки, читая историю жизни гоблина. Потом поднял взгляд и выдавил из себя: - Ну, что я могу сказать... Серая у тебя жизнь, Марат. Невыразительная, бесполезная, бездарная. Никому от тебя добра и не было.
Нельзя заявить, что данное утверждение не вызвало бурю возмущения у Марата. Он, покраснев то ли от гнева, то ли от стыда, наклонился и произнес, стуча пальцами по столу:
- Как не было? Я же один раз съел ядовитую брухастую жабу-папариуш, которую собирался сожрать великан Матиус. Если бы не я, то он бы отравился и долго лежал на земле, корчась от боли в животе! Так что я думал не о себе, а о других! Я спас его здоровье, если не жизнь! Знаешь, апостол, насколько ядовита жаба-папариуш?
Святой Петр задумчиво почесал бороду, посмотрел на херувима, который пожал в недоумении плечами, после чего произнес:
- Хм... хм, весьма спорное и не однозначное утверждение, однако возражать не стану. Наверное, в понимании гоблина – это благое дело. А что еще было сделано тобой... э-э-э... благого, хорошего? Но только не по линии сожрать чего-то вместо другого?
Тут Марат вспохватился, мол, а почему он должен отчитываться:
- Кстати, а для чего вы считаете благие дела?
Апостол помахал крыльями как вентилятором и произнес:
- Чтобы решить, стоит ли человеку жить в Эдеме. Заслужил ли он это своими поступками и деянием, - говорил он с важным видом, делая ударения на значимых словах. Видимо, отточил свое словестное мастерство.
Но Марату было начихать, как разговаривает его собеседник, он не ценил литературное творчество и ораторское искусство. Сам же говорил грубо, неправильно, порой замещая буквы непонятными звуками.
- Так значит там – Эдем? – и гоблин ткнул пальцем на пространство, что было скрыто туманом и находилось за забором. Подойти поближе Марат боялся, глядя на грозного херувима, который махал огненным мечом как бы играясь. Херувим не хотел подпускать ближе этого наглеца.
- Да, - кивнул апостол.
- А там есть золотые динары и серебреные талеры? – поинтересовался Марат, который думал, что рай – это когда много денег.
Святого Петра трудно было чем-то удивить, но не на этот раз. Он долго смотрел на гостя округленными глазами, после чего выдавил из себя:
- Зачем в Эдеме деньги? Здесь нельзя ничего купить или продать. Здесь все имеют все, наслаждаются близостью к Всевышнему. Здесь люди живут в окружении ангелов, поют песни, гуляют по райскому Саду.
И действительно, из тумана послышалось нестройное пение, какая-то лирическая музыка, женских смех. Марат сделал брезгливое лицо:
- Фу-у, что за мир, где нет денег? А ты, Петр, получаешь деньги за свою работу?
Тот отрицательно покачал головой. Херувим чуть не закашлял от услышанного, но сдержался, просто постучал себя по груди.
- Тогда что ты здесь делаешь? – продолжал Марат. – Зарплаты нет, деньги здесь не нужны. «Фрошебродов» нет тоже, болота не отыскать, с леприконом не поругаться... Нет, мне здесь нечего делать – этот мир не для меня. Никогда не приду сюда, - сказав это, гоблин развернулся и вошел обратно в лифт. Его никто не останавливал, просто апостол и херувим озадаченно смотрели ему вслед.
Уже внутри кабины гоблин нажал на кнопку «Подземное церство, и лифт пришел в движение. Марат ощутил, как спускается стремительно вниз, но куда именно, он не знал. Просто полагал, что эта чудо-техника сама доставит его туда. И действительно, спустя пару минут двери открылись и в нос гоблина ударил запах серы. Вонь была ужасная, но гоблину это не казалось нечто страшным, наобьорот, даже приятным как парфюм.
Свистя под нос мелодию, Марат вышел из кабины и огляделся. Было жарко, душно, отблески пламени освещали этот жуткий мир. Он увидел огромные чаны, заполненные людьми. Кипела жидкость в чанах. Рядом бегали, летали и прыгали черти, в руках которых были вилы. Этим орудием они тыкали обратно людей в кипящую емкость, не позволяя выбраться. Никто не обращал ванимания на гоблина, который чесал голову, обдумывая, чтобы это значило.
Наконец-таки к нему подскочил какой-то черт с папкой под мышкой.
- Я – Везельвульф, ассистент Сатаны. Зачем пожаловал к нам, Марат?
Гоблин еще раз с неудовлетворением отметил, что его превращенная внешность не обманывает тех, кто обладает даром видеть все.
- Вот, интересно стало, как здесь, чем этот мир мне может быть полезным, - как-то туманно и не определенно ответил он. – Раз люди катаются сюда на лифте, значит, есть выгода...
Черт поперхнулся, услышав слово «выгода», однако возражать не стал, просто присел рядом на камень, разложил папку на коленях и стал искать бумаги:
- Так, так, посмотрим твои деяния...
- А для чего? – насторожился Марат, взмахом руки остановив того в поисках необходимых страниц.
