The last trip

Нас учат, что Бог создал человека по своему образу и подобию, в то время как атеисты утверждают обратное.  Классики же фантазийной литературы уверяют, что вся человеческая действительность является лишь отражением или тенью высшего миропорядка.
И всякий раз, когда заходит речь про «образ» и «подобие», мне представляется сияющий трон небесный, рядом с которым, на колченогой табуретке, восседает неряшливый придурковатый шут.
Когда Создателю становится совсем уж невмоготу смотреть на нас, он встаёт и отправляется «работать с документами». Тогда на трон присаживается долговязый молодец в шапке с бубенчиками, этакий пра-образ Трибуле и Шико. «Переписать систему» он не может, но какие-то третьестепенные проблемы до него всё же доходят и он, со своей шутовской печатью, в силах их решить.
Вот почему, как мне кажется, мольбы миллионов о прекращении мировых бед остаются без ответа («в пересмотре отказано»); зато какой-то неизвестный нет-нет, да и вытянет где-то счастливый билетик на экзамене, условно говоря; а то и опоздает на уже отплывший «Титаник» – опять-таки, рассуждая образно.
Всё это я к тому, что сбылось одно мое махонькое и ничтожное желаньице. И хотя на самом деле я предпочёл бы укорот какому-нибудь военному преступнику, воздам хвалу и шуту из небесно-музыкальной секции.
В январе 2018 года Монреаль увидит новую драматическую оперу из жизни реальных политических деятелей XX века.

К ИСТОРИИ ВОПРОСА
По странному умолчанию, авторы опер и балетов привыкли ограничиваться библейскими, мифическими, классическими и героико-историческими сюжетами. Для литературы, живописи и кино не существовало никаких преград, но академическая опера и балет упорно продолжали барахтаться в Ифигениях, Дездемонах, Брунгильдах и нежити с пыльным реквизитом.
Конечно, случались и комедии на злободневные темы, но речь в них шла о скромных цирюльниках или выдуманных графах. Невозможно представить себе оперу-буффа о неудачном сватовстве Наполеона к двум русским княжнам. А жаль! Могло получиться смешно.
«Кармен» и «Богема» повествовали о «маленьких» людях, но при этом точно диагностировали общественные катаклизмы.
А в XX веке – какие вагнерианские и вердианские сюжеты пропадали! «Месть Фаины Каплан», «Иосиф и Светлана», «Гибель рейхсмаршала», «Два Бориса», балет «Билл и Моника», наконец. Никто не брался!
Прокофьев отважился на «Повесть о настоящем человеке», но Сталина в ней не было и все равно вышло нехорошо.
Сейчас эту огромную кладовую идей грабит кино и телесериалы, по большей части скверные.
Правда, некоторые композиторы «замахивались» на события XX века и раньше. Первенство мы отдадим американцу Джону Адамсу. В 1987 году он закончил оперу «Никсон в Китае». В ней действительно пели президент Никсон, председатель Мао и даже Генри Киссинджер, басом. Это творение добилось разноголосой критики (от «лучшей американской оперы после «Порги и Бесс» до «эклектичного минимализма, где оркестровая музыка постоянно что-то напоминает – то Вагнера, то Гершвина, то Гласса) и, вдоволь искупавшись в лучах скандальной славы, кануло в историю модернизма.
Адамс заупрямился, и уже в 1991 году появилась его «Смерть Клингхофера». Основой сюжету послужил реальный угон самолёта террористами. Но музыкального чуда и здесь не зафиксировано; зато родственники покойного Клингхофера возмутились трактовкой и подали в суд. Опять-таки не совсем то, что надо.
Третий заход неугомонный Адамс совершил в 2005 году с историей про доктора Оппенгеймера, «отца» атомной бомбы («Атомный доктор»). Но это скорее напоминало ораторию на тексты из рассекреченных документов и «Бхагаватгиты», чем «оперу» в классическом смысле слова.
Наконец, ещё одна премьера состоялась в 2011 году в лондонском Ковент-Гардене: «Анна Николь» Тёрнеджа повествовала о трагической судьбе американской модели из «Плейбоя» Анны Николь Смит. Мысль понятна («Травиата-2»), но Анна Николь в наше бессердечное время уже как-то не тянет на Виолетту Валери.
Царей и фараонов, войн и катаклизмов, богов и вещих сновидений! Иначе аудитория останется голодной.
В 2016 году этот запрос был наконец услышан и американский композитор Дэвид Т. Литтл в сотрудничестве с либреттистом-канадцем Ройсом Вавреком создал не какой-нибудь мюзикл, как мы могли бы предположить, а именно – оперу под названием JFK (Джон Фицджеральд Кеннеди). Тоже, конечно, не вчерашний день: больше полувека минуло. И всё равно, сенсация. Где ещё нам увидеть распевающих арии – Джона и Жаклин Кеннеди, Линдона Джонсона и даже, прости господи, Никиту Хрущёва?.. Мы уже выяснили, что нигде. Поэтому можно поздравить авторов.
Дэвид Т. Литтл, американский ударник и композитор (редкостное сочетание), получил докторскую степень после обучения в трех университетах, включая Принстон. Композитор-резидент при Филадельфийском оперном театре и Группе Музыкальных Театров, он преподает композицию в нью-йоркской консерватории им. Маннеса, а также руководит октетом Newspeak («Новояз»), собственными камерными сочинениями размывая границы и сглаживая швы между классикой и рок-музыкой.
Знаменит оперой «Скверные времена» (2012), в которой впервые работал с Ройсом Вавреком, и уже тогда авторский дуэт наградили восторженными эпитетами вроде напечатанного в «Уолл-стрит джорнал»: «Один из наиболее впечатляющих примеров сотрудничества композитора и либреттиста, какие только можно сыскать в современной опере».

ЧТО ТАМ ПРОИСХОДИТ?
Сюжет на данный момент – самое интересное, что в этой опере есть. Поместив действие в отель техасского Форт-Уорта, где президент с супругой действительно остановились на ночлег перед роковой поездкой в Даллас, авторы насылают на президента наркотические видения после того, как он получает свой привычный укол морфия от боли в спине.
Тогда его посещают довольно жуткие картинки: сначала его несчастная сестра Розмари, а потом – и развесёлое привидение Линдона Джонсона с набором омерзительно непристойных предложений, и вполне реалистичный Никита Хрущёв, который и в обычной-то жизни обещал «похоронить» Америку.
Ещё более замысловатые видения посетят Жаклин Кеннеди, которая вколет себе морфий «за компанию». По ту сторону реальности её будет ждать... Жаклин Онассис. То есть, она же, но старше и уже замужем за греческим миллиардером. Этот дуэт «двух Жаклин» – очень многообещающая сцена.
При всём этом мы помним, что жить президенту осталось – считанные часы.

ЧТО МЫ ЗНАЕМ О МУЗЫКЕ
К сожалению, пока что совсем не много. По описанию очевидцев техасской премьеры, музыка последовательно и эффектно нагнетает атмосферу страха и предчувствие необратимой катастрофы. Это подчёркивается острой акцентировкой, а временами и атональными сгущениями красок в духе Бриттена (как говорят).
Драматически это ощущение усиливается присутствием на сцене трёх греческих мойр, которые, в полном соответствии с правилами античной трагедии, определяют будущее и деловито расставляют капканы.
И если  небеса всё ж устроены не по медиевистскому, а по античному образцу, то сидят там хмурые ткачихи-мойры, поблажек никому не делают, а жалость и чувство юмора им, увы, неведомы.
И, как мы знаем, для президента Кеннеди милосердного «шута-хранителя» так и не нашлось.