Зов Жар-птицы - 51

На дворе овечка спит,
Хорошохонько лежит,
Баю-баюшки-баю.

Не упрямится она,
Но послушна и смирна,
Баю-баюшки-баю.
Не сердита, не лиха,
Но спокойна и тиха,
Баю-баюшки-баю.

Щиплет ходючи траву
На зеленом на лугу,
Баю-баюшки-баю.
Весела почти всегда,
И не плачет никогда,
Баю-баюшки-баю.

Ласки к ней отменной в знак,
Гладит ту овечку всяк,
Баю-баюшки-баю.

Так и ты, моя душа,
Будь умна и хороша,
Баю-баюшки-баю,
Если хочешь, чтоб любя
Все лелеяли тебя,
Баю-баюшки-баю.*

Услышав доносившееся красивое, нежное пение колыбельной, Антон открыл глаза и обнаружил, что так и задремал за столом, слушая друзей...

-И что дальше? - взглянул он на Ивана, который с любовью наблюдал, как любимая его супруга сидела у колыбели, качала её и пела.
-Ты бы спать лёг сначала. Мы тебе постелили, - указал он на шторы, за которыми была ещё комната.
-Потом, - вздохнул устало Антон. - Что ещё было в письме Татьяны?
-Что ребёнка ждёт от мужа... Может уже и родила. Написала, что хочет тихого семейного счастья вдали ото всех. Потому прощается и просит простить.
-Значит, надо его искать, - провёл по волосам Антон и встал.
-А кто этот мальчишка? - поинтересовался Иван.

Не скрывая ничего, Антон сел обратно и рассказал всё, как было и кто такой Данило. Что Иван, что вернувшаяся к ним от уснувшего малыша Настя с удивлением слушали, но ответить не успели. Антон, заканчивая рассказ, медленно поплёлся за шторы и скрылся там.

-Пусть отдохнёт, - подглядела Настя, убедившись, что он лёг в постель. - Аж не двигается... Вот силы потерял!

Лишь днём проснулся Антон, вспомнив, где он и что было накануне. Увидев, что раздет, скорее оделся в чистую одежду, которую, как понял, Иван приготовил ему на стуле возле. Заподозрив странную тишину в доме, Антон вышел в комнату, но ни детей, ни Ивана с Настей не было видно. Только за окном мельком что-то показалось.

Подойдя ближе, Антон увидел, как тепло одетый Данило с рукавицами на руках строит снежную бабу, а обнимающиеся друг с другом Иван и Настя о чём-то мило шептались, кружились. Обняв ствол дерева рядом, одаривали друг друга жаркими поцелуями и смеялись.

Антон наблюдал за ними, улыбался, радуясь за счастье, которое одарило хотя бы его друзей. Даже белый снег казался неслучайным гостем в сей картине нежности, олицетворяя чистоту любви, которой не подвластны ни года, ни испытания.

Накинув тулуп, что висел на крюке в сенях, Антон вышел на двор, и Иван тут же, обняв супругу, улыбнулся:

-Доброе утро, хотя уже давненько день!
-Куда детей дели? - удивился довольный Антон. - Так тихо!
-Решили помочь тебе сил набраться. Дети у соседки с матушкой моей, - засмеялась Настя. - Они подруги, любят нянчиться с деревенскими малышами.
-Эх, Данило! А нам пора будет в Москву ехать, к папеньке твоему! - позвал Антон того, и мальчик улыбнулся, указав на свою снежную бабу:
-Поедем! Я почти готов!
-Хороший он, - молвила нежно Настя. - Жалко его... Надеюсь, отыщите его отца.
-Одного не оставлю, - уверенно сказал Антон, вновь вспомнив о закате и недовольно топнул ногой. - Слушай, Вань, ты колдун или как? Я не перестаю с тех пор про эту проклятую жар-птицу думать!

-Не ты один, - расхохотался довольный друг. - Кто ж знал, что одно случайное слово может столько следов оставить?!
-Видел я птицу ту, - смотрел серьёзно Антон. - Закат мне её нарисовал, когда прибыли в Кронштадт. Сияла она где-то здесь,... кому-то. Вам наверное.
-Ты видел жар-птицу?! - удивилась восторженно Настя. - Какое чудо! Тебе уж, поди, сияла! Наша уж давненько спрятана надёжно.
-И то верно, - поцеловал любимую в щёчку Иван и прижал крепче в объятия. - Не вырвется никогда!
-От меня она скрылась за тучи... Опоздал я, - махнул рукой Антон и отдёрнул себя, заметив, что вдруг стал жаловаться на судьбу, винить себя, но слова вылетели быстрее, чем успел остановить. - А всё гордость.

-Мы тут поговорили, - переглянувшись с супругой, улыбнулся Иван. - В Москву я еду с тобой. Помещик наш, Кандалинцев, будет ругать меня опять, конечно же, что дома не бываю, купеческое дело стоит, прибыли пока нет, но не могу оставить друзей. Может помогу по-настоящему.
-Не стоит, справлюсь. Итальянцев наших может попрошу, - хотел отказаться от помощи Антон, но Иван настоял:
-Уже решено. Ещё не известно, чем заняты теперь Гаспаро и Фабио, но мы к ним обязательно заглянем!


* - «Колыбельная песенка, которую поёт Анюта, качая свою куклу», А. С. Шишков, 1783 г.



Продолжение - http://www.proza.ru/2017/12/19/799