- Ну, чтобы определить, что тебе мы можем предложить, если тебя Небесная канцелярия отправит к нам или сам пожелаешь здесь остаться. Например, пожарить на гигантской сковороде на едком масле с уксусом, или сварить в котле в серной кислоте. Можем парить под огромным давлением в кастрюле... – начал перечислять прелести адовых «услуг» черт. - Можем на кол посадить... или вот, отрубать голову, заново ее пришивать и снова отрубать...
Марат фыркнул:
– Занятно... Я вообще-то гоблин, а не человек, мне можно и без этого... Я уже подобное слышал от апостола Петра, зачем повторяться? Я о себе и без ваших бумаг знаю все, не стоит мне напоминать фрагменты моей жизни... А что касается жариться на сковороде, то для меня это полное удовольствие, но не оставаться же ради этого здесь на вечность.
Везельвульф остановился и почесал козлинную бородку, не обращая внимания на истошные крики, раздававшиеся из чанов. Черти били людей без какой-либо жалости, и нельзя казать, что и Марат сострадал им, ему было безразлично, что делается с ними в этом мире. Он и сам любил поколотить кого-нибудь, но, правда, того, кто был послабее. А здесь, видимо, доставалось грешникам по заслугам. Если бы Марат знал историю людей, то увидел бы значимых персон из числа царей-тиранов, президентов-диктаторов, вождей-палачей.
Между тем секретарь Сатаны расстерянно держал в руке папку, щелкая пальцем по рогам. Он рассуждал:
- Хм, точно. Ведь Ад для людей, а не для гоблинов... Но раз пришел, так поясни, а чего тебе надобно?
- Я готов здесь остаться, если есть деньги, - ответил, улыбаясь, Марат. – Золото, серебро, драгоценные металлы...
Черт также, как и святой Петр, округлил глаза, взмахнул хвостом и сказал:
- Нет... Зачем в Аду деньги? Мы здесь наказываем грешников, жарим, варим, парим... Деньги нам ни к чему... От нас не откупиться и мы души не продаем, - насупил брови Везельвульф. – Деньги не имеют тут никакой ценности.
Тогда Марат зевнул и сказал:
- Ладно, пока! Мне здесь скучно! – и он вернулся в лифт. Везельвульф насупился и щелкал ногтем по папке, но остановить гоблина не собирался – все-таки не его клиент.
Марат отыскал третью кнопку «Туда, куда тебе надо» и нажал. Кабина стала двигаться по диагонали, наверное, этот мир был ни внизу, не наверху, а где-то в стороне. Спустя минуту лифт остановился и двери открылись.
«Туда, куда тебе надо» - это, действительно, было то место, где для гоблина был Рай: сплошные сейфы и мешки с золотыми и серебрянными монетами – их были здесь миллионы и миллионы. Увидев это богатство, Марат ахнул:
- Ох, как хорошо здесь! – он выскочил из лифта и начал открывать сейфы: там были деньги. Потом развязал мешки – там тоже были деньги. Это был мир денег, и этот мир грел корыстную душу гоблина. Он прыгал и плясал от радости, пел песни. Ему казалось, что нет счастливого места, чем это. И только теперь он оценил важность такого технического устройства как лифт.
«Нет лучше друзей, чем золотые монеты,
Они для меня как торт и конфеты.
Шуршанье банкнот и монетный же звон,
Ласкают мой слух, и рычу как бизон», - сочинил песню гоблин, извиваясь в дикой пляске. Ему казалось, что счастье пришло к нему.
- Надо для начала взять домой мешков десять и спрятать в моем доме, - решил Марат. Он взвалил на плечи два мешка, потащил к лифту, но едва сделал шаг к кабине, так мешки оттянулись назад. Удивленный гоблин поднял их и снова пытался протащить в лифт, и снова его постигла неудача – мешки не хотели покидать «Туда, куда тебе надо».
- Хм, - в недоумении произнес Марат. Он стал понимать, что так ему не вынести деньги, и поэтому попробовал только монеты. Он рассовал в карманы столько денег, сколько поместились, взял еще несколько в рот, что дышать было трудно, и в руки.
И все же, как только он вошел в лифт, как золото и серебро перекочевало из карманов обратно в сейфы и мешки, даже из-зп рта и рук вылетели. И тут гоблин догадался, что это место и Ад одновременно для гоблина, ибо деньги невозможно забрать. Только мучаешься от их вида, а толку-то от созерцания? Но не оставваться же здесь на всю жизнь, пускай это место и заполнено деньгами.
Плюнув, Марат вернулся в лифт без нечего и нажал на последнюю кнопку «Обратно. Лифт доставил его в город. Выйдя, он показал фигу людям, который отшатнулись, увидев, как превращается старик в злобного гоблина, и зашагал домой. Он бормотал что-то злое, шипел, брызгая слюной, поскольку это путешествие вывело его из душевного равновесия. Марат решил, что больше никогда не будет кататься на дурацких транспортах людей. Если им так нравится – пускай сами и посещают эти места, а с него, гоблина, достаточно! А по приходу домой он наорал на Паштету, мол, еще раз какую-нибудь чепуху расскажешь – все перья вырву и хвост защемлю рогатиной. Сорока больше не прилетала.
А Марат продолжал жить в своей хибарке, вспоминая «Туда, куда тебе надо» и сожалея, что это место так и не стало Эдемом для гоблина.
(18 декабря 2017 года, Винтертур)