Обреченность

Стрелки часов беспощадными ножницами перерезают трос, и неприглядная лодка уходящего дня начинает стремительно отдаляться от пирса, на котором остаешься ты. Ты торопливо, с какой-то неосознанной брезгливостью, бросаешь оставшийся в руке конец каната.

И вот лодка уплывает, а вместе с ней покидают тебя брошенные на дне мешки неразрешенных проблем, раскиданные повсюду вопросы, оставшиеся без ответов, и ржавые канистры,полные едкого чувства вины, нарочно спрятанные под грязным тряпьем будней.

И в этот момент ты попадаешь в пространство, где время не существует. Или, может быть, принадлежит только тебе. Солнце село. Вчерашний день закончен. А новый еще не начался. Вернее, в окутавшей всё темноте никто не видит, что он начался. Никто не видит и тебя. И ты испытываешь иллюзорное чувство легкости и свободы. Свободы, которую скорее можно назвать безответственностью. Однако сам себе в этом ты не признаешься, а никто другой не скажет, ведь никто не видит тебя. Свободы от забот и обязанностей, тревог и страхов, пороков и разочарований, неподъемных грузов, скопившихся на душе... Их можно было бы сбросить, точно мешки с песком, и тогда ты взмыл бы в небо, подобно воздушному шару. И разорвав плотную пенку серых облаков, ты обнаружил бы, как светло и безмятежно там, над ними.

Вот только ты не в силах поднять этот балласт, чтобы избавиться от него раз и навсегда...или хотя бы не доводить вес до критического предела.

И вот наступило это странное время, когда ты оказался между двух дней. Это происходит с завидной регулярностью, и каждый раз ты радуешься попаданию сюда, словно спасительному чуду. Тебе так не хочется упускать эти мгновения. Томительно-сладостные мгновения, когда ты свободен, когда тебе так легко дышать, когда кажется, будто все вокруг замерло, остановилось.

Но ты забываешь... нет, не забываешь, скорее намеренно отворачиваешься, чтобы не замечать - время продолжает идти, течь, струиться. И к тебе крадется новый день. И все начинается снова. Как бы ни хотелось тебе задержаться в этом временнОм вакууме, где ты просто легкая, беспорядочно парящая частица, где от тебя не зависит даже направление собственного движения. Мысли обретают покой, оседая в полном безветрии мельчайшей вулканической пылью.

Тело кажется тяжелым и непослушным. Но отчего-то приятно и это. Черт возьми, как хорошо... Как приятно быть облаком, полным воды, ползущим вдоль горизонта, закрыв глаза и не думая ни о чем. И ты невольно задумываешься о том, возможно ли и не скучно ли было бы навсегда стать именно такой формой жизни... Ты дышишь мерно, медленно движешься в темном вязком пространстве, не прилагая для этого никаких усилий. Чувствуешь приятную тяжесть своих членов, будто они превратились в старое ватное одеяло. И лишь иногда вздрагиваешь, когда вдруг кажется, будто они тянут тебя ко дну, и ты можешь вот-вот захлебнуться. Вздрогнув, ты чувствуешь, как часто забилось сердце, оглядываешься по сторонам. Вокруг темно и тихо. Тебя никто не видит. Все хорошо. Тебя нет. Все хорошо. И биение сердца вновь становится реже и ленивее.

Но вот откуда-то слышится неопределенный звук. Откуда? Нет! Его не должно быть. Его не может быть. Ведь ты здесь один. Совсем один. Нет времени. Нет мыслей, долгов, чужих мнений, голосов и глаз. Назойливый звук приближается, нагнетая чувство тревоги, что окружает и сдавливает тебя, достигая масштабов паники.

Ты вздрагиваешь всем телом. Пытаешься приоткрыть глаза и пошевелиться. Конечности по-прежнему непокорны и налиты свинцом, но если минуту назад это доставляло тебе удовольствие, то теперь вселяет страх, словно тебе нужно бежать, и на счету каждая секунда, а ты не можешь даже двинуться с места. Ты стараешься изо всех сил, но безрезультатно. Только боль и отчаяние, парализуя, наполняют ветвистый сосуд твоего тела.

Однако глаза открыть удается. Тусклый свет кажется нестерпимо ярким. Во рту пересохло, так что ты не сможешь издать и звука, даже если понадобится звать на помощь. Ты поднимаешь голову. Подобно гулким шагам по мосту, в ней отдается каждый удар сердца. И пепел мыслей вновь заполняет мозг душным ядовитым облаком, от которого не спастись.

С трудом опуская и поднимая веки, ты постепенно привыкаешь к свету и видишь, что руке твоей крепко зажат конец каната. А к нему привязана все та же обшарпанная лодка, и дно ее устлано все теми же грузами. Нет в ней  только весел. И ты отчаянно пытаешься вспомнить, когда и где потерял их.

Как тягостно и страшно. Ты хочешь бросить веревку и бежать, но не можешь. Закрываешь глаза и надеешься, открыв их, обнаружить мирный простор водной глади, но тщетно.

И только понурый матрос, будто сошедший со старинной фотографии, стоит поодаль и держит наготове новые мешки...