Долюшка женская. Глава 24

                24.   После болезни
       Но не от того был такой внимательный Пётр. В это лето он куролесил как  мог.  Не было рядом Катерины, которая управляла им, поддерживала, искала везде пьяного и приводила домой. Катерина знала, что её Петру нужны хорошие вожжи, которые если ослабишь в одну сторону - он уйдёт на пьянку, другую вожжу ослабишь - на гулянку. Но чтобы до такой степени….   В это лето не было возчика, который держал бы крепко эти вожжи.
      Надежда Сергеевна его дома почти не видала. Огород  двадцать соток зарос покрывалом осота.  Она целыми днями выдёргивала его, разбив о сухую землю все казанки пальцев, вечером надеялась, что  Пётр окучит,  но его  один вечер дома нет,  другой вечер дома нет…  Надежда Сергеевна  не выходила из огорода, как могли ей помогали внуки.  Последнюю  гряду они пропололи на ужасной жаре и,  как специально, в этот вечер Пётр пришёл с работы трезвый. Надежда Сергеевна попросила его окучить. Пообещал,  и ушёл в огород с окучником.
     Пришёл ночью, пьяный, уснул, утром - снова на работу. Надежда Сергеевна  через неделю решила сходить в огород,  где была посажена картошка.  Глянула - гряда не окучена, снова заросла сорняками, картофельная ботва вымахала, упала, вся спуталась. Вздохнула тёща, пошла за окучником и как получилось, немного подтяпала, от людей стыдно.
«Как бедная Катюша с  ним живёт?»
       Догадывалась  Надежда Сергеевна, что Петя не сахар, как говорится, «гость мало гостит, но много видит», но такое она увидела первый раз за те годы, что Катерина с ним живёт.  Катерина скрывала от матери всё плохое о своей жизни. Но здесь она чего только от людей не наслушалась!
     Вечером  Пётя опять заявился пьяный.  Надежда Сергеевна  пришла из огорода усталая и полная гнева от наглости зятя.  Посмела первый раз за то время, пока хозяйничает у дочери, сделать зятю замечание:
-Петя,   я  на тебя понадеялась, думала ты окучил последнюю гряду,  ты ушёл с окучником, а сам ничего не сделал. Пришлось мне сейчас  гряду окучивать.
-Ничего не  случится, поработай, зря что ли  хлеб ешь?
       Надежда Сергеевна всегда удивлялась, почему у них в Колесовой заведено всех взрослых на «ты» звать? В Чекуновой и в Чёрном Яре  так только самых близких зовут. Катерина никак не отвыкнет её на «вы» называть, как со школы привыкла. Вроде на «ты» назовёт, забудется - опять на  «вы». В Чёрном Яре половина деревни, от  сорока до семи лет её ученики и  она не привыкла к такому обращению. То, что Пётр называл тёщу на «ты» было Надежде Сергеевне не очень приятно, но сегодня это её особенно задело. Она, старая женщина, не выходит из огорода, а он пришёл пьяный, ест суп, ею сваренный из продуктов на её деньги купленных, кроме картошки;  ест хлеб на её деньги купленный и её же куском хлеба попрекает? Что случилось с этой скромной, выдержанной, тактичной женщиной? Она выхватила у него из рук тарелку с супом и одела ему на голову.
-Бессовестный! Сколько ты можешь над моей дочерью издеваться? Она у тебя как рабыня, а у тебя только пьянка на уме.
      Зять то ли в самом деле быстро опьянел от такой бурной реакции тёщи, толи  сделал вид, но  лёг на стол головой и уснул.

     Катерина давно знала эти его приёмчики:  в душу наплюёт и  уснёт.  А утром его даже ругать нельзя, он обидится, что на него наговаривают напраслину, делает вид, что ничего не помнит. Но Надежда Сергеевна не знала. Да она и не собиралась назавтра  упрекать его в чём-то, это могло бы навредить Катерине.
     Надежда Сергеевна  оставила на столе всё как есть, вместе со спящим зятем и пошла  встречать Пеструшку и бычка Мишку из стада. Её догнал Серёжа:
-Бабушка, я с тобой пойду встречать Пеструшку. Бабушка, тётя Клава сказала, что завтра наша очередь пасти коров. Я обязательно пойду с тобой.
-А кто у вас пасёт коров? -растерялась баба Надя.
-Так мы и пасём со Светланкой и с мамой.
-А папа у вас не пасёт?
-Нет, он на работе бывает.  Ну так, иногда немного пасёт….
-Так, а кто же завтра у нас пасти будет?- размышляла сама собой баба Надя, - я даже не знаю как их пасти, где?
-Так я всё знаю баба Надя, не расстраивайся. Самое главное их выгнать на луг.  Надо удержать, чтобы в деревню не убежали и на совхозное поле не ушли. Ты в одной стороне стоишь, Светланка в другой стороне, а я в третьей, ну и караулим. Можно лежать или сидеть.  Главное - еды надо побольше взять. Знаешь как хорошо естся на  свежем воздухе.
      Серёжа явно не свои слова сказал, а повторил слова взрослых, но лицо его было такое серьёзное, такой милый был, засмеяться бы, но смеяться нельзя, обидится.
- А  ещё, бабушка, вечером надо удержать коров, чтобы домой раньше времени не побежала какая - нибудь, которую дома мякотью кормят. И ещё тяжело, когда корова какая-нибудь в охоте …
       Надежда Сергеевна быстро перевела разговор на другое, лишь бы внук не начал объяснять бабушке, что такое «корова в охоте», сказала:
-Серёжа, завтра утром будем собираться пасти, так ты перед работой скажи папе, чтобы он с работы отпросился, вместе с нами отпас. Вы-то со Светланкой молодцы, а от меня много ли толку, я уж старенькая.
-Нет, бабушка, папе сейчас нельзя отпрашиваться, сейчас сенокос, ему в совхоз косить надо. Не переживай, сами справимся.
«Ну вот, и детей Катюша научила. Как есть дочь свою слышу. Она  его пьянки оправдывает срочной работой, а сама  в огороде,  со скотиной,  коров пасёт. Ох горюшко», - вздохнула Надежда Сергеевна и погладила внука по головке:
-Рассудительный ты мой…
        Клава утром пришла, подоила корову и помогла Надежде Сергеевне с ребятишками выгнать стадо на луг. Пасти было и в самом деле не так страшно, как Надежде Сергеевне казалось. Денёк выдался жаркий, коровы целый час выстояли по колено в реке. Серёжа полностью посвятил бабушку в секреты пасева, весь день заглядывал в рюкзак, чтобы перекусить. Вытаскали со Светланкой чуть не килограмм пряников. Воды не хватило, Светланка сбегала до деревни на  родник, пока коровы стояли в реке. Принесла целый трёхлитровый бидончик.
-Мы бабушка завтра снова пасём, потому что за Мишку и за овец. Да ничего, мы итак хорошо отдохнули, долго не пасли, потому что первую  очередь мы с мамой  два дня самые первые отпасли ещё в мае. Не в свою очередь, мама попросилась первой, чтобы ей на учёбу уехать без долгов, - пояснила  Светланка.
-Как это «без долгов»?- не поняла баба Надя.
-Ну чтобы отпасти, и полтора месяца очередь будет идти, нам заботы меньше, пока она учится. Успела бы приехать, если бы не заболела.
«Ну золото, а не дети у Катерины! И надо же с отцом пьяницей таких детей вырастить. Всё знают, рассудительные, во всём помогают. Светланка, та уже  суп может сварить в свои одиннадцать лет, вяжет, вышивает что-то. Привязалась, научи да научи прясть. Придётся научить, в жизни пригодится.»
     Два дня Надежда Сергеевна вместе с внуками пасла коров. «Ну вот, как будто в детство попала. Так же коров пасла,  на покос ездила,  корову доила изредка, маме помогала, пока они не убрали скотину. Уже больше двадцати лет к корове не подходила и  коров не пасла, а  пришлось на старость лет».
    Умаявшиеся ребятишки уснули, даже не досмотрев «Спокойной ночи малыши!». Надежда Сергеевна помыла посуду, прибралась в комнате и прилегла. Вдруг ей  показалось, что стукнули ворота. «Пётр идёт»,- подумала она. Но всё стихло, в дом никто не зашёл.  Не спалось, да и времени не так уж много. «Пока Петра нет, пойду в баню, постираю   немного на ребятишек».  Когда подходила к бане, послышались оттуда глухие голоса, один ей показался женским, она дёрнула двери – закрыто на крючок.
-Кто там? –закричала Надежда Сергеевна. В бане затихло.
 –Я сейчас милицию вызову.
 В бане тишина. Она решила уйти домой, боясь, вдруг там кто-то чужой, выйдут да  стукнут по голове. Но дома тоже не спалось и не сиделось.  «Ну кто там может быть? Да только Пётр. Зачем чужой пойдёт в нашу ограду  и в нашу баню? Все же в деревне знают,  что я здесь сейчас с ребятишками живу.»
      Она решила ещё раз выйти в ограду, подошла к бане, прислушалась, оттуда доносились характерные звуки, похожие на любовные утехи.
«Ну точно! Это Пётр привёл кого-то, совсем совесть потерял. Ну что, кричать, ругаться?  Нет, так жить невозможно. Живу здесь уже третий месяц, никакой помощи от него не вижу, денег не вижу ни копейки, что привезла с собой, додерживаю. Вместо того, чтобы съездить в больницу больную жену проведать, у него терпения никакого нет, женщину себе в баню привёл, как мартовский кот. И она хороша, какая порядочная женщина пойдёт вот так по баням с чужим  мужиком мотаться? Нет, надо что-то делать. Нельзя Катерине так жить, надо увозить её отсюда. Но вот захочет ли она уехать? Понимает ли она в какой омут попала? Только нахваливает своего Петю.»
    Утром Клавдия пришла доить Пеструшку и нашла брата лежащим в предбаннике пьяного, рядом валялась сберегательная книжка. Посмотрела, а там  за последний месяц сняты чуть не  все деньги, то пять, то десять рублей в день снимал. «Вот он на что пировал, а я то думала какой чёрт его поит? Вроде покос ещё не начался…  А сейчас вон покос, халтуры полно и опять вчера десятку снял….», - рассуждала Клава, сберкнижку подобрала и спрятала. Пока доила, Пётр проснулся, долго искал что-то в бане и предбаннике, не нашёл видимо, не заходя в дом, ушёл на работу.
-Клава, он ведь вчера в бане с женщиной был, - сказала Надежда Сергеевна вышедшая во двор, чтобы вынести свиньям и насыпать  пшеницы курам.
-Ух  я узнаю, кто это был, убью,  - заругалась Клава.
-А кто бы не был, уже ничего не вернуть.
-Не переживайте, Надежда Сергеевна, я его сейчас по струнке смирно поставлю,- пообещала Клава. И поставила.
      Сберкнижки нет. Не стало и трактора. Клава поговорила с Нестеровым, который  уже не раз обещал ссадить его с трактора, сейчас и замена есть, у Крониных сын из Армии пришёл. Жалко было Катерину расстраивать, всё же  у человека и радость и горе - диплом зоотехника получила и на операцию попала, приедет, а  мужа  в должности  понизили.
-Снимай Иван Петрович Петьку с трактора к чёртовой матери, - распорядилась Клава, - пока он себе шею не свернул здесь без Катерины. Походит в разнорабочих, помечет  навильники на покосе, останется без халтуры, может человеком станет.
       И стал Пётр человеком. Даже свой покос не успел выкосить, а к Валерке Кронину не подходит, гордый. Без его халтур и друзья отвернулись - зачем он им без бутылки? Не всякий на свои поит. Трезвый и болтаться перестал.  Домой приезжает с покоса,  поест  и  к телевизору, полежал  немного, уснул, не раздеваясь. Были конечно дни, когда  его приглашали на покос, возвращался пьяный, но это уже не очень огорчало Надежду Сергеевну.
       Главное для неё, чтобы дочь была жива и здорова, она каждый вечер перед сном читала молитву, которую ещё давно - давно списала ей и другим своим детям её мама, на всякий случай. Всё говорила:
-Вот вы сейчас безбожники, ничего вам не надо, ни молитв, ни религии, ни церквей. Но знайте - придёт то время, когда все вы вспомните про молитвы и поверите в бога.
       И действительно, пришло время.  Последние годы Надежда Сергеевна стала держать эти листочки с молитвами в сумке и как они сейчас ей пригодились!  Когда человек в горе, кто чем успокаивает себя - кто водкой, кто куревом, кто подруге расскажет, поплачет - и легче стало.  Но ничего этого Надежде Сергеевне не надо,  нет рядом любимой сестры -близняшки Любы, с которой она обычно делила и горе и радость. Вспомнила Надежда Сергеевна про молитвы и каждый вечер молила дочери здоровья, ради детей, ради матери. Лишь бы жива осталась, а  потом уж как-нибудь. Надо ей уезжать в город, это не жизнь. Как она теперь с больными почками будет эти  двадцать соток огорода ворочать, как она будет с  навозом,  с сеном, как  дояркой  будет работать? Вот приедет, буду настаивать ехать в город».
                ***
       Катерина приехала вместе с Петром.  Похудевшая, совершенно бледная, не загорелая.  Всё лето провела в стенах больницы - какой уж тут загар? Но счастливая  от того, что Пётр приехал за ней в больницу и договорился, что встречать с вокзала будет Андрей  Артамонов на машине «Жигули»,  которую они с  Клавой купили   совсем недавно.
     Серёжа внимательно смотрел на маму, которая казалась ему чужой, как будто её кто-то  подменил и стеснялся подойти. В эти дни он читал сказку «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка», где злая ведьма привязала  на шею их  матери камень и положила её на дно реки, а сама превратилась в  их маму. Серёже казалось, что мама где-то далеко,  а злая ведьма выдаёт себя за их маму. Тем более Катерина сменила причёску - три дня после операции она лежала не вставая, волосы на затылке до того спутались, что  их невозможно было расчесать. Пришлось коротко подстричься, чтобы расчёска смогла залезть в волосы. Новая причёска её не испортила, но изменила. Катерина подошла к сыну, обняла и поцеловала, только потом Серёжа прижался к ней и признал за свою, родную.
-Ну как, сынок, слушался здесь без меня?- спросила она.
-Да мама, слушался и Светланка слушалась, а вот папа не слушался бабу Надю. Он коров не пошёл с нами пасти и дядя Ваня его за это с трактора ссадил, сейчас он на тракторе не работает.
Пётр склонил голову.
-Это правда?- посмотрела на него Катерина.
-Да ладно, я тебе потом всё объясню,– стал оправдываться Пётр.
- Да это не от того, что он бабу Надю не слушался, - добавила Светланка, - Димка сказал, что  наш папа  все деньги с книжки пропил и тётя Клава его ссадила, чтобы он себе на тракторе шею не свернул, пока мама в больнице. Димка сам лично слышал как  его мать его отцу  дома рассказывала.
      Катерине не хотелось в этот день ругаться, не хотелось расстраивать мужа, она видела, что он раскаялся в том, что натворил, не хотела, чтобы мама слышала  плохое про её Петра и сказала:
-Ну ладно, что было, то прошло и быльём поросло. Давайте сейчас жить дружно.
     Надежда Сергеевна поняла, что надо расстаться с мыслью увезти Катерину с детьми домой.
«Если бы ты дочь знала всё плохое про своего мужа, а то ведь так, мелочи. Ну да бог с вами, главное - ты жива,  а здоровье направится.»

     На завтра Катерина пошла в медпункт на перевязку. Лидия Ивановна осмотрела  сверху  повязку, почитала заключение врачей, направление в Новореченскую больницу к хирургу для того, чтобы там наблюдали её и продлили выписанный в областной больнице больничный лист. Дала Катерине стерилизованных бинтов для перевязок и посоветовала делать перевязку в жарко натопленной бане, так как там все микробы убиты жарой. В её больничке  шла побелка и Лидия Ивановна побоялась внести в рану инфекцию. Долго беседовала и расспрашивала как прошла операция, всё ли нормально.
     Вечером истопили баню и Пётр сделал ей перевязку.  Утром рано пошла пешком в   Новореченскую   больницу. Встретившиеся женщины удивились - пешком? После операции? А вдруг плохо станет в дороге?
-Да нормально всё. Хотела на велосипеде, но на нём ещё хуже будет трясти.
           Дороги у них и в самом деле были отвратительные.  Осенью и весной огромные лужи. Приходилось ходить в резиновых сапогах до Новореченского, а там класть их в сетку и  одевать туфли, сапоги весь день таскать за собой. Школьников возили на автобусе. Бывало, автобус застрянет,  шофёр  идёт  пешком  обратно в Колесову или в МТМ,  находит гусеничный  трактор  и едет на нём вытаскивать автобус со школьниками. А  бывало сразу трактор сопровождал  автобус.
       Школа в Колесовой  была восьмилетка, только ученики 9 и 10 классов  учились в Новореченской средней школе,  жили в интернате, а два года назад восьмилетку закрыли и оставили всего четыре  класса. Вот и Светланка в нынешнем году пойдёт в пятый класс, тоже будет добираться  как попало в школу: то  на автобусе, то на совхозной летучке, то с попутным трактором, а когда и пешком.
     Сердце Катерины  уже начинало болеть, вспоминая об этом. Она всегда переживала за детей, хотя и воспитывала их строго.  Считала, что должна доказать тётке Марье, Клаве и всем деревенским, что у неё самые хорошие, самые послушные, самые умные дети. То, что деревня могла простить другим  детям, детям Катерины и Петра деревня не простит. А деревня - это тётка Марья, Валентна Андриановна,  Елизавета Соловьёва. Обычно все последние известия обсуждались в магазине.
      Марья смотрела Валентине Андриановне в рот, как она скажет, так и будет и носила ей все сплетни. Валентина Андриановна была большая любительница обсудить и поговорить о тех, кто ей не нравится. К Катерине она относилась нормально, уважала, но вот Петра, как и его мать,  Зою Петровну,  не любила.  По свойски там какие-то у неё дела были ещё с  молоду,  и ей было в большое удовольствие узнать что либо плохое  из  их  жизни. Это такая женщина, у которой дома всё хорошо: муж  лучший, дети лучшие.  Она никогда ничего плохого про них не скажет,  зато про других любительница узнать плохое. Бывало, всё выспросит  у Катерины, пожалеет её, пока Катерина не поняла и  перестала  ей вообще что-то рассказывать. А  сама Валентина Андриановна  если что и рассказывает, то смеётся, как над анекдотом. Часто рассказывала, как у неё Антифрий Ефимович грязную посуду на улицу выкидывал:
-У меня Антифрий  беда не любит грязную посуду. Мне некогда, день стоит, два, ему надоест, он сграбастает и во двор - разобьёт.
      Катерина думала: « Почему все молчат и никто её не обсуждает? Про меня бы такое узнали, всей деревне эти три сплетницы рассказали бы и с их лёгкой руки мне косточки бы мыли, а тут все смеются вместе с продавцом, подстраиваются под неё. Хорошо Валентине посудой раскидываться, она себе может в любое время посуды купить сколько хочет, это нам по выдаче возит. Я вон каждую тарелку берегу как зеницу ока.»
     Марья  бегает перед Валентиной Андриановной - и в магазине - то у неё побелит, и приберётся за прилавками, и дров-то в печку принесёт, и воды пол  помыть. Елизавета Соловьёва каждый год ей «с потолка моет» -  так здесь называют, когда моют в доме потолок, заборки и всё прибирают. Валентине Андриановне и другие  бегут  помочь и угодить. Грядки она сама не копает и не полет, половики на озере не шоркает - сделают её «работники». Валентина  из магазина рассчитается, она любительница из всего дефицит делать.
      Вот сейчас дефицит - это точно дефицит, а тогда был придуманный продавцом. Что-то получше  привезёт, суёт своим подружкам, чтобы они ей благодарны были. Катерина пойдёт в Новореченский, а там это всё на полке свободно лежит. Но в  посёлок не набегаешься, да и тащить надо. У кого транспорт есть, стараются туда ездить, а не Валентине Андриановне кланяться. А у кого есть? Одна машина, да три мотоцикла на всю деревню.
      Катерина помнит случай трёхлетней давности. Муж Елизаветы Соловьёвой трезвый  как бука, а выпьет - пошёл по деревне, все у него такие милые да хорошие становятся, обнимается со всеми, детям конфетки раздаёт. Светланка с Серёжей не понимали,  что это только тогда, когда он пьяный.  Как-то к Валентине Андриановне внучка погостить приехала, отчаянная девчонка, городская, вот они все втроём и пришли к нему в дом, поболтать - ведь дядя Гена такой хороший и весёлый. Внучка, Иринка, стала конфеты требовать, а  дядя Гена трезвый, не знает как себя с детьми вести, заругался. Они выскочили, рядом лежал замок от двери. Чтобы он их не поймал, Иринка  хотела закрыть дверь на замок, но не получилось и она убежала вместе с ключом. Катерина в магазине услышала, как Марья  рассказывала Валентине:
-Ох и боевая у тебя Иринка, смотри-ка - Генку Соловьёва закрыла на замок, конфет просила.
Валентина Андриановна  захохотала, все стоящие в очереди тоже.
Катерина вышла из магазина, ей навстречу Лизавета:
-Это что Катя такое делается? Совсем распустила своих детей! Ты что им  конфет  не покупаешь? Пришли к Генке моему, конфет требовали, ключ от замка забрали.  Зачем мне теперь замок без ключа, покупай мне замок.
-Когда это было, с кем они были, с Иринкой?  Что же вы с меня одной  замок  требуете, Валентине Андриановне  тоже скажите.
-Не твоё дело кому что сказать, надо будет и скажу, а за своих детей сама отвечай.
        Вечером соседки сидели на завалинке у тётки Марьи, Валентина Андриановна шла из магазина и остановилась с ними.
«Наверное последние известия с замком обсуждают»,- подумала Катерина. В это время с улицы прибежали Светланка с Серёжей.
        Катерина заругалась во весь голос. Лето, рамы одни, да занималась побелкой, кое-что вынесла,  в комнате почти пусто, поэтому   крик её эхом  раздавался на  улице. И  она старалась кричать  как можно громче:
-Что вы делали у дяди Гены?
Светланка  тихо отвечала, Катерина повышала голос всё громче:
-Зачем вы туда пошли? У вас что, конфет дома нет? Вы что, голодные? У вас конфеты в каждом углу валяются, а вы ходите по соседям побираетесь.
-Мы не побирались. Иринка сказала, что дядя Гена сказал в любое время приходите в гости, конфетами угощу.  Иринка  нас  и позвала, сказала, что он им родня.
-Да что Иринка? Чтобы я вас больше с  Иринкой не видела, не забывайте, она внучка  продавца.  Никто её никогда не заругает и не обсудит, она и плохая будет хорошей.  А вы дети Петьки Воронина, запомните навсегда! Вы всегда в деревне будете плохими, так здесь заведено.
Катерина шлёпнула Светланку и Серёжу полотенцем, которое было у неё под рукой.
Бабы  на завалинке притихли, повернули головы и слушали.
Немного погодя к Катерине зашла Лизавета Соловьёва.
-Кать, не  ругай ребят-то, ключ у Иринки в  кармане оказался. Генка сказал, что твои не заходили,  в ограде стояли, только Иринка командовала.
-Так вот тётя Лиза, надо было сначала разобраться, потом ругать моих детей.
-А  Иринка- то и взаболь нехорошая у Валентины, ой какая отчаянная.
-Зато тётка Марья вон как её нахваливает.
-А как же тётка Марья не будет нахваливать? Её ребятишек-то она одевает, нарожала под старую-то, растить надо. Та ей то кредит оформит, как надо  ребят в школу одеть, то в долг даёт, вот она и лебезит. Ох и погуляла она молодая-то! Мой рассказывает - к ней в очередь стояли, один в окошко лезет, другой в дверь выходит. Она ведь с моим-то не связывается, он ведь пьяный ей высказывает, как из окна от неё лазил.
-А вы не ревнуете?
-А что ревновать? Это до меня было, он меня на десять  лет старше, покуролесил,  пока  неженатый был.
Лизавета ушла, посчитала, что извинилась.
      Катерина  помнит  ещё два случая, когда шлёпнула своих детей. Первый раз всё из-за той же Иринки. У Валентины Андриановны стоял недостроенный дом.  Сын, отец Иринки, начал строить, да раздумал, в город уехал. Бабушка разрешила внучке там играть. Светланка отнесла туда все свои куклы,  одёжку, кроватки и шторки, посудку  детскую, играли  там с Иринкой.  Катерина ворчала:
-Вот играете, как только Иринка уедет, не вздумай туда ходить, тётя Валя будет ругаться, она только из-за внучки разрешила.
     Так и вышло. Иринка уехала, а  в доме остались Светланкины куклы и игрушки.  Она вместе с Серёжей пошла, чтобы всё забрать.
     Катерина стояла у дома соседки за полисадником, разговаривая с ней, видела, как дети пошли в пустой дом. Увидела их и Валентина Андриановна, сидевшая  на завалинке  у  тётки Марьи, закричала:
-Вы что сюда ходите? Пожар хотите устроить? Ещё раз увижу, все ноги повыдёргиваю.
       Катерина взяла первую попавшуюся вицу, которые бросают утром женщины, проводив ею корову в стадо и пошла к детям. Шлёпнула  их  вицей  от  всей силы:
-Да сколько раз я вам буду говорить, не связывайтесь с Иринкой! Сколько раз я вам говорила, Иринка уедет и вам никто не разрешит там играть? Зачем вы туда пошли? Кто-нибудь сожжёт дом, а вас обвинят.
       Валентина Андриановна не ожидала, что Катерина слышала,  как она ругала  её  детей, стала  оправдываться:
-Ой  Катя, я  думала  что мальчишки какие-то туда пошли,  я не знала, что это Светка с Серёжкой.
« Не знала ты, прекрасно видела, кто туда пошёл и кто вышел»,- думала Катерина, взяв за руки детей, отправилась с ними домой. Дома она вместе с детьми плакала от обиды. Обидно, что в деревне не на каждую можно закричать, а только на тех, кто позволяет на себя кричать. Плакала и от того, что сорвалась на детей и жалко их  было.
      Катерина стала показывать коготки и не  позволяла на себя кричать. Не стала позволять никому выспрашивать о себе и об отношениях в семье. А сейчас эти соседки  стали кричать на её беззащитных детей.  Видя реакцию Катерины, у соседок постепенно пропала  вся охотка обсуждать её детей. Сколько  для этого потребовалось лет, сколько потрачено нервов!
      В  третий  раз детям попало за то, что ушли без спроса купаться на реку.
-Вы ещё маленькие, вон на озере купаются ребятишки. Чтобы на реку не ходить без меня. Когда есть время, сама свожу, - каждый раз повторяла Катерина.
      Но дети ослушались, ушли, с соседской девчонкой Таней.  Она старше Светланки года на два, какой из неё  спасатель, если что? Вот тут и досталось детям  от  мамы.
     Стыдно было Катерине, что шлёпнула детей, особенно жалко было Серёжу, он-то в чём виноват?  Его Светланка увела, он и не купался, только ноги мочил. Но успокаивала себя тем, что лучше сегодня  шлёпнуть и этим наказать, чем они завтра  утонут, не послушавшись её. И пусть знают, что чтобы они не сделали, мать всё равно узнает, от матери  не скроешь ничего.
      Катерина часто рассказывала детям случаи из своего детства, когда она не послушавшись маму куда-то уходила или что-то делала и всегда что-то  нехорошее  случалось.  Она сама с детства  поняла, что маму не слушаться нельзя и детям старалась это внушить, предотвратить их от  всех неприятностей и несчастий.
    
      Об этом, вспоминая, Катерина думала всю дорогу, путь - то долгий до Новореченского, полжизни можно вспомнить. А теперь дети большие, помощники.  Катерина удивилась, как они повзрослели за эти  три месяца, всё стали понимать и по взрослому рассуждать.

       Хирург Ольга Борисовна встретила Катерину не дружелюбно. Когда она протянула ей заключение врача из областной больницы и больничный лист, та  лениво зевнула и произнесла:
-А когда это мы тебе направление  в областную давали?
-Не давали. Я была там на сессии, приступ случился,  камень заслонил вход в мочеточник и меня увезли на скорой в областную больницу, прооперировали,-  виновато сказала Катерина.
«Как тут передашь слова Олега Георгиевича, что они не направляют  своих больных и что  я  первая попала за все года в урологическое отделение областной больницы? Она на меня волком смотрит, а скажу - совсем разорвёт».
      Ольга Борисовна отправила Катерину к молоденькой медсестре в перевязочную и выписала  новый больничный. «А я-то, дура, ещё снимки с собой тащила, камни, думала ей как врачу интересно будет…. Где уж там? Нет, таких врачей, как Олег Георгиевич только поискать.»
       Обратно Катерина тоже возвращалась пешком, долго, не спеша, но зато не трясёт. Больше всего  она боялась разбередить подживающую почку и подживающий шрам. Пока лежала в больнице, всего насмотрелась. Были случаи,  прооперированные через две-три недели из дома приезжали обратно - не заживает шрам  и всё тут, были и повторные операции.
     Дорога до Колесовой длинная -  и  песен попоёт, и стихи вспомнит и много чего из своей жизни. Катерине всегда нравилась природа в Колесовой. Весной и осенью, когда начинаются дожди и дорога превращается в месиво с огромными лужами, очень утомительно.  Но зато  в то время, которое называют «Золотая осень»,  Катерина согласна хоть каждый день ходить пешком. Часть дороги – по обе стороны берёзовый и осиновый лес с жёлтыми и красными листьями. Вторая часть дороги - по обе стороны высокие хлеба пшеницы, золотятся колосья, едва вздрагивая на тёплом осеннем ветерке. Третья часть - немноговодная  в это время года река Коляда. 
       Вот и сегодня она шла и просто любовалась природой, отдыхала душой от, чуть ли не трёхмесячных больничных палат, врачей, больных людей. Грелась на тёплом августовском солнышке, которое уже и не июльское, но всё  же  ещё  яркое и жаркое.

       Когда Катерина  подходила к дому,  увидела  мать, которая стояла с тёткой Марьей и разговаривала. Они стояли к Катерине задом и не видели, что та  подошла близко.  Катерина   услышала конец фразы, мама говорила:
- Вот нисколько себя не бережёт, говорила ей - не дои корову хотя бы ещё с недельку.  Нет же,  утром встала, подоила, разлила в два бидона, повесила  на  руль  велосипеда и повезла на ферму сдавать. Тяжело   под коровой сидеть доить,  да больше трёх килограммов поднимать нельзя, а она…..
-Так Петька разве не может сам  молоко сдавать по пути на работу? Мог бы немного раньше  встать, не велик сейчас барин без трактора-то, - поддержала её Марья.
-Мама, пошли домой, - недовольно сказала Катерина.
Надежда Сергеевна покорно пошла следом.
-Что Катюша случилось?- спросила она дома.
-А ничего. Что ты с этой Марьей разговариваешь? Что ты ей жалуешься? Ты разве не знаешь, что она рада радёшенька,  если у меня что-то плохо в семье? - Катерина даже повысила голос.
-А что такое? Марья вроде со всей душой….
-Она приставляется. Она всё выспрашивает и потом по деревне эти новости разносит. Здесь деревня такая, мама, и я тебя очень прошу - не рассказывайте никому про нашу с Петей жизнь. Я сама разберусь. Здесь есть люди, ещё хуже нас живут, а плохого про себя ничего не скажут. Им лишь бы про чужих посудачить.
      Надежда Сергеевна махнула рукой, промолчала и ушла в огород, покопаться  в земле, кое-что прополоть, успокоиться.
     Надежда Сергеевна решила, что свою миссию выполнила и пора возвращаться домой.
      Сидя в поезде  она думала о дочери и внуках:
«Ну и ладно, пусть живут своей жизнью. Дети растут, пусть будут при матери и при отце. Как говорится: «Худой мужичок, да огородишко». Когда всё у них хорошо и Пётр трезвый, дети его любят. Вон Серёжа от отца не отходит».

            Пётр купил старенький мотоцикл «Иж-56».  Серёжа всё что-то с ним крутит, вертит, то на рыбалку вдвоём поедут, возвращаются с рыбой, довольные и счастливые. Светланка тоже любит отца, вот  только …. «Иногда мне за него стыдно становится» - как-то призналась она бабе Наде. Его собутыльников она ненавидит. Как-то зашёл к ним пьяный Пузан, спросить дома ли Пётр, его дома не было.  Светланка как большая заругалась и вытолкнула его из дверей так, что тот полетел по  лестницам  с  высокого  крыльца.
        А Серёжу Катерина  постоянно отправляет искать отца, если  его долго нет с работы. Сын прибежит и сообщит матери  где  и  с  кем он пьёт. Катерина  говорила: «На Серёжу Петя сдаётся»,  то есть иногда слушается его  и идёт домой. Но это  «иногда»  бывало только тогда, когда там, где он пьёт,  пить  уже нечего. А вот если есть что пить, его оттуда не оттащишь, и Серёжа не поможет.
        Катерина понесла вечером  сдавать молоко на ферму в десяти литровом бидоне, тяжеловато, перехватывала его из рук в руки. Рядом шёл Серёжа и всё просил маму отдать ему бидон, он сам понесёт, поможет ей. Вдруг  на завалинке  Аркадия Петюхина она увидела Петра. Аркадия не было, рядом сидела его жена Валентина, женщина порядочная и не пьющая. Только непонятно зачем Пётр сидел и разговаривал с ней. Подошли, тоже  поговорили. Пётр слегка выпивший, но не пьяный.
- Ну пошли Петя, донесёшь бидончик до фермы, - сказала Катерина.
-Да ладно. Ты иди, я потом, - ответил муж.
-Да как иди, ты будешь сидеть, а я такую тяжесть  понесу?- не унималась Катерина.
-Да иди, несла же, не собиралась меня встретить здесь, я потом приду.
- Он Аркашу ждёт, тот побежал к Андриановне за разливухой, - сказала Валентина  Петюхина.
-Петя, я сказала пошли со мной, - повысила голос Катерина.
-А пошла ты….,  раскомандовалась.
-Пошли. В последний раз говорю, - обида заставила Катерину опять поднять голос.
         Пётр замахнулся на Катерину, она кое-как успела отскочить вместе с бидоном.
-Папа, хватит на маму кричать, - сказал Серёжа.
- Я сказал иди, пока не получила, - не обращая на сына внимания закричал Пётр.
      Катерина до того разозлилась, что со всего маху бросила на землю бидон, молоко пролилось, Серёжа подобрал бидон  и догнал плачущую маму.
      Пётр как сидел на завалине, так и остался сидеть, считая себя оскорбленным,  дождался Аркадия,  выпили всё, что тот принёс.

      Через две недели, после того как Катерина приехала домой после больницы, хирург Ольга Борисовна выписала её на работу.
      От обиды Катерина даже не могла в свою защиту слова сказать. «Мне же Олег Георгиевич сказал что как минимум месяц мне ещё больничный продлят. Она не должна была так со мной поступить. Наверное обиделась, что я самовольно уехала в областную больницу, не поверила, что я там просто была на сессии».
       Катерина хотела взять отпуск после больничного, но Машу срочно увезли в больницу  с приступом аппендицита . Вера Павловна попросила Катерину пока поработать за Машу с условием,  что фляги  с молоком доярки сами будут поднимать и ставить в корыто с холодной водой для охлаждения. Катерина согласилась.
     Тётка Марья  ходила по ферме, не разговаривая с Катериной. То ли обиделась, что  Катерина не разрешила своей маме с ней разговаривать, то ли ещё что.
Нестеров  как-то зашёл на ферму и,  как бы извиняясь, сказал:
 -Ты уж прости Катерина, что я с трактора ссадил твоего Петра. Понимаешь, Клава попросила, иначе его было не остановить. Он тут покуролесил  без тебя, попировал,  два прогула сделал.  Покос начался, он до обеда косит в совхоз, после обеда исчезнет. Куда? Где? Оказывается он леспромхозовским халтурит, хотя даже совхозникам не разрешено косить, пока в совхоз сено не поставим. Ну что мне было с ним делать?
-Да ладно, Иван Петрович, я не обижаюсь. Что заслужил, то и  получил. Он ведь как запьёт,  даже  я не могу с ним справиться, не то что Вы. Трезвый - человек как человек, запьёт -  неделю или две  не просыхает, пока все эти халтуры не кончатся.
-Он ведь тут заявление написал на расчёт, увольняться собрался. Не знаю куда намылился, может в МТС? Так ведь туда добираться надо десять  километров - это не шутка, под дождём и под снегом.
-Говорил он мне, что не собирается перед Валеркой Крониным унижаться, в разнорабочих ходить. Не может он простить такой обиды, что трактор забрали.
-Так вот  сено все поставят и я отдам ему  его трактор. В конце  года новый должны дать в наше отделение,  Валерке   отдам.
-Вот ему и обидно, что он с Армии пришёл, старый собирал да ремонтировал, а новый придёт - Валерке, а не ему.
-Так он не один на старом. В те годы так было, сейчас жизнь получше стала. Полежаев распорядился новый  парню отдать. Катерина, а вы косить - то будете?
-А как не будем? -удивилась Катерина.
-Так  выписывай трактор, Кронин выкосит, вы  чуть ли не одни остались. Где уж Петьке без тебя сено поставить? А я думал, корову убирать будете.
-Почему мы должны корову убирать?-
-Да Клавдия ходила всё доила, потом кто-то спросил её, как у тебя здоровье,  мол тяжело ей на два дома бегать доить. Она сказала, что до осени вот подоит, а там посмотрит, может вообще уберёт.
-Не  мы с Петей  уберём, а она уберёт? - уточнила Катерина.
-Да вроде так, -  уж и не рад был, что начал эту тему,  Иван Петрович.
-Так понятно тогда, она видно меня схоронила. Ничего Иван Петрович, мы ещё поживём, повоюем, и корову держать будем. Конечно тяжело мне сейчас с коровой с таким здоровьем, но и продукты для хорошего  питания тоже нужны.  Как говорится: «Не потопаешь, так не полопаешь!» - засмеялась Катерина.
        Иван Петрович тоже засмеялся, он рад был, что не очень огорчил Катерину и она смеётся.
       Тётка Марья ни в какую не согласилась поднимать фляги  с молоком за Катерину.
 -Ишь чего! Здоровье её берегут, а моё кто побережёт? Я постарше её  лет на  двадцать - двадцать пять  буду, а  фляги мне ворочать?
     Как ни странно, Марьины фляги стала безо всяких разговоров поднимать Анна Симакова.  Мир Анну  никогда с Марьей не брал, схватывались на ферме  по поводу и без повода. А  сейчас Марья прямо съедала взглядом Симакову, когда она поднимала её  фляги и ставила в корыто с холодной водой.
      Доярки наблюдали за их «войной», пересмеивались, удивлялись, что это Марья не сцепляется с Анной ругаться? А Анна недолго хранила  секрет. Пришла уже на третий день изрядно пьяненькая, но работу выполняла исправно. Вера Павловна пожурила её, но с фермы не отправила - кто доить будет? Тем более в этот день её напарница взяла выходной.
-А ты знаешь, что Марья - то у нас сводня окаянная?- спросила Анна Катерину, когда пришла с подойницей, чтобы процедить во флягу молоко. Струя  не попадала в широкое горлышко фляги, руки Анны ходили из стороны  в сторону. Катерина стояла рядом, поддерживая подойницу и лавсан с  вафельным полотенцем, чтобы не съехали набок.
-Нет, Анна не знаю что она сводница, - сказала Катерина, - а кого она свела?
-Да Петьку твоего. Вот ты на меня уж сколько лет обижаешься за тот случай в бане, помнишь ведь, не забыла.  А я, вот тебе крест,  после того случая не грешна была. Я вообще потом поняла, что виновата перед тобой. Вот понимаешь,  гуляю всю жизнь, грешна, и с женатыми гуляла, но вот только перед тобой было стыдно. Понимаешь, с тех пор как отрезало - ни с одним женатым не гуляла.
-Анна, да ладно. Всё давно прошло. Ты не о себе, об  Марье хотела рассказать, - напомнила Катерина. Не любила она, когда ей передавали про  Петра всякие сплетни, но сейчас ей было любопытно узнать. Тем более  что-то с Марьей связанное.
-Сейчас, приду второй раз и расскажу.
 В молочную комнату вошли доярки, сливать молоко.
Анна пришла во второй раз и без напоминания начала:
-Вот не поверишь, мне Мария Мошкина рассказала. Пила она в тот день с Марьей и её Юркой, с Петькой твоим, Гришка её тоже был. Марья всё твоему-то напевала, что ему жена больная досталась, вот помрёт, так что он с двумя-то детьми делать будет? Не хотел мол, её Вальку брать здоровую, так пусть теперь с больной живёт.
      А он как будто сказал, что стоит пальцем поманить и Валька сама прибежит. Тут Машка Мошкина  и подъехала, мол зачем Вальку из другой деревни манить, когда вот я, рядом, Григорий спит…. И Марья рада стараться, уговаривать, мол как это мужик столько время без бабы, да идите ко мне на сеновал…. У тебя ведь дома сторож.  Это она так про твою мать. А Петька говорит, мол  я не хозяин что ли, сторожа какого-то  я испугался? Ну вот, всю ночь её не было.  Гришка хватился, а чёрт знает где они были? Но вместе. А назавтра  утром Мошкина  прибежала и стала просить меня сказать, что она ко мне  зашла, ещё выпили и уснула у меня пьяная. Ты же знаешь, Гришка всегда бегает справки наводит, а приструнить - то её всё равно не может. Машка  и рассказала мне всё, хвасталась даже, что c Петькой не в первый раз была. А мы через неделю с Марьей поругались, я ей и сказала что она сводня. Сейчас заметила - она боится, что я тебе расскажу.
      Опять в молочную зашли доярки, Марья вместе с ними, подозрительно взглянула -  о чем это Анна с Катериной шепчутся,  и отвела глаза.

      Пётр от всего отпёрся - врут, наговаривают, не был я ни с какой Машкой, нужна она мне такая. Обиделся, что Катерина приревновала  к нему  такую пьющую и гулящую.
-Вот, вот, Петя, в том то и дело, что пьющую да гулящую. Эту несложно пригласить в укромное местечко, она сама бегом побежит. Вот попробовал бы порядочную женщину завлечь, а ты вечно всю пьянь собираешь. Я Машку ещё тогда предупредила, чтобы с тобой рядом её не было, когда палкой её била. Она всё равно лезет.
-Ох какая боевая, била она палкой.  Дура ты и дурр-ра! - кричал на неё  Пётр.
-Ты посмотри как себя  всё лето вёл! Только и болтаешься по баням. Посмотри на себя, скоро совсем сопьёшься! После того, что ты сделал, я бы совсем ушла от тебя, уехала бы, но не уйду!  Дети тебя любят, не хочу их  отца лишать.  Пей, запивайся, живи своей жизнью, но учти -  сопьёшься к тридцати пяти  годам! Вот тогда я от тебя уйду, ещё и замуж выйду.   Дети вырастут, понимать будут, кто прав, кто виноват.  А ты таскайся по пьяным бабам.
     Ничего не сказал Пётр, только посмотрел на неё долгим, странным взглядом.
      
        Как не обижена была Катерина, но долго сердиться не могла. Она уже много лет разыгрывала спектакль хорошей порядочной семьи, но не всегда это получалось. Иногда «зрители заходили к ним за кулисы» и видели всю их жизнь, выходящую за рамки сценария. В сценарий не входило долго сердиться, обижаться и не разговаривать с Петром. Но играла ОНА, а  ОН пользовался всем, в чём она ему уступала. Уступила и в последних обидах, опять ища ему различные оправдания.

       Он мог  прийти пьяным с работы, выспаться у включенного телевизора: то ли спит, то ли дремлет…   потом встать и уйти - куда, зачем? Мог завести мотоцикл и уехать.   Куда, зачем?
       Таким странным Катерина его не видала, хотя прожили уже больше десяти лет. Катерина заметила, что всё реже и реже у них бывает близость,  постепенно Катерина забыла когда это было.
      Маша по секрету рассказала ей, что на дальнем покосе они вместе с Володькой Дранниковым погуливали по очереди с поварихой Женькой из Новореченского. Мужики, которые с ними были на покосе и Машин муж Николай, подсмеивались над ней: «Кто трезвый, тот и мой».
-А если оба трезвые?- спросила Катерина.
-Не знаю, об этом мне Коля не говорил, - пожала плечами Маша Полухина, –наверное  такого не бывало, а то бы драка была.
«Вот где наверное собака зарыта, - подумала Катерина. - А если это и в самом деле чувства и он к ней уезжает на мотоцикле вечерами? А может она приговорила его, от того и я ему не нужна стала…  Схожу наверное к  Анне Прокопьевне Крониной, может она что посоветует. Говорят она колдунья….»

      Пётр всё-таки уволился из совхоза и устроился во вновь организованное в Новореченском предприятие «Сельхозтехника»  трактористом.  Там он был далеко от дома.  Когда работал в деревне,  она знала где он работает, с кем пьёт, могла Серёжу отправить в «разведку», сама прийти разогнать их  весёлую компанию. А за десять километров от дома   он был предоставлен сам себе.
      Спокойнее стало только тем, что она не слышала и не знала чем он там занимается и где.  Никто не  тыкал ей, что Петька вчера пьяный гонял, что пил с тем-то и там-то… В деревне про него будто забыли. Зарплату домой носил совсем немного.  То ли успевал там же  пропивать,  то ли так мало платили? Неизвестно.
       В совхозе в их отделение приезжала кассир из конторы и привозила всем зарплату. Обычно все жёны и Катерина в том числе, сами получали за своих мужей и сами командовали зарплатой, решая дать или не дать мужику на бутылку в этот ежемесячный «праздничный день». Кто-то может и не давал, но Катерина не решалась своему  Пете отказать, скандал будет до потолка  - выдавала и на бутылку и долги его покрыть. Долги обычно он отдавал сам.  У кого брал - Катерина никогда не могла у него добиться - тайна за семью замками.  Но долги отдавать брал с каждой получки и аванса, для пьянок халтуры не хватало. Остальные деньги, хоть и не очень большие, шли в семью.
        «Сельхозтехника»  была далеко от Колесовой, Катерина даже не знала где там контора, кто кассир и когда зарплату выдают - каждый раз приносил получку и аванс в разные дни.
         На тракторе домой тоже не приезжал, на новом предприятии, говорят, было строго. На работу ездил на мотоцикле. Кроме Петра туда устроился работать  Володя Дранников.
   
       После того, как Маша Полухина вышла после операции на работу, Катерина  взяла отпуск, чтобы немного поправиться после болезни и выкопать картошку. Копала одна, а  после школы, вечерами,  ребятишки помогали  собирать  в вёдра. Иногда Пётр приезжал с работы вовремя, таскал в мешках картошку в подполье или под сарай для сдачи. Светланка   ходила со школой  убирать картошку на совхозных полях, Катерина старалась дома её сильно на загружать.  На Петра Катерина мало надеялась, он всю жизнь жил без заботы о хозяйстве. Стаскает наложенную в мешки картошку - хорошо, нет долго с работы - Катерина не ждёт его, сама таскает. Соседи по огороду -  с одной стороны  пожилые супруги Тренькины - дядя Толя  и тётя Лиза,  с другой стороны - дед  Пахом с тётей Марусей,  увидев, что она  копает картошку, ругались:
-Это что Петька-то тебя не бережёт? После операции разве можно тяжёлую работу делать?
-Да у нас мягкий огород, мне не тяжело, - оправдывалась Катерина. Мешки с картошкой она старалась носить в ограду поздним вечером, когда старики уходят с огородов. Не хотелось ей, чтобы лишний раз «ойкали» над ней  да Петра ругали.

         После отпуска Катерина вышла на работу дояркой на свою группу с тёткой Марьей. Тяжело было, но куда деваться, работать надо. Доярки подсмеивались:
-Стоило ли учиться, если всё равно как мы же,  коровам хвосты крутишь?
-Так зато если Вера Павловна пойдёт на пенсию, у нас готовый бригадир.
-Как же, пойдёт Вера Павловна, командовать- то не работать, - возражала  Евдокия Афанасьевна, которая всегда и всех судила и хаяла. Никакое начальство ей было не авторитет, хоть сколько добра делай.
Разговоры эти  Маша  передавала Катерине.
-Так и слава богу, пусть работает Вера Павловна, я на её место не прошусь. Они, Маша, просто не понимают, что придёт время и все доярки будут со специальным образованием. Если не зоотехники, то мастера машинного доения. Это же очень хорошо, когда ты кормишь коров и ухаживаешь за ними не по подсказке  начальника. Когда  сама знаешь сколько кормовой добавки дать, где увеличить рацион кормления, где уменьшить, знать состав всех кормов, уметь лечить животных,  знать как за молодняком ухаживать, да и ещё много чего нужно знать. А мы здесь как роботы - подоим, кормов дадим, коров почистим и не думаем как увеличить производство молока, не знаем ничего из области животноводства.  Надо иметь индивидуальный подход к каждой корове.
-Так ещё любить надо работу свою. У нас ведь как? Даже если и знают как ухаживать, не очень то хочется, - добавила Маша.

         Через несколько дней в деревне появилась новость, которую обсуждали везде, где собиралось более двух человек. Новореченский район переходит в Покровский район, теперь районным центром будет город Покровск, а не посёлок Новореченский.   Из Колядиной убирают, а у них в Колесовой открывают исполнительный комитет депутатов трудящихся, а если по простому - сельсовет.  Председатель сельсовета Самсон Данилович уходит работать начальником заготовительного пункта в Новореченский. А здесь, идут разговоры, председателем поставят учительницу,  которая ещё и директор Колесовской начальной школы,  Марию Сергеевну.
        Марию Сергеевну в деревне все уважали. И  не только в Колесовой, но и в соседних деревнях, откуда бегали ребятишки в Колесовскую школу. Мария Сергеевна  учила не только нынешних ребятишек, но и их родителей. Говорили, что избирать  её председателем будут депутаты Колядинского сельсовета. Никто не сомневался, что председателем будет именно она. Конечно если бы Самсон Данилович не ушёл в заготскот, он бы остался, тем более столько лет работал председателем. « Видно место потеплее нашёл», - говорили про него.
      Катерина тоже была депутатом Колядинского исполнительного комитета  народных депутатов. Её избрали в позапрошлом году. Выдвинули от коллектива  фермы, как молодую, получающую образование, инициативную. Кандидатур было несколько, но почему - то проголосовали за Катерину.  Самое главное, что её удивило  - тётка Марья за неё голосовала. «Тут что-то не так, - думала Катерина, - тётка Марья всегда мне только плохое желает, а тут вдруг за меня проголосовала, не иначе - подвох. Она наверное специально за то была, чтобы меня выдвинуть  кандидатом в депутаты, а на выборах не проголосовали  бы за меня. Вот бы стыд был! Или считала, что я с работой депутатской не справлюсь».
       На выборах за Катерину проголосовали единогласно,  шла она по округу, в котором живёт. Катерина изо всех сил старалась работать, чтобы оправдать доверие людей. В сельсовете висел плакат -  «Быть депутатом - это не только высокая честь, но и большая ответственность». Она  исправно посещала сессии и исполкомы, участвовала в обсуждении вопросов, вносила предложения, старалась, чтобы  всё, что они обсуждают, претворялось в жизнь.  Все знали, что она активная участница художественной самодеятельности,  поэтому избрали  её  председателем комиссии по культуре и народному образовании, а так же членом женсовета. Катерина старалась исполнять все поручения Самсона Даниловича и Полины Ивановны.
       «Вроде совсем недавно я приехала сюда, помню как робко вошла  с Петей вот в этот кабинет, когда писали заявление на вступление в брак. А сейчас вот сижу здесь, на сессии, и вместе с уважаемыми людьми обсуждаю вопросы об улучшении жизни в деревне»,- думала Катерина. Дали ей во время выборов наказ - отремонтировать колодец. Сколько ни ходила к Самсону Даниловичу - ответ один - нет денег,  на субботнике ремонтируйте, колодец общественный, все носят воду из него.
     Катерина решила собрать мужиков на  субботник - кому некогда, кто пьяный, кто сказал, что не берёт воду в этом колодце. Вот год прошёл Катерининого  депутатства, а колодец всё не отремонтирован. Катерина успела изучить Петра и не раз этим пользовалась:  после очередного скандала он некоторое время становился  сговорчивее и делал перерыв в пьянке. Вот и сейчас решила воспользоваться в общественных целях, плакала  и  умоляла  отремонтировать  колодец.
-Так я не один воду беру в нём, почему я один должен?- возмущался Пётр.
Зная, что никто не присоединится к Петру на общественных началах, она решила обмануть мужа:
-Так я уговорю Самсона Даниловича, он наряд тебе напишет, а по- свойски побольше добавит. Тебе люди спасибо скажут, и меня как депутата похвалят, а ты  деньги  получишь. Видишь как всем хорошо будет. Самсон Данилович пять рублей заплатил за колодец, который в Колядиной отремонтировали, а тебе я десять попрошу.
       Пётр если захочет, работать умеет.  Старый, весь сгнивший сруб метра на два в глубину, Пётр  из колодца убрал. Сколоченный  новый  сруб вставил в вычищенный от гнилья колодец.  Сменил стояки, верхнюю  надземную часть сруба, валёк и даже цепочку заменил. Чистить колодец от упавшего в воду гнилья  он пригласил Васю Пронькина. Один залез в колодец, другой вытаскивал в вёдрах по цепочке  щепки и грязь.  Ржавых вёдер вытащили  штук пять. Целая неделя  по вечерам ушла у Петра на колодец.
-Ну что, давай свои десять  рублей, ты же обещала, - сказал он Катерине, после того как работа была сделана, - да и Васька мне помогал, ему  хоть пятёрку надо.
-Так вот в сельсовет в свой  выходной  пойду  и напишу наряд.
-Э нет, мы так не договаривались, нам сегодня надо, с  устатку. Нам что, больше всех надо? Мы вкалывали, а остальные  на брёвнышке сидели, покуривали да подсмеивались.  Я не согласен на общественность работать.
Васька стоял тут же и поддакивал.
-Так я же сказала, получу и отдам, - она надеялась потом договориться с Петром.  В крайнем случае Ваське отдать  не пятёрку, а хотя бы  три  рубля - один вечер всего поработал.   Петя богатый, ему не жалко половину отдать другу.
-Вот получишь в сельсовете и себе заберёшь, - сказал ей Пётр,  - а сегодня нам с Васькой давай на две бутылки, значит десятку.
       Катерина махнула рукой,  с Петром спорить - себе дороже.  Васька сбегал за самогонкой и они с компанией, которая сидела курила и подзадоривала, пока они чистили колодец, пили здесь же,  у колодца, закусывая зелёным луком с хлебом.
   Деньги за колодец  у  Самсона Даниловича она конечно же не выходила.

Сейчас Катерине вспомнилось всё это, пока шла утром на работу.
-Ишь, начальница  пришла, - проворчала Марья.
Катерина решила, что начальницей она назвала её потому, что Катерина закончила техникум и получила диплом.
Но не успела приступить к работе, Вера Павловна позвала её в Красный уголок фермы. Там сидели  директор совхоза Семён Иванович Полежаев, парторг Иван Тимофеевич, секретарь райисполкома  Нечаева  Маргарита Семёновна и почему-то вместе с ними учительница Мария Сергеевна.
     Разговор зашёл издалека, но постепенно Катерине стало ясно, что Мария Сергеевна предложила её кандидатуру на секретаря сельсовета. Полина Ивановна  уже несколько месяцев была на пенсии  и работала, пока сельсовет был в Колядиной. Она жила в этой деревне. Но сейчас сельсовет переводят в Колесову, далеко ходить, поэтому работать она категорически отказывалась.
     Катерина  сомневалась - справится ли? Мария Сергеевна уверяла, что здесь главное - исполнительность, дисциплина, желание учиться новой работе  и развивать себя, умение работать с людьми.  А это всё у Катерины есть. Иван Тимофеевич сказал, если она согласна, он как парторг даст рекомендацию,  уверен,  депутаты поддержат. Катерина под их  напором дала согласие.
        Вечером она долго не могла заснуть, сомневалась -  правильно ли поступила?  Как к этому отнесётся Пётр, как Клава, как подруги? Что-то Машу  Полухину она сегодня на ферме не видела, может специально избегает её? Скажут, испугалась работы доярки, быстро на лёгкий труд побежала, как только поманили.  Да как быстро? Не много ни мало двенадцать  лет дояркой проработала.  Сомнения грызли Катерину, но что-то ей подсказывало, что она поступила правильно.
      Катерина всегда надеялась на свою интуицию.  Очень часто она не головой думала так поступить или иначе, а какое-то внутреннее чувство решало за неё и она делала определённые шаги.  После того как сделает - подумает, а ведь правильно я поступила - кто подтолкнул? Наверное судьба. Судьба - это такая вещь, которая сводит и разводит людей, определяет встречи в нужное время, в нужном месте, с нужным человеком.
      А ещё Катерина верила в ангела хранителя. Мама  у Катерины была учительницей,  атеисткой, в школе она говорила детям, что бога нет и верить в ангелов, в судьбу, молиться на иконы и ходить в церковь - это старушечьи предрассудки.  Но Катерина  частенько разговаривала с бабонькой Дуней о боге и о религии, об ангелах хранителях…  Та объясняла маленькой Катюше   то, что если ты молишься и веришь, он ведёт  тебя по жизни так, как ему хочется. И Катерина верила, что её ангел - хранитель преподобномученик Андрей Критский, так как она родилась  в его день  тридцатого  октября и к тому же отчество у неё  Андреевна. Она даже  из  старинной книги бабоньки переписала к себе в тетрадку:
« Святой  Андрей Критский  жил во времена царствования императора иконоборца  Константина Копронима, который под страхом смерти приказал христианам убрать иконы из храмов и домов. Когда преподобный  Андрей услышал, что император сажает в тюрьму и мучает христиан, то пришёл в Константинополь и всенародно, в храме святого Мамонта, обличил еретика в гонении за истинную веру. В оправдание император сказал, что безумно воздавать честь дереву и краскам. На это преподобный  ответил, что тот, кто страдает за святые иконы, страдает за Христа. А кто оскорбляет икону, на которой изображён Христос, оскорбляет самого Христа. Разъяренный иконоборец приказал немилосердно истязать святого Андрея. По пути к месту казни  мученик отошёл к Господу. Через сто лет святому был написан канон преподобным Иосифом песнописцем.»
       Катерина хранила эти записи, как и молитвы, которые  ей списала бабонька,  в чемодане, с которым приехала в Колесову. Там же она держала документы, первые волосики Светланки и Серёжи, которые состригала им в один годик.  Там же хранились старые письма и поздравительные открытки. Немного их было, но иногда Катерина любили перебирать все свои «драгоценности» в чемодане. Мама когда уезжала в Чёрный Яр после операции Катерины, оставила ей молитвы, переписанные её рукой.  Сказала, чтобы хранила их, что благодаря им Катерина поправилась. Мама молилась за неё  каждый вечер.
       Катерина взяла, не стала огорчать маму тем, что такие молитвы у неё есть написанные почти двадцать  лет назад рукой  покойной бабоньки  Дуни. «Ну пусть будут и рукой мамы написаны. Вот как жизнь то меняется!  Мама даже стала в молитвы верить. Это моя мама, настоящая атеистка! Да, сложная  штука жизнь!» –вздохнула Катерина.
       «Так что? Не будем расстраиваться, что согласились быть секретарём в сельсовете? Не будем. Утри слёзы. Успокойся и спи». Как хочется, чтобы лежащий рядом муж сказал такие слова.
      Но, рядом лежащего мужа привёз на  своем мотоцикле  вечером Андрей Артамонов  из Новореченского, а где мотоцикл Петра, он так и не смог Катерине объяснить. « Да бог с ним, с мотоциклом. Не купили бы его, не ушёл бы из совхоза, не захотелось бы  пешком добираться в  такую даль.»
        Катерина чувствовала, что добром это не кончится, что-то ждёт её впереди. Ей каждую ночь снились плохие сны, спросила у тёти Маруси Шуваловой к чему снится упавший в огороде забор, горящая волокуша сена во дворе, крысы, которые гнались за ней. Ничего не сказала тётя Маруся, только вздохнула:
-А вот девка, позамечай - ка, к чему это может снится.
      Катерине приснился сон - вышла в сени, а там лежит Пётр, весь в крови. Испугалась Катерина и проснулась.