Родина нуждается в нас...

Мне было 10, когда родители поняли, что справиться со мной самостоятельно им не под силу. Но это не их вина, просто я была невыносима. Все родственники, глядя на то, как ребенок двух с половиной лет играет с отверткой и железными деталями от машины, лишь умиленно вздыхали:
" Настоящий механик растет! Ученым будет!"- слышали мои бедные предки со всех сторон и поначалу радовались и гордились своей малышкой, но, когда я в 4 года собрала свой первый бластер и спалила пол кухни, в их душе зародились смутные сомнения на тему того, столь ли хорошо мое увлечение наукой. С тех пор разрушения от моих экспериментов лишь множились. В 6 лет я открыла для себя химию, и к самым обычным взрывам прибавились вышедшие из-под контроля химические реакции,следы от которых въедались в стены и напоминали о себе едкими запахами.
При этом на публике я была просто душка: косички, платьице, глазки в пол.
"Она просто ангел, как повезло вам с дочуркой!"-говорили друзья и знакомые мамы и папы, а на все их жалобы на меня получали лишь недоуменные взгляды.
Все увещевания, наказания, лишения сладкого работали ровно до тех пор пока взрослые не спускали с меня глаз, но стоило им отвернуться, как я бежала проводить очередной просто жизненно мне необходимый и порой смертельно-опасный опыт. Возможно, если бы я увлекалась построением чего-нибудь общественно-полезного, посудомоечной машины, заправлятеля кровати , выносителя мусора, моя жизнь сложилась бы иначе, но я была помешена на военной технике. Мне исполнилось 7 лет и я пошла в школу, после чего проблема лишь усугубилась, потому что теперь в моем распоряжении были не только видео уроки в сети, но и письменные носители информации. Плюс ко всему этому, я перестала бояться темноты и наказаний, начала сбегать из дома по ночам, рыться в мусоре в поисках необходимых деталей и прокрадываться на заводы, дабы позаимствовать оборудование. Конечно, большинство моих подвигов заканчивалось взрывом, выговором, моим слезным обещанием больше так не делать, испорченными стенами и мебелью, а также отбиранием у меня того, что осталось в целости после эксперимента. Как я умудрилась дожить до 10 лет со всеми конечностями и ни разу не загреметь в больницу, остается загадкой для меня самой. Я помню, как каялась после опытов, чувствовала вину за те неудобства, что причинила своим родителям, но стоило очередной идее взбрести в мою очаровательную головку, как я мигом забывала о всех терзаниях совести и мчалась воплощать в жизнь очередной гениальный план.
В тот день, когда родители решили отправить меня в военную школу Рама, я переполнила их чащу терпения тем, что втянула в свой эксперимент младшую, правда, она оказалась там совершенно случайно, но родители не захотели меня слушать. Как же Белла, которой на тот момент исполнилось 3, не была сорвиголовой и ни в чем подобном ранее не была замечена, в отличии от меня. Итогом, того злополучного опыта было то, что сестренка получила ожег от азотной кислоты на ногах и была вместе с мамой отправлена в больницу, а папа взял на себя поиски подходящего для меня интерната. Школа Рама подходила для моего заточения идеально, там был военный режим, строгие преподаватели, не было возможности выходить в город, и учебная программа была на уровне, мало того успешное ее окончание гарантировало поступление в оду из лучших военных академий Марана. Все эти плюсы перекрывал один жирный минус- минимальный возраст поступления в школу составлял 14 лет, а сплавить меня хотелось срочно. К сожалению, мои выдающиеся способности в плане механики и практической химии позволили приемной комиссии закрыть глаза на то, что я маловата для обучения в данной школе. По крайней мере мне так сказали, я же считаю, что тут поработали деньги и связи моего любимого родителя.
Первый год обучения был самым тяжелым в моей жизни, потому что мне приходилось не только вливаться в новый коллектив, привыкать к новым правилам жизни, но и нагонять программу за 4 года обучения, все же из 4 класса попасть сразу в восьмой -это нелегко. Конечно, у меня были репетиторы, но их наличие не облегчало мне жизнь, скорее наоборот, из-за них у меня оставалось меньше времени на подготовку домашней работы, ведь с ними я занималась по программе прошлых лет, догоняя одноклассников. В результате мой день был расписан буквально по минутам, и к вечеру я выматывалась столь сильно, что даже эксперименты пришлось на время забросить.Но к концу первого года я привыкла и обучение перестало казаться мне столь ужасным. Я уже толком и не помнила те времена, когда можно было понежится в постели до десяти утра, в школе Рама подъем был в пять, так что зимой мы вставали раньше солнца. Нудный протяжный гудок вместо доброго утра уже не вызывал отвращения и не отзывался в висках головной болью. Шестеро соседок по комнате больше не смущали, а их молчаливость не вызывала дискомфорта, как и их почти взрослый возраст . Жесткая, серая полу спортивная форма более не натирала кожу. Волосы, обстриженные по плечо при приеме в школу, легко убирались мной в небрежный пучок. На одевание , умывание и чистку зубов, отводилось ровно 15 минут, после следовало быть на стадионе. Там мы занимались около двух часов, после чего было время для завтрака. Серая клейкая масса в тарелке, после такой тренировки казалась пищей богов. Когда завтрак подходил к концу, начинались занятия, на которых за любые дисциплинарные нарушения наказывали десятью отжиманиями поле них. В первый же день я схлопотала тридцатку и естественно упала без сил еще на четвертом, но пощады не было, и как только мое дыхание пришло в норму экзекуция продолжилась, отжималась я долго, периодически падая в изнеможении, все это происходило во время обеда, на который я не попала в тот день. А после шли мои занятия с репетиторами и лишь ужин давал мне краткую передышку перед тем, как я садилась за выполнение домашней работы. Ровно в 9 свет в общей спальне гас, а двери в комнаты запирались на замок. Последние я узнала, когда в один день задержалась в душе перед отбоем и, вернувшись ,не смогла попасть в комнату, пришлось ночевать в коридоре.
По-началу болело все тело и голова в придачу, после это отошло на второй план, все же уроки были интересными, а учиться я любила . Одно было плохо, ни одноклассницы ни соседки по комнате меня не приняли, хотя, если учесть, что во всей школе обучается лишь 15 девочек включая меня и они держатся вместе, это очень странно. Но надо отдать им должное, никто меня не обижал, просто и приветливым никто ни был. Я, привыкшая быть в центре внимания высшего общества, тосковала по живому общению и с нетерпением ждала каникул, когда нас должны были отпустить домой, к родным. Коммуникации с внешнем миром в школе Рама были строго запрещены, поэтому с родителями я не разговаривала уже девять месяцев , и мне не терпелось их увидеть. Первый день каникул я простояла у ворот ожидая их увидеть, даже на обед не ходила, просто стояла, видела , как обнимаются одноклассники со своими старшими, и ждала, когда небо за окном потемнело и ворота закрылись я все так же смотрела перед собой ожидая увидеть их. Когда меня окликнул Стедмонт- мой куратор и зам по воспитательной части я спокойно подошла к сумке, которую прислонила к стене устав держать ее на весу, и поволокла ее в сторону своей комнаты. Следующий день я простояла на вахте лишь потому, что не могла поверить в их предательство, но после 3 дня я поняла, меня бросили. Ночь я плакала в туалете. Но на следующее утро осознание того, что мне нечем заняться побудило меня к действию и я вышла на свет божий. Школа была пустынна. Преподаватели так же, как и ученики разъехались на каникулы. В школе остался один дежурный повар, посудомойка, уборщица, директор и трое десятиклассников, не отпущенных на каникулы в наказание за какую-то выходку. Это мне удалось выяснить еще за первый день моей исследовательской деятельности. Дальше больше я нашла тайную библиотеку доступ в которую был лишь у выпускников и то под присмотром преподавателей. Это и неудивительно ввиду тех книг, что там присутствовали.
Это и неудивительно ввиду тех книг, что там присутствовали. Теперь я пополняла свои багаж знаний сведениями о постройке боевых шаттлов, лазерных пушек нового поколения, глушителей радиосвязи и много другого, о чем одиннадцатилетней девчонке знать не положено. Когда новая информация переварилась, я захотела попрактиковаться. И о чудо! У нас в школе было десять лабораторий, в которых были все составляющие взрывного порошка и поземный полигон, наверно, для таких же естество-испытателей как и я. Конечно, вскоре директор узнал о моих экспериментах, но вместо того, чтобы ругать похвалил, сказал, что нужно развивать талант и перевел меня в диверсионную группу или иначе в 8 д класс. Жизнь, заполненная опытами и новыми знаниями была прекрасна. И несмотря на то, что мой класс состоял лишь из мальчишек с новым окружением я сошлась куда лучше. Иногда мы собирались вместе после занятий и в прямом смысле взрывали полигон. Все мы взахлеб учились и были этому рады. Наверное, в тот год я впервые почувствовала себя нормальной.

И вот мне сегодня исполнилось 15. Подъем, одежда, пучок, зубы, умывание, построение. Пробежка с 20 килограммовым рюкзаком, такая же полоса препятствий, упражнения на брусьях, упражнения на пресс, отжимания, завтрак. Я уже думала, что пора вставать и идти на ненавистный Аманский, который в последние месяцы заменил практически все занятия, а те, что остались тоже по большей части были ориентированы на жизнь в это жуткой стране. История, этикет, и традиции Амана уже сводили меня с ума! И не только меня, сопартники тоже были не в восторге из-за чего звуки взрывов в комнатах после отбоя ныне не давало спокойно спать всему общежитию... Вой сирены. Учебная тревога? Все идем к выходу быстрым шагом, на плацдарме выстраиваемся в колонны занимая почти все поле возле школы. Вперед выходит наш директор, в его руках грамота с королевской печатью. Он начинает говорить громким торжественным голосом:
- Ученики школы Рама, будущая опора нашей страны, защитники родины! Именно на ваши плечи вскоре будет взвалена не легкая ноша главнокомандующих, разведчиков и связистов! Именно вы ни раз спасете нашу страну от неминуемой гибели! Поступая в данное учебное заведение, все вы подписывали договор о военной обязанности, и для части из вас время пришло. Одиннадцатый а класс, с сегодняшнего дня вы поступаете под руководство Паньшекого, он великолепный связист, и я надеюсь, вы сможете многому научиться под его началом. Одиннадцатый б вы полной мере освоили руководство войсками, а потому уже к вечеру должны будите прибыть на места для организации обороны городов силами народного ополчения, я уверен, это отточит ваши и без того немалые навыки на практике. Одиннадцатый в класс, вас ждет увлекательная практика на боевых корабля с класса в качестве механиков и пилотов. Одиннадцатый г класс, я верю, что никто лучше вас не сможет организовать военные госпитали, так что вперед за работу! И последний, но не по важности, одиннадцатый д, под началом Комаровского вам следует использовать ваши таланты к разрушениям во благо родины! Подробнее о вашей миссии вам расскажет Окнор- в рядах выпускников царило оживление, как же незапланированная практика, первое взрослое задание! А тем более под командованием Окнора( этому радовались лишь диверсионники, ведь его миссии были совершенно секретны и входили лишь в нашу программу обучения). Кто- то классом по младше выкрикнул из-за спин товарищей:
-Почему их забирают на практику, а нам придется учиться? Что такого должно было случиться, чтобы в школе Рама сократили обучение на год, заменив его практикой?- я подумала, что мальчишке теперь здорово достанется за нарушени дисциплины.
Но директор невозмутимо ответил:
-Война. Война с Аманом, мальчик мой...- директор еще что-то говорил, но я не улавливала смысл его слов, толпа волновалась вокруг меня, а в моих ушах долгим эхом отдавалось одно слово . Война...война ... война... Я знала, что когда- нибудь это должно было случиться, но надеялась, успеть отучить в академии к тому моменту. Я хотела тихо работать в лаборатории, создавать эффективное оружие, и я до чертиков боялась вида крови. Война... это слово было с привкусом железа на языке и с запахом боли. От него разило дурным предчувствием. И как же страшно, готовиться к смерти в пятнадцать, готовиться к пыткам и потерям товарищей... тыльной стороной ладони вытерла слезы выступившие на глазах, сжала кулаки и подняла голову к небу как бы прощаясь. На площадке перед школой остался лишь наш диверсионный, теперь уже, отряд . Четвертый за сегодня вертолет приземлился на плацдарме. Рокот его лопастей на секунду оглушил, но поле мы дружно промаршировали к источнику звука. Уже схватившись одной рукой за дверной проем, оглянулась на школу Рама, которая была для меня домом в течение 4 лет, стало тоскливо. Но я собрала волю в кулак и, отвернувшись, забралась в вертолет. Родина нуждается в нас. Мы должны ей помочь